Нагария-Столярка

Нагария-Столярка

Глава-1. Старые уроки.

1. Новые условия.

На следующее утро в половине седьмого часа был возле ворот столярки, которая на иврите называется «Нагария». С нетерпением ждал приезда хозяина столярной мастерской.

Но он приехал вместе со всеми рабочими на своём мини-автобусе, за рулём которого был сам хозяин столярной мастерской. Точнее если сказать, то Арик был средним сыном Мордыхая, хозяина нагарии.

Просто хозяин доверил своему среднему сыну Арику заправлять всеми делами в столярной мастерской. Оставляя за собой контроль за деньгами. Мордехай ни давал своим детям пустить на ветер свой бизнес, который он раскручивал в течение нескольких десятилетий своей сознательной жизни вместе с другом Мишелем из Марокко.

Теперь самый шустрый из четырёх сынов Мордехая управлял раскрученным бизнесом в изготовлении мебели для «Бейт кнесет» синагог по городам Израиля.

– Ты начнёшь свою работу на заготовках. – сказал мне, Ушер, требование Арика. – Затем ты перейдёшь на рутер, это фигурная обработка заготовок. После тебя поставят на сборку, перевозку и установку мебели в синагогах по городам Израиля. Если ты понравишься своей работой Арику, то, примерно, через месяц он повысит тебе оплату.

– Сколько буду получать в столярной мастерской? – спросил, Ушера, насчёт первоначальной зарплаты.

– В нагарии столяры получают минимум. – ответил Ушер. – Кроме меня и Абрама. Мы работаем давно.

   Согласился с условиями работы. Сразу стал за станок по заготовке древесины на мебель, по чертежам. Работа в столярной мастерской на станках, в общем-то, не сложная. Вначале распиливаешь доски в длину по размерам.

Затем пилишь доски на части. После пропиливаешь в досках фаски и склеиваешь доски по определённому размеру. Дальше доски-заготовки строгаешь с обеих сторон под размер фигурной заготовки.

Строганные склеенные доски делают фигурными. Ещё раз строгают под окончательный размер. В конце фигурные заготовки отправляют в отдельный цех на покрытие лаком и на шлифовку под повторное покрытие лаком.

В заключении лакированные заготовки поднимаются в цех сборки на второй этаж. Готовую мебель грузят на "масаид" (грузовой автомобиль) с открытой платформой и развозят заказы по синагогам.

Работа интересная и на первый взгляд творческая. Больше тридцати лет прошло с того времени, когда учился на столяра-краснодеревщика в строительном училище №5 в Беслане.

Работал в Холоне, в столярной мастерской по офисной мебели у еврея из Болгарии. Теперь в столярной мастерской по мебели для синагоги. Обратно стал столяром краснодерёвщиком, как тридцать лет назад в Северной Осетии. Все на круги своя.

Мои руки обратно вспомнили, как надо обращаться с деревом. Вновь вспомнил, как учил меня мастер работать на станках и самому изготовлять столярные инструменты.

Теперь столярные инструменты изготовлять себе столярам не нужно. Большую часть работы с деревом выполняют станки и разные сложные механизмы.

Даже если понадобиться какая-то ручная работа, то для этого не требуется изготовление столярных инструментом. Сейчас торговый рынок настолько насыщен различными видами инструментов, что легко найти в специальном магазине необходимый для любой работы инструмент.

После чего можно выполнить мелкую работу столяра и даже ювелира по древесине. Мои старые уроки на столяра-краснодеревщика пошли мне на пользу. Быстро вспомнил, как нужно работать с деревом и легко освоил работу по изготовлению мебели для синагоги.

В какой-то степени столяров по изготовлению мебели для синагоги тоже можно назвать краснодерёвщиками, как в прямом, так и в переносном смысле. Дело в том, что древесина бука бледно-розового цвета после специальной обработки и лакировке принимает жёлто-оранжевый цвет с красным оттенком.

Чем не красная древесина в столярной мастерской по изготовления мебели для синагоги? На Руси издревле краснодерёвщиками называли таких столяров, которые из дерева могли сделать красивую мебель.

Отсюда и слово "красно", то есть по старорусскому наречью "красиво". Пример тому "красна девица", то есть "красивая девушка", говоря современным русским языком.

Вот теперь стал обратно в Израиле, как тридцать лет назад, столяром-краснодерёвщиком изготовляя красивую мебель для синагоги из дерева бук с красным оттенком.

Конечно, пока не знал внутреннего порядка работы в столярной мастерской, то меня впервые дни работы использовали как салагу. Каждый из столяров пытался спихнуть на меня свою черновую работу, которую не часто контролировал Арик.

То подносил к станку большие доски, а на станке работал другой. То таскал вручную на второй этаж готовые заготовки мебели, которые можно было поднять маргизой (электрокарой) через ворота второго этажа.

– Алекс! Ахшав кцат-кцат никаен аколь нагария. (Александр! Сейчас чуть-чуть почисть всю в столярку.) – с еврейским подходом, обратился ко мне, Арик, в конце работы, с уборкой территории столярной мастерской.

   Почистить чуть-чуть всю столярную мастерскую в конце работы, это означало вытащить из цехов мусора объёмом с огромный многотонный самосвал.

Причём все это надо делать вручную и в заключении подмести весь цех метлой до чистого бетона на полу нагарии. Весь мусор состоит от мелких стружек и опилок, до огромных кусков древесины, которые надо не только вынести на улицу.

Кроме того, мусор надо поместить в огромный мусорный кузов от самосвала, без всяких технических приспособлений для погрузки и разгрузки сыпучих материалов отходов из древесины.

Уборку цехов столярной мастерской закончил тогда, когда все рабочие и хозяин мастерской садились в свой автомобиль в чистой одежде. Собираясь уезжать домой.

Мне оставалось только обдуться воздухом из компрессора и в рабочей одежде отправляться пешком к себе домой. Рабочие и хозяин столярной мастерской сослались на то, что в автомобиле нет места для меня, а мне идти до своего дома всего минут пять-десять пути. Сразу отправился домой.

– Как у тебя работа на новом месте? – почти хором спросили дети и жена. – Видно работа была у тебя в столярке пыльная? У тебя такой вид. Словно ты, как крот, весь день рыл туннели в опилках и в древесных стружках на работе.

– Работа, конечно, ни такая, как её представлял в самом начале. – откровенно, признался жене. – Мало того, все рабочие и хозяева столярной мастерской, используют меня, как салагу, на грязных работах. Но их поставлю на место через пару недель своей работы. Как только освоюсь с работой, так сразу заявлю о своих правах на рабочем месте.

  Прошло меньше двух недель работы в столярной мастерской, как сам определился с работой, которую фактически кроме меня никто не мог выполнять. Арик поставил меня работать на рутер.

Это такой небольшой станок, который надо держать в руках и вырезать из заготовки фигуру с кантом и закруглениями. Работа требует много сил и внимания. Если рутер сорвался с фигурной заготовки или заготовка вырвалась из-под рутера, то можно распороть себе живот фрезой, закреплённой в рутер или отрезать себе руку все той же фрезой. Надо быть внимательным.

2. Встреча в Натании.

После того, как освоил работу с рутером, то перестал выполнять подсобные работы и уборкой цехов стали заниматься другие люди. Так день за днём осваивал все азы столярной мастерской (нагарии) по изготовлению мебели для «Бейт кнесет» синагоги.

На сборку мебели тоже Арик ставил меня. Вот только на установку мебели в синагогах Арик не посылал меня ещё ни разу.

Установкой мебели в синагогах занимались Арон, младший брат Арика, а также Моше, водитель больше грузного "масаида", такого грузового автомобиля с большой платформой.

Откровенно, не очень-то стремился научиться устанавливать мебель в синагогах. Дело в том, что эту мебель, связки кресел несколько штук в одном ряду, нужно было вручную грузить на платформу грузового автомобиля.

Затем возле каждой синагоги надо вручную сгружать ряды стульев с платформы автомобиля, за тем таскать мебель вручную в синагогу на первый, второй или даже третий этаж огромных залов. Работа очень тяжёлая и весьма сложная.

– Сегодня Арона не будет, так что тебе и Моше придётся заниматься установкой мебели. – сообщил Ушер.

   Погрузкой мебели мы занялись с обеда. Поездка намечалась в Натанию, это севернее Тель-Авива. Примерно, на таком же расстоянии, как Ашдод южнее Тель-Авива. Езды в оба конца не больше трёх часов.

Но ехать надо до часов пик, когда в час пик проехать быстро просто невозможно от огромного потока автомобилей по всем магистралям и дорогам Израиля. Так что мы с Моше спешили быстрее закончить погрузку мебели на платформу огромного масаида.

Мне уже приходилось заниматься погрузкой мебели. Поэтому мы с Моше легко складывали кресла рядами один в один в четыре этажа на всю длину платформы своего грузового автомобиля.

Прошло больше часа погрузки мебели, прежде чем мы забрались в кабину масаид. Долговязый Моше стал проворно выкручивать баранку автомобиля, выезжая из двора нагарии. До улицы Бней Брит, ведущей к государственной трассе, нам приходиться выбираться по многочисленным переулкам пищевой промышленной зоне.

Каждый переулок размером с наш грузовой автомобиль надо было преодолеть с нескольких попыток. То угол разворота не позволяет проехать переулок, приходится делать реверс автомобиля взад и вперёд, чтобы ухитриться преодолеть короткий переулок и при этом не снести бортом автомобиля забор соседней фирмы.

То приходится пропускать несколько автомобилей подряд, которым больше нечего делать, как только разъезжать по коротким переулкам пищевой промышленной зоны. Вот кто-то неудачно проехал через короткий переулок и зацепил припаркованный возле фирмы легковой автомобиль.

Нарушитель успел вовремя смыться, но хозяин пострадавшего автомобиля вызвал по сотовому телефону дорожную полицию. Теперь полиция и представители страховой компании вместе с хозяином пострадавшего легкового автомобиля определяют стоимость нанесённого ущерба легковому автомобилю. Проехать нам дальше нельзя пока эта компания не разберётся с аварией на парковке легковых автомобилей. Придётся нам подождать.

   Наконец-то после почти часа мучений в переулках пищевой промышленной зоны, грузовой автомобиль вырывается из заточения переулков, на широкую улицу Бней-Брит.

Вскоре на скоростную государственную трассу. Едва преодолеваем развязку дорог на государственной трассе. Как в едущий впереди новенький автомобиль «Форд» врезается дикий кабан, выскочивший откуда-то из зелени кустов, расположенных вдоль государственной трассы.

Грузовой автомобиль едва не врезается в легковой автомобиль «Форд» и в убитого дикого кабана. Моше остановил свой масаид (грузовой автомобиль).

– Сегодня сел за руль автомобиля и сразу авария. – возмущённо, говорит грузин, хозяин машины «Форд».

– Биджо! Ты, наверно, не успел с друзьями "обмыть" свой автомобиль? Вот поэтому случилась авария. – говорю. грузину. – Чего так волнуешься? Всего лишь вмятина на бампере. Зато теперь у тебя есть хорошая закуска и повод, чтобы отметить куфт по машине. С друзьями "обмыть" свой новенький автомобиль. Желаем тебе хорошего стола.

   Мы с Моше помогаем грузину положить дикого кабана, как дорожный трофей после аварии, в багажник автомобиля «Форда». Дикий кабан настолько большой, что едва помещается в пустом багажнике легкового автомобиля «Форд».

По лицу грузина видно, что он уже упокоился насчёт аварии и вполне доволен своим трофеем на государственной трассе. Теперь в его доме сегодня будет веселье и песни под хорошую закуску трофейного, дикого кабана.

Что же касается слегка помятого автомобиля, то страховая компания возместит нанесённый ущерб легковому автомобилю. Небольшая пробка на государственной трассе быстро рассасывается.

Наш грузовой автомобиль пытается на большой скорости наверстать упущенное во время аварии автомобиля «Форд». Со времени погрузки мебели прошло больше двух часов, а мы ещё не преодолели и тридцати километров между Ашдодом и Тель-Авивом. Короткие переулки в пищевой промышленной зоне и эта маленькая авария с диким кабаном украли наше свободное время. Едва ли мы сейчас быстро проедем города большого Тель-Авива. Наступил час пик.

Автомобили всех марок и мастей сплошным потоком хлынули на городские дороги и автомобильные трассы Израиля. Все проезжие части Израиля заполнены транспортом, похожим на жуков, выбравшихся из своих темных норок.

  До Натании добрались лишь к вечеру. Моше быстро сориентировался по улицам города. Через несколько минут езды по Натании мы подрулили к огромному двухэтажному, новому зданию, разделённому на две синагоги.

Даже по национальным орнаментам, расписанным в двух синагогах можно определить место исхода этих ортодоксальных евреев, которые построили для себя «Бейт кнесет» дом собраний, так переводится с иврита название синагоги.

В первой синагоге, куда мы привезли мебель, находятся выходцы из Марокко. Во второй синагоге через стену молятся богу ортодоксальные бухарские евреи из Средней Азии. Вполне возможно, что там мои земляки?

Пока в двух синагогах идёт вечерняя молитва, мы не имеем право на работу, разгружать свой автомобиль с мебелью для синагоги. Моше надевает на себя кипу и отправляется в зал марокканской синагоги на молитву.

Мне, как атеисту и иноверцу приходится ждать окончания вечерней молитвы возле здания синагоги. Мне, как солдату, Всё равно. Время идёт, а деньги платят. Чем больше времени буду на разгрузке и на установке новой мебели, тем больше заработаю денег.

Так платят всюду в Израиле, не за фактически сделанную работу, а за время, проведённое во время работы. Поэтому пускай рабочее время тянется, как можно больше, во время молитвы.

   Прошло около часа, прежде чем закончилась вечерняя молитва в обеих синагогах. Прихожане быстро стали расходиться, по пути вытаскивая старую мебель из зала синагоги.

Едва зал синагоги освободился от прихожан и от старой мебели, как мы с Моше тут же принялись таскать новые кресла с кузова автомобиля прямо в зал синагоги и расставлять кресла по рядам так, как указывает местный раввин. Закрепляя кресла на местах, мы ускоряем свою работу.

После того, как вся привезённая нами мебель нашла своё место и была закреплена, раввин приглашает нас в "ходерохель" (столовая). Где мы по законам иудаизма должны отметить благополучное прибытие новой мебели в зал синагоги.

Чем не русский или кавказский обычай обмывать свою обновку. Тоже самое, накрытый стол с закуской и выпивкой. Разница лишь в том, что водителю автомобиля положено пить виноградный сок. Раввин может выпить только красное вино.

Мне же, как иноверцу, можно пить любой спиртной напиток. Поэтому раввин наливает мне стакан марокканской араки настоянной на каких-то травах растущих в королевстве Марокко. Такой араку пью впервые.

Прежде чем выпить содержимое в пластиковых стаканах, раввин произносит молитву во имя Всевышнего. Затем раввин трогает меня и Моше левой рукой за голову. Говорит молитву в нашу честь.

Лишь после этих молитв и ритуальных жестов, чем-то похожих на обряды других религий, раввин поднимает пластиковый стакан с красным вином и выпивает содержимое стакана.

Моше вместе со мной следуем примеру раввина, выпивая содержимое своих пластиковых стаканов. Закуской нам служат какие-то сладкие шарики из запечённого теста и саленные маслины, замоченные в вине.

   Закончив обряд с выпивкой и закуской во славу Всевышнего, нас и благополучно привезённой мебели, раввин и Моше приступают к заключительному этапу нашего визита.

Раввин подписывает документы на привезённую новую мебель, а Моше считает наличные деньги, которые раввин передаёт хозяину нагарии за готовую мебель. Моё присутствие не желательно.

Хотя совершенно не знаю иврит. Всё равно раввин и Моше с подозрением смотрят на моё присутствие при их сделке. Поэтому говорю Моше, что пойду, посмотрю, как оформлена соседняя синагога бухарских евреев.

Ведь всё-таки по специальности художник-дизайнер и мне интересно посмотреть оформление интерьера соседней синагоги. Тем более что соседняя синагога напоминает мне Среднюю Азию, где долго жил в Таджикистане.

Осторожно приоткрыв массивную резную дверь из самшита, прохожу в зал соседней синагоги и словно попадаю в мечеть в окрестностях Душанбе.

Всё те же растительный орнамент, чеканка, витражи, расписанные маслом дощечки, резные полотна по дереву и даже резное панно по гипсу точно такое, как в той мечети, которую оформляли мои художники из Производственного объединения «Дизайнер».

Не хватает в синагоге лишь присутствия моих парней и того муллы, который тогда щедро заплатил за работу моим художникам. Жалко, что мы больше не встретимся.

– Александр! Какими путями? – слышу знакомый голос, с трудом узнаю в раввине Файзуллаева Мурата. – Как ты оказался здесь в моей синагоге?

– Живу в Израиле. – удивлённо, отвечаю Мурату. – Но вот что здесь делаешь ты в таком странном наряде? Неужто ты, тот самый чурка из кишлака стал в Израиле бухарским евреем?

– Всю свою жизнь мои родители почему-то скрывали, что они бухарские евреи. – как бы виновато, стал объяснять Файзуллаев Мурат. – В начале перестройки мои родители вернулись к своим корням. Стали набожными и после развала Советского Союза направили меня учиться в религиозную школу в Иерусалим. Вскоре стал в Натании раввином синагоги, построенной на денежные средства бухарских евреев. Находишься ты гостем у меня в синагоги.

– Помню, что ты был моим талантливым учеником. – вспомнил, прошлое. – Но ни на столько, чтобы выполнять все виды изобразительного искусства. Вижу тут почерк других моих учеников. Может быть, ошибся? Тогда извиняюсь. Но у меня отличная память.

– Нет, муалим (учитель), ты не ошибся. – подтвердил мои выводы, Файзуллаев Мурат. – Здесь была бригада Сабирова Таймураза. Специально приглашал парней из Таджикистана к себе в синагогу работать в Израиле.

– Так что вы со мной не связались? – удивлённо, спросил равва. – Ведь с вами мог принять участие в вашей работе в синагоге.

– Раис! Мы искали тебя повсюду. – как бы извиняясь, ответил Файзуллаев Мурат. – Узнали, что ты жил в Холоне. Но дальше твой след пропал. Говорили, что ты с бизнесом уехал жить и работать в другую страну.

– У меня ничего с бизнесом не получилось. – уныло, сказал Мурату. – В настоящее время работаю в столярной мастерской обычным рабочим. Делаю мебель в синагоги. Сейчас привёз сюда мебель к вашим соседям из Марокко.

– Ну, ладно! Не будем говорить о скучном. Пойдём в "ходерохель". Угощу тебя, как почётного гостя. – предложил мне, раввин Файзуллаев Мурат. – Не забыл, что ты был не только хорошим учителем и хорошим начальником, но также хорошим другом. Никогда ни делал разницы между собой и своими подчинёнными. Позволь мне угостить тебя, как лучшего друга, который в трудное время гражданской войны в Таджикистане часто выручал нас.

– Не против угощения. – согласился с предложением друга. – Но так громко возносить меня не нужно. Всегда такой, как все люди. При жизни и после мне памятники ставить не надо.

   Файзуллаев Мурат показал мне куда пройти и направился следом за мной, перебирая в руках чётки, которые ему подарил в Таджикистане мулла за хорошую работу по художественному оформлению мечети.

Как удивительно все переплелось в нашей жизни. Кто бы мог подумать, что ислам, иудаизм и христианство так сильно переплетутся не только в изобразительном искусстве, но даже в творческих людях искусства в Израиле.

– У тебя не было проблем с бригадой художников Сабирова Таймураза, когда ты приглашал их сюда? – поинтересовался, когда мы вошли в столовую синагоги. – Ведь художники в бригаде Сабирова Таймураза все мусульмане.

– Религия иудаизма не противоречит, чтобы религиозные и культовые здания оформлялись представителями других религий. – ответил мне, раввин Файзуллаев Мурат. – Большинство синагог Израиля строили арабы или представители других наций. После завершения строительства синагога освящается раввином. Также как мечеть освящается муллой, а церковь освящается попом (священником). Так что у нас тут в этом полный порядок. К тому же бригада художников из Таджикистана мои друзья с детства. Мы вместе были с детского садика и до моего отъезда сюда.

   Файзуллаев Мурат открыл шкафы, заполненные разными напитками и холодильник с закусками. Предложил мне выбирать, что понравится. Из спиртных напитков выбрал бутылочку мексиканского алкогольного напитка текила, изготовленная из кактусов.

Закуску оставил на выбор хозяину стола. Мурат ни стал выбирать. Просто выложил из холодильника все содержимое. Затем искусно сервировал стол на таджикский манер.

С разной зеленью, мясными продуктами, горячим зелёным чаем и с горячими лепёшками, завёрнутыми в полотенце, которые достал из картонной коробки. Сервировка получилась, прямо, как в таджикской чайхане, когда-то построенной нашей бригадой.

– Давай выпьем за то хорошее время, которое мы жили в Таджикистане. – предложил. раввину, свой тост.

– Самые лучшие годы моей жизни были в Таджикистане. – с тоской в голосе, вспомнил Файзуллаев Мурат. – Если бы не гражданская война в Таджикистане, то никогда бы оттуда не уехал жить в Израиль.

– Тоже такого же мнения. – согласился. с выводами Файзуллаева Мурата, наливая себе второй стакан текила. – Даже сейчас, спустя несколько лет после начала репатриации евреев в Израиль, если бы государства бывшего Советского Союза создали приемлемые условия возврата репатриантов в места исхода, то Израиль перестал бы существовать. Все бывшие репатрианты вернулись бы к местам своего исхода. Чтобы не говорили хорошо или плохо политики всего мира о бывшем Советском Союзе, но мы все, же до перестройки были единой, дружной семьёй. Мы без страха могли передвигаться по всем союзным республикам. Нас никто не обижал. Большую часть своей жизни прожил на Северном Кавказе. Многие народы Северного Кавказа, среди которых часто бывал, встречали меня у себя в гостях как своего родственника или друга. У меня было много друзей повсюду.

   Увлечённые воспоминаниями прошлой жизни, мы не заметили, как опорожнили две бутылки. Выпил бутылку текила, а Файзуллаев Мурат по положению раввина выпил бутылку красного вина.

Несмотря на большое различие в крепости между напитками, мы оба набрались почти одинаково и по свинству приравнялись в пьянке друг к другу. Добираться домой самостоятельно Файзуллаев Мурат не мог. Поэтому решил заночевать в синагоге.

За мной пришел водитель грузового автомобиля. Однако отказался от его помощи и самостоятельно забрался в кабину грузового автомобиля. По пути к кабине грузового автомобиля ухитрился несколько раз упасть. Отчего разбил себе лоб, колени и локти.

Эти многочисленные травмы с кровью просочились сквозь мою рваную одежду. Так сильно не напивался давно. Несмотря на такое свинское состояние моей души и тела, все же сохранил сознание, которое подсказывало мне, что должен домой приехать хотя бы с трезвой головой.

Мой ободранный вид и разодранную одежду, можно как-то объяснить жене и детям, сославшись на неопытность в разгрузке мебели с автомобиля. Поэтому надо, во что бы то ни стало отрезветь в пути.

За полтора-два часа езды между городами, должен совершить какое-то новое открытие в области отрезвления человека от перебора в употреблении алкогольного напитка. Надо обязательно отрезветь.

   Едва грузовой автомобиль стал набирать скорость, как мне в лицо сквозь приоткрытое окно кабины подул прохладный ветер со стороны Средиземного моря.

Сразу сообразил, что холодный морской ветер сможет выветривать алкогольную дурь из головы. По этому поводу открыл до конца боковое окно в двери кабины грузового автомобиля и высунул из окна голову навстречу сильному потоку холодного ветра.

Холодный ветер тут же принялся за своё дело. Выветривая не только мою алкогольную дурь из головы, но также из причёски мусор, который собрал в волосах во время своего падения по пути из синагоги к кабине грузового автомобиля.

Так что до дома мог хорошо проветриться, как изнутри, так и снаружи. У моей жены не будет никакого повода придраться ко мне за эту пьянку. Благодаря тому, что час пик на дорогах Израиля затянулся надолго, мы добирались от Натании до Ашдода больше трёх часов.

Многочисленные пробки городов большого Тель-Авива не давали нам возможности проскочить без остановки пространства с лабиринтами перекрёстков улиц и дорог.

Но зато за это время езды был совершенно трезвым, благодаря холодному морскому ветру и долгой езды. Вот лишь кактусовой текилой от меня так пёрло, что водитель нашего автомобиля постоянно морщился и часто проветривал себя через открытое окно.