Александра
Мама и её пять котов уверены, что мне пора выйти замуж! Этой же идеи придерживаются мои три тëтушки и их выводок пушистых мурлык, приближающийся к трëхзначному числу. Да, наша семейка выглядит несколько странно: мужчины появляются в ней эпизодично, лишь в качестве оплодотворителя , зато женщины— этакие учëные-амазонки! А ведь каждая из них заслуженный биолог, зоолог, кандидат всего, что связано с флорой и фауной. А ещё коты… они сами прибиваются, приходят и беспринципно вторгаются.
Поэтому, когда в моей жизни появился Чубайс, он же —Рыжий, он же—наглая морда, всё сообщество Михеевых забило панику.
– Иди ешь! – я сонно и зябко ступала босыми пятками по ледяному ламинату— зарплаты преподавателя биологии не хватило на полы с подогревом.
– Мяяяу!
– Меня не проведешь: мягкий корм с креветкой был у тебя вчера, а у меня бутылка красного полусладкого—голова до сих пор гудит. Так что, не выделывайся и жри, что дали!
– Мррмяу!
– На меня это не действует, Рыжий. А будешь плохо себя вести, отдам тёте Алле, а сама уеду в экспедицию в дебри Амазонки!
– Мур!
– Вот так-то лучше.
На самом деле, я лишь пугала Чубайса. За свою короткую жизнь я ни разу не покидала пределов области, хотя мои родственницы исколесили пол мира.
Вот и завершён утренний ритуал: кот покормлен, овсянка съедена, кофе выпит, губы накрашены гигиенической помадой. День входил в привычное, рутинное русло, где не было места празднику или приключению.
По пути на работу я растëрла ноги непривычными изящными босоножками на каблуках. Вот зачем их обула? Привыкла же к кроссовкам, удобным футболкам и джинсам. Но директор элитной гимназии, готовый смириться с пирсингом, накачанными губами, татуировками школьников— дети самовыражаюся— запретил мне спортивную обувь.
– Милочка, вы книгу-то брать будете?
И когда я так зазевалась? Оказывается, уже несколько минут пялилась на излишне красочные обложки книг, аккуратно разложенных продавщицей на стихийной точке, возле такого родного и ненавистного метро.
– А если не берëте, то обзор не загораживайте! Эй, красавица, возьми сказки про Дальний Восток, не пожалеешь! – пригвоздила она голосом пробегашую мимо девчонку.
– А есть что-нибудь, связанное с ботаникой? – произнесла я, пока яркие картинки в стиле "1000 и 1 ночь" схватила ручка с аккуратным маникюром и длинными пальцами.
– Что ж вы, молодые, такие серьёзные пошли? Мы раньше читали про тропические острова, африканские племена и сказочных богатырей. Ух, мужики были!
Странная продавщица преклонного возраста закатила глаза и даже шевельнула бородавкой на остром подбородке.
– Ладно, есть кое-что для тебя! Вот завалялась какая-то иностранная книга на непонятном языке с описанием всяких травок заморских. Может латынь, только я её подзабыла. Ладно, ты разберешься: глазки умные, даже очки носишь. Давай, сколько не жалко и хватит место занимать! – я бросила на прилавок купюру, а эта фурия уже кричала очередной жертве о необходимости купить книгу про оборотней.
Вот настоящий талант, ей бы курсы маркетолога вести— с первого взгляда чувствует, кому что интересно.
В метро удалось найти свободное место и удобно устроиться, насколько это возможно в час пик. Вот как раз есть время, чтобы ознакомиться с моим приобретением. Когда я приоткрыла сумку, по на миг показалось, что книга испускает слабое зеленоватое свечение. "Ладно, быть такого не может!" – даже глаза потёрла. Ну вот, всё нормально: книга как книга, только неожиданно тяжёлая и тёплая, словно живое существо.
А какие картинки! Человек, рисовавший их, был не просто талантлив, этой настоящий трубадур растительного мира, воспевший его при помощи живописи.
"Всё-таки женщина всегда остаётся женщиной, – подумалось мне, – западаем на яркие картинки, красивые обложки, а до содержания редко докапываемся!" Опыт с моим бывшим послужил прям показательным примером. Бр-р-р, даже вспоминать не хотелось, ну разве что серые наглые ресницы в опушке густых ресниц и нежные губы, сложенные в вечной полуухмылке, и кое-что ещё… Краска прилила к щекам от нахлынувших воспоминаний!
Андрей… моё проклятье, наркотик, больная привязанность. Ради него я была готова на всё, а он этим пользовался с надменностью и пресыщенностью настоящего повелителя жизни.
Соберись, тряпка, ты и так потратила целый год на этого абьюзера – понапридумывают же слов! Называй вещи своими именами: мудак чистокровный, выставочный!"
А книжка тем временем сама собой захлопнулась, выскользнула из рук и с недовольным "плюх" упала на пол, словно обидевшись, что я про неё забыла. Мало мне кота, разыгрывающего голодную смерть всякий раз как в миске с едой виднелось дно, теперь ещё обидчивое печатное издание…
Права была продавщица: книга написана на странном языке: какой-то непонятный микс из арабской вязи и клинописи, но выглядит красиво и лаконично. В какой-то момент я почувствовала, что меня одолевает дремота: голова отяжелела, строчки с причудливыми письменами танцевали перед глазами, а к привычному лязгу метро примешивалась песнь ветра в кронах деревьев. Я пообещала себе, что лишь на минутку прикрою глаза и сразу провалилась в прекрасный сон: вокруг был лес, могучие высокие девья о чём-то шептались друг с другом, солнечные зайчики скользили по зелёным полянкам, ковру цветов и прозрачным ручьям. Моё тело обдувал тëплый игривый ветер, лишённый липкости и пыли города. Моя кожа радовалась каждому лучу, каждому дуновению, покрываясь мурашками от удовольствия. Во сне я была абсолютно обнажена и мне казалось это настолько естественным и правильным, хотя я даже по квартире в самую жару хожу в одежде, опасаясь, что из окон дома напротив кто-то может меня увидеть?
Александра
– Ты наяда? – сквозь мягкую и уютную пелену сна в мой мозг проник мужской голос, стоит отметить крайне мелодичный и сексуальный
– Мнмм…Я – Саша… – пробурчала в ответ.
"Оставьте меня в покое, я сплю!!!"
– Надо же, впервые вижу наяду, думал, вы давно ушли в Священную рощу, запечатав её руной отрицания.
– Отвалите, пожалуйста! – мама учила меня быть вежливой. Даже с психами.
– А-а-а, всё понятно: бухая охотница! Тогда должна знать, что вам не рады в Глубинном лесу. Просыпайся, одевайся и вали отсюда! – теперь в голосе послышалось негодование. – Я с тобой разговариваю!
Кто-то довольно грубо встряхнул меня за плечо, заставляя открыть глаза. Надо же, какой реалистичный сон: не только яркие образы, но и физические ощущения включены – не проспать бы так нужную станцию метро. Надо мной нависал мужчина, которому следовало сниматься в рекламе джинсов, а лучше – нижнего белья. "Нет, шампуня для волос! " – окончательно уверилась я, взглянув на копну белоснежных идеальных локонов в стиле завивки "небрежная волна".
– А ты красивый! – выдохнула восхищённо.
Надо же, не знала, что герои сна краснеют до уровня "мамин борщ". Какое интересное цветовое сочетание: раскрасневшееся лицо, изумрудные глаза и светлые пряди— действительно, тарелка наваристого борща с зеленью и сметаной.
– Не только красивый, но и, наверное, вкусный! – решила я, облизнувшись.
Прекрасное наваждение отшатнулось, словно я уже попробовала сделать ему "кусь".
– Я буду защищаться!
Нигде мне нет покоя, даже красавчик из сна оказался истеричкой. Ещё и ножичком размахивает угрожающе. Сладко потянулась на травке и решила наконец-то встать, ощущая непривычную бодрость.
Если до этого мне казалось, что нет ничего более красного, чем революционное знамя, то я ошибалась. Симпатичная физиономия сновиденного принца переливалась такими оттенками, что стало за него страшно.
– Оденься… – прохрипел он.
Какой дурацкий сон, пора бы уже вернуться в душный многолюдный вагон метро, скоро моя станция. Я предприняла усилие проснуться, но ощутила, как ко мне тянется множество ласковых тёплых щупальц, не позволяющих мне вынырнуть из сказочного леса
"Что за хрень?!"– ущипнула себя за руку и почувствовала боль. И всё… В следующую минуту я щипала себя со всей силы, отвесила пару пощёчин, а затем и увесистых тумаков – ничего не помогало. Говорят, что во сне надо умереть, чтобы проснуться. "Ну-ка, красавчик с ножиком, иди сюда, сейчас опробуем эту теорию!"
–Сумасшедшая! – его крик стряхнул с меня режим "берсерк". – Ты что творишь?!
Сон становился слишком реальным: я чувствовало, как меня придавливало к мягкому ковру мха тело красавца, отдалённо похожего на эльфа из голливудских фильмов, какой горячей была его коже и дыхание, скользившее по щеке и шее, и боль в ладони, которой я схватилось за острие его ножа.
– Я сплю, я просто сплю…
– Как же вы мне надоели, чёртовы охотники, завтра же подам жалобу в вашу гильдию! – блондин всё ещё находился сверху.
От несоответствия его казённой фразы и сказочности окружающего мира мне стало не по себе, а в голову закрался вопрос: «А вдруг я не сплю?»
С закрытыми глазами сосчитала до десяти и попробовала провести анализ текущего состояния: во-первых, рука болит зверски и вся мокрая, возможно, что в крови; во-вторых, я определённо голая, чувствовала, как затвердевшие от прохладного воздуха соски трутся о приятную ткань одежды неизвестного мужика, удобно расположившегося сверху; в –третьих, мне в бедро упирался каменный член размера явно «выше среднего». Совокупности этих факторов хватило, чтобы внутри рванулся разряд паники, сносящий всё на своём пути.
Я билась в истерике, кричала, звала на помощь, требовала появления сотрудников внутренних органов. Но что-то подсказывало мне, что здесь эти призывы бесполезны. И без того огромные голубо-зелёные глаза эльфа стали ещё больше: наверное, ему было не менее страшно, но он твёрдо решил не предоставлять мне возможности больше покалечиться. Когда паника прошла, волной покидая моё тело и унося остатки сил, я заплакала. Слёзы – огромные и горячие – катились по лицу, неприятно заливаясь в уши. Незнакомец внезапно наклонился и слизнул одну из слезинок. От этого прикосновения его языка к щеке стало нестерпимо жарко и стыдно. «Да я ведь голая, а на мне какой-то мужик! И его губы так близко!» Мне вновь захотелось ощутить их прикосновение, но он с важностью именитого сомилье перекатывал по нёбу мою слезинку.
– Кто ты? Ведь не охотница? Если верить книгам – их слёзы горькие, как корень ночного забвейника, но и не дриада, – те не имеют слезных каналов. И ты точно не одна из нас!
В голове плыло, а перед глазами мерцало видение вагона метро, дохнуло горячим и машинным. Внутри раздался голос на незнакомом, но понятном языке: «Я больше не могу удерживать тебя в себе! Мне нужна твоя помощь. Посмотри вокруг, нырни глубже, стань моей частью – я умираю и лишь ты можешь помочь!»
Теперь мои чувства и эмоции отринули собственное я и корнями вросли в эту землю, разветвляясь и стремясь всё дальше от мшистой полянки, на которой застыло моё обнажённое тело. Я стала частью этого странного мира, его плотью и кровью. Я была везде и нигде: снаружи и внутри; мельчайшей песчинкой почвы и многовековым дубом; нагретым солнцем камнем и журчащим родником; прахом умерших и криком родившегося младенца. Но вместе со мной по жизненным каналам Леса расползалась Тьма, неведомая хворь, опасная и безжалостная.
– Теперь ты всё видела и знаешь? Но я не могу тебя принуждать. Свобода выбора, чтоб её… Знаешь, я не хочу умирать! – голос звучал всё глуше и отдалённей, я уже видела пассажиров вагона, слышала объявление нужной мне станции.
– Я согласна! Что делать? – решение было принято за секунду. Может я пожалею о нём, но страшнее жалеть о несостоявшемся самом большом и ярком приключении жизни.
– Поцелуй Ла’Урда!
– Кого? – это имя мне явно ничего не говорило.
– Того мага, что сейчас тыкается тебе членом в бедро, но крайне неодобрительно относится к твоему внешнему виду. И учти, что он девственник. Будь с ним помягче!
– Ты издеваешься? Если что, сейчас моя остановка и я могу выйти!
– Не надо. Просто поцелуй и книга, которую ты купила с утра – два портала, которые позволят перенестись не только телу, но и душе. Урд – хороший парень, чистый и доверчивый, как я когда-то. Пожалуйста, спаси хотя бы его, если мне придётся погибнуть.
***
Теперь я поняла, что произошло с этим прекрасным миром Леса, который по неопытности и влюблённости впустил в себя Тьму.
Все видения и голоса исчезли: осталась лишь я с болью в разрезанной ладони и прекрасным лицом Урда, испуганно взирающим на меня. Наш союз с Лесом надо скрепить поцелуем и кровью. Моя покалеченная рука скользнула в белоснежную гриву, окрашивая её ярким багрянцем, а губы приоткрылись навстречу мужчине. «Можно ли называть его мужчиной, если он девственник?» – пронеслось в голове. Но мне стало не до размышлений: вместе с чувственным поцелуем в меня входили знания и магия этого мира, наше дыхание стало синхронным, а сердца поймали единый ритм, не дай бог одному замереть и остановиться. Я стала сильнее, цельнее, увереннее.
Этого слишком мало, чтобы стать единым! Мне нужно больше! Прижавшись к незнакомцу ещё крепче, я резко перекатилась, оказавшись сверху – так вот как вы теряете контроль… Теперь я могла делать всё, что хотела, в его распахнутых глазах было лишь нетерпение и страсть, желание быть во мне и запустить мой яд по своим венам.
Тело горело, выгибалось, требовало продолжения. Та часть штанов Урда, о которую я тёрлась, стала мокрой. Но я точно знала, что если сейчас воплощу в жизнь свои сексуальные желания, то потеряю ту магию, которую в меня вдохнул Лес при поцелуе.
Всё же я не смогла удержаться и хищно укусила красавчика за плечо. Нет, не борщ, его вкус походил на первоцветы «баранчики», пахнущие весной, лёгким вином и нагретой землёй. От этого вновь закружилась голова, а в глазах вновь потемнело (который раз за утро).
– Извини, Избранная! Я не знал, что ты явишься в таком виде! – блондин уже пришёл в себя и участливо прикладывал к моему пылающему лбу прохладный лист какого-то растения. – Чем я могу тебе помочь?
Так вот откуда эта сила, уверенность в себе, полное отсутствие внутренних ограничений и запретов, выработанных годами. Этот мир дал мне карт-бланш, освобождая от всех иллюзорных силков и ловушек собственного сознания. Я – Избранная!
– Есть кое-что, что ты можешь сделать.
Я обещала Лесу быть с Урдом помягче, что ж, сдержу слово, но ведь никто не говорил, что нельзя его использовать в качестве сексуальной игрушки.
– Хочу, чтобы ты доставил мне удовольствие! – в голосе было столько решимости и приказных ноток, что мне совершенно несвойственно.
Красавец лишь буравил меня взглядом и не шевелился.
– А что, никого более сговорчивого и опытного не было? – выкрикнула я, наслаждаясь разлетающимся эхом.
И тут в наивных глазах моего визави пронеслись опасные недобрые всполохи. Кажется, доигралась. Не успела и ойкнуть, как мои руки и ноги оказались прикованными к земле подвижными живыми корнями деревьев, покорных магии недо-эльфа.
– Значит ты хочешь получить удовольствие, Избранная? – Урд усмехался, а я впервые за это время осознала, как самонадеянно и глупо вела себя в новом мире. – Я выполню твоё приказание.
В следующий момент его длинные, тонкие пальцы сдавили моя грудь, сведя полушария вместе, а потом резко отпустили. Мужчина явно любовался открывшимся зрелищем, а вот я наконец-то начала испытывать страх. Но возбуждение заставляло кожу покрываться мурашками, а бёдра бесстыдно открываться навстречу взгляду этого странного недо-эльфа.
– Наш мир так и не научился выбирать женщин: сначала Праматерь, затем Хтонь, целый кагал всевозможных Избранных, каждая из которых в итоге оказывалась лишь шлюхой, алчной и властолюбивой. К сожалению, ты – последняя, кого удалось перенести сюда, Лес теряет силы всё быстрей. Надеюсь, что ты другая. Но если для того, чтобы выполнила свою миссию, нужно доставить оргазм, я готов.
– Тоже мне, мученик! Несчастный и непокобелимый! Отпусти меня сейчас же и иди к чёрту с моими, вернее своими, да вообще всякими оргазмами. Я сюда не для этого пришла! У меня дома Чубайс некормленый и мать уже корвалол пьёт, меня потеряв! А я здесь, чтоб спасти это всё! – обвела глазами окружающее пространство, чтобы показать свою необходимость Лесу.
– Поговорим чуть позже! – красивое лицо вновь замерло надо мной, но теперь вся власть оказалась в его руках. Прохладный язык легонько прошёлся по моим губам, запечатывая их: рот был больше не в состоянии произнести ни звука, словно склеенный «Моментом».
– А теперь позволь доставить тебе удовольствие!
Вид Урда не сулил ничего хорошего. Но я текла от желания ощущения его безграничной власти. Конечно, я отыграюсь позже, когда он меня отпустит, но сейчас оставалось лишь отдаться воле этого блондина.
А он уже аккуратно ласкал мою кожу нежными подушечками пальцев, меняя направление и траекторию всякий раз, когда я надеялась, что приближается к соскам или раскрытому бутону промежности. По телу проходили разряды тока, а я тянулась навстречу его рукам, глухо постанывая сквозь склеены губы. Казалось, он готов играть со мной часами, поддерживая в этом состоянии. Наши взгляды встретились, и он понял, что я больше не могу терпеть.