Переплетение судьбы. Второй шанс

Переплетение судьбы. Второй шанс

Дан ли нам второй шанс?

Вы когда-нибудь задумывались о том, что такое счастье? О том, как оно может быть столь хрупким, как стеклянная сфера, которую достаточно лишь слегка коснуться, чтобы она разбилась на тысячи осколков? Жизнь, подобно непредсказуемому потоку, может измениться в одно мгновение, и вы, словно корабль в бурю, не сможете удержаться на плаву. Я тоже думала об этом более двух лет назад, когда казалось, что мои кошмары никогда не закончатся. Но время, как мудрый старец, начало исцелять мои раны, и я, шаг за шагом, возвращалась к жизни.

Понедельник. Май 2022.

В этом месяце пробуждается природа, но я, как будто застрявшая в зимнем сне, открываю глаза и вижу лишь белизну. Сердце колотится в груди, как птица в клетке, когда я осознаю, что нахожусь в палате психиатрической клиники. Мгновения, проплывающие мимо, словно облака, постепенно восстанавливают в памяти обрывки прошлого. Год… Год, как я здесь, и каждый день – это борьба с самим собой. Я, когда-то нормальный и психически здоровый человек, оказалась в этом мрачном месте.

Смотрю на стены, и меня охватывает раздражение. Белый цвет повсюду, как символ пустоты, который не оставляет места для надежды. Я много раз просила г-на Андре изменить этот цвет, но он лишь с сожалением объяснял, что не может угодить только мне. «Белый успокаивает», – говорил он, но разве может цвет успокоить, если он вызывает лишь тоску? Я долгое время провела в этом безмолвии, как овощ, не чувствовала, не хотела ничего, словно мир вокруг меня перестал существовать.

Каждое утро начинается с одинакового ритуала: умывание, одевание, ожидание медсестры. Я выбираю тонкую блузку и юбку, стараясь сделать этот день хоть немного ярче. Но даже в этом простом действии есть тяжесть, которую трудно преодолеть. Лекарства, которые должны помочь, кажутся мне тюремными оковами. Я понимаю, что они необходимы, но каждый раз, когда я их принимаю, внутри меня разгорается внутренний конфликт.

Сижу на кровати и смотрю на потолок, не думая ни о чем. Через несколько минут слышу, как раздается стук в дверь, и это отвлекает меня от мыслей, которые кажутся не такими важными, что я их уже и забыла.

– Могу я войти?

– Да, заходите!

– Доброе утро, Мина, как ты сегодня спала? Кошмары? – госпожа Карина обращается ко мне нежным и музыкальным голосом.

– Сегодня лучше – проблема с голосом осталась та же, мне трудно много говорить. Мне сегодня не приснился кошмар. Я думаю, что мне приснились две личности, которые пожали мне руку и, если я правильно помню, они сказали мне быть счастливой и не беспокоиться, потому что они там, на небесах, уже живут без проблем и забот, и больше ничего не запомнила про этот сон.

– Это хорошо! – говорит мне госпожа Карина, готовя мои лекарства. – Ну вот держи твои лекарства! – смотрю на неё серьёзно. – Мина, и, пожалуйста, без трюков, ведь ты же знаешь, что я знаю вас: вы притворяетесь, что пьёте их, но не делайте этого! Понимаю, что это тяжело, но всё это для вашего же блага, не думай, что в реальности всё как в фильме. Мы здесь никого не принуждаем. – беру стакан с приготовленными лекарствами в одной руке, а в другую руку стакан, наполовину наполненный водой, одним движением кладу таблетки в рот и запиваю их той водой, которая есть.

– Покажешь мне свой рот? – госпожа Карина показывает мне, как нужно открыть рот, чтобы она могла видеть, что я выпила таблетки и никуда их не спрятала. Когда она видит, что всё в порядке, говорит мне закрыть рот обратно. – Вот и всё, Мина – говорит она мне, собирая сумку с лекарствами, и прежде чем выйти из комнаты, добавляет: Мина, через 15 минут ты уже можешь спускаться на завтрак, и я хочу тебе сказать, что ты очень хорошо держишься. Продолжай в том же духе, и всё у тебя будет хорошо, я держу оба кулака для наилучшей твоей реабилитации.

Я ничего не отвечаю, просто улыбаюсь и киваю «да», стараясь поверить в её слова. Госпожа Карина повернулась спиной и вышла из палаты, ей нужно пойти к другим пациентам, поэтому она не сможет оставаться долго.

После её ухода я остаюсь одна, и в тишине палаты слышен лишь звук моего дыхания. Я смотрю на потолок, и мысли, как облака, вновь начинают кружиться в голове. Время тянется медленно, и я понимаю, что каждое мгновение – это шанс. Шанс изменить свою жизнь, шанс вернуть себя.

Я решаю написать письмо родителям. Это будет моя первая попытка восстановить связь с миром, который кажется таким далеким. Я пишу о том, что чувствую, о том, как я стараюсь, о том, что жизнь не остановилась, даже если я потерялась. Я хочу, чтобы они знали, что я борюсь за себя, за свои мечты, за второй шанс.

С каждым словом я ощущаю, как внутри меня растет надежда. Я не знаю, что ждет меня впереди, но я готова идти к этому новому началу, к светлому будущему, которое, возможно, уже ждет меня за поворотом. Каждый из нас может получить второй шанс, если только мы готовы бороться за него. И в этот момент, когда я сижу под белыми стенами, я начинаю свой путь к исцелению, к жизни, полной цвета и света.

За эти 15 минут я решила написать письмо маме. Никогда прежде я не имела такой возможности, поскольку мне не разрешали общаться с внешним миром. Но вот недавно, как свет в конце туннеля, я получила разрешение от врача отправлять письма родным. Странно, что мне приходили письма от них, а я не могла ответить. И вот, я решила, что первое письмо должно быть адресовано именно маме и папе. Я уверена, что они скучают по мне, волнуются и ждут моего возвращения. Я тоже очень по ним скучаю и люблю их.

Но за 15 минут мне не удалось написать много. Я успела лишь настрочить несколько строк:

«Самым дорогим родителям на свете. Мама и папа, это письмо для вас. Сейчас я чувствую себя намного лучше, и в душе у меня пробуждаются силы, готовые кочередному рывку! Благодаря тому, что вы рядом со мной, я ощущаю, что все будет хорошо. Даже если вы далеко, вы всегда в моем сердце. Мне жаль, что я пишу так поздно и что мне потребовалось много времени, чтобы понять: жизнь не остановилась в тот момент, когда я потеряла себя. Жизнь подставила меня, и я долго не могла это осознать. Но сейчас я делаю всё возможное, чтобы реабилитация прошла быстрее, и я вернулась домой. Это очень тяжело, но я пытаюсь…»

Смотря на то, что успела написать, мне кажется, что это всего лишь капля в море. Я решила, что уже сегодня вечером закончу письмо, чтобы отправить его завтра.

По прошествии 15 минут я вышла из комнаты и спустилась на первый этаж. Охранник любезно разрешил мне выйти на улицу. Как только я покинула здание, яркое солнце ослепило меня, и я закрыла глаза, а затем вновь открыла их. На улице царила приятная погода, всё вокруг начинало зеленеть, и май уже ощущался в воздухе. Я маленькими шагами направилась к центральному блоку, где на первом этаже находилась столовая, на втором – три больших зала для групповых встреч пациентов и врачей, а на третьем этаже располагались кабинеты директора и врачей общей практики.

Войдя в центральный блок, я свернула налево и через пару минут оказалась в столовой. Здесь уже собрались несколько пациентов, которые, похоже, пришли на завтрак раньше меня. Каждый день я сажусь за стол, который находится у окна – так я могу побыть наедине с собой. Я взяла поднос с завтраком и уселась. На этот раз мне предложили кукурузную кашу с фруктами, чай из ромашки и йогурт. Выглядит аппетитно, но есть не хочется. Я решила, что выпью только чай и съем банан – больше ничего. Мой желудок пока не готов к большому количеству пищи после долгого времени, проведенного без еды.

Сижу тихо, никого не трогаю, полагая, что этот день пройдет, как и все предыдущие. Я уже привыкла к одиночеству за этим столом, но сегодня, как назло, ко мне подсаживаются два пациента, явно недовольные своей судьбой. Илона садится первой, а затем рядом с ней занимает место Матей. Они такие разные, но в то же время так связаны друг с другом.

– Приветульки! Минусик, что ты опять здесь делаешь одна? – спрашивает она меня плачущим голосом, ага, так я и думала, что она за меня волнуется, ей нравится только настроить себе проблемы и шуметь. Я ей ничего не отвечаю и делаю вид, будто меня здесь и нет.

– Нет, Минусик, я расстроена – говорит она мне и при этом играет со своей кашей на тарелке. О, да! Я наконец поднимаю к ней голову и смотрю на нее, чтобы она поняла, что я не хочу с ней разговаривать, поворачиваю голову в сторону Матея, потому что он молчит, я смотрю на него, а он смотрит в свой поднос. Они идут в комплекте, одна слишком много говорит, а второй вообще ничего не говорит, у меня время от времени такое ощущение, что Матей меньше говорит, чем я сама. Отсюда Илона снова завела свой двигатель.

– Утром, похоже, ты хорошо спала, да? Я не слышала, как ты кричала сегодня, все эти месяца, я думала, что оглохну от твоих криков! Наши комнаты всё-таки на одном и том же этаже находятся! – и начинает смеяться. Мне нужно всё это терпеть, мне не нужно обращать внимание на то, что она говорит.

– Ага! – и больше я ничего не сказала, но даже слушать ее больше не хочу, от ее голоса у меня уже болит голова. Я встаю из-за стола и хочу выйти, а Илона снова начинает свою тираду, сегодня праздник что ли?

– Что, уже уходишь? Жаль, но я хотела поговорить с тобой подольше! – ага, хороший диалог получился, думаю, она любит поговорить сама с собой больше, чем с другими людьми.

– Знаешь, Илона, иногда тишина – это тоже разговор, – произношу я, стараясь найти в себе силы, чтобы не срываться.

– Ой, Минусик, ты такая загадочная! – отвечает она, не замечая моего раздражения.

– Может, просто у меня есть свои мысли, которые не требуют обсуждения, – добавляю я, чувствуя, как внутри меня растёт сила духа.

– Но это же скучно! – восклицает она, и я понимаю, что её не остановить.

– Иногда скука – это лучшее, что может быть, – говорю я, и на этот раз в моём голосе звучит уверенность.

– Ты такая странная, – смеётся она, но в её голосе уже нет прежней лёгкости.

– Может быть, но я знаю, что каждый из нас имеет право на свои чувства и мысли, – отвечаю я, и в этот момент чувствую, как вдохновение наполняет меня.

– Ладно, Минусик, ты меня заинтриговала! – говорит она, и я вижу, как её интерес к разговору начинает угасать.

– Иногда лучше просто быть собой, – произношу я, и, наконец, ухожу, оставляя за собой тишину, которая кажется мне такой сладкой.

Я ставлю поднос с остатками в специально отведенное для этого место и выхожу из столовой. В помещении в такие моменты мне кажется, что я задыхаюсь, но, как только я оказываюсь на улице, чувствую, что начинаю выздоравливать, наполняясь легкостью и свободой. Так я и сделала сейчас: выйдя из здания, я уселась на лавочку под деревом. Оно защищает меня от ярких солнечных лучей, но в то же время позволяет мне видеть их. Я смотрю на небо и вспоминаю прошлое, когда-то в такие прекрасные дни я могла просто сидеть и улыбаться, тогда я была по-настоящему счастлива.

Посидев на лавочке на свежем воздухе, замечаю, что прошло уже 15 минут. Как обычно, после завтрака у нас есть несколько свободных часов, чтобы заняться тем, что нам нравится. Большую часть времени пациенты собираются в комнате отдыха, где можно посмотреть телевизор, послушать музыку или поиграть в разные игры. У каждого есть свои занятия. Я же предпочитаю в это время находиться в музыкальном зале, который расположен в другом блоке. Он находится справа от центрального блока, где тоже три этажа. На первом этаже есть бассейн, на втором – музыкальный зал с сценой для различных праздников или концертов, а на третьем этаже – закрытые комнаты, в которые мне, как пациенту, не разрешают заходить.

Обычно в свободное время перед встречей с врачом я гуляю в парке на территории клиники или провожу время в музыкальном зале, где собраны множество музыкальных инструментов. Хотя кабинет закрыт для пациентов, господин Андре согласился с другими врачами, что игра на фортепиано станет частью моей реабилитации. Поэтому мне разрешено находиться там без присутствия врача или фельдшера, обычно я просто показываю пропуск при входе. Я встала со стула и решила, что сегодня вместо парка пойду в музыкальный зал. Через десять минут я уже у входа. Когда охранник видит меня, он улыбается и просит показать мой пропуск. Я достаю его из кармана своей теннисной юбки и показываю через перегородку. Он открывает дверь, и я могу войти. В блоке есть лифт, но мне нравится подниматься по лестнице – это полезно для моих ног после семи месяцев, проведенных в постели.

Я открываю дверь в зал с помощью электронного ключа, полученного от охранника, и, как только вхожу, меня окутывает запах новых страниц, словно я открываю новую книгу, смешанный с ароматом антисептика и цветов. Здесь царит успокаивающая тишина; мне нравится, что обычно я одна и никто меня не побеспокоит.

Сделав глубокий вдох, подхожу к пианино, стоящему рядом с окном. Окно открыто, но защищено решеткой, так что, если бы я захотела прыгнуть со второго этажа, это было бы невозможно. Плюс в комнате установлены камеры наблюдения и сигнализация: если прикоснуться к окну, они автоматически блокируются и срабатывает тревога. Вся музыка, которая звучит здесь, слышна и снаружи. Сажусь на табуретку рядом с пианино, открываю крышку и касаюсь клавиш. Воспоминания начинают заполнять мою голову, когда я кладу пальцы на клавиши. Каждая мелодия, исполняемая на пианино, напоминает мне о тех днях, когда я чувствовала себя живой. Я начинаю играть, мелодия становится меланхоличной и медленной, затем постепенно усиливается, темп музыки меняется, потому что я вкладываю всю душу в фортепиано. Это, конечно, утомляет, но лучше так, чем выплескивать эмоции на других пациентов, которые ни в чем не виноваты, и на врачей тоже. Я была так поглощена музыкой, что не заметила, как прошло уже два часа. Мне пора идти на групповую встречу. Я закрываю крышку пианино, выхожу из зала и закрываю его обратно электронным ключом. Уже на улице я быстрым шагом направляюсь к центральному блоку на втором этаже, в комнату 5, где сегодня организована встреча с господином Андре. На душе у меня легко после дозы музыки, и я надеюсь, что на этой встрече смогу быть менее раздражительной, чем обычно.

Сидя в своих мыслях, я дошла до центрального блока и поднялась на второй этаж, пройдя немного по коридору влево, где уже подготовлен кабинет для обсуждения. Вхожу в комнату и вижу, что фельдшеры уже всё приготовили: посреди комнаты по кругу расставлены семь стульев, каждый из которых назван именем пациента, название находится на спинке стула. С правой стороны в комнате у стены стоит кулер с холодной и горячей водой, рядом с ним приготовлены закуски и чайные пакетики. Все окна открыты, а жалюзи раздвинуты, чтобы в комнату проникало больше света.

Вижу, что я первая, поэтому решаю подойти к кулеру с водой, наливаю в стакан горячую воду и завариваю себе чай из ягод. Даже если на улице уже май, мне всё равно нравится пить чаи. Затем я сажусь на стул. Все эти обсуждения, которые проводятся каждый день, организованы с целью, чтобы мы, пациенты, открылись друг другу и поняли ту боль, которую испытываем в наших сердцах. Конечно, это может помочь, если будет общение, но моя группа состоит из пяти пациентов, включая меня, и мы не совсем открыты друг другу. Чтобы поговорить откровенно, господин Андре пытается нам помочь каждый раз, но сами мы почти не выходим на связь.

Я тихо сижу на стуле и пью чай, когда слышу шум в коридоре. Это значит, что собирается еще больше людей. Я поворачиваю голову в сторону двери и вижу, как в зал входят три парня и две девушки. Почему они сегодня так разговорчивы? Когда они замечают меня, их взгляды встречаются с моими. Я не улыбаюсь, и они тоже не улыбаются. Все садятся на свои места и ждут вместе со мной доктора. Одна из девушек решила заварить себе тоже чай, и, судя по виду, у неё в стакане черный чай.

Через пять минут в зал входит господин Андре и садится на свой стул. Дискуссия начинается.

В этот тёплый день, когда солнце нежно касалось поверхности земли, в комнате, напоённой мягким светом, собралось немало людей. Господин Андре, с искренней улыбкой на лице, произнёс:

– Приятно видеть вас всех здесь сегодня: Матео, Фернандо, Сара, Габриела, Люциан и Мина, – говорит господин Андре, глядя на нас с искренней улыбкой на лице.

– Как дела сегодня, как насчет того, чтобы быть сегодня немного более активными? – добавляет он нам.

Мы смотрим друг на друга, я ничего не говорю, как и Матей, Фернандо говорит, что сегодня он чувствует себя хорошо и может поболтать, Сара и Габриела смеются, Люциан просто кивает.

– Как видите, сегодня мы внимательно послушаем Фернандо и Сару, обсудим и проанализируем, а также сделаем несколько упражнений на память. Тогда начнем с… – он прекращает свои слова и смотрит на меня. – Мина, ты меня слушаешь? – спрашивает он меня, заметив, что я смотрю в окно и не сосредоточена на обсуждении.

– Да, – говорю я и поворачиваю голову к господину Андре, мне показалось, что я увидела ангела в окно, думаю, у меня галлюцинации, или я так думаю. Очень красивый ангел.

– Будь внимательнее, пожалуйста! – говорит мне врач и далее объясняет, чем мы будем заниматься в этой дискуссии поподробнее. – Мина, ты не против начать с того, чтобы поделиться своими мыслями? – спрашивает он, и я чувствую, как внутри меня растёт уверенность.

В течение следующих двадцати минут Фернандо и Сара делились своими переживаниями, как будто распахнули двери своих сердец, позволяя нам заглянуть внутрь. Фернандо, полон вдохновения, рассказывал о том, что его волнует, а Сара, хоть и не желая открываться, постепенно начала рассказывать свою историю, когда врач вежливо попросил её. Я не могла не заметить, как её глаза блестели, и в голове мелькнула мысль: не влюбилась ли она в него, зная, что он женат? После того, как они закончили, мы аплодировали, а господин Андре похвалил их, как добрый наставник, и мы начали анализировать их слова, предлагая советы, что стоит делать в подобных ситуациях.

Последние полчаса мы выполняли два упражнения, которые оказались довольно интересными, и я почувствовала, как во мне пробуждается любопытство. В конце, г-н Андре добавил несколько слов поддержки и завершил разговор. Но прежде чем мы покинули комнату, он остановил меня.

– Мина, я понимаю, что ты не хочешь разговаривать, но ты должна понимать одно: эти обсуждения организованы не просто так. С твоей стороны должно быть хоть немного настойчивости. Даже если ты не разговариваешь, хотя бы слушай соседей. Как только ты начнешь слушать, что говорят другие, ты многое поймешь, и я знаю, что ты тоже потом захочешь нам что-нибудь рассказать. Я говорю тебе об этом не для того, чтобы надавить или обидеть, я просто хочу, чтобы ты поняла, что все, что ты делаешь, помогает тебе быстрее выздороветь. Пожалуйста, всегда будь осторожна и, хотя бы постарайся поддержать их добрыми словами, если сама пока не готова к разговору, хорошо? – говорит мне господин Андре, все еще сидя на стуле и даже не торопясь вставать, он ждет от меня ответа.

– Хорошо, – говорю я и смотрю грустными глазами. Я хочу, чтобы они поняли, что я не хотела никого обидеть, просто так это было воспринято.

– Ладно, Мина, не грусти, все будет лучше не сразу, но будет, а сейчас можешь идти, – добавляет он и показывает мне рукой, что я могу уйти. Я поворачиваюсь к нему спиной и быстро выхожу из комнаты, и как молния, я уже на улице. Мне нужен воздух, даже если в комнате все окна были открыты, я все равно чувствовала, что задыхаюсь и не могу разрабатывать достаточно воздуха. На улице мое дыхание пришло в норму, я сижу неподвижно у входной двери и смотрю на небо. За эти месяцы, прошедшие с тех пор, как я выходила на улицу, я все чаще смотрела на небо. Я скучаю! Я так скучаю.

Я скучаю по свободе, по тому, как небо обнимает меня своими бескрайними просторами, скучаю по тому, как звезды светят мне в темноте, как они напоминают, что даже в самые трудные времена есть надежда. Я знаю, что смогу вернуться к этому, и я сделаю всё, чтобы снова почувствовать себя живой. Я скучаю по жизни, полной вдохновения и силы духа, – шепчу я, ощущая, как ветер касается моего лица. Добавляю я, и в этот момент чувствую, как внутри меня начинает разгораться огонёк.

После обеда, где подали овощи с куриной грудкой, а на десерт был йогурт и банан, я смогла переварить лишь банан и немного овощей. Я осталась за столом ещё на полчаса, просто сидя и ничего не делая. По крайней мере, хорошо, что рядом со мной сейчас никого не было, мне нужен был покой. Только таких людей, как Илона, рядом со мной сейчас не хватало!

Обычно после обеда многие возвращаются в комнату отдыха, где пациенты проводят большую часть времени, или в другие комнаты, где им разрешено находиться.

Сегодня предпочитала сидеть на террасе после обеда, поэтому, когда я отдала поднос с остатками еды, вышла на улицу и направилась к задней части центрального блока, где находилась терраса с двумя большими качелями. На террасе не было никого, и моё сердце наполнилось счастьем. Я включила медленную успокаивающую музыку и села на качели, позволяя себе раскачиваться из стороны в сторону. Каждый раз, когда я раскачивалась, я чувствовала себя маленькой девочкой, как в детстве, когда единственными заботами были мысли о том, что сегодня поесть и в какую игрушку поиграть.

На заднем плане музыка менялась, и я постепенно заснула на качелях. Во сне я ощутила, как будто два человека зовут меня, желая, чтобы я выздоровела. Один из них, с улыбкой на лице, произнес:

– Мина, чтобы быть счастливой, тебе нужно приложить больше усилий. Ты должна попытаться открыться, ты должна захотеть жить снова.

Она протянула руку к другому человеку, и они вместе ушли. Я проснулась, быстро подняв руку к небу, и почувствовала, как слёзы текут по щекам. Это значит, что они мне приснились. Спасибо вам за всё. Я обещаю, что со мной всё будет хорошо. Так, как вы ушли, я думаю, что больше не увижу вас некогда, сегодня в последний раз. Я встала с качелей и заметила, что уснула, и время уже прошло. Выключив музыку, я вышла из помещения. Вернувшись снова в центральный блок и поднявшись на второй этаж, я направилась к господину Андре, чтобы провести с ним запланированный 30-минутный разговор. Обычно он либо что-то рассказывает, либо занимается делопроизводством, либо я пью чай или читаю книгу. Он знал, что, если я не хочу говорить, он не сможет заставить меня это делать, и не хотел этого делать. Но сегодня, как мне казалось, я была готова немного поговорить с ним. В то миг я постучала в дверь и услышала:

– Входите!

Зашла в кабинет г-дина Андре быстрым шагом. Сам кабинет был очень просторным, но одновременно уютным. Большие открытые окна освежали комнату, пропуская солнечный свет, а живые цветы в углу добавляли ярких красок. Широкие шкафы, полные книг, создавали атмосферу знаний и спокойствия. Доктор сидел за своим столом, погружённый в работу, и, заметив меня, улыбнулся, жестом предложив подождать.

– Еще раз приветствую тебя, Мина! Как ты провела время? – я ничего не отвечаю и сажусь на диван, где обычно сижу. – Хорошо, одну секунду и начнем, – он проясняется с какими-то делами и затем садится лицом к лицу со мной, но стол между нами разделяет нас и создает тот самый барьер между пациентом и врачом. – Мина, после нескольких часов релаксации ты хочешь что-нибудь рассказать? Или так, как в полдень, ты не собираешься говорить?

– Господин Андре, – начинаю я, очень тяжело произнося слова, но он уже знает, поэтому ждет меня и не торопит. – Я сегодня дважды увидела их во снах.

– Итак, Мина, ты помнишь, при каких обстоятельствах они тебе приснились? – серьезно спрашивает он меня.

– Мне сказали радоваться – останавливаюсь, и из глаз начинают капать слёзы, для таких моментов на столе всегда есть сухие салфетки – ни о чем не жалеть и не думать о себе, а не о них – потом пауза подлиннее, и я заканчиваю мысль – потом они взяли себя за руки и ушли. – Плачу и не могу остановиться.

– Как ты думаешь, это их последний визит к тебе? – спрашивает он меня и кладет рядом со мной несколько сухих салфеток.

– Да, – просто добавляю я.

– Мина, почему ты решила рассказать мне об этом сне именно сейчас?

– Потому что, – я вздыхаю – потому что – снова вздыхаю – они приходили ко мне во сне – пауза – и я – пауза – я обещала им, что, если – говорю слова и плачу, я понимаю, что это последний раз, когда они будут со мной. После реабилитации они будут только в душе, я их больше никогда не увижу, и я плачу, чтобы мечтать о них. Тогда я постараюсь – пауза – реабилитироваться быстрее – пауза – и быть по-настоящему свободной – кладу руки на лицо и чувствую, как я начинаю дрожать. Значит, уже пора!