Животный мир и Человек. Рассказы и статьи

Думается, что всем на свете известно – обыкновенная лисица очень красивый зверь. Особенно зимой. Когда шерсть обновлена после линьки и густая к холодам, насыщенная цветом. У лисицы-огневки из сибирской тайги, например, огненно-рыжая спина, белая грудка, чёрные ушки и чёрные ноги, а также большой пушистый хвост с белым кончиком. Всё так, как «рисуют» лисичку в русских сказках.

Но далеко не все знают, что у лисицы есть ещё чуть ли не с десяток сородичей, тоже лисиц, которые выглядят по-другому.

Есть Карачанка-лиса из степей и полупустынь. Она окрашена в серовато-желтый песчаный цвет, лишь лапки её чуть темнее, почти чёрные, а хвост у карачанки серо-белёсый, словно седой.

Всем известна и Черно-бурая лисица, как и следует из названия, она почти вся черная.

Есть и другие сородичи, отличающиеся и размерами, и окраской.

Лисицы живут по всему миру, почти по всей Евразии (кроме тропиков Индокитая) даже на северо-западе Африки и в Северной Америке. На этой огромной области распространения обыкновенной лисицы, животное освоило почти все ландшафты – живут лисы везде: от таёжных лесов до степей и пустынь, от речных пойм до высокогорий Тянь-Шаня и Алтайских гор. Легко лисица уживается и близь человека, поселяется на окраинах городов и в больших лесопарках.

Основной пищей лисицам служат мышевидные грызуны, но в целом рацион питания лис очень разнообразен. Известно многим, как «мышкует» лисица по снегу, прислушиваясь к движениям мыши под толстым снежным покрывалом. Она чувствует, улавливает движение, буквально, как собака вынюхивает мышей под снегом, потом застывает, обнаружив мышь под снегом, – и в высоком прыжке носом втыкается в толщу снежного покрывала, и достает из-под него пойманную зубами мышь.

Но во всех регионах в рацион питания входят и птицы, быстрой реакцией бросаясь на птиц, сидящих на кустиках лисица ловит маленьких синичек; и даже более крупных птиц, голубей и ворон, ловит лиса подползая к ним, крадучись, поближе. А уж всем известно из сказок, что лиса таскает, ворует, кур из курятников. В период гнездования птиц, весной, лисы поедают и яйца птиц и птенцов, разрушая птичьи гнезда.

На Дальнем Востоке в реки заходит много рыбы на нерест, кета и горбуша, и лисица не прочь и рыбки поесть. А в южных засушливых районах степей лиса ловит сусликов, разрывает их норы и поедает потомство. В пустынях лисы питаются ящерицами и неядовитыми змеями, а в конце лета и осенью лисица становится завсегдатаем бахчей и виноградников, – ест и дыни с арбузами и поспевший сладкий виноград.

В городах лису часто можно увидеть на свалках вместе с бродячими собаками и это издержки человеческой цивилизации. Лисица и лает как маленькая собачка – тявкает, сообщая друг другу об опасности и вообще.

В естественной природе лисицы селятся в норах, которые роет сама или заимствует у барсука и других. Запах отбросов с лисьего стола чувствуется уже за несколько метров и сразу выдает близость её жилья. Не особенно опрятная лисица. Но чистят нору самец и самка перед появлением потомства. Самец лишь в первые дни после рождения лисят, когда самка вовсе не выходит из норы, приносит ей корм. А когда она сама выходит на охоту, то самец возвращается к холостятской жизни и самка одна воспитывает потомство, вся забота ложится на её плечи: она и корм умело добывает, и детенышей защищает самоотверженно. Лисица лает на проходящих мимо зверей из близких кустов, стремясь отвлечь их внимание от норы, и пытается увести «врагов» за собой.

Лисье утро

Голодная лисица встала, чтобы идти на охоту. Её лисята все трое, крепко спали в глубине старой барсучьей норы с двумя ответвлениями. Барсуки давно уже тут не жили. В одном ответвлении, где лежало старое сено и прошлогодняя сухая примятая листва, которую принесла лиса, была спальня; другое помещение норы, большее, так и осталось незанятым.

Лисица облизала каждого лисёнка по головке, а те, разомлевшие во сне, только потянули лапки и уснули вновь, на секунды только проснувшись.

Был уже месяц апрель и зеленая травка начала быстро расти, голыми оставались только невспаханные поля, отделяющие лесок с оврагами от ближайших поселков и деревень. По краю этих полей и бежала лисица к человеческому жилью.

Лисица была слабая здоровьем и мнительная; она вздрагивала от малейшего шума и всё думала о том, как бы оставленных в норе на краю леса в овраге лисят без неё кто-нибудь не нашел и не обидел. Запах человеческих следов, пеньки в сумерках раннего утра и в тумане, темная дорога асфальтовая, разрезающая поля – пугали её. Ей казалось, что в тумане пасмурного утра стоят люди, принимала столбы за людей лисица и обходила их, и где-то вдалеке, действительно, доносился лай собак. Лиса была уже немолода, и это, вероятно, был последний её приплод, нажитый от пришлого лиса, который убежал на третий день, как только она вышла из норы ослабленная и худая. По старости и чутье у лисицы ослабло, так что охотиться на мышей в лесу или на поле ей было трудновато: она часто не могла догнать мышь или промахивалась.

Поэтому, по слабости здоровья, она кормилась около людских поселений. Тут и мыши были около амбаров в деревнях не такие шустрые, словно «разжиревшие на дармовых харчах». А ещё, близко к деревне, в километрах двух-трех, был большой дачный поселок, где на краю стояли мусорные баки и куда люди выкидывали еду.

Вот к этим бакам мусорным она и направилась рано-рано поутру.

Уже достаточно рассвело и туман давно рассеялся, когда лисица вытаскивала очередной пакет с вкусным запахом из бака и сбросила его на землю. Выпрыгнув из бака этот пакет был разорван также, как до этого лисица порвала уже несколько черных целлофановых пакетов. Съедобного было мало. Но ей хватило насытить немного свой аппетит: она съела рыбные кости с остатками кишок и голов, а в последнем пакете нашлись куриные косточки, которые она сгрызла с удовольствием.

Но это не всё, надо было принести что-нибудь своим лисятам, и она пошла в сторону человеческого строения. Это был известный ей сарай, в котором были куры. Запах птиц привлекал лисицу. Обнюхивая углы, она обошла сарай сзади и сбоку, но проникнуть в него было неоткуда, и лисица прилегла у стенки сарая. Не случайно она настороженно ожидала: в этом месте был лаз мышиный, под доски сарая мыши выкопали «подкоп».

За минуту были пойманы две мышки, одна за одной перекушенные головы и ни звука не успевшие издать – их трупики лежали чуть в сторонке, а лиса ждала новых. Мыши, ничего не подозревая, вновь и вновь появлялись из-под доски сарая.

Двух мышей лисица съела тут же на месте, трех мышек собрала вместе и ухватив узким ртом, зубами, сразу всех, побежала к своим лисятам.

Когда она приблизилась, из норы раздался писк – лисята почуяли приблизившуюся мать. Они вылезли из норы и тут же каждый схватил по мышке и устремился в сторону от других, чтобы поесть «в одно горло», не желая делиться. Уставшая лисица развалилась на утоптанном песочке перед норой, а лисята играючи поедали добычу, принесенную мамой лисой.

Зарисовка: природа, рыбалка, лиса

У реки и кое-где на лугу поднимался туман. Он тянулся от земли вверх и высокие, узкие клочья тумана, густые и белые, как молоко бродили над рекой, заслоняя отражение неба с тускнеющими звездами и цепляясь за прибрежные деревья и кусты. Эти клочья тумана каждую минуту меняли свой вид, и казалось, что они обнимались, сливаясь друг с другом, другие кланялись, третьи поднимали свои «руки» с широкими рукавами, как монашеские рясы, как будто молились…

На утреннем свежем воздухе, в тишине просыпающейся природы, приятно было посидеть у теплого пламени костра у реки и прислушиваться к ожиданию, – когда вся природа, замерев, ожидала рассвета, первого отблеска зари, первого солнечного блика в небе с потухшими звездами.

В этой предрассветной тишине только клочья тумана бродили повсюду, как приведения не отбрасывая тени. Я сидел на бревнышке спиной к костру, прогревая спину, и прислушивался к тихим всплескам воды, тоже чего-то ожидая.

С высокого пригорка, вначале соснового леса, стоящего на крутом берегу реки, мне открывался прекрасный вид. Перекат в этом месте кончался, и река переходила в глубокий омут. А к перекату подходил широкий заливной луг, с песчаным пляжем у берега. И за лесом противоположного берега реки светлел восток, розовея, перед зарей, обещающей солнечный день, потому что в светло-голубом небе не было ни облачка.

Бывает «момент» на красной зорьке ранним утром: когда, вдруг, всё вокруг замирает. На минутку стихли все звуки: и жужжание мух и комаров, и стрёкот насекомых в траве, это надо увидеть и прочувствовать, даже всплеск воды на перекате, вдруг, стих.

Природа встречает первый луч солнца.

Из-за горизонта выходит быстрый солнечный луч и протягивается до самой середины неба; немного погодя рядом с ним появляется еще один золотой и блестящий, предваряющий появление слепящего уголка солнечного диска. И тут, замершая было природа, словно по команде, наполняется сотнями звуков. И щебет ранних птах, и звон пролетающего к лугу шмеля, и бабочки на лугу взлетают над цветами, раскрывшимися и покрывшими ярким цветным узором всю траву. Вот он счастливый момент!

Небо становится синим-синим, нежно голубым и яркие солнечные зайчики играют на плещущейся воде на перекате. В омуте, под крутым берегом бухнул хвостом очередной хищник и как горох посыпались во все стороны мальки, спасаясь от его пасти. Кукушка где-то недалеко завела свою длинную «считалку»: ку-ку, ку-ку! Вот ради такого «момента», первого солнечного луча на красной зорьке, стоило идти на рыбалку!

Глядя на это великолепие, очаровательное оживление и самому хочется двигаться, ты словно заражаешься Жизнью, как и вся природа вокруг! Которая приобретает цвета ласковые, радостные, страстные, какие на человеческом языке и назвать трудно.

Не всем сегодня знакомы и не все могли видеть такой «момент» из жизни природы; трудно его заметить и тем более проникнуться душой в такое «ожидание первого луча» и пробуждение. Мы живем в слишком цивилизованном мире, и нас будит по утрам совсем другой вид. Дымящие и гудящие моторы автомобилей за окном. Шум городской проникает во все щели окон и сквозь стены квартир.

Бесконечная суета городской жизни мне надоедает и тяготит. Поэтому я все выходные провожу на природе. Выхожу за город на речку. Шум и прогуливающиеся люди, да и рыбак на рыбаке, не дадут и на речке, в двух остановках от городских окраин, расслабиться и вполне насладиться природой. Уехать от города подальше все-таки редко удается.

А в этот раз я вырвался, – заработанные отгулы, за все мои субботы, дали мне возможность, аж на три дня среди недели уехать из городского шума в заповедный уголок природы, куда не доносится и шум от федеральной трассы, на которой поток машин нескончаемо движется и днем, и ночью. Для этого пришлось ехать на ночном пригородном поезде на 75-й километр. Потом я пересек автостраду и еще километров 6 шел по лесной дороге до реки. Вот уж действительно, природа в этом заповедном месте была почти не тронута. Пока я шел по лесу видел зайца, перебежавшего мне дорогу. И на реке видел я «синюю птицу» – зимородка, который, видимо, где-то тут же вырыл себе норки в песчаных берегах. Рядом на старице плавала утка с утятами среди кувшинок.

И рыбалка в этом месте была очень удачной. На старицу я ходил за краснопёркой. Стайки больших и поменьше красивых рыб с темными спинками и красными плавниками плавали под самой поверхностью воды. Они видели меня, рыбака, и с подозрением относились к моему поплавку гусиное перо. А уж увидев взмах моей удочки, непременно уплывали в сторону и\или скрывались в глубине. Чтобы «обмануть» краснопёрок, мне пришлось прятаться, присев за высокую осоку и прибрежную траву. Легкое удилище я уложил на расстеленные по воде листья кувшинок. И долгое ожидание моё оправдывалось. Из подошедшей стайки рыб, одна-то и соблазнялась висевшим на небольшой глубине червячком и заглатывала его. Красивая рыбка, величиной с ладонь, вскоре, оказывалась у меня в руках.

На старицу ходил я среди жаркого дня. А основная рыбалка «утренний» клев и «вечерний» проходила на быстрой речке. Прямо с переката, резко переходящего в глубины, в самый омут я забрасывал «закидушки». Настроив снасть и повесив колокольчики, я ожидал крупную добычу. А сам, пройдя по песчаному берегу, под крутизной его ловил удочкой в омутке другую рыбу, «горбатых» окуней, под корягой, давно упавшим в воду деревом. Колокольчики звонили частенько, и я оставлял на рогатине удочку и мчался к закидушкам. За утро выловил двух больших лещей, на закидушки, ну еще и небольших подъязков. А горбачи из-под коряги тоже были «здоровые», заглатывали крючок глубоко, так что приходилось использовать «экстрактор», рыбацкое такое приспособление для извлечения крючка из рыбы.

Жить на природе, в лесу, на берегу реки, было очень хорошо, прекрасно. Я не зря тащил огромный рюкзак, набитый продуктами все 6 километров по лесу, когда приехал. А кроме того, в одной руке были удочки в брезентовом чехле, а в другой руке легкая палатка также в чехле с ручкой.

По утрам я умывался речной водой. Жарким днем я купался на перекате и «загорал» на песчаном пляже, валяясь на песке. Я заваривал чай из свежих молодых листиков смородины, от которого приятный аромат шел вместе с паром по всему берегу. Варил уху из свежей рыбки. Бродил по лесу и собирал в ладонь и ел ягоды черники, на заболоченных участках перед старицей.

Однако. Человек существо социальное, если сказать грубо – мы «стадные» животные. В значительной мере личность формируется под влиянием социума, больших и малых групп: в семье, в школе, на производстве. Одна из основных потребностей человека состоит в том, чтобы его замечали, уделяли внимание. Причем эта потребность так высока, что у каждого народа есть традиции отмечать присутствие другого человека: это форма приветствия. Может быть, улыбнуться, увидев знакомого, пожать руку при встрече, сказать пару слов – и это очень важно для человека. В противном случае человек испытывает дискомфорт, связанный с отрицательными эмоциями и даже тяжелое психическое состояние – одиночество. Когда человек лишается контакта с другими людьми, человеку плохо, неуютно, даже в прекрасных условиях.

Очень хорошо это демонстрирует почти анекдотическая история, рассказанная одним из великих наших артистов. Он жил в большом городе, и бесконечная суета ему досаждала: езда в общественном транспорте, толкучка людей на улицах, шум и движение множества машин, а еще и звонки по телефону, и необходимость встреч на различных «вечерах» и семинарах. В общем, беспрерывное общение и общение.

И мечтали они, артисты, поехать на гастроли в маленький городок в провинции, где тихо и мало народу, этой толпы людской нет, и нет этого шума потока машин. И вот мечта сбывалась: они ехали в далекий от «центра» городок. Жили в гостинице рядом с театром, гуляли спокойно по тихим улочкам, и никто им не звонил по телефону. Это могло продолжаться несколько дней, неделю…, а потом наступала тоска или грусть такая. И артист думал вечером: почему ему никто не звонит. И грустно так…, что не с кем поговорить, и тишина эта подозрительна. Он скучал уже по шумному городу, и по толпам людей, и по звонкам телефона и по разговорам со знакомыми.

Когда, наконец, гастроли заканчивались, артист приезжал в свой шумный город, ему было радостно видеть: и шумные улицы со множеством машин, которые стоят пробками у светофоров и сигналят, и семенящих, «бегущих» людей. И ему радостно, что звонили по телефону часто: вот с одним из друзей поговорил, а через минуту звонит другой знакомый.

И он радостно вливался в людской поток в метро, и в больших магазинах вливался в толпу покупателей. Вновь он «окунался» в знакомую обстановку, «до поры-до времени». Через полгода или несколько больше месяцев, опять, – всё его доставало, всё ему было не так. И шум машин на улице был плох, и толпы бегущих, спешащих и толкающихся людей раздражали артиста. А еще звонки по телефону бесконечные, не вовремя, – то один звонит, только положил трубку, через минуту еще кто-то звонит…

И опять артист мечтал уехать в далекую провинцию, в маленький городок, – где тишина и никто звонить по телефону не будет каждые пять минут…

Со мной произошла похожая пертурбация. Уже на второй день я «запереживал»: что это никто мне не звонит? Сотовый мой телефон молчал, как рыба, и болтался в кармане в чехле, а чехол был пристегнут на веревочке петлей к замочку-молнии, чтоб не потерялся, если выпадет. Сам я не решался звонить, думая не разрушить впечатления от «пребывания на природе». Конечно, и на работе все друзья знали, что я поехал на рыбалку далеко. И в семье и все родственники знали…. Может, поэтому никто и не звонил. Но мне явно не хватало общения человеческого. А в заповедном лесу людей не было.

Лисица

И вот, на третий день мне и рыбалка уже было наскучила. Я уже обошел все места и уже знал каждую яму и каждую корягу, и точно знал, где какая рыба обитает: под корягами окуни стайками стояли это точно; на течении и голавли плавали, и сорожка; а из омута могли быть пойманы и лещи; на старице, кроме краснопёрок, были язи и та же сорожка, и довольно крупная. Рыбы я наловил достаточно. Она была вся засолена и зарыта в песок у самой воды в целлофановых пакетах, там холоднее, привязанных веревкой к палке.

В то утро, когда я встретил первый луч солнца вместе с природой, это было в последний день «пребывания» на рыбалке, я увидел, как на лугу «мышковала» лиса.

Она вышла из леса, когда еще туман расстилался над землей, над лугом. С восходящим солнцем туман над травой рассеялся. Лисица прыгнула вверх, выгнув спину, а упала передними лапами и мордочкой вперед, скрывшись в высокой луговой траве. Как будто она нырнула в эту траву. Я решил подсмотреть и пошел медленно в её сторону. Чтобы не шуршать травой и не мочить ноги в обильной росе (это туман выпал каплями росы) я поднимал высоко ноги и переставлял их как можно тише. Лисица доедала уже одну из мышей, но потом я увидел в стороне еще две мышки, лежащие рядышком. Подкрепившись, лисица захватила ртом оба трупика, и с мышками в зубах она огляделась по сторонам и увидела меня, стоящего в 100 метрах и замершего. Никак не среагировала она на то, что я смотрел, не испугалась. Она побежала в лес.

Я подумал: что, возможно, лиса понесла пойманных мышей своим лисятам, а что если я за ней пойду. И как только она забежала за первые деревья в лесу, я тронулся и быстро пошел за ней. По лесу лиса прошла не так много и остановилась. Когда я шел, под моими ногами трещали сухие веточки и она, вероятно, слышала, что её преследуют. Она положила мышей на землю и оглянулась на меня. Хотя я и был далеко, и замер на месте – она точно видела меня за деревьями. Долго, с минуты две, лисица смотрела и размышляла. Потом она, что-то решив, мотнула головой в сторону и вперед, словно позвала меня идти за ней. Взяла она мышей снова в зубы и побежала не быстро, словно поджидая меня, и я шел следом. На бегу, еще раз она оглянулась, повернув голову в мою сторону с мышами в зубах, будто, чтобы убедиться, что я иду за ней, и неспеша побежала дальше. Так мы «шли» не очень долго, и я увидел впереди лесной пригорок, с растущими на нем маленькими березками. Вот тут заметен был разрытый и желтый песок, и нору, вырытую в пригорке. Там лиса остановилась, положила свою добычу и оглянулась на меня. Я, конечно, остановился и даже зашел за дерево, шагнув шаг в сторону, и стал наблюдать.

А лисица села на задние лапы и тявкнула, как собачка в сторону норы, из которой выбежали два маленьких лисенка: рыженькие, маленькие и милые. Они схватили по мышке, и каждый отбежал чуть в сторонку и лег «грызть» свою «добычу». А мама-лиса вертела головой, поглядывая то на одного, то на другого. Она смотрела и в мою сторону и снова на лисят, словно говоря мне: вот, мол, детки мои тут. Потом сама легла и положила мордочку на передние лапы, глядя как её лисята кушают, ухватив передними лапками «добычу» и поворачивая головки старательно разжевывая пищу. Эту идиллию я мог наблюдать долго, несколько минут, около пяти. Но потом лиса забежала в нору и за ней вприпрыжку, помахивая рыженькими хвостиками, нырнули в нору лисята. Была тишина, и я не решился больше тревожить счастливую семейку, пошел к реке, к своему костру.

Перекусив остатками своих запасов, я затушил костер. И решил не ждать вечера, а начал собираться. Уже с рюкзаком за плечами, я оглядел окрестности. Осматривая луг, увидел там лисицу: она смотрела в мою сторону и не убегала. Помахав ей рукой, на что она никак не реагировала и не отводила от меня взгляда, я тронулся в путь, по дороге, ведущей к «цивилизации».

Для того чтобы увидеть мир животных нужно внимание.

Внимание

Наверное, с каждым случалось, зачитавшись интересной книгой, проехать нужную остановку. Вас подвело внимание, полностью сосредоточенное на чтении.

Вниманием называется направленность нашей психики на предмет или явление с целью более точного и лучшего восприятия.

Человек получает огромное количество информации ежечасно, ежеминутно, ежесекундно. Из всей массы информации – зрительной, слуховой, сенсорной и прочей – мы выбираем что-то одно, произвольно и непроизвольно. Это значит:

Произвольно – то есть по своей воле, внимание требует от человека специальных усилий и бывает направленным, имеет ясную осознанную цель.

Непроизвольное внимание вызывается неожиданным и сильным воздействием, как реакция на новизну. Необычно одетый человек, идущий по улице – может вызвать наше непроизвольное внимание, а может красивая вещь, выставленная в витрине так отвлечь, что забывшийся человек с отвлеченным вниманием врежется в столб.

Внимание требует серьезного отношения, ибо вниманию присущи бывают: 1 устойчивость, 2 сосредоточенность, 3 переключаемость, а также 4 объем и 5 распределение.

– Например, о каком-то человеке говорят, что он усидчивый, то есть способен долго заниматься одним и тем же делом. Способность сосредотачиваться на каком-нибудь объекте или виде деятельности и называется устойчивостью внимания.

– Сосредоточенность (концентрация) внимания – это способность полностью отдаваться одному виду деятельности. Если вы, например, можете успешно решать задачки, когда в соседней комнате работает телевизор, а младший брат расстреливает вас из игрушечного пистолета, значит, вы – человек с высоким уровнем концентрации внимания.

Но есть ещё Рассеянность, – такая характеристика внимания, противоположная сосредоточенности. Рассеянный человек быстро теряет свое внимание и переключается на совершенно ненужные объекты. Характерный пример – это герой Самуила Маршака «Человек рассеянный с улицы Бассейной». Этот несчастный не мог сосредоточится даже на том, чтобы правильно одеться.

– Переключаемость внимания – это способность в процессе одной деятельности быстро переводить внимание с одной операции на другую. Так, переключаемость внимания позволяет, решив задачку по математике, быстро перейти к домашнему заданию по истории или по другому предмету. Иногда кажется, что некоторые люди делают несколько дел сразу. Это впечатление создается за счет способности быстро переключаться с одного вида деятельности на другой.