Неотразимый

Глава 3

София добралась до дома. Она чувствовала себя совершенно подавленной и измученной, мечтая только о том, чтобы побыть в одиночестве. Но куда там! Ее поджидал один из слуг, Сэмюел, и ей пришлось собрать все силы, чтобы улыбнуться и выслушать его. У прислуги выработалось обыкновение обращаться к ней со всеми хозяйственными и личными проблемами, хотя они и сами отлично с ними справлялись. Оставалось предположить, что они не могли обойтись без одобрения своих поступков хозяйкой, которую очень уважали. На этот раз возникла проблема с угольщиком: он привез им столько угля, что его хватило бы на зимний месяц, хотя на дворе стоял уже апрель. Миссис Армитидж будет приятно узнать, что Сэмюел твердо отказал ему и даже сделал выговор.

– Вы поступили совершенно правильно, Сэмюел, – успокоила его София. – Так что в следующий раз он уже подумает, прежде чем сразу везти уголь.

– Да, мэм, – сказал он, почтительно кланяясь. – Приказать принести вам чай наверх, в гостиную?

– Да, хорошо, благодарю вас, – с улыбкой ответила она. – Заодно попросите, чтобы туда же принесли и еду для Лесси, а то она, видимо, считает себя слишком благородной дамой, чтобы есть на кухне.

– Да, мэм. – Сэмюел позволил себе понимающе усмехнуться.

Но даже после того, как София сняла капор и разделась, кое-как привела прическу в порядок и поднялась в гостиную, она все равно должна была держать себя в руках, так как появилась с подносом Памела и стала многословно объяснять, что чашка миссис Армитидж, предназначавшаяся для утреннего чая, к несчастью, выскользнула из собственных рук Памелы на пол кухни и вдребезги разбилась.

– И представляете, мэм, повар за это накричал на меня, что вот, мол, теперь у него вычтут из жалованья за разбитую чашку и все по моей вине, мэм! – волнуясь, тараторила ее безотказная служанка. – Хотя я совсем не виновата. Если бы Сэмюел не заорал так неожиданно на угольщика, который хотел пролезть мимо него со своим мешком, будь он неладен, поверьте, мэм, я бы не уронила чашку. Мне так жалко, мэм!

– А мы возьмем и обвиним во всем угольщика, – весело улыбаясь, подбодрила ее София. – Хотя не думаю, что мы сможем вычесть стоимость чашки из его жалованья… Ну ничего, эта чашка тоже очень симпатичная, даже лучше разбитой.

– Да, мэм, – Памела сделала реверанс, – но мне действительно жаль той чашки.

– Успокойтесь и забудьте о ней. – София уже изнемогала от желания остаться наедине со своими мыслями.

Как только за горничной закрылась дверь, София поставила на пол тарелку с едой для собаки, налила себе чаю в чашку с грубым зелено-золотистым узором, заменившую ее изящную фарфоровую чашечку с рисунком из бутонов роз, потом уселась в кресло и закрыла глаза. Наконец-то одна!

София вновь переживала прошедшее утро. Сара, разумеется, пришла в восторг, познакомившись с Четырьмя Всадниками. Это понятно – любая встреча с новым джентльменом приводила девушку в волнение, ведь для нее общение с незнакомыми людьми было в новинку, а до восемнадцатого дня рождения, который отметили сразу после Рождества, ее мир был ограничен стенами родного дома. На каждого мужчину она смотрела как на предполагаемого поклонника. При всем том ее восхищение четверкой друзей было совершенно оправданно. Все они без исключения были чрезвычайно привлекательными мужчинами. Женщины в Испании и Португалии, независимо от возраста, социального и семейного положения, частенько развлекались спорами о том, кто из четырех офицеров самый красивый. Кеннет был самым высоким – впрочем, все они были выше среднего роста, – выделялся очень светлыми волосами и резкими чертами мужественного лица. Рекса природа наградила иссиня-черными блестящими волосами, чарующими темными глазами и неотразимым обаянием. Иден в совершенстве владел искусством соблазнения женщин своими голубыми глазами в густых темных ресницах и бесшабашным отношением к жизни. Натаниель Гаскойн привлекал мягким задумчивым взглядом серых глаз со слегка нависшими веками и замечательной улыбкой. Как заметила жена одного полковника, стоит на него взглянуть, как сразу представляешь его голову на подушке – естественно, рядом с собой. Как и София, каждая находила одного из них наиболее привлекательным, что не мешало им влюбляться одновременно во всех четверых.

Молодые люди были полны энергии, юмора и дерзкой отваги. Со своими ординарцами они всегда оказывались в самой гуще сражения, считали бесчестным посылать младших по званию солдат на опасное задание, чтобы не рисковать самим, и всегда первыми бросались в атаку. Если возникала опасность на чужом участке боя, они не задумываясь неслись туда на выручку. Их командир так же часто устраивал им разносы, как и поздравлял. Он любил говаривать: «Ваше счастье, что вы офицеры, а не низшие чины, – то же самое они говорили и друг другу, – иначе не слезали бы с бревна для порки за неподчинение приказам».

Именно Уолтер впервые назвал их Четырьмя Всадниками Апокалипсиса. Была своеобразная ирония в том, что именно Уолтер так отличился при Ватерлоо, хотя и не был трусом. Но он был человеком без воображения, который воевал по правилам, был преданным и исполнительным солдатом, но не более того.

Не приходилось сомневаться, что при Ватерлоо было множество случаев героизма солдат, подобно проявленному Уолтером. Просто он оказался в нужный момент в нужном месте – если главное значение придавать славе. Или, наоборот, не в тот момент и не в том месте – если прежде всего думать о своей жизни. И вот Уолтер погиб, а Четверо Всадников выжили.

При всем своем восторге от знакомства с ними Сара была крайне разочарована, узнав, что двое из них уже женаты, а двое остальных, пожалуй, слишком стары для нее.

– Ну и что? – надула она губки. – Зато взрослые джентльмены гораздо красивее, тетя София, и с ними интереснее разговаривать. А у молодых обязательно все лицо в прыщиках!

София только усмехнулась. Она бы и не подумала представить четверым друзьям свою племянницу, если бы не была уверена, что они будут любоваться ею не больше, чем просто красивым цветком. При их богатом жизненном, а тем более сексуальном опыте, когда на полуострове им приходилось буквально отбиваться от дерзких знойных красоток, их не заинтересует столь юная и неискушенная девушка.

Проводив племянницу в дом своего деверя на Портленд-плейс, София отказалась остаться на второй завтрак: она стремилась поскорее оказаться дома и разобраться в своих впечатлениях от неожиданной утренней встречи.

София откинула голову на спинку кресла. Прошлое подошло так близко, как будто это было вчера… казалось, оно никогда ее не оставит. Все время, пока они беседовали, она искренне – в самом деле искренне радуясь встрече, невольно думала про себя: «Как бы они смотрели на меня, если бы все знали? С отвращением? С презрением? Или с жалостью?» И понимала, что ответы на эти вопросы имеют для нее огромное значение. Несмотря на то что она не виделась с ними целых три года и, возможно, после предстоящего вечера у Рекса больше никогда не увидится.

Да, огромное значение.

София могла убедить себя, что соглашается оплачивать эти «долги» – почему она все время их так называет? – ради других: ради Эдвина и его семьи, ради своего брата и его семьи. И это правда. Но она должна делать это и ради себя. Она не смогла бы вынести…

Когда София смотрела на красивых и мужественных всадников, разговаривала с ними и смеялась, ее охватило ощущение полнейшей безопасности и защищенности. Но нет, они не могли бы защитить ее, дать ей покой. Напротив…

Увы, у нее появилась еще одна тайна, которой она не могла сними поделиться. Были у нее и другие тайны, всегда были и, видимо, будут. Это стало неотъемлемой, скрытой частью ее жизни. И эту горькую ношу она должна нести одна, никого не обременяя.

И все-таки, пока София была с ними, у нее возникла иллюзия защищенности. По опыту она знала, что это не только иллюзия. Уолтера нельзя было назвать невнимательным мужем, но несколько раз ей приходилось без Уолтера, который отсутствовал по долгу службы, срочно покидать временное пристанище из-за приближения неприятеля. И каждый раз, когда ей больше всего требовалась помощь, один или несколько друзей непременно оказывались рядом и сопровождали ее, стараясь показать ей смешную сторону отнюдь не курьезных ситуаций.

Вспомнив один забавный случай, она невольно улыбнулась. Однажды во время весенней распутицы, спасаясь от приближавшегося неприятеля, ей с Натанислем пришлось бешено скакать верхом по морю жидкой грязи. Лошадь се поскользнулась и рухнула, и София упала прямо в это отвратительное месиво, к счастью, ничего себе не сломав, зато с ног до головы вымазавшись в грязи. Но Натаниель с хохотом выдернул ее из жижи, усадил перед собой и крепко удерживал в кольце своих рук, запачкав алую куртку мундира.

– А знаете, Софи, – сообщил он, – в Лондоне и в Париже дамы используют грязь, чтобы улучшить цвет лица. Они много отдали бы за то, чтобы выглядеть подобно вам.

Она от души рассмеялась и попробовала стереть грязь с лица испачканной перчаткой. Тогда Натаниель вытащил свой носовой платок и передал ей.

– Значит, к концу дня я безумно похорошею, – сказала она. – И Уолтер меня не узнает и отречется от меня.

– Не беспокойтесь, Софи, – успокоил он ее, – тогда мы заберем вас к себе. Занятие вам найдется. Например, нужно будет как следует почистить мой мундир, когда он высохнет.

Она снова засмеялась и при всем физическом дискомфорте после падения почувствовала себя спокойно и уютно, хотя знала, что буквально по пятам их преследуют французские войска, так что им предстояла такая же быстрая и рискованная скачка. Вскоре появились и Кеннет с Иденом. Кеннет помог подняться ее лошади и повел ее рядом с собой в поводу.

София открыла глаза и взяла чашку и молочник. У нее пересохло в горле, и она с удовольствием сделала несколько глотков. Да, приятно было снова их увидеть. Она испытала бы настоящее счастье, если бы не вчерашний «долг». А теперь – теперь она колебалась, стоит ли ей идти на вечер, который устраивает для друзей Рекс в своем Роули-Хаусе, снова с ними встречаться и знакомиться с женами Рекса и Кеннета. Хватит ли у нее смелости?

Вместе с тем перспектива провести вечер в теплых воспоминаниях о трудном, но счастливом прошлом была слишком соблазнительной. Кроме того, они договорились, что за ней заедет Иден, а она не знает, где он остановился, и не сможет послать ему записку с просьбой не заезжать.

Наконец София твердо решила пойти на встречу с фронтовыми друзьями. А пока ей предстояло оплатить это новое требование, этот «долг» – и надеяться, что на нем все закончится. Ах нет, вряд ли – наверняка это будет продолжаться еще многие годы. Невозможно предугадать, сколько еще последует таких писем, сколько ей придется платить. И где она найдет средства…

– Знаешь, Лесси, – сказала она, обращаясь к собаке, которая закончила есть и улеглась у ее ног, – будь Уолтер жив, я с удовольствием сама свернула бы ему шею. Ты, кажется, поражена?

Если и так, то Лесси никак не отреагировала на замечание хозяйки.

– Я сыграла свою роль до конца, – продолжала София, – хотя это было нелегко, поверь мне, Лесси. – Она тихо засмеялась. – Ничего себе итог семилетней супружеской жизни! Может, с моей стороны было слишком наивным ожидать, чтобы и Уолтер безупречно выполнил нашу договоренность? Наверное. Что эти мужчины понимают в самоотречении? Хорошо, что ты у меня самка, хотя, может, скоро я изменю свое мнение, когда ты принесешь мне целую кучу щенков.

А вообще, с некоторым замешательством призналась она себе, на самом деле ей вовсе не хотелось, чтобы Уолтер все еще был жив.

– Слава Богу, что у меня есть ты, Лесси, – с грустным юмором сказала она. – Ты придаешь респектабельность дурной привычке разговаривать с самой собой.

Следующие несколько дней выдались для Натаниеля невероятно хлопотливыми. Он наносил бесчисленные визиты, сообщая о своем приезде в город и – что очень важно – о приезде своей сестры и кузины, которым нужно было получить приглашения на все самые блестящие приемы и балы сезона. В конце концов, он был всего лишь баронетом, как напомнила ему Джорджина. Обладай он более высоким титулом, новость о его прибытии в Лондон распространилась бы мгновенно. Впрочем, он действительно был очень богат и владел крупным поместьем, так что обе девушки получат достаточно солидное приданое.

Среди этих визитов одни были приятнее других – хотя, может, и не самые необходимые с точки зрения получения приглашений. Нои в этих домах он встречался с нужными людьми. Так, он навестил жен своих товарищей исключительно из симпатии к ним. Затем в день приезда Маргарет заехал к ней, захватив с собой Джорд-жину и Лавинию, после чего ему пришлось сопровождать девушек в магазины на Бонд-стрит. Лорд Кеттерли, муж сестры, предусмотрительно ретировался в свой клуб и должен был появиться только к обеду. А потом Лавиния попросила отвезти ее в библиотеку Хукхэмс, чтобы получить там абонемент. А Джорджина вдруг вспомнила, что одна ее подруга просила ее сразу же по приезде в Лондон посетить магазины на Оксфорд-стрит – а она уже пропустила целых два дня. «Дорогой Натаниель, ты не будешь против…»

Но вскоре начали поступать приглашения на всевозможные приемы и были назначены дни посещения разных модисток, чтобы женщины успели подготовиться соответственно будущей программе, особенно для представления при дворе. Маргарет заявила, что освобождает брата от обязанности присутствовать при этом, хотя он может сопровождать их до городского дома Кеттерли после каждого посещения модисток, конечно, если будет так добр…

Так что у Натаниеля оставалось немного времени для интересующих его мужских занятий. И жизнь в городе после деревенской размеренности и тишины представлялась ему очень утомительной.

Наверное, днем он не настолько уставал бы, если бы высыпался ночью. Но по ночам он бывал так же занят, как и днем. Хотя вопреки ожиданиям он не мог сказать, чтобы проведенные в публичном доме ночи доставили ему огромное удовольствие. Иден действительно сумел выбрать для своего друга одно из лучших заведений и самую хорошую девушку. Возможно, даже слишком хорошую. Натаниель был настолько ошеломлен ее жарким натиском, что выпустил из-под контроля реакцию своего тела, позволив ей всего за пару часов трижды довести его до бурного извержения. Почувствовав себя совершенно пресыщенным, он ушел, как только набрался сил, хотя заплатил за всю ночь, и девушка уже проявляла нетерпение, стремясь вознаградить его за каждое пенни. Какое наслаждение, призналась она ему грудным голосом после первого же раза, оказаться в постели с молодым и красивым джентльменом.

Проведя наконец ночь с женщиной, Натаниель испытал огромное облегчение, и не меньшее – когда покинул и ее, и само заведение. У него было ощущение, что он запачкался, хотя из уважения к слугам он не последовал своему первому инстинкту – поспешить домой и потребовать принести в комнату воду – в три-то часа утра! Вместо этого он присоединился к игрокам, так как знал, что Иден собирался пойти играть после короткого свидания в борделе.

Друзья делали небольшие ставки, забирали свои скромные выигрыши и умеренно пили, больше предпочитая беседовать, испытывая радость от встречи друг с другом. Они разошлись по домам, когда солнце давно уже встало.

А потом, накануне приема в Роули-Хаусе, оба направились в театр, где в ложе Рекса встретились с ним и с Кэтрин, а также с Кеннетом и Мойрой. Еще днем, за обедом в «Уайтсе» Натан иель признался Идену, что и думать не может о новом посещении публичного дома. Он предпочитает нанять себе любовницу на сезон, устроить ее где-нибудь на квартире, чтобы посещать в свободное время. Мысль о том, чтобы каждую ночь ложиться в постель с новой девушкой, потеряла свою привлекательность еще во времена той знаменитой оргии, в которую друзья превратили свою жизнь после Ватерлоо. Иден посмеялся над ним и предложил пойти в театр, а потом заглянуть в игорный зал. Наверняка кто-нибудь из танцовщиц понравится Нату, и если повезет, хотя бы одна из них окажется без покровителя. Сам Иден отказался от постоянной женщины с тех пор, как с таким трудом отделался от своей последней любовницы, с которой провел целый год.

– Черт его знает, Нат! Понимаешь, у меня появилась какая-то ответственность за эту девицу, – смущенно признался он. – И когда я надумал уйти от нее, у меня возникло чувство, как будто я собрался бросить жену. И только по счастливой случайности я узнал, что эта хитрая бестия подрабатывает на стороне со старым Риддингсом. Он уже такой дряхлый и по возрасту, и от развратной жизни, что просто удивительно, как он еще на что-то способен, а может, и нет, но расплачивался он с ней щедро – бриллиантами! Насколько я знаю, он продолжает ее содержать, а Нелл, конечно, с ним не так тяжело, как приходилось со мной. – Он усмехнулся. – Нет, больше я в эти игры не играю. Мой новый девиз – никакой связи, какой бы она ни была. Меня прекрасно устраивает встреча на один раз.

Действительно, среди танцовщиц оказалось немало хорошеньких, особенно одна красотка – высокая, стройная, с темно-рыжими волосами и очень длинными ногами. После представления Иден с Натаниелем зашли в игорный зал, предварительно дождавшись момента, когда их друзья с женами уселись в карету Рекса, и нарочито громко объявив, что сами они направляются в «Уайтс». Остепенившиеся друзья только понимающе подмигнули друг другу, не желая ироническим замечанием задеть щепетильность своих супруг. Из игорного зала молодые люди прямиком проследовали за кулисы. Кое-кто из танцовщиц освободился, хотя некоторые из них уже болтали с будущими ухажерами. Среди них была и длинноногая девица, и хотя она казалась скучающей, когда Иден и Натаниель присоединились к группе окружавших ее джентльменов, при виде двух стройных красавцев она заметно встрепенулась. Натаниель с удивлением обнаружил, что после длительного перерыва довольно быстро обрел прежнее искусство обольщения, позволившее ему без труда отделаться от противников, ранее занявших поле боя, так что вскоре он оказался наедине с девушкой.

При ближайшем рассмотрении она оказалась очень хорошенькой и соблазнительной. У нее были полные сочные губы, зовущие к поцелуям, соблазнительное тело, которое хотелось медленно раздевать, и такие длинные ноги, что любой мужчина с вожделением представлял себе, как они обовьются вокруг него. Она была чистоплотной, от нее пахло чем-то очень приятным. Говорила без ошибок, так что и речь ее не вызывала раздражения. Провести с ней ночь наверняка стоило дорого, но Натаниель мог себе это позволить. Танцовщица могла бы удовлетворить все его желания в предстоящие месяцы.

После получасовой беседы Натаниель взял руку девушки и поднес было ее к губам, одарив своей самой очаровательной улыбкой, – и вдруг словно увидел себя со стороны. Что он делает?! Зачем пытается оживить постыдное прошлое, от которого намеренно и с радостью отказался несколько лет назад?

Он вежливо пожелал танцовщице приятной ночи и покинул ее.

– Она тебе отказала, Нат?! – спросил Иден, когда они вышли из театра. – Поверить не могу! Она же пожирала тебя глазами. Или у нее уже есть покровитель, который может расправиться с ней за неверность? Да, дружище, тебе здорово не повезло. Попытаемся еще разок завтра, после вечера у Рекса. Черт, но я могу поклясться…

– Я не стал ее приглашать, – сухо признался Ната-ниель.

– Что?! – Друг недоверчиво уставился на него. – Нат, да я сам едва перед ней устоял, хотя она, конечно, рассчитывала не на одну ночь. Ты бы хоть дал мне знать, что она тебя не интересует, тогда я бы сам попытался.

– Нет, она мне очень понравилась, – сказал Натаниель. – Но… До тех пор, пока… Ну, просто… Ладно, не обращай внимания.

– Да в чем дело-то? – Иден никак не мог понять товарища.

– Вероятно, у нее нет выбора, – задумчиво сказал Натаниель. – Наверное, она приехала в Лондон, мечтая стать великой актрисой. А вместо этого оказалась одной из танцовщиц кордебалета, на чье жалованье и прожить-то нельзя. И вот бедняжка вынуждена искать себе дополнительный заработок.

– Бедняжка?! – Иден не верил своим ушам. – Послушай, Нат, дружище, я никогда не видел тебя в деле, но отлично помню, с каким пресыщенным видом выползали женщины из твоей спальни. Да любая из них по одному твоему знаку и без денег ринулась бы обратно к тебе в постель! Может, ты вообразил, что разучился обращаться с девушками, живя в деревне? Ну-ка скажи, Ева вчера жаловалась? Или выглядела скучной? Или уклонялась от твоих ласк?

– Да пойми ты, эти девушки нуждаются в деньгах, – сказал Натаниель, – а мы всего лишь удовлетворяем свою похоть. И я неуверен в том, что это равноценный обмен, Иден. Похоже, у меня пробудилась совесть. Во всяком случае, не думаю, что смогу теперь встречаться с подобными женщинами.

– Ах, черт побери! – сокрушенно воскликнул Иден. – Тогда, бедный мой друг, тебе нужно жениться.

Натаниель поморщился:

– Вряд ли. Потребность в женщине – недостаточно веская причина для брака, ты не находишь?

Он заметил, что они уже приближаются к «Уайтсу». Отлично. Вот она, надежная гавань для мужчины. И наверняка вечер опять закончится игрой в карты.

– Тогда почему же, по-твоему, мужчины женятся? – спросил Иден. – Разве существует еще какая-нибудь причина?

Натаниель пожал плечами, тогда как его друг усмехнулся.

– Возможно, – сказал он. – Хотя сейчас ни одной не могу придумать. Лично я не женюсь, Иден. Не могу себе представить, чтобы одна и та же женщина вела мое хозяйство и руководила мной в ближайшие лет сорок. Конечно, я не собираюсь стать монахом. Здесь должно быть какое-то другое решение. Может, завести любовный роман? Кажется, это довольно распространено, верно? Роман на равных правах, что скажешь?

– С замужней женщиной? – спросил Иден. – Нет, Нат, я бы тебе не советовал. Выстрел из пистолета на заре очень вреден для здоровья.

– Что ты, я и не говорю про замужнюю, – твердо возразил Натаниель. – Да и вообще это только идея, Иден.

– И определенно не с юной девственницей, – продолжал размышлять Иден. – Разъяренный отец так же способен разрядить в тебя пистолет, как и оскорбленный муж. И что еще хуже – он запросто может вынудить тебя жениться… Значит, остается какая-нибудь симпатичная и достаточно энергичная вдовушка. Найти такую не составит труда. А там достаточно будет мило ей улыбнуться и дождаться, когда она подаст знак, что принимает приглашение. Послушай, Нат, а правда, нужно будет попробовать. Право, меня уже привлекает необходимость посещать балы, а прежде она только тоску на меня нагоняла. Господи, я едва дождусь начала сезона! А тем временем подумаю, кто бы это могла быть. Вдовушек, должно быть, тысячи – хотя нам нужна именно хорошенькая и энергичная. Уж на этом я настаиваю.

Натаниель рассмеялся. И тем не менее теперь, когда они с Иденом обсудили идею, она показалась ему не лишенной привлекательности. Связь на равных. Удовлетворение для обоих. Никто никого не использует. Звучит очень прилично и достойно мужчины. Его обескуражило отвращение, которое он испытал, общаясь с танцовщицей. Но он знал, что никогда больше не заставит себя войти в публичный дом. И кроме того, Натаниель определенно не был готов – если вообще когда-нибудь сможет – за кем-то ухаживать. Да, такая связь была бы идеальным вариантом. Хотя он не разделял оптимизма Идена насчет того, что ему представится огромный выбор.

Ну и не важно, решил он. Он будет наслаждаться обществом друзей и не забывать, что все-таки первостепенная причина его приезда в Лондон – ввести Джорджину и Лавинию в великосветское общество и найти им мужей.

В конце концов, после перерыва в два года у него была женщина, и он убедился в своих способностях. Повеселев, Натаниель энергично зашагал по направлению к «Уайтсу».