Ангелов не убивают

Глава I

Особняк Половцова, Санкт-Петербург, наше время

В великолепии зала, озаренного мягким блеском канделябров, убранство в стиле времен Людовика XVI было оттеснено на второй план ощущением горечи в моей душе. Стены, отделанные мрамором, прежде – символы достатка и великолепия, теперь послужили декорацией к встрече с человеком, которого я видеть не хотела.

Лука Камаев.

Его имя разлилось по моим венам, как тёплая отрава. Четыре месяца назад я вырезала его из памяти скальпелем ненависти. Он не звонил, не писал мне все это время. А теперь стоял в пяти шагах, играя бокалом шампанского так же легко, как играл мной в июне.

Пробираясь сквозь гущу прибывших гостей, облаченных в дизайнерские наряды и сияющие ювелирные изделия, я не могла избавиться от ощущения надвигающейся конфронтации. Устроиться официанткой на время проведения эксклюзивного арт-аукциона казалось мне безобидным способом подзаработать. Откуда мне было знать, что он тоже будет здесь. Я думала, что он до сих пор давится дорогим вином во Франции.

Лука. От одного его присутствия сердце сжалось в тиски, пробуждая похороненные в недрах памяти воспоминания. Мелькнувшее в его глазах узнавание было ужаснее всего. Нет. Я не хотела с ним разговаривать.

Поздно, не успела.

– …Мелисса? – его голос проскрёб по нервам, раздавшись за моей спиной. – Ты здесь… обслуживаешь?

В его улыбке застрял тот же намёк: «Не удивлен. Ты всегда была ниже меня».

Я сжала поднос, изобразив холодный взгляд.

– А ты здесь тоже продаёшься, как эти картины? – бросила я, глядя на его идеальный костюм и нахальные глаза.

Гости неподалеку замолчали. Виолончель в холле взвыла.

Лука метнул колючий взгляд на стоящих рядом, подходя ко мне вплотную.

– Какого хрена твои друзья распускают обо мне слухи по университету?

– А ты боишься правды? – спросила я, глядя на его сжатые челюсти. – Или просто испугался, что кто-то узнает, какой ты на самом деле?

Его пальцы впились мне в локоть, отводя меня в угол.

– Ты сама придумала себе сказку, – процедил он около моего уха. – Я никогда не обещал тебе настоящих отношений. Сама говорила, что это лишь на лето.

Старая боль ударила с новой силой.

Я гордо встретила его взгляд. Его карие глаза сделались темнее, и от жестокого накала в них у меня заныло что-то в животе. Взгляд парня, которому я когда-то была готова отдать все, стал взглядом незнакомца. Даже хуже. Врага.

– Я не контролирую то, что говорят мои друзья. И, если уж совсем честно, мне нет никакого дела до твоей репутации.

Лука качнул головой. Его черные локоны были уложены назад и зафиксированы гелем. Он был похож на типичного ловеласа. Когда мы были вместе, он постоянно зачесывал их назад. Терпеть этого не могла. Ему больше шли непослушные волосы. Естественные. Но в этом и был весь Лука Камаев. За привлекательной, эффектной внешностью скрывалась внутренняя пустота самовлюбленного, высокомерного парня. Пустышки.

– Я спрашиваю тебя, за каким чертом твои безмозглые подруги промывают мои кости? Мои знакомые сообщили мне, что слышали, как твоя подруга… Как ее там звали? – он делает вид, что пытается вспомнить, и это жалкое зрелище. – Та, что встречалась с богатым стариком. Та самая. – выплевывает Лука с отвращением.

Он знает ее имя. Но всегда делал вид, что не помнил имен моих друзей. Хотя у меня их было совсем немного, они не имели для него никакого значения. Лука всегда ставил себя выше всех остальных.

– Таня. Ее зовут Таня. Может, она и не вписывается в круг твоего внимания, но она тот человек, кто поддерживал меня, когда я в этом очень нуждалась. Поэтому даже не вздумай вякнуть что-нибудь против нее.

Взгляд Луки ожесточился, на лице промелькнула вспышка ярости, но тут же сменилась привычной маской напускного безразличия.

– Мне передали, что она распускает слухи обо мне и моей семье. – произносит он, упираясь рукой в стенку прямо возле моего лица. – Что я якобы их в грош не ставлю, рассекая по Европе с какими-то девками. Меня, конечно, радует, что ты никому не проговорилась, что те "девки", – это ты. Но подружке своей скажи, чтобы следила за своим ртом.

– Да что тебе от меня надо! Ты сам бросил меня, а теперь мне ещё что-то выговариваешь! – восклицаю я, притягивая к нам взгляды немногочисленных зрителей.

Коридор, в котором мы стоим, довольно просторный, но из-за аукциона, который устраивают здесь друзья богатеньких родителей Луки, здесь довольно шумно.

Лука вдруг издаёт сдавленный смешок.

– Окей. Но больше не говори обо мне со своими друзьями. Я не хочу слышать, как они упоминают мое имя.

Теперь настало мое время зайтись от смеха.

– Серьезно?! Не хочешь слышать свое имя? Страшно, небось, стало, да? Любопытно, почему… А может, потому что ты повел себя со мной как последний мудак? И теперь испугался, что другие узнают, какой ты на самом деле? Ты так упорно добивался моего доверия, ждал, когда откроюсь тебе, чтобы ранить меня так, как никто другой больше не сможет?! – мой тон повышается, и это привлекает еще больше внимания.

– Не повышай на меня голос. Однажды я уже предупреждал тебя.

Взгляд его выдавал наличие угрозы, давая понять, что кроется под его невозмутимым обликом.

Блеф. Хочешь припугнуть меня? Хорошо.

– Или что? Не удивлюсь, если поднимешь руку. И тем более не удивлюсь, если опустишься в моих глазах еще ниже.

Лука вскинул подбородок, на его губах проступила язвительная полуулыбка.

– Ты ведешь себя как истеричка, Мелисса. Успокойся.

– Хорошо. Скажу тебе сейчас предельно ясно. Не смей меня ни во что посвящать. Я не хочу слышать твой голос и, честно говоря, ты последний человек на земле, которого я хотела бы видеть! Но раз уж наши пути пересеклись сегодня вечером..... Что уж поделать!

Я передернула плечами, на губах расплылась горькая ухмылка. Видимо, все-таки придется подпортить его идеальный образ жиголо.

Я схватила с соседней тумбы бокал с шампанским и не задумываясь, плеснула жидкость в его лицо.

Он не моргнул.

– Ты всё ещё не умеешь контролировать свои эмоции, – сказал он, вытирая щёку.

– А ты – любить.

Я круто развернулась на каблуках и покинула помещение с ехидной улыбкой на губах.

И только оказавшись в салоне такси, я позволила слезам свободно пролиться.

Красота осенних пейзажей Питера расплывалась в глазах из-за слез. Но несмотря на душевную боль внутри, я все равно не могла не усмехнуться. Да, я была разбита и потерпела крах, но, по крайней мере, я была разбита в этом прекрасном месте, городе, что хранил частичку моего сердца среди полного хаоса пережитых эмоций.

Глава II

Каждое утро, еще до рассвета и задолго до начала занятий в университете, я отправлялась в центр скалолазания. Когда первые лучи солнца только заглядывали в панорамные окна, я уже разминала мышцы, приводя их в готовность.

Спорт, особенно скалолазание, стал моим спасением в один из самых низких периодов моей жизни. Когда опустошение после расставания постучалось в мою дверь, у меня пропал аппетит. От одного только вида еды меня воротило. Я начала бегать и заниматься скалолазанием. Каждая капля обиды и отчаяния выливалась в эти восхождения, и с каждым подъемом с моих плеч сваливался груз.

В каком-то смысле, это заменяло… многое.

Всякий раз все больше убеждаюсь, что люди не способны простить боль, причиненную им кем-то. Они просто со временем забывают о ней.

Сегодня у меня непривычно кружилась голова. Руки не слушались, было странное онемение в мышцах. Наверное, это потому, что вчера мы с Таней устроили небольшую тусовку у нее дома… Но мы не так уж много и выпили.

– Почему всегда в одиночестве, ранняя пташка? – раздался бодрый мужской голос внизу.

Появился Леон. Бельгийский тренер по гимнастике, десять лет назад ставший резидентом России. Если спросить его, почему он переехал, он просто ответит: из-за русских женщин. Всякий раз, когда Леон появлялся в центре, его медовые глаза пробегали по мне, как сканер. Поначалу это интриговало, но потом стало раздражать. Несмотря на его обаяние и настойчивость, мои ответы на его приглашения на свидания стали легендарными по своей креативности.

Я заканчивала тренировку, а Леон уже поджидал меня возле раздевалок с двумя стаканчиками кофе на вынос. Я улыбнулась ему и ускорила шаг, думая, что смогу обойти его, но, увы, он был проворен.

– Я хочу услышать еще одну твою убедительную причину, почему ты не присоединишься ко мне на катке, – заявил мужчина, его французский акцент придавал речи особую изюминку.

– Понимаешь, Леон, мой социальный календарь ломится от мужчин, желающих заполучить меня. Попробую втиснуть тебя между миллиардером-айтишником из Дубая и красавцем-бизнесменом из Москвы. Возможно, на следующей неделе получится.

Леон хмыкнул, и уголки его карих глаз заискрились от азарта.

– А, понял. Значит, у меня есть конкуренты! В спорте это всегда к месту. Что ж, не торопись и дай мне знать, когда будешь готова украсить свой день мной. Уверен, после меня в твоем календаре не будет очереди.

– Почему?… Это угроза?

Леон воззрился на меня с легким неодобрением, хмурясь.

– Никогда не пойму твой язвительный язык. Это что, русская черта?

– Это – женская черта.

Подмигнув, я выхватила кофе из его рук и вылетела на бодрящий сентябрьский воздух.

Частный университет имени Г. Е. Распутина

Я в спешке покинула старинную аудиторию университета после окончания занятий. Устроившись за угловым столом в библиотеке, я погрузилась в страницы книги на английском языке: слова об этических проблемах влияния веры на современное общество так и заплясали перед моими уставшими глазами.

Но стоило мне перевести взгляд на дальний конец зала, где среди книжных шкафов стоял уединенный письменный столик, залитый мягким утренним светом, как мое сердце сжалось от воспоминаний.

Я сокрушенно вздохнула и покачала головой. Проклятье.

Четыре месяца назад

Я сидела у него на коленях за тем дальним столом. Мои пальцы нырнули в его густые волосы, оттягивая их назад. Рассеянный свет от ламп для чтения скользил по его рукам, подчеркивая каждый штрих татуировок.

Был поздний вечер конца мая, и университетская библиотека была пуста. Эту неделю я должна была готовиться к экзаменам, но Лука приходил сюда с одной целью – отвлекать меня. Его руки скользнули под мою юбку и наши губы слились в поцелуе, горячем и влажном, а его язык вторгся в мой рот. Время потеряло смысл, когда он стал медленно расстегивать мою блузку. Его глаза загорелись, а зубы впились в мое плечо, заставляя меня застонать.

И тут – резкий звук.

Дверь библиотеки распахнулась, и в помещение ворвалась рыдающая девушка. Но Лука не остановился. Его руки сжали мои бедра, заставляя меня выгнуть спину.

– Чертов Диев! Ненавижу его!!!

Девушка яростно говорила по телефону в другой части библиотеки, ее голос дрожал от эмоций.

Я привела себя в порядок и слезла с колен Луки, желая пойти посмотреть, что там происходит.

– Она того не стоит. – Лука перехватил мое запястье, притягивая обратно. – Такие, как она, готовы раздвинуть ноги перед любым, кто обратит на нее внимание, – произнес он с ноткой насмешки в голосе. Я почувствовала досаду от его слов, понимая, что они не только грубые, но и высокомерные.

– Почему парни всегда говорят такие вещи о девушках? – возразила я, собирая волосы в хвост. – Она плачет из-за Артема Диева. Он успел переспать почти со всеми хорошенькими девушками в университете. Парни бывают такими же, если не хуже.

Лука усмехнулся, его черты превратились в самодовольную маску.

– Самая симпатичная девушка – моя, поэтому Диев и бесится.

Он взял мою ладонь и нежно поцеловал ее, заставив меня непроизвольно зардеться. Я попыталась отнять руку, но он удержал ее, наслаждаясь произведенным на меня эффектом.

Мое внимание привлекла какая-то странная фигура. Мимо нас проскочил парень. Кажется, его звали Ваня, но фамилию я не помнила. Он был в длинном сером свитере оверсайз и, как всегда, с массивным походным рюкзаком за плечами.

Парень стремительно подбежал к плачущей девушке и чиркнул спичкой перед ее лицом.

Испугавшись, та ахнула. Он поднес спичку к ней вплотную и заглянул через пламя ей в рот.

Девушка отшатнулась в полном недоумении.

– Что за хрень?! Что ты, блин, творишь?! Псих!!!

Ваня проворно отступил, пряча спички в карман.

– Чистая. Молодец. – пробормотал он себе под нос, беспокойно водя глазами по паркету.

Прежде чем умчаться вглубь библиотеки, парень бросил на нас короткий взгляд. У меня по спине пробежал холодок, и я инстинктивно придвинулась ближе к Луке.

– Идиот, – глухо выругался Лука, тряхнув головой. – Когда-нибудь такие, как он, окажутся в вольере зверинца.

Я взглянула на его нахмуренное лицо. Он был красив, дерзок, харизматичен. Но иногда мне казалось, что в нем чего-то не доставало. То ли в нем не было сочувствия… или более глубинного понимания сути вещей.

Но теперь-то я знала. Его душа была слишком молода, летала, где хотела, и никогда не поняла бы старинной глубины моего мира. И той преданности, что я была готова отдать ему.

Наше время

Тани сегодня не было на лекциях. Да и вообще весь день был скучным. Завтра я планировала окончательно переехать в новый дом отца. Он находился в Токсово. Далеко от города. Может, поэтому мама и ушла от него… Ее место было в центре – попивать кофе с сигаретой в уличном кафе на Невском. А отец… Наверное, он был слишком прост для нее. Или она – слишком сложной для него…

Я сидела на автобусной остановке. Уже двадцать минут как должен был подойти автобус на Токсово. День был серый и дождливый. Я не возражала против такой погоды, потому что всю свою жизнь посвятила Питеру, так что такая погода – моя естественная среда обитания. Благодаря ей всегда чувствую себя как в каком-то фильме, словно играю в нем самую печальную женскую партию.

Поплотнее закутавшись в свою джинсовую куртку, я взглянула на небо. Как же я чертовски устала… Вчера я встретила его на аукционе. Я не сомкнула глаз всю ночь, чувствуя себя разбитой после той встречи. Ну и хрен с ним.

Токсово не такое уж и большое, как я слышала. Окружен лесом с красивыми озерами и живописной береговой линией – идеальное место для пробежек и пикников.

Я приподнялась и нацелилась пнуть мусорный бак, стоящий неподалеку, чтобы выплеснуть накопившиеся эмоции.

– Хреновый день в универе? – раздался рядом знакомый голос.

Я перевела взгляд на дорогу. Возле меня остановилась красная Киа. Из открытого окна выглянула девушка с короткими осветленными волосами, которые развевались на ветру. Ее большие черные глаза насмешливо разглядывали меня, улыбаясь.

– Таня! Господи, ты меня напугала!

Девушка усмехнулась и оценивающе оглядела меня.

– Садись. Я подвезу!

Я поспешила к машине, бросив сумку на заднее сиденье. Забралась внутрь, и в нос ударил запах индийских благовоний.

– Фу. Ты и твои благовония. Но это же точно никакие не БЛАГОвония, Тань!

– Уфф, лучше не шуми, а то до своего дома своими красивыми ножками прогуляешься и к новому году как раз и поспеешь!

Я закатила глаза, увеличив громкость играющей музыки – включился старый альбом Земфиры. Мне нравился музыкальный вкус Тани. Мне вообще все в ней нравилось. Особенно ее саркастический подход к жизни.

– Почему тебя сегодня не было в университете? – спросила я, снимая куртку.

– Оу! Знаешь, что задаешь слишком много вопросов сразу? – промурлыкала девушка, делая музыку еще громче.

Таня подмигнула мне, разгоняя машину по лесной дороге.

Петербург втягивал нас в свою ночную воронку – мимо позолоченных мостов, тёмных каналов, пьяных фонарей.

– Тань… А куда мы едем-то? Зачем мы приехали в город?

Мой голос потерялся в гуле Невского.

Она ухмыльнулась, притопывая каблуком по педали.

– Куда могут отправиться две сногсшибательные барышни в пятничный вечер?

Я закусила губу. Знала ответ.

В Бегемот.

Тот самый клуб, где стены помнят наши семнадцать, наши поцелуи с не теми парнями, наши слёзы в туалетных кабинках.

Я закусила губу, глядя на оживленные улицы центрального района. Я знала, что, скорее всего, никто не ждет меня в моем новом доме… Хотя папа и убеждал меня в обратном, я понимала, что прошло много времени и расставаться с одинокой жизнью холостяка ему будет сложно. Да и, если честно, сама я не горела большим желанием ускорять этот процесс… Ну и, учитывая, что сейчас вечер пятницы, предположу, что в этот момент он в бессознательном состоянии лежит себе где-нибудь в отключке с бутылкой у телевизора. Его любимое состояние во времена моего детства. Пустые бутылки на полу, телевизор, вещающий ему что-то о крахе СССР, мама плачет в соседней комнате.

Так было раньше. Пока мама не съехала и не забрала меня с собой в город.

– Хорошо!… – я криво улыбнулась, закидывая в рот виноградную жвачку и бросая взгляд на подругу. – Поехали веселиться!

– Вот это разговор! Вот это по-нашему!

Мы уже не те, но мы можем притвориться на эту ночь.

Таня выпрыгнула из машины у Гостиного двора, как чёртик из табакерки. Выглядела она классно: серый винтажный костюм, с серебряными шпильками, от которых болят ноги уже от одного взгляда.

– Ты выглядишь… – начала я.

– Как богиня?

– Угу. Она самая.

А вот я перестала носиться с модными нарядами и макияжем, по крайней мере, на этот год. Так что джинсы и черная худи – мой неизменный атрибут. Волосы, когда-то светлые и длинные, я перекрасила в более темный оттенок, а вся одежда, казалось, висела на мне теперь, как на вешалке после потери веса.

Таня ждала, пока я догоню ее, изучая мой внешний вид.

– Да уж… Посмотри на свои ноги! Они теперь совсем тоненькие, как две палочки! Модельные агентства кусают свои локти! – рассмеялась Таня и ободряюще похлопала меня по спине.

Я расправила плечи, поднимая голову к небу.

– Сегодня выпьем за новую жизнь, Тань. Протанцуем всю ночь и пойдем встречать рассвет на Неве. Договорились?

Подруга усмехнулась, схватив меня за руку. Мы побежали, лавируя между мирно гуляющими посетителями города.

– Я хочу тебя кое с кем познакомить. Пока тебя не было все лето, я познакомилась с несколькими ребятами в финском кемпинге. Оказалось, что они наши, из Питера. – торопливо проговорила Таня, увлекая меня за собой.

– Угу, два месяца меня нет, а ты уже заменяешь мое место в своем сердечке?

– Да, блин, а чего ты хотела? Я – экстраверт! И… Девушка, с которой мы встретимся, вроде как классная. Рич бич. Ее папаша владеет каким-то автосалоном в центре города.

– Ты определенно меркантильная сущность. – мрачно усмехнулась я.

Смеясь снова и снова, мы продолжали нестись по залитой огнями улице Гостиного двора, мимо Казанского, в тень переулка.

Наконец, мы добрались до того самого ночного клуба.

– Так… Вот мы и прибыли! Вход бесплатный! – прокричала Таня и услужливо распахнула передо мной дверь. – Соскучилась по этому месту?

Я ощутила резкий запах дыма и смешанный с ним сладкий кальянный аромат. Было довольно сумеречно, и я плохо видела.

– О! Вот что я забыла! – энергично воскликнула подруга и, развернувшись, взяла меня за руку. – Нововведение. Держи-ка… – она надела мне на запястье черный браслет.

Я осмотрела его. Пока я приспосабливалась к свету, Таня что-то вывела на нем белым маркером.

– Ме-ли-сса… Мило!

– Классно.

– Да, теперь вместо того, чтобы выкрикивать свое имя сквозь всю музыку, можно просто показать какому-нибудь красавчику этот браслет. Я даже номер пишу!

Таня поймала меня за руку и потащила через толпу веселящихся людей.

– Я очень рада наконец-то познакомить вас друг с другом! – прокричала Таня, стараясь заглушить музыку.

Я обернулась на нее, и она кивнула в сторону.

Мы остановились в каком-то уединенном уголке клуба. У стен стояли небольшие фиолетовые диванчики с журнальными столиками.

Я посмотрела на человека, которым Таня заменила меня на лето: девушка с вьющимися каштановыми волосами средней длины. Выражение ее лица совершенно ничего не выражало и казалось холодным. Пустые карие глаза смотрели на яркий экран. Темно-красные губы были поджаты, пока та строчила смс, даже не заметив нашего появления.

– Это Элла! – крикнула Таня и кивнула на девушку. – Забавный факт о ней: она порой вообще не моргает!

– Я моргаю. Особенно, когда на меня никто не смотрит, – сухо ответила девушка, бросив безучастный взгляд на Таню. На мгновение она заметила и меня, остановив свой взгляд.

– Не очень рада знакомству, – добавила я со вздохом.

Мой комментарий был услышан лишь Таней, и она ткнула меня локтем в бок.

– Элла, это моя лучшая подруга, о которой я тебе рассказывала, – Мелисса!

Девушка натянуто улыбнулась и продолжила смотреть в телефон, только ее длинные красные серьги покачивались, слегка касаясь плеч.

– Спасибо, что потратили на нас целую минуту своего драгоценного времени. Мы очень признательны! – обратилась я к девушке. – Больше не будем Вас отвлекать.

Элла посмотрела на меня своим тяжелым, пристальным взглядом. Затем схватила свою сумку, что-то ища в ней.

– Простите… Просто день не удался. – прошептала она невнятно.

– За новую долгую дружбу! – неловко хихикнула Таня и забрала у Эллы бокал с красным, а та даже и не заметила этого. – Кто хочет потанцевать?… Это моя любимая песня!

– Без меня. – прокомментировала Элла, поправляя макияж.

«Похоже, ты вообще ничего не хочешь, кроме как нагонять на других скуку своим обществом», – с иронией подумала я.

Таня подмигнула мне и кивнула в сторону бара.

– Я принесу тебе что-нибудь, Мелис. Развлекайтесь!

Меня оставили с этой наглой девчонкой.

– Ты грубая. – нарушила я всеобщее молчание, плюхнувшись на диван рядом с ней.

– …Что, прости?

– Как ты общалась с нами.... Это было грубо.

– Что тебе надо от меня? – прошипела она и положила телефон на диван.

– Ничего.

Я не хотела начинать с ней конфликт, поэтому просто встала и направилась в сторону бара.

Клуб был не настолько большим, чтобы заблудиться, поэтому мне потребовалась всего минута, чтобы найти место, где люди отмывались от своих проблем – бар.

Заказав бокал белого, я положила голову на руки. Надо было сделать это еще вчера.

Я щурилась от неона – розового, синего, ядовито-зелёного – пока глаза не привыкли к этому искусственному северному сиянию.

Таня была где-то там, в месиве тел на танцполе. А я – здесь, с полупустым бокалом и…

С ним.

Я искоса взглянула на своего соседа справа. Это был высокий молодой человек с вьющимися, темно-блондинистыми волосами. Его голова и одна рука покоились на барном столе рядом с пустой бутылкой рислинга. Глаза были сомкнуты, густые черные ресницы слегка подрагивали, как будто он пребывал в глубоком сне и видел что-то.

Я могла спокойно рассмотреть его внешность, не привлекая его внимания: пряди волос лежали на лбу, на губах застыла лукавая полуулыбка, чуть выше линии губ была небольшая родинка, которая очень ему шла, еще одна родинка была в районе подбородка. И завершал его образ – заостренный нос.

Он был довольно симпатичным. Но для меня, поклявшейся на несколько лет перестать присматриваться к парням и сосредоточиться на учебе, он был просто пьяным типом. Ничего больше, ничего особенного… Но, черт возьми, до чего же он был красив!

Я скорчила рожицу и уже хотела было повернуться и допить свой бокал одним глотком.

– Не отворачивайся… – раздался его тихий голос.

Глава III