Отец жениха. Будешь моей

– Так это же шутка была! Ну мальчишник у нас, вот развлекаемся с пацанами, а девчонки случайно зашли, сейчас уже свалят, не переживай! – лепечет он.

– Ничего страшного, пусть остаются и посмотрят! – улыбаюсь ещё шире и обольстительнее, опускаясь на колени и протягивая руку к паху жениха.

– Да-а-а-а, детка! – стонет он, когда аккуратно веду  по вздыбленной ширинке, борясь с тошнотой и омерзением.

Моя ладонь ложится на яйца Ника, подмигиваю ему игриво, а затем с силой сжимаю пальцы. Хват у меня что надо, –  долгое время занималась резьбой по дереву –  так что сейчас легко могу приготовить омлет из того, что зажато в ладони.

Ник орёт,  взяв такую высокую ноту, словно я ему уже всё оторвала, а ведь ещё толком ничего не сделала.

– Заткнись и слушай меня! – шиплю с такой злостью, которой от себя не ожидала. – Ты – похотливый никчёмный кобель, у которого из плюсов только папины денежки и хорошо подвешенный язык. Сам по себе ты ничего не представляешь. Посмотрим, останутся ли с тобой твои дружки и эти шмары, когда отец не станет отдавать тебе часть бизнеса. Не надо округлять глаза, я знаю, что нужна была тебе только для этого. Приличная милая девочка, чтобы показать, что ты остепенившийся и ответственный взрослый мужик? Ды ты сопляк! А жениться можешь вот на той!

Киваю в сторону грудастой, которая размазывает по лицу пьяные слёзы и потёкшую косметику, потирая ушибленный копчик.

– Всего хорошего! – бросаю, резко поднимаясь на ноги, и гордо отправляюсь к выходу, надеясь лишь на то, что шкалящий адреналин поработает ещё хоть пару минут, ведь колени уже начинают дрожать, а глаза застилают слёзы, готовые пролиться неудержимыми полноводными потоками.

Бегом, быстрее отсюда, оказаться как можно дальше от этого царства разврата, лицемерия, алчности и порока. Мне не отмыться после произошедшего ни водой, ни мылом. Я вся пропиталась дешёвыми запахами дорогих духов и элитного бухла, – придётся кожу стирать жёсткой мочалкой!

Несусь по залу неудержимой кометой, оставляя «хвост» из посетителей, ругающихся мне вслед, но сейчас мне на них плевать. В обычной жизни трижды бы извинилась перед каждым, кого оттолкнула или наступила на ногу, но не в моём состоянии и ситуации.

– Катерина, что случилась! – вновь этот низкий голос, ласкающий и хлещущий каждым звуком.

Поднимаю глаза и смахиваю слёзы, чтобы убедиться в своей правоте: да, передо мной свёкор… суда по всему, несостоявшийся.

– Пустите! – стараюсь сбросить его руку, которая удерживает меня за плечо, но хват у него такой, словно вцепился металлическими клещами.

– Что произошло? – повторяет вопрос спокойно, а вот мня вновь накрывает волной безумного гнева.

– Я только что застукала вашего сына с какими-то женщинами пониженной социальной ответственности! – кидаю зло, едва удержавшись от того, чтобы использовать нецензурную брань.

– С кем? – бровь Сергея ползёт вверх удивлённо.

– С бля-дя-ми! – специально разбиваю слово на слоги, чтобы подчеркнуть своё возмущение. Но на самом деле просто впервые произношу это слово, которое и сейчас жжёт язык хлеще красного перца.

– И что? Ты не догадывалась? – интересуется  так, словно Ник скрывал от меня аллергию на фейхоа, а не то, что запихивает своё мужское достоинство в силиконовых живых кукол.

– Вы такой же… Конечно, яблоко от яблоньки! – рычу я. – Что вы сказали в начале вечера, что выебали бы меня? Так вот, никому из вашей семейки не видать доступа к моему телу! Никогда!

Наконец, чудом выворачиваюсь из хватки свёкра и бегу дальше, задыхаясь от гнева, волнения и страха.

– Посмотрим… – несётся мне вслед насмешливый голос Сергея. – Однажды ты будешь моей!