Дурман

Глава двадцатая. Падение

Толик торопился – два дня не был у Кляксы, как бы тот не помер от голода. Он выбрался из дупла и быстрым шагом пошёл по тропке. Вот последний поворот, и из-за деревьев появился дом. Ещё не зайдя в него, Толик заподозрил неладное – дверь была распахнута, а он каждый раз, уходя, плотно закрывал её. Сначала он подумал, что её распахнул ветер, но на тропке валялась его, Толина, сушёная рыба, которую он специально купил на рынке, чтобы отнести сюда.

Войдя в избу, он убедился, что кто-то здесь пошуровал – ведро было опрокинуто, вода расплескалась по полу, мешки с рыбой и сухарями подверглись ревизии и уменьшились в объёме. Но главное открытие ждало Толика, когда он подошёл к крышке погреба – верёвки, которыми он её зафиксировал в прошлый раз, были перерезаны и валялись рядом на полу. Он резким движением откинул крышку и вгляделся в темноту.

– Ничего не видно… – пробормотал Толик и полез вниз.

Фонаря на месте не было. Но глаза его уже привыкли к темноте и он отчётливо различил контуры креста на своём месте. А вот Кляксы на нём не было.

– Чёрт! Чёрт! Чёрт! – заорал Толик, охваченный внезапно накатившей яростью и сопроводил свои крики несколькими ударами по стене – сначала кулаками, а потом и ногами.

Ярость так же неожиданно схлынула вместе с адреналином, и он почувствовал боль в костяшках пальцев. Толик огляделся.

– Ну где же ты, Андрюха? – тихо спросил он. – Куда же ты подевался?

Он подошёл к кресту и осмотрел гвозди, которыми прибивал ладони своей жертвы. Шляпки были покрыты кровью и даже кусочки плоти прилипли к ним и к гвоздю ниже.

– Ну офигеть… – сказал Толик растерянно. – Ты что же, Клякса чёртова, просто вырвал их из рук, что ли? Те что, тварь, было здесь так плохо, что ты предпочёл вынести такую боль?

Он снова огляделся по сторонам. Ага, ножовка тоже пропала. Он её вон там бросил. Выходит, Клякса освободил руки, как-то добрался до ножовки, перепилил верёвки на ногах – вон они валяются… ну и хитрая же тварь оказалась.

Толик поднялся по лестнице. Он совершил две ошибки – не поднял лестницу и оставил на полу ножовку. Расслабился, уверовал в беспомощность Кляксы. А оно вон как вышло.

Толик вышел в дверь и посмотрел на траву у входа – не примята ли? Может, по следам его удастся найти? Но нет, никаких следов на траве он не увидел. Впрочем понятно, что в глухой лес Клякса не пойдёт, он либо нашёл тропку и пошёл по ней к дуплу, либо спустился по круче к ручью.

Где же теперь его искать?

Нигде, – услышал он и мгновенно напрягся. Это был голос Хозяина. Слыша его, он всегда испытывал радостное возбуждение. Одновременно пришло ощущение вибрации и звук, наполнявший всё его существо.

У тебя будет новое задание, – услышал он. – Теперь ты сделаешь вот что…

Толик хорошо плавал. Но если бы его спросили, каким образом он плывёт, он не смог бы объяснить. Иногда он вслушивался в свои ощущения в воде и не мог понять – что отдаёт приказы его рукам, ногам, его груди? Словом, плавать он умел, но не знал как. Тело просто слышало внутренние инструкции и выполняло их. Такими же были и распоряжения Хозяина – он, Толик, был какой-то из его конечностей, а может быть, нервом или сухожилием. И не выполнить то, что Он приказывал, было невозможно, как невозможно было изменить алгоритм пловца, организующий работу тела независимо от его, Толика, желаний.

Толик теперь знал, что ему поручено очень важное дело – ещё важнее, чем подготовка Кляксы к принесению в жертву. Нужно разобраться с очень важным врагом Хозяина. Он пока не знал точно, куда ему надо идти и что конкретно делать. Знание будет приходить к нему шаг за шагом, постепенно.

Занятый своими мыслями, он не заметил, как оказался возле дома. Он развернулся, пересёк двор, прошёл несколько кварталов по центральной улице, затем свернул к реке, дошёл до Козинского моста, перешёл реку и, наконец, с высоты увидел цель своей прогулки. Это был небольшой тёмный пятачок с люком в полусотне метров от канала. Странно, но раньше он здесь его не видел. Тут было только несколько невысоких курганов, но для Хозяина нет ничего невозможного. Люк был открыт – так, как будто Его рука сама сдвинула крышку. Толик улыбнулся. «Он знал, что я приду».

Из любопытства он заглянул внутрь – там были ступени, ведущие вниз. Приказа спускаться пока не было, поэтому Толик уселся на небольшое бревно в пятнадцати метрах от двери и стал ждать.

На душе у него было светло – он ликовал от возможности подчиняться Ему, чувствовал, что вот-вот сольётся с Ним, войдёт в Его Царство, чтобы вечно блаженствовать там среди таких же, как он сам. Для этого оставалось только один за другим выполнить ещё несколько приказов, а потом – просто ждать. Сейчас он неотрывно следил за мостом, ведущим в город. По нему должен был прийти сюда враг Хозяина.

Часа через четыре Толик почувствовал внутреннее напряжение, которое означало, что нужно приготовиться. И точно – вскоре на дальнем краю Козинского моста появилась фигура мужчины. Нельзя было, чтобы он обнаружил Толика раньше времени, поэтому Толик тут же подбежал к люку и, перепрыгивая через ступени, бросился по лестнице в темноту тоннеля. Он совершил пять или шесть прыжков, но тут ступени кончились, Толик, споткнулся, упал и покатился по крутому каменистому склону вниз, во мрак вечной ночи.

Глава двадцать первая. По руслу

С высокого холма, на который вскарабкался Клякса, открывался хороший вид на окрестности. На юге, откуда он приполз, прямо у подножья холма тёк ручей с напугавшими его марами – Клякса мог бы разглядеть его, если бы не сплошная галерея кустарников, которая полностью скрывала русло. Немного дальше к северу тёк всё тот же ручей – Клякса видел его над кронами деревьев, покрывавших склоны холма. Похоже, что где-то на востоке русло делало крутой изгиб и возвращалось сюда. Здесь ручей тёк на запад по довольно широкой долине, которая вскоре снова сменялась лесными зарослями. На востоке посреди дубрав взмывали вдруг в небо величественные сосны, а с запада голубоватым островом среди зелени светился глухой ельник.

Клякса хотел есть. Сначала, когда он карабкался сюда, удирая от видений, которые, как ему казалось, могли преследовать его, голод был приглушён азартом бегства. Но теперь, когда он, осмотревшись, убедился, что никакой опасности нет, под ложечкой засосало, и разыгравшийся аппетит заставил задуматься о насущном. А котомка с едой осталась там, на берегу, под развесистыми ветвями ракит…

Чего он, собственно, напугался? Несколько красивых женщин смотрели на него из воды и приветливо улыбались, звали его к себе, недвусмысленно давая понять, что хотят разделить с ним наслаждение.

Зачем он от них убежал?

Пожалуй стоило вернуться и присоединиться к красавицам, если они ещё там. Заодно и котомку свою забрать.

Клякса опустил взгляд на ноги. Голени по-прежнему были покрыты коркой запёкшейся крови и почти ничего не чувствовали. С передней стороны чуть ниже колена ноги приобрели страшный иссиня-фиолетовый оттенок, и это Кляксу обеспокоило. Но зато он сумел пошевелить пальцами на правой ноге – едва заметно, но большие пальцы всё-таки поднялись и опустились, а потом ещё раз поднялись и опустились. Однако попытка встать на ноги успехом не увенчалась – едва он распрямил ноги, поднявшись над землёй во весь рост, как голова закружилась, в глазах потемнело, и Клякса брякнулся на землю. Он тут же скатился на пару метров вниз и продолжал бы катиться дальше, если бы, сгруппировавшись, не перекатился на бок, затормозив падение. И вовремя! Он остановился почти на самом краю обрыва, под которым было не меньше пяти-шести метров пустоты, а затем плоская площадка, на которую и сверзился бы Клякса, если бы чудом не удержался.

Ну и как идти к красавицам с такой физической немощью, грустно подумал Клякса. Засмеют же. Это они из реки не видели, что он беспомощный, а когда он к ним приблизится… на четвереньках…

Клякса снова вскарабкался на холм и пополз вниз по северному склону. Склон был пологий, в изобилии покрыт кустарниками и даже небольшими деревцами, так что спускаться было легко.

Внизу Клякса увидел едва заметную тропку, которая, петляя между деревьями, шла на север, к той самой долине, что виднелась с вершины холма. Путь занял у него несколько больше времени, чем он рассчитывал – с холма казалось, что до неё не больше километра, но когда Клякса, наконец, выбрался из леса на берег, солнце уже миновало высшую точку и спускалось вниз – в той стороне, где стояла охотничья избушка, и где Клякса больше никогда в жизни не хотел бы оказаться.

Однако ручей тоже тёк на запад. Ползти против течения на восток означало снова попасть в ту самую галерею, где он натерпелся столько страха, только с противоположной стороны. Поэтому Клякса направился по течению, надеясь, что ручей свернёт и впадёт где-то в речку, на берегу которой найдутся человеческие жилища.

Через пару сотен метров светлая долина сменилась невысокими кустарниками, а затем к ним добавились деревья. Развесистые ивы опускали свои ветви почти в самую воду ручья. Вода была светлой, прозрачной, солнечные зайчики били Кляксе в глаза и заставляли щуриться. Пробираться между кустарниками было непросто, приходилось совершать зигзаги, иногда отползая от русла на пару десятков метров. Клякса устал, колени его покраснели и прикосновение к ним было довольно болезненным. К тому же очень хотелось есть.

Клякса остановился и уселся на небольшой полянке между деревьев. Взгляд его упал на цветок. Он был синего цвета, и Клякса сначала принял его за василёк. Рядом росли одуванчики, и что-то во внешнем виде василька привлекло его внимание. Клякса подполз ближе и пригляделся. Это был не василёк, а такой же одуванчик, как и соседи, только не жёлтого, как соседи, а странного синего цвета. Клякса оторвал цветок и засунул его в рот, в надежде обмануть голод. Он задумчиво жевал странный цветок, ощущая во рту нежно-пряный привкус соцветия. Прожевав и проглотив цветок, он поймал себя на мысли, что хочет ещё. Но осмотрев полянку, он таких цветков больше не обнаружил, а жёлтые цветки на вкус были пресными и есть их не хотелось.

Однако даже один цветок придал ему сил, и Клякса почувствовал прилив бодрости и какого-то бесшабашного куража. Он попытался встать на ноги, и это ему почти удалось, но сделав всего несколько шагов на одеревеневших ногах, снова опустился на землю и пополз, стараясь как можно меньше беспокоить горящие колени. Проползая мимо дерева, он протянул руку и оторвал от ствола кусок коры. На коре он обнаружил крупного чёрного жука. Посмотрев на него странным взглядом, Клякса взял жука двумя пальцами и засунул в рот. Раздался резкий хруст и сладковатая плоть оказалась на языке. Клякса выплюнул хитин и принялся блаженно посасывать нежное мясо насекомого. Затем он откусил кусочек коры, но она оказалась горькой, и Клякса с отвращением вытолкнул её изо рта.

Он с удивлением обнаружил, что обмануть голод можно совсем небольшим количеством еды. Оказалось, что целую сковороду картошки и пару котлет можно заменить всего-навсего одним цветком и одним жуком. То ли жук был таким сытным, то ли просто организму оказалось достаточно получить хоть что-то, но чувство голода, хотя и не исчезло совсем, значительно притупилось, и Клякса почувствовал себя довольно комфортно.

Продолжая путь, Клякса на ходу рвал с ветвей листья, почки, пахнущие смолой иголки и совал всё это в рот, всё больше и больше заглушая потребность в еде. Пару раз он сползал к ручью и пил воду, заодно ополаскивая рот. Оказалось, что если ползти в воде, то колени болят меньше и Клякса переместился сюда. Однажды он даже рискнул поплыть, но непослушные ноги были бесполезны, и Клякса, побарахтавшись на одном месте, счёл за лучшее вернуться к берегу. Через какое-то время ему стало холодно, и он, выбравшись из воды, продолжил ползти по земле. Так, чередуя землю и воду, Клякса довольно быстро продвигался вперёд.

Солнце уже превращалось в красный круг, зависший справа от него над горизонтом, когда вдруг берега ручья стали подниматься и вскоре Клякса обнаружил себя в глубоком овраге. Ширина русла здесь не превышала двух метров, берега были узкими, и Клякса всё время сползал в воду ручья, ставшую вдруг ледяной и вызывавшей в мышцах резкие судороги. К тому же навалилась усталость, и Клякса, выбрав относительно широкий пятачок на берегу, накидал на него веток, сгрёб в кучу прошлогодние листья и, закопавшись под них, как под одеяло, мгновенно уснул.

Хроники Чёрной Земли. Где Ра набирает силу

Удаляясь от хижины по заросшей тропе, Ма-Хеса чувствовал на спине взгляд Ахвере – тяжёлый, как камень на сердце. Впереди шёл старик, раздвигая колючие кусты. Под гладкой кожей его спины перекатывались мышцы, будто в них жила сила не одного, а десяти мужчин. Юноша снова удивился: как может столь древнее тело быть столь живым?