Сказки дядюшки Римуса (сборник)
- -
- 100%
- +
Ответил Форамбиана:
– А всё-таки я Нгутэ, мой друг.
Тогда Начальник поднял несколько камешков и дал их Форамбиане:
– Съешь их, если ты Нгутэ!
Форамбиана взял камни, положил их в мешок, в уголочек, а сам достаёт из мешка бобы и жуёт: пупуру-пупуру-пупуру…
– Да, – сказал Начальник. – Теперь я вижу, что ты и вправду Нгутэ.
Вернулся тут ещё один Нгутэ с охоты за камнями. Начальник сказал ему:
– Вот к нам ещё пришёл Нгутэ.
– Какой же это Нгутэ? – спросил охотник за камнями. – С виду он совсем похож на человека: рот у него – как у человека, уши у него – как у человека, нос у него – как у человека, волосы – как у человека, голова – как у человека, руки – как у человека, грудь – как у человека, живот – как у человека, шея – как у человека, плечи – как у человека, спина – как у человека, ноги – как у человека.
– А я всё-таки Нгутэ, – сказал Форамбиана.
Тогда взял охотник несколько камешков, что принёс с охоты, и протянул их Форамбиане. Тот положил их в мешок с бобами, достал оттуда бобов и принялся жевать: пупуру-пупуру-пупуру…
– А ты и вправду Нгутэ, мой друг!
И всякий, кто приходил, начинал сначала, и все сказали:
– А ты и вправду Нгутэ, друг!
И все успокоились и легли спать. Поутру все Нгутэ отправились на охоту за камнями. Только Начальник остался. Тогда вытащил Форамбиана нож и убил Начальника Нгутэ. Он взял его сердце и убежал.
А птица Токо пролетала мимо и всё видела. Она полетела туда, где охотились Нгутэ, и закричала: «Беда! Беда!» Тогда все Нгутэ пустились бежать обратно в селение и сказали так:
– Ведь мы говорили: «Какой же это Нгутэ? С виду он похож на человека: глаза у него – как у человека, и рот – как у человека, и нос – как у человека, и голова – как у человека, и уши – как у человека, борода – как у человека, волосы – как у человека, руки – как у человека, грудь – как у человека, плечи – как у человека, спина – как у человека, ноги – как у человека». Он отвечал нам: «А я всё-таки Нгутэ». Но он обманул нас.
Они прибежали домой и увидели, что их Начальник убит. Форамбиана взял сердце и убежал.
Они пустились за ним вдогонку и настигли, но он успел вскарабкаться на дерево Моолела. Они закричали:
– Моолела, Моолела, расти вниз! Расти вниз, Моолела!
Но Форамбиана запел:
– Моолела, Моолела, расти вверх, расти вверх!
И Моолела начала расти вверх. Она росла и росла. Все Нгутэ улеглись под деревом и заснули.
В полночь пропел Форамбиана:
– Моолела, Моолела, наклонись, наклонись!
И Моолела наклонилась, и вершина её коснулась земли далеко от Нгутэ. Форамбиана спрыгнул на землю и побежал прочь. Утром проснулись Нгутэ и удивились. Они опять пустились за ним вдогонку, но он был уже дома, и все Нгутэ повернули назад.
А Форамбиана сказал своей жене:
– Вот тебе сердце Нгутэ!
И рассказал ей всё как было. Она воскликнула:
– Ты и вправду меня очень любишь!
Тогда Форамбиана спросил:
– Ну а ты тоже любишь меня, жена?
– Да, – отвечала она, – очень.
– Ну, если ты меня вправду очень любишь, – сказал Форамбиана, – то пойди и добудь мне воды оттуда, где нет лягушек.
Она взяла кувшин и немножко еды, потому что знала, что поблизости нет нигде такой воды. Она шла, пока не пришла к реке. Тут она запела:
– Мне воды, где нет лягушек,Мне воды, где нет лягушек.– Руэ, руэ, рвэ, мы тут! – отвечали лягушки.
Она пошла дальше и увидела пруд.
– Мне воды, где нет лягушек,Мне воды, где нет лягушек.– Руэ, руэ, рвэ, мы тут!Она пошла дальше и увидела другую речку.
– Мне воды, где нет лягушек,Мне воды, где нет лягушек.– Руэ, руэ, рвэ, мы тут!Она шла и шла, солнце село, и легла она спать. Утром проснулась, видит – ручей.
– Мне воды, где нет лягушек,Мне воды, где нет лягушек.– Руэ, руэ, рвэ, мы тут!Дальше пошла она, пришла к пруду, запела:
– Мне воды, где нет лягушек,Мне воды, где нет лягушек.Ничего не слышно.
Она набрала воды, поставила кувшин и снова спела:
– Мне воды, где нет лягушек,Мне воды, где нет лягушек.– Руэ, руэ, рвэ, мы тут!Вылила воду, пошла дальше.
Приходит к реке.
– Мне воды, где нет лягушек,Мне воды, где нет лягушек.Тишина.
– Мне воды, где нет лягушек,Мне воды, где нет лягушек.Тишина. Она набрала кувшин, подняла его на голову и спела:
– Мне воды, где нет лягушек,Мне воды, где нет лягушек.– Руэ, руэ, рвэ, мы тут!Выплеснула воду и пошла дальше. Пришла она к большому пруду, весь пруд был в тени деревьев, и спела:
– Мне воды, где нет лягушек,Мне воды, где нет лягушек.…Он успел вскарабкаться на дерево Моолела.
Тишина.
– Мне воды, где нет лягушек,Мне воды, где нет лягушек.Тишина. Набрала воды, поставила кувшин.
– Мне воды, где нет лягушек,Мне воды, где нет лягушек.Ни звука не было слышно. Она умыла лицо, напилась воды и спела снова:
– Мне воды, где нет лягушек,Мне воды, где нет лягушек.Тихо было, совсем тихо. Тогда она сказала:
– Это вправду вода, где нет лягушек!
Подняла кувшин на голову и прислушалась:
– Мне воды, где нет лягушек,Мне воды, где нет лягушек.Ни звука. Она прошла несколько шагов, остановилась.
– Мне воды, где нет лягушек,Мне воды, где нет лягушек.Потом пошла в тень ветвистого дерева Цинчинчи, сняла кувшин с головы, прислонилась к стволу дерева и сказала:
– Передохну немножко и пойду дальше.
Но пока она отдыхала, кувшин пустил корни в землю. Она хотела поднять его, но он сидел крепко.
Тут прискакал Заяц – фа-фа-фа-та-та:
– Кто это тут сидит, в тениНачальника?– Это я, жена Форамбианы.– Ну, тебе несдобровать сегодня.Потом прибежала Антилопа Дукер – ро-ро-ророро-роро:
– Кто это тут сидит, в тениНачальника?– Это я, жена Форамбианы.– Ну, тебе несдобровать сегодня.Потом пришёл Водяной Козёл – дува-дува-дува:
– Кто это тут сидит, в тениНачальника?– Это я, жена Форамбианы.– Ну, тебе несдобровать сегодня.Потом пришёл Каменный Козёл – цоцонго-цоцонго:
– Кто это тут сидит, в тениНачальника?– Это я, жена Форамбианы.– Ну, тебе несдобровать сегодня.И спрятался в сторонке, в тени. Пришла Зебра – папара-папара-хва-хва-хва:
– Кто это тут сидит, в тениНачальника?– Это я, жена Форамбианы.– Ну, тебе несдобровать сегодня.И укрылась в тени, в сторонке. Пришёл Жираф – цва-цва-цва-тца-по:
– Кто это тут сидит, в тениНачальника?– Это я, жена Форамбианы.– Ну, тебе несдобровать сегодня.И укрылся в тени, в сторонке.
Пришёл Носорог – гого-гого-гого – и наморщил рога на носу:
– Кто это тут сидит, в тениНачальника?– Это я, жена Форамбианы.– Ну, тебе несдобровать сегодня.И укрылся в тени, в сторонке.
Пришёл Лев и зарычал так, что по всей округе прокатилось эхо – мпфунгу-мбвунгу:
– Кто это тут сидит, в тениНачальника?– Это я, жена Форамбианы.– Ну, тебе несдобровать сегодня.И пошёл и уселся в тени, в сторонке. Леопард пришёл – ша-ша-ша-лава-лава-лава:
– Кто это тут сидит, в тениНачальника?– Это я, жена Форамбианы.– Ну, тебе несдобровать сегодня.И улёгся в тени, в сторонке.
Гиена пришла – хелева-хелева:
– Кто это тут сидит, в тениНачальника?– Это я, жена Форамбианы.– Ну, тебе несдобровать сегодня.И легла в тени, в сторонке.
Потом пришёл Слон – шашаве-шашаве:
– Кто это смеет сидеть тут, в тениНачальника?– Это я, жена Форамбианы, —сказала женщина тихим голосом.
– Ну, тебе несдобровать сегодня.И пошёл, и стал в тени, в сторонке.
И тут пришёл совсем чудовищный Слон – хлеу-хлеу-хлеу:
– Кто это смеет сидеть тут, в тениНачальника?– Это я, жена Форамбианы, —сказала женщина совсем тихим голосом.
– Ну, тебе несдобровать сегодня.Потом он пошёл к пруду и напился воды. Напившись досыта, он набрал воды хоботом и стал поливать себя всего, и вся вода в пруду взволновалась и замутилась. Тогда он вышел на берег и пошёл в свою тень, где сидела жена Форамбианы. Тут он заснул, и четыре ноги его стояли вокруг жены Форамбианы, как четыре толстых ствола. Когда солнце зашло, он отправился спать туда, где всегда проводит ночь.
Когда все приготовились спать, Заяц промолвил:
– Я всегда несчастливый. Если что-нибудь случится, скажут, что я виновен. Прикройте меня ступкой.
Его прикрыли ступкой.
Ночью скинул с себя Заяц ступу, вылез, взял топор и сказал жене Форамбианы:
– Хочешь идти домой?
– Конечно, хочу домой, – сказала она, – но мне нельзя, потому что кувшин пустил корни и врос в землю.
Тогда Заяц обрубил корни кувшина, помог ей поднять кувшин на голову и сказал:
– Ну, ступай.
Он проводил её, возвратился назад и опять накрылся ступой. Рано утром увидели все, что жена Форамбианы исчезла. И сказали:
– Значит, кто-то здесь перерубил корни кувшина.
Все собрались и стали спрашивать друг друга. И сказали так:
– Тот, кто помог убежать жене Форамбианы, будет наказан. Признавайтесь, кто обрубил корни? Ну, говорите!
Очень сильный был шум, когда искали, кто обрубил корни кувшина и помог убежать жене Форамбианы.
Тогда зашевелился под ступой Заяц – гугуру-ггуру – и воскликнул:
– Выпустите меня отсюда, я сам хочу глянуть. Меня нарочно здесь держат, боятся, что я разыщу, кто виноват!
Но никто на него не обратил внимания. Потом его всё-таки выпустили, и он притворился, будто очень удивлён. Каждый говорил по-своему. Одни говорили:
– Может быть, Заяц виновен? Он известный хитрец!
– Нет, – отвечали другие, – он ведь упрятан был под ступой, только сейчас его выпустили. Уж скорее это гиены, зубы у них остры, они могли перегрызть корни зубами. Ну, конечно, виновны гиены! Поплатятся же они за это!
А жена Форамбианы вернулась домой, совсем худая от страха, и дала своему мужу кувшин с водой и рассказала ему всё как было.
Форамбиана сказал:
– А ты ведь правду сказала! Ты крепко меня любишь!
Вот и вся сказка про Форамбиану.
Хитрый Шакал
Сказки кабилов Северной АфрикиГлава 1Бежал раз Шакал и видит на дереве гнездо Жаворонка. В гнезде сидел Жаворонок и семь птенчиков высунули головки. Шакал кричит Жаворонку:
– Брось мне одного птенчика, не то я влезу на дерево и всех вас съем.
Испугался Жаворонок и бросил ему одного птенца. Подхватил его Шакал, проглотил и убежал прочь.
На другой день опять приходит Шакал к гнезду.
– Брось мне, – говорит, – одного птенца, не то я всех вас съем.
Отдал Жаворонок ему ещё одного птенчика.
Так каждый день приходил Шакал, шесть дней подряд. На седьмое утро в гнезде остались только Жаворонок да один птенчик.
Вот на седьмое утро сидит Жаворонок и горюет над последним птенцом и плачет. Пробегала мимо Лиса, видит – плачет Жаворонок. Она и спрашивает:
– О чём ты плачешь?
– Как мне не плакать? – говорит Жаворонок. – Каждый день приходит сюда Шакал, обещается влезть на дерево и всех нас сожрать, если я не брошу ему птенчика. Шестерых я ему уже побросал, а сегодня придёт он за последним сыночком.
Лиса говорит:
– Да ты не бойся, Шакал по деревьям лазит не лучше меня. Гони его прочь, не добраться ему до гнезда.
И побежала Лиса своею дорогой.
Немного погодя прибегает Шакал; стал под деревом и кричит:
– Подавай мне птенца, не то я взберусь к вам, и птенца проглочу, и тебе несдобровать!
– Ну что ж, полезай, – отвечает Жаворонок. – Полезай и хватай и меня, и птенчика!
– Сейчас полезу, – говорит Шакал.
Сперва он попробовал вскочить на дерево, да не тут-то было. Тогда пошёл он и нарвал соломы. Сплёл кольцо, обхватил им себя и дерево, уперся в кольцо спиной, ногами в дерево и полез кверху. Только кольцо порвалось, и Шакал шлёпнулся наземь.
А Жаворонок-то перепугался и ну плакать! Как раз тут пролетал Орёл. Спрашивает он Жаворонка:
– О чём плачешь?
– Да как мне не плакать? Шесть птенцов выманил у меня Шакал и всех сожрал. Теперь хочет последнего взять, седьмого. Уж он на дерево лезет!
– Не плачь, Жаворонок, – говорит Орёл. – Избавлю я тебя от Шакала.
Пал Орёл сверху на Шакала, схватил его когтями и понёс в небо. До самых облаков поднял Орёл Шакала; тут и спрашивает его:
– Шакал, а Шакал, что ты видишь внизу?
Глянул Шакал вниз, поёжился от страха и говорит:
– Сдаётся мне, там, внизу, всё красное.
– Это красные телята, которых ты съел, – отвечает Орёл.
Несёт его Орёл выше, за облака, и спрашивает:
– Шакал, а Шакал, что ты видишь внизу?
Глянул Шакал, похолодел от страха и говорит:
– Сдаётся мне, там, внизу, всё белое.
– Это белые ягнята, которых ты разорвал, – отвечает Орёл.
Несёт его Орёл выше и выше и спрашивает:
– Шакал, Шакал, каким обернулся белый свет?
Почернело у Шакала в глазах со страху. Открыл глаза, ничего не видит.
– Сдаётся мне, чёрным обернулось всё внизу.
– Это чёрные козлята, которых ты зарезал, – отвечает Орёл.
Ещё выше, ещё выше понёс он Шакала и спрашивает:
– Шакал, Шакал, что ты видишь внизу?
Но Шакал не посмел и глаз открыть.
– Ничего, – говорит, – не вижу внизу.
– То-то, – сказал Орёл. И раскрыл свои когти. Полетел Шакал вниз. Падает вниз Шакал, обмирает со страху. Тут он крикнул:
– Пресвятой Сиди Абдель Кадер Джилали! В море или в стог сена! В море или в стог сена! В море или в стог сена!
И упал он в море.
Упал он в море и попробовал прыгнуть. Но под ногами не было дна. Чуть-чуть не захлебнулся Шакал, да крикнул со страху:
– Сиди Абдель Кадер Джилали! Подарю тебе меру зерна, если дно найду под ногами!
Поглубже опустился Шакал; тут под ногами он почувствовал землю. Понемножку он мог идти к берегу; повеселел Шакал. Вышел на берег, отряхнулся и говорит:
– Не видать тебе мерки зерна, дорогой мой Сиди Абдель Кадер Джилали!
И побежал прочь.
Глава 2Отбежал Шакал подальше, взял решето и держит его под носом. А сам бормочет, будто читает книгу. Сидел он так, сидел, а мимо шла Дикая Свинья. Увидела Свинья, как бормочет Шакал над решетом, и спрашивает:
– Что это ты делаешь, братец Шакал?
Шакал отвечает:
– Ступай, ступай, не мешай мне. Разве не видишь, что я читаю книгу?
И снова склонился над решетом и ну бормотать!
– Шакал, Шакал, что ты видишь внизу?
Поглядела на него Свинья, подошла к нему тихонько и говорит так почтительно:
– Прости, я вижу, ты читаешь. Значит, ты стал учёным человеком. У меня дома семеро деток, им как раз подошло время учиться. Не научишь ли ты их читать?
Шакал поднял морду от решета и отвечает:
– Хорошо, я согласен. Уж очень я люблю учить малых ребят.
– А долго придётся учиться? – спросила Свинья.
– Если это большие, умные дети, – отвечал Шакал, – хватит с них и одной недели.
Свинья говорит:
– Я приведу к тебе деток. Где найти мне тебя?
– Да приводи сюда, – говорит Шакал.
Свинья побежала прочь. Вот приходит она снова, а с ней семеро поросят.
– Вот, – говорит она, – мои дети. Научи их грамоте. Когда за ними прийти?
– Уж я сказал тебе, – отвечает Шакал. – На восьмой день приходи. Если они умники, всё уже выучат. Ты их и не узнаешь.
Ушла Дикая Свинья.
Взял Шакал маленьких поросят к себе в дом. Запер он тут шестерых в хлев, а седьмого убил и съел – половину в обед, половину в ужин. И завалился спать.
Каждый день он убивал по одному поросёнку. Половину съест в обед, половину – на ужин. А кожу сдерёт и растянет на дворе. Мух налетело – туча, носятся они над свежими кожами и жужжат: жур-жур-ж-ж-ж-ж…
На восьмой день пришла Свинья. Шакал вышел ей навстречу и говорит:
– Добрый день, матушка.
А Свинья в ответ:
– Как мои дети? Можно их брать домой?
– Нет, – говорит Шакал. – Они учатся славно. Только ты не мешай им. Не так уж умны они, как я думал. С лица они красивые, совсем в матушку. А голова у них, видно, в отца. Твой муженёк небось поглупей тебя будет?
– Да, – сказала Свинья, – мой Кабан и впрямь не очень умён. Грамоте он нипочём не хотел учиться.
– Ну, не беда, – говорит Шакал, – не так уж плохи твои поросята. Всё-таки мать у них умница. Уж и прилежны они! Хочешь послушать, как они учатся?
– Хочу, конечно, – отвечает Свинья.
А Шакал говорит:
– Пойдём, прислонись ушком к двери. Услышишь, как они стараются!
Подошла Свинья к двери, прислушалась. А мухи жужжали громко: жур-жур-ж-ж-ж-ж…
Шакал говорит:
– Слышишь, как стараются?
– Да, – говорит Свинья, – видно, ученье им в охотку. Вот хорошо-то! Когда же мне прийти за ними, братец?
– Приходи через недельку, – отвечает Шакал. – Уж тогда они будут в грамоте тверды.
И Свинья ушла.
Только ушла она, Шакал давай строить другой выход из дома, на задний двор, чтобы легче было удрать. А Свинья соскучилась по своим поросятам, неделю ей ждать невтерпёж. Она пришла через два денёчка. Стучит в дверь – никто не отпирает. Постучала погромче и крикнула:
– Это я, Свинья, отопри, я хочу моих деток проведать!
Шакал услыхал – шмыг в заднюю дверь.
Свинья кричит громче прежнего:
– Отопри, я к деткам пришла!
А в ответ только: жур-жур-ж-ж-ж-ж…
Свинья и говорит:
– Нет, это не мои дети, мои давно бы открыли!
Разбежалась она – и в дверь. Разбила дверь, вбежала в дом и на двор. Видит – растянуты на дворе поросячьи кожи, над ними мухи – тучей. Тут поняла она, что Шакал обманул её. Заметалась по двору, нашла задний ход и кинулась за Шакалом вдогонку.
Бежит Шакал во всю мочь, а Свинья за ним. Быстро бежит Шакал, а Свинья быстрее. Видит Шакал – не удрать ему от Свиньи. Юркнул он в нору, что встретилась ему на дороге. Тут и Свинья подоспела. Хвать его за заднюю лапу.
Тянет его, а Шакал говорит:
– Эх ты, слепая! Схватила корешок, думает – моя лапа! Лапа моя в сторонке.
Выпустила Свинья лапу, опять щёлкнула пастью. Ногу-то Шакал убрал, а хвост не успел. Тащит его Свинья за хвост, а Шакал кричит:
– Эх ты! Схватила корешок, думает – мой хвост!
А Свинья сквозь зубы:
– Да, сдается мне, что хвост.
Тянула, тянула Свинья и оторвала хвост у Шакала. Шакал шасть в глубину и другим ходом тягу. Свинья ему вдогонку:
– Всё равно не уйдёшь от меня, ты теперь меченый. Хвоста у тебя нет, я тебя среди всех шакалов найду!
Пошла Свинья в лес и сказала всем кабанам:
– Шакал всех моих поросят сожрал. Где б он вам ни попался – убейте его или меня позовите. Его легко признать, потому что я ему хвост оторвала.
Услыхал Шакал, что повсюду ищут Шакала без хвоста.
– Посмотрим, – говорит, – как вы меня признаете!
Побежал Шакал к большому фиговому дереву, что росло возле дома одного крестьянина. Всех шакалов позвал он сюда угощаться фигами. Он им так сказал:
– Я полезу на дерево и потрясу.
А шакалы говорят:
– А мы полезем и сами будем рвать фиги.
– Нет, – говорит Шакал, – это не дело, братцы. Ветки обломятся, чего доброго, до драки дойдёт; каждый захочет на лучшее местечко. Крестьянин прибежит на шум, нам и полакомиться не придётся. Уж лучше я вас всех привяжу хвостами к стволу. Тогда перед каждым будет местечко, я влезу на дерево и всех буду поровну оделять. И споров не будет.
– Ладно, – сказали шакалы.
И он их накрепко всех привязал хвостами к дереву. А сам влез наверх и ну трясти ветки. Падают фиги, шакалы хватают их. Только вдруг Шакал как крикнет:
– Крестьянин, крестьянин, беги скорей! Шакалы все твои фиги сожрут!
Прибежал крестьянин, запрыгали шакалы, да крепко привязаны хвосты. Взял крестьянин палку, размахнулся. Тут шакалы рванулись, оторвались от хвостов и кто куда!
А тот, что сидел на дереве, как увидел это, обрадовался.
– Ну, – говорит, – посмотрим, как признают меня теперь кабаны!
Спрыгнул с дерева и был таков.
Глава 3Взял Шакал коровью шкуру и отправился на высокий холм, чтобы его со всех сторон было видно. Тут разрезал он кожу и смастерил себе пару сандалий. Вот и расхаживает в сандалиях взад-вперёд по холму, чтобы все видели.
Проходил мимо Лев, увидел Шакала. Понравились ему сандалии, он и говорит:
– Шакал, сделай-ка мне такие сандалии!
– Отчего же, – отвечает Шакал, – охотно. Только вот беда: кожа у меня вся пересохла, ничего из неё не выйдет.
Притащи мне сюда корову пожирней. Я зарежу её и изготовлю из её кожи такие сандалии – загляденье! Чем корова жирней да кожа свежей, тем прочней будут сандалии!
Притащил Лев жирную, гладкую корову.
Шакал говорит:
– Хороша корова. Сейчас обдерём её, а мясо зажарим.
Убил Лев корову, Шакал содрал с неё шкуру. Выкроил Шакал сандалии и говорит:
– Мне ещё иголку и ниток.
Помчался Лев, притащил Шакалу иголку и ниток.
Шакал говорит:
– Ну, теперь ты ложись и вытяни лапы. Я примерю и примечу сандалии.
Лёг Лев, протянул лапы. Кольнул Шакал Льва в лапу, для пробы, и говорит:
– Ничего, не очень больно? Как-нибудь стерпишь, зато сандалии будут покрепче.
И давай пришивать сандалии к пяткам! Лев закряхтел от боли. А Шакал знай шьёт, приговаривает:
– Пустяки! Теперь поболит малость, зато и обувка же у тебя будет! Удобна и прочна, никакие колючки её не проткнут!
Пришил Шакал сандалии накрепко к львиным пяткам и говорит:
– Ну, всё в порядке. Ступай теперь на солнце, ложись на спину, подмётками кверху. Сандалии высохнут, и боль как рукой снимет.
Хотел было Лев встать на ноги, да как взвоет! Зарычал на Шакала, а тот ему:
– Что это ты, братец Лев? А я-то старался!
Схватил Шакал мясо и удрал.
Лев растянулся на самом припёке и лапы поднял кверху. Он думал, так легче будет. Но свежая кожа ссохлась, он свету невзвидел от боли.
Летели тут мимо две куропатки.
– Что с тобой, – спрашивают, – братец Лев?
– Вот поглядите, – говорит Лев, – какую злую шутку сыграл со мной Шакал.
Куропатки подлетели поближе. Сели в сторонке и спрашивают:
– Что за шутка такая?
А Лев говорит:
– Шакал пришил мне сандалии к лапам. Мне и пошевельнуться нельзя. Помогите мне как-нибудь.
Куропатки в ответ:
– Обещай нам, что ты ни сейчас, ни потом – никогда нас не тронешь. Тогда выручим из беды.
Лев обещал:
– Никогда, никогда больше не буду есть куропаток. Никогда вас никак не обижу.
Тут куропатки слетали к ручью и принесли в клювах и на крыльях воды. Они смочили Льву пятки и выдернули клювами нитки.
– Теперь ступай в тень, – сказали они Льву.
Лев встал, как зарычит! Он щёлкнул зубами и сказал:
– Проглотил бы вас сейчас, если б не моё слово.
Куропатки сразу вспорхнули и улетели. Как вспорхнули они, Лев испугался шума и говорит:
– Чуть-чуть не забыл своего слова! Теперь всегда, как вспорхнёт куропатка, буду пугаться!
И правда, посейчас пугается Лев, если рядом с ним вспорхнёт куропатка.
Глава 4Отправился раз Шакал странствовать. Занозил он себе по пути лапу колючкой и охромел.
Повстречалась ему старушка. Старушка говорит:
– Шакал, ты, я вижу, хромаешь. Дайка я вытащу у тебя из лапы колючку.
Шакал лёг. Старушка ощупала лапу, вытащила занозу и бросила. Тут Шакал встал и говорит старушке:
– А где же моя колючка?
Старушка отвечает:
– Я выбросила её.
А Шакал говорит:
– Это была моя колючка. Как ты смела выбросить мою колючку? Найди её, давай мне её сюда!
Старушка искала, искала колючку, никак не найдёт.
– Нет, – говорит, – не найду. Я дам тебе сотню таких же точно!
А Шакал говорит:
– На что они мне сдались? Я хочу мою колючку! А не найдёшь – дай мне взамен яичко.
Старушка никак не могла найти его колючку. Она дала Шакалу яйцо, он убежал с ним прочь.
Вот под вечер приходит он к одному крестьянину и спрашивает:
– Нельзя ли у тебя переночевать?
– Отчего же, можно, – говорит крестьянин.
А Шакал ему:
– Вот у меня яичко есть. Надо бы его положить под наседку. Можно, я положу?
– Отчего же, можно, – ответил крестьянин.
Положил Шакал яйцо под наседку, а сам улёгся спать.
Ночью встал Шакал, пошёл к наседке, взял из-под неё яичко, разбил, скушал, а желтком намазал наседке клюв. Потом улёгся снова, как ни в чём не бывало.
Наутро заплакал Шакал. Крестьянин и спрашивает его:
– Отчего ты плачешь?
– Да, – говорит Шакал, – твоя курица моё яичко съела.
Крестьянин говорит:
– Где это видано, чтобы курица яйцо съела?
А Шакал в ответ:
– Погляди сам. У неё клюв и сейчас в желтке!
– Ну ладно, – сказал крестьянин. – Я другое яйцо тебе дам.