Опасный защитник

Глава 1

– Не понимаю, с чего это вдруг ты стал таким терпеливым? Или просто ничего не замечаешь? – Кинан Оукс поставил стакан на стойку и посмотрел на кабинку в дальнем углу бара, где сидели, оживленно разговаривая, две молодые женщины.

– Я не терпеливый, а хитрый, – поправил его Дункан Росс, посмотрев туда же. – А это разные вещи. Терпеливый только ждет, чтобы что-нибудь случилось, а у меня имеется план. Ки прищурился:

– И что это за план? Ты собираешься наконец за ней ухаживать или решил приберечь силы для медового месяца?

Усмехнувшись, Дункан поднял стакан, отхлебнул из него и опять посмотрел на двух женщин. Уиллоу Фостер и Рейчел Оукс о чем-то шептались, наклонившись друг к другу через стол. Вдруг Рейчел расхохоталась, откинувшись на спинку скамьи, а Уиллоу выпрямилась и негодующе фыркнула, сложив руки на груди. Дункан усмехнулся:

– Да уж, это будет тот еще медовый месяц.

Ки пододвинул к нему свой пустой стакан и кивнул на бутылку:

– И все-таки пригласить едва ли не весь Паффин Харбор на свадьбу до того, как ты получил согласие невесты, не самый, по-моему, удачный план.

Дункан почувствовал, как жаркая волна заливает его шею. Если он когда-нибудь выяснит, кто автор всех этих дурацких сплетен, то мерзавцу придется несладко. Делать свою личную жизнь достоянием всего города не только не входило в планы Дункана, но и могло привести к их полному крушению. Он взял со стойки только что открытую бутылку, но не спешил наливать, задумчиво поглаживая пальцем выпуклый герб на металлической крышке.

– Ки, ты помнишь хоть один случай, когда бы я поставил себе цель и остановился, не добившись своего? – вкрадчиво спросил он.

– Нет, – признался Кинан, – однако обычно ты ставишь себе несколько другие цели. Да и Уиллоу Фостер никак не назовешь легкой добычей.

Дункан уже наклонил было бутылку, чтобы наполнить стакан друга, но передумал и снова поставил ее на стойку.

– Уиллоу просто напугана той старой историей, вот и все. Ты же помнишь, что произошло между ее матерью, отцом и Таддеусом Лейкманом. В результате Рейчел тогда решила, что все зло – в страсти, а Уиллоу – что нет ничего страшнее прочных привязанностей. Мне только надо убедить ее, – он наконец-то налил виски в стаканы, – что свадьба – это не конец жизни, а всего лишь начало новой.

– Ну, возможно, тебе это и удастся, – усмехнулся Ки, поднимая стакан, – если ты перестанешь вести себя, как пещерный человек.

– Как троглодит, – поправил Дункан, гордо выпятив грудь. – Она называет меня троглодитом.

– Прямо в глаза? – поперхнулся Ки. Проигнорировав его вопрос, Дункан опять взглянул на столик, за которым сидели две женщины. Уиллоу что-то возмущенно рассказывала сестре, потом наклонилась и стала шептать ей на ухо. Ее карие глаза сверкнули, когда в них отразилось пламя большого камина, украшающего зал. Рейчел продолжала смеяться.

– Кстати, Уиллоу знает, что весь город делает ставки на то, уговоришь ты ее стать твоей женой или нет, – сообщил Ки. – Микаэла все ей рассказала.

– Вот негодница, – улыбнулся Дункан. – Она должна помогать мне, а не вставлять палки в колеса.

Ки тоже улыбнулся и пожал плечами, явно становясь на сторону своей семилетней дочери:

– Ей уже надоело ждать, как и всем нам. – Он доверительно наклонился к другу. – Она считает, что сначала ты должен похитить Уиллоу, потом вскружить ей голову, и тогда вы будете счастливы.

– Подозреваю, что кто-то опять читает ей на ночь сказки, – покачал головой Дункан. – Неужели Люк? Я ему тысячу раз говорил, что это добром не кончится. Всем же прекрасно известно, что Микаэла без колебаний претворяет все услышанные истории в жизнь. Она ведь уже переименовала нашего волка в Микки-Мауса, а когда кто-то прочитал ей «Моби Дика», решила, что Джонатана мы теперь должны называть «капитан Ахав».

Кинан протестующе поднял руку:

– Виноват во всем не Люк, а сама Уиллоу. Это она каждый вечер по часу висит на телефоне, читая Микаэле сказки.

Дункан откинулся на спинку стула и поднес к губам стакан, скрывая улыбку. Новость о том, что Уиллоу проводит вечера таким образом, ничуть его не удивила.

Он вообще привык ничему не удивляться, если речь шла об Уиллоу Фостер.

Даже тем чувствам, которые пробуждала в нем эта удивительная женщина.

Он был очарован ею с их первой встречи, произошедшей почти два года назад. Тогда Уиллоу, уже пьяная, как матрос, отпущенный на берег, продолжала один за другим опрокидывать клубничные дайкири и в полной темноте бросать в море камни, соревнуясь со своей сестрой. Каждый раз, когда очередной камень плюхался в воду, она, с трудом сохраняя равновесие, хихикала и яростно спорила с Рейчел о том, кто оказался победителем.

Уже тогда она властно завладела всеми его мыслями. А когда следующей ночью Дункан с Ки помогали сестрам тайком устанавливать большую скульптуру тупика[1] в городском парке, Уиллоу Фостер завладела и его сердцем.

Она любила командовать, отличалась острым и дерзким языком, никогда и никому не уступала, к тому же была умной, красивой и безупречно женственной, н. когда входила в комнату, все мужские головы словно по команде поворачивались в ее сторону, а сердца начинали учащенно биться.

Последние два года Уиллоу занимала должность помощника прокурора в штате Мэн и эту свою роль выполняла с той же страстью и азартом, с какими делала все в жизни. И такая женщина считала Дункана троглодитом.

Впрочем, надо признаться, он не предпринимал никаких усилий, чтобы разубедить ее.

– А ты не боишься, что в Огасте[2] она найдет себе какого-нибудь молодого, многообещающего политика?

Дункан повернулся к другу:

– Это невозможно. Уиллоу влюблена в меня.

– А не чересчур ли ты самонадеян? – засомневался Ки.

– Я не самонадеян, я уверен. А это не одно и то же, – спокойно возразил Дункан.

Ки продолжал недоверчиво разглядывать приятеля.

– Интересно, почему это ты так уверен, что Уиллоу в тебя, влюблена? Последние полтора года она старательно тебя избегает. – Он поднес стакан к губам. – По-моему, это совсем не похоже на любовь.

Усмехнувшись, Дункан покачал головой:

– Не похоже? Тогда зачем бы ей меня избегать? Все дело в том, что она боится своего чувства, – сам же ответил он на свой вопрос. – Как ты думаешь, почему она до сих пор не связалась ни с одним из этих молодых карьеристов? Рейчел говорит, что у нее было такое намерение, но она так ни на ком и не остановилась, – Он приблизил лицо к Ки и заговорил серьезно: – Я до сих пор не понимаю, что произошло тогда, полтора года назад, но точно знаю, что той ночью, которую Уиллоу провела в моей постели, она любила меня. И любит до сих пор. Просто сама еще не догадывается об этом.

– Тогда прекрати, черт возьми, эти дурацкие игры и не жди, пока она сама догадается. Давно пора доказать, что ты не пещерный человек, и наконец-то вскружить ей голову!

Дункан молча наклонился и извлек из-под стойки бара потертую кожаную коробку, осторожно открыл серебряный замочек, достал из бархатного гнезда небольшой бокал, похожий на раскрытый тюльпан, и наполнил его виски из той же бутылки, из которой наливал себе и Ки.

– Не «пещерный человек», а «троглодит», – спокойно поправил он, выходя из-за стойки. – А игры прекратятся тогда, когда этого захочет сама Уиллоу.

Уиллоу терпеливо ждала, когда ее сестра перестанет смеяться, и наконец, не дождавшись, наклонилась к ней через стол и опять заговорила:

– Я не шучу, Рейчел. Это действительно так: только мне кто-нибудь понравится и я начинаю надеяться, что у нас может что-то получиться, как все желание тут же испаряется. Просто какая-то сексуальная засуха! – Она с досадой сжала кулаки. – Если это продлится еще немного, срок давности истечет, и меня опять можно будет считать девственницей.

Закусив губу, Рейчел пыталась сдержать смех. Уиллоу наклонилась к ней еще ближе.

– Я просто в отчаянии и, кажется, готова броситься на первого же мужчину, которого встречу. Я не могу… – Уиллоу замолчала, заметив, что выражение лица Рейчел вдруг изменилось и что она уже не хохочет, а хитро улыбается.

– Похоже, сейчас у тебя появится шанс, Уилли, – объявила она, глядя куда-то поверх плеча сестры. Уиллоу схватилась за голову.

– Умоляю, только не говори, что он идет сюда, – простонала она.

– А что? Разве он не мужчина?

– Черт его побери!

– И никакая засуха его не испугает.

– Черт!

– По правде говоря, – прищурилась Рейчел, – мне кажется, его вообще ничто не может испугать. Даже ты. Привет, Дункан, – кивнула она, все так же хитро улыбаясь, и пододвинулась, чтобы освободить место для мужа, подошедшего вместе с Россом. – А где Ахав? Сестра уверяет, что готова наброситься на любого мужчину. Думаю, его может заинтересовать такая перспектива.

– Ахав поклялся, что еще по крайней мере месяц и близко не подойдет ни к одной женщине, – сообщил Дункан, усаживаясь рядом с Уиллоу. Он поставил перед ней бокал с бледно-янтарной жидкостью. – Однако такая перспектива может заинтересовать меня. Если, конечно, твоя сестра пообещает, что будет хорошо со мной обращаться.

Теперь Уиллоу оказалась словно бы в ловушке между покрытой крепкой дубовой панелью стеной и таким же крепким мужским телом. Даже воздух в кабинке стал горячее и гуще, как это происходило каждый раз, когда Дункан Росс оказывался в опасной близости от нее. Уиллоу с трудом подавила желание съежиться.

И сразу же откуда-то явились незваные и совершенно ненужные воспоминания о той единственной ночи, которую восемнадцать месяцев назад они провели вместе, о тяжести его мускулистого тела, о широких и сильных ладонях, торопливо скользящих по ее горячей коже, о том, как впивались в нее его невероятные зеленые глаза, напряженно ловя каждое изменение лица, каждую реакцию, каждый отклик… о страсти… о жаре… Черт бы побрал эту сексуальную засуху! Может, стоит поймать его на слове и согласиться?

Однако вместо этого Уиллоу повернулась к Дункану и широко улыбнулась:

– Спасибо, Дунки, но, боюсь, как бы мои чересчур низменные инстинкты не оскорбили твою… гм… нежную душу.

Казалось, сам дьявол смотрит на нее, усмехаясь зелеными глазами.

– Это очень благородно с твоей стороны, Уиллоу Фостер, – протянул Дункан, небрежно закинув руку на спинку скамьи и опуская ладонь на плечо Уиллоу. – Спасибо, что решила пощадить мою невинность.

Другой рукой он слегка пододвинул к ней бокал с янтарной жидкостью.

Уиллоу вспомнила, как восемнадцать месяцев назад в последний раз пила виски с Дунканом Россом. Как раз в тот день он подписал документы, делающие его владельцем небольшого, безнадежно убыточного бара «Брось якорь», и они все долго и весело праздновали это событие, а наутро Уиллоу, к собственному ужасу, проснулась в доме Дункана, в постели хозяина, чувствуя себя к тому же на удивление счастливой.

Не дав ей опомниться или хотя бы отыскать разбросанную по всей комнате одежду, Дункан тут же начал строить планы их будущей совместной жизни, не обращая ни малейшего внимания на молчание ошеломленной Уиллоу. Единственной проблемой, впрочем, вполне разрешимой, было, по мнению Дункана, то, что ее работа находится в двух часах езды от его дома…

– Рада, что ты правильно меня понял, – ухмыльнулась она, потрепав его по руке. – Гораздо лучше остаться добрыми друзьями. – Уиллоу поднесла бокал к носу, понюхала напиток и опять подняла глаза на Дункана. – Натуральный солод, – со знанием дела констатировала она. – Пятнадцать или двадцать лет выдержки.

– Тридцать, – мягко поправил он и подтолкнул руку Уиллоу, понуждая ее сделать глоток. – Я долго ждал, пока это виски прибудет сюда. Хотелось бы услышать, стоит ли оно того.

Уиллоу сделала маленький глоток и, перед тем как проглотить, несколько секунд подержала напиток во рту, как учил ее Дункан.

– М-м-м. – Она закрыла глаза от удовольствия. – Да, оно определенно того стоит. Вот, значит, каково на вкус тридцатилетнее шотландское виски.

Дункан отобрал у нее бокал, пригубил, а потом поднял его к свету и задумчиво посмотрел на золотистую жидкость.

– Подумать только: я был всего лишь пятилетним мальчуганом, когда его разливали по бочкам. – Он вернул бокал Уиллоу. – Это виски еще и однобочковое. Это значит, что оно взято только из одной бочки и не смешивалось с содержимым никаких других.

Уиллоу сделала еще один глоток, закрыв глаза, подождала, пока теплая волна, согревая пищевод, опустится в желудок, и только после этого повернулась к Дункану.

– Для троглодита ты чересчур хорошо разбираешься в дорогом виски, – усмехнулась она и услышала, как испуганно охнула Рейчел и поперхнулся Ки.

Черт, она совсем забыла, что, кроме них двоих, в кабинке присутствуют еще заинтересованные слушатели.

Дункан крепче стиснул плечо Уиллоу и развернул ее так, что теперь она смотрела прямо в его смеющиеся глаза.

– Я еще много в чем хорошо разбираюсь, – негромко произнес он. – Например, в том, как отражать лобовые атаки. – Он наклонился к ней совсем близко и закончил, почти касаясь губами ее губ: – И дерзкая девчонка с чересчур бойким языком вряд ли представляет серьезную опасность для моей нежной души.

– Господи, ну когда же наконец вам это надоест! – простонал Ки. – Вы как два подростка, у которых вместо мозгов – бушующие гормоны. Уилли, перестань же мучить беднягу и пригрей его в своей постели.

Уиллоу растерянно заморгала, не сразу решив, на что ей стоит обидеться: на скандальное предложение или на неожиданное предательство своего зятя. Он, черт возьми, должен быть ее защитником, а не сутенером! Вдруг она подозрительно сощурилась:

– А сам-то ты сколько денег отдал в тотализатор?

Ки слегка покраснел.

– Говори же, – настаивала Уиллоу. – Лично я поставила на себя пять сотен, а выигрыш собираюсь потратить на отдых на Бермудах.

– Пять сотен? – недоверчиво переспросила Рейчел. – Ты действительно поставила такую кучу денег?

– Ну и что? – Уиллоу вызывающе вздернула подбородок. – Раз уж весь город делает ставки на эту свадьбу, почему бы и мне не поучаствовать?

– Потому что это твоя свадьба. – Рейчел кинула осторожный взгляд на Дункана. – Кажется, это считается незаконным или, скорее, неэтичным. Вроде как использование конфиденциальной информации.

– Ничего подобного, – ухмыльнулся Дункан. – Уиллоу – молодец. Не исключено, что медовый месяц мы сможем провести не на Бермудах, а на Таити.

Если бы в ее бокале было не тридцатилетнее виски, Уиллоу с удовольствием выплеснула бы его содержимое в смеющееся лицо Дункана.

Очевидно, разгадав ее намерение, он на всякий случай крепко прижал Уиллоу к груди. И она как дура тут же забыла обо всем, охваченная жаром, словно вспыхнувшая сухая спичка. К тому же ей, кажется, не удалось скрыть эту постыдную слабость от Дункана.

Он еще сильнее прижал ее к себе, и Уиллоу мысленно прокляла свое тело за предательство. Почему, черт возьми, именно он? Почему, несмотря на то что на свете множество приятных и вполне цивилизованных мужчин, оно подобным образом реагирует только на Дункана Росса – бывшего искателя приключений, а ныне хозяина бара, высоченного блондина с зелеными глазами и мощной мускулатурой, человека, будто ворвавшегося в ее жизнь из тех давних времен, когда мышцы ценились выше мозгов, а робкие, доверчивые женщины мечтали о героях, которые их спасут и завоюют.

Высвободившись из его объятий, Уиллоу откинулась на дубовую спинку скамьи и скрестила руки на груди, стараясь обуздать взбунтовавшийся инстинкт. Объяснить такую неоправданно сильную реакцию на этого мужчину, пожалуй, можно было двояко: либо в ее крови до сих пор бушуют гены, доставшиеся от далеких предков, либо чересчур долгое воздержание действует на нее гораздо сильнее, чем Уиллоу полагала. Если второе предположение верно, то необходимо срочно принимать меры, и заняться этим следует сразу же, как только она вернется в Огасту.

– А как у нас дела с почтовыми ящиками? – с несколько неестественной веселостью повернулась Уиллоу к сестре.

Рейчел на минуту растерялась от столь откровенной попытки сменить тему.

– Я… а… Да, два уже совсем готовы, – наконец ответила она. – Их расписала Микаэла.

Интересно будет посмотреть, как выглядят почтовые ящики, которые «расписывал» семилетний ребенок.

Вот уже пять лет они с Рейчел развлекались, одаривая своих земляков новыми, собственноручно сделанными почтовыми ящиками. Под покровом ночной темноты сестры прикрепляли их к столбикам, установленным у калиток, а утром с удовольствием наблюдали за тем, как весь город гадает, кто же такой этот «Почтовый Санта-Клаус», облюбовавший для жизни Паффин-Харбор.

Два года назад они несколько расширили поле своей деятельности и установили в городском парке восьмифутовую фигуру тупика, вызвав тем волну пересудов и догадок, которая не вполне успокоилась и до сих пор.

Микаэла, дочь Кинана, которую Рейчел и Уиллоу любили, как свою собственную, с энтузиазмом участвовала в изготовлении и установке почтовых ящиков. И даже годовалый Николас, сын Рейчел и Ки, уже проявлял некоторый интерес, который, правда, пока выражался в том, что малыш с удовольствием запихивал себе в рот опилки.

– Ты ведь в воскресенье уедешь, значит, хотя бы один надо установить сегодня ночью, – предложила Рейчел и протянула через стол руку, намереваясь взять бокал сестры. Та немедленно отодвинула его в сторону. – Тебе нельзя, раз ты беременна.

После этого заявления в кабинке на несколько секунд повисло полное молчание, а потом Ки Оукс повернулся к жене и уставился на нее синими глазами, сверкающими сейчас так, что могли бы воспламенить камень.

Густо покраснев, Рейчел бросила свирепый взгляд на Уиллоу, а потом с виноватой улыбкой посмотрела на мужа:

– Я… я тебе не сказала, потому что… я еще не была… я пока не уверена…

Ткнув Дункана в бок, Уиллоу вытолкнула его из кабинки и следом поспешно выбралась сама.

– Сегодня ночью я не смогу устанавливать ящики, сестренка, – сообщила она уже на ходу, – потому что через час мне надо кое с кем встретиться. К тому же сегодня я не ночую дома. Вернусь завтра днем.

Сделав это смелое заявление, Уиллоу тут же пожалела, потому что оно произвело не менее сильное впечатление, чем предыдущее. Все трое, включая Дункана, молча взирали на нее, явно ожидая объяснений. Что, черт возьми, с ней сегодня происходит? Одна глупость за другой! Надо побыстрее выбираться отсюда, потому что обстановка становится чересчур напряженной.

– Ну, мне уже пора, – пробормотала она, поспешно пятясь и старательно отворачиваясь от Дункана, потому что инстинкт самосохранения подсказывал ей, что сейчас лучше не встречаться с пронзительным взглядом его зеленых глаз.

Уиллоу почти бегом миновала весело гудящий камин, быстро пересекла зал, кивнув на ходу нескольким знакомым, и устремилась к выходу, все это время со страхом ожидая, что вот-вот тяжелая широкая ладонь опустится ей на плечо.

Хоть она и не собирается выходить замуж за Дункана Росса, провоцировать его все-таки не стоит. Женщине, переживающей период сексуальной засухи, опасно дергать троглодита за хвост.

Беспрепятственно дойдя до вестибюля, Уиллоу торопливо огляделась, обнаружила справа от себя туалет и заскочила туда, плотно закрыв за собой толстую дубовую дверь и для верности прислонившись к ней спиной. Секундой позже она больно стукнула себя по лбу и обозвала тупицей, с опозданием сообразив, что надо было поскорее убегать из бара, а не прятаться за первой попавшейся дверью. Она ни минуты не сомневалась, что Дункан терпеливо поджидает ее в вестибюле.

Уиллоу провела в туалете не меньше пяти минут, проклиная себя за недальновидность и прикидывая, удастся ли ей пролезть в узкое окошко. Наконец, решительно выдохнув, она распахнула его и не без труда выбралась наружу, в прохладную июньскую ночь.

Глава 2

Словно хищник, твердо решивший поймать свою добычу, Дункан поджидал Уиллоу на стоянке, облокотившись на капот ее ярко-красного джипа. Его поза со скрещенными на груди руками могла показаться ленивой лишь тому, кто плохо знал Дункана Росса.

Его терпение было вознаграждено, когда он увидел, как Уиллоу вылезает из узкого окошка туалета: сначала показалась стройная нога, затянутая в джинсы, за ней последовали маленькие, но замечательно упругие ягодицы, потом наружу выбралась вторая нога, и наконец женщина повисла в воздухе, уцепившись за раму и безуспешно пытаясь нащупать какую-нибудь опору внизу. Так ничего и найдя, она разжала пальцы и свалилась прямо в кучу дров, сложенных под окном, выругавшись при этом так громко, что слышно было и на стоянке.

Неудивительно, что Уиллоу приходится покидать бар подобным образом после того, как сначала она привела в ярость сестру, разболтав всем ее секрет, а потом еще и сделала скандальное заявление о том, что не явится домой ночевать. Дункан улыбнулся, хотя и пребывал не в самом хорошем расположении духа.

Его настроение испортилось, когда Рейчел сообщила, что накануне Уиллоу договорилась о встрече с парнем, с которым у нее был роман в старших классах. Сейчас Дункану больше всего хотелось взять ее под мышку и, невзирая на все брыкания и протесты, притащить к себе домой, привязать там к кровати и не отпускать до тех пор, пока она не согласится наконец выйти за него замуж.

Улыбка его стала еще шире, когда Дункан представил себе Уиллоу, привязанную к его кровати. Он с удовольствием наблюдал за тем, как она осторожно пробирается к стоянке, постоянно оглядываясь на дверь бара. Свежий ветер с океана раздувал и путал ее длинные каштановые волосы, край шерстяного свитера задрался, обнажив гладкий живот, а на левом колене красовалось пятно белой краски. На ходу она торопливо шарила в кармане в поисках ключей, очевидно, забыв, что по привычке, свойственной всем жителям этого городка, оставила их на полу автомобиля. Сейчас эти ключи были надежно спрятаны в кармане Дункана.

Вероятно, решив, что побег благополучно удался, Уиллоу перестала оглядываться и теперь шла к стоянке быстро и уверенно и, только заметив возле машины освещенную фонарем фигуру, испуганно ахнула и резко остановилась в нескольких шагах от Дункана.

С непроницаемым лицом Дункан наблюдал за тем, как сначала воинственно задрался подбородок Уиллоу, потом расправились плечи и, наконец, сердито блеснули глаза. Он с интересом ждал, как она станет выпутываться из неловкой ситуации. Ему нравилось играть с ней в такие игры.

Уиллоу поднесла руку к свету и демонстративно посмотрела на часы.

– Мне некогда, Дунки, – с досадой сказала она, решительно встречая его насмешливый взгляд. – Чего ты хочешь?

– Тебя.

Уиллоу одернула свитер, уперлась руками в бедра и спокойно покачала головой:

– Ты прекрасно знаешь, что этого никогда не будет.

– Никогда не говори «никогда». Чтобы потом не пришлось жалеть. Куда ты собралась, Уиллоу?

– Хочу встретиться со школьным другом, которого давно не видела. Хотя тебя это совершенно не касается.

– Ты будешь встречаться с ним всю ночь?

Подбородок задрался еще выше, а руки, упирающиеся в бедра, сжались в кулаки.

– Наверное, мы выпьем немного, поэтому я не смогу сесть за руль. К тому же его жена так хорошо готовит, что стоит остаться хотя бы ради завтрака.

– Рей и Патти Кобб уже три месяца как не живут вместе.

– Они разошлись? – Кулаки разжались, и руки опустились.

Дункан решил, что она, пожалуй, не притворяется и действительно ничего об этом не слышала.

– Да, – негромко подтвердил он. – Поэтому скажи мне, пожалуйста: Кобб сам тебе позвонил или это ты ему звонила?

Уиллоу осторожно отступила назад, хотя Дункан не сделал никакой попытки сдвинуться с места, но потом остановилась и подозрительно сощурилась:

– А откуда ты знаешь, что я собираюсь встретиться с Реем? И кто сказал тебе, что Коббы разошлись?

– Твоя сестра сказала, пока ты пряталась в туалете, – пожал плечами Дункан. – Наверное, хотела отомстить тебе за то, что ты разболтала Ки о ее беременности.

Уиллоу виновато моргнула.

– Рейчел ведь и сама еще не была уверена, – пробормотала она и сделала еще один осторожный шаг, на этот раз не назад, а в сторону, очевидно, намереваясь подобраться поближе к дверце своей машины.

Но Дункан оказался проворнее. Одним движением он схватил Уиллоу за талию, поднял в воздух и, развернувшись, усадил ее на капот машины. Все произошло так стремительно, что ей пришлось вцепиться ему в плечи, чтобы сохранить равновесие.

Потом, пододвинувшись вплотную, Дункан обхватил ее голову ладонями, достаточно крепко для того, чтобы ей не пришло в голову вырываться. Уиллоу испуганно замерла, глядя на него широко раскрытыми глазами.