На улице запахло зимой. Мерзлые темные листья хрустели под ногами. Серое тяжелое небо нависло над макушками деревьев и норовило вот – вот прорваться мокрым снегом. Кутаясь в свое клетчатое пальто, с искусственным мехом на воротнике, и вязаную шапку с ушами плотно облегающую голову, я вышла за калитку.
На улице никого Сегодня не обязательно вставать на самой заре. Запрокинув голову назад, большими порциями выдыхаю теплый воздух, смотря, как он растворяется без следа в верху. Внимательно разглядываю плотные облака, плывущие над улицами поселка, провожая их пристальным взглядом. Руки немного замерзли, поднеся ладони ко рту, и обдав их горячим дыханием, растираю пальцы и прячу в карманы пальто.
– Куда же мне податься, – раздумываю я, смотря по сторонам оценивающим взглядом.
Воскресный день обещал быть спокойным, все то что происходило каждые выходные, начиналось с самого утра: неторопливый подъем, завтрак с бутербродами и чаем, легкая прогулка возле дома, присмотр за хозяйством. Все дела домочадцы старались переделать до обеда, так как после наступало время подготовки к завтрашнему трудовому дню.
Я не чувствовала в себе какого-то особого настроения, поэтому решила пойти взбодриться на детскую площадку.
Место, где можно было взлетать ввысь, крутиться до головокружения, радоваться и улыбаться от захватывающих и опьяняющих ощущений. На небольшой открытой территории теснились немногочисленные карусели, одинокие качели на двоих и железная торчащая из земли – горка. Покосившийся детский грибок стоял чуть в стороне, облупившийся и ржавый. Грибок ежевечерне принимал у себя взрослеющую молодежь из ближайших жилых домов. Подростки громко смеялись, слушали музыку, баловались сигаретами, не стесняясь познавать жизнь так как она есть.
Эта игровая площадка, будто большой перекресток из нескольких дорог, объединившихся в одной неделимой точке. Старики сидят на скамейках, судачат о разном, разухабистая молодежь резвиться, вспоминая «отрывки юности», и мы, соседские дети, бегаем сюда по вечерам покрутиться на карусели или скатиться с железной колченогой горки.
Я перешла через насыпную дорогу, спустилась через небольшой овраг, и очутилась на кайме площадки. Сейчас здесь пусто. Поселок вообще казался вымершим, темные проемы окон смотрели на улицу большими глазищами, печные трубы молчали, жильцы соседних улиц понуро шли мимо сонным шагом по намеченным накануне делам.
Я подошла к карусели, подняв руки вверх ухватилась за выступ и поставив ногу на обрез железной трубы, оттолкнулась от покрытой буграми земли. Крутясь, пыталась сильней схватиться за холодный край чтобы не упасть. С закрытыми глазами, эффект от вращения становился еще сильнее. Покружившись несколько раз, я направилась к качелям, села на деревянное сиденье, и стала потихоньку раскачиваться, набирая обороты. Поднимаясь все выше и выше, можно было испытать легкое чувство полета. Деревья, окружающие качели то приближались, то удалялись, от меня, словно хоровод стройных девушек, танцующих по кругу.