Димкина скала

Где ты живешь

Он сидел на коленях своего отца и ждал от него новой истории. Но сегодня отец молчал. Его большая рука машинально ощупывала детское плечо, так, как будто он постоянно проверял – на месте ли его ребенок. И в доме стояла странная и какая-то тоскливая тишина, а наутро отец уехал, и Димка его больше никогда в жизни не видел. Впрочем, к его удивлению, он и не особенно к этому стремился. Димкина мама теперь часто и долго плакала и повторяла, что он и сам добьется всего, чего захочет. Он ведь у нее умный. Ничуть не хуже своего старшего брата, для которого уход отца обозначил только еще большую свободу.

На глазах делая вид, что она спокойно перенесла разлуку с мужем, Димкина мама по ночам нередко рыдала в подушку. В свободное время ее часто видели на разрезавшей их деревню пополам дороге. Нет, она не смотрела вдаль. Ее взгляд упирался в дорожное покрытие, бегущее у ее ног, и, видимо, только мысли женщины улетали куда-то очень и очень далеко.

Когда слушать мамин плач становилось невмоготу, мальчишка выбегал на улицу и долго оглядывался вокруг себя. Так, как будто пытался увидеть что-то новое и необычное. Но вокруг не было ничего, кроме замерших в безразличии покатых гор Алтайского края. Наверное, это был очень большой, огромный и неповторимый мир. Но его, Димкина, страна – только маленький двор, окруженный постройками и заборами, точнее, кусками разнообразных по высоте и материалам ограждений. Иногда они крепились даже прямо к стенам хозяйственных построек.

Внешне любой такой дворик для хозяев – благодать. В окружении одной-двух яблонь можно отдохнуть, помечтать, а если позволяет возраст, то даже и целоваться. И даже по серьезному. А как только вечерний сумрак опускается на землю, то красота скрывается. Куда? Она все там же, только ее в темноте не видно. А в растелившейся по двору и вокруг дома темноте хоть еще и не прорисованные, но уже вполне реальные, начинают появляться тени. Тот, кто впечатлительнее, конечно, увидит и хвосты, и фигуры, и животных и людей и еще что-то такое, что пока невозможно определить и понять. И вполне возможно, что вместе с пониманием придет настоящий ужас. Явный, мерзкий и совершенно посторонний. Вначале он ласково пробежит холодком по вашей спине, запуская движение по телу мурашек, и тогда в вашей голове появится очевидное желание закрыть глаза или круто отвернуться, убежать в комнату и спрятаться головой в подушку.

Вот ведь странно – подставить спину под удар нас не волнует. А все потому, что подспудно каждый чувствует, что на самом деле никакого ужаса, кроме созданного нашим личным воображением, не существует.

Ночь

Десятилетний Димка последние предосенние дни спал вместе со старшим братом в доме. А все дело заключалось в том, что его мама, оставшаяся без мужа, предпочитала отдыхать в примыкающей к кухне комнатке, расположенной в отдельном помещении. Там ей было и удобнее, и весь кухонный инвентарь находился под рукой. А она банально хотела только одного – побыть одной. Вернее вместе со своими грустными раздумьями. Димкина мать заметно сникла за последнее время, частично утратив цель в жизни, а теперь уже и не пыталась нащупать и ухватить ее снова. Остался только печальный взгляд, прикованный к своим мальчикам, выдававший ее постоянную душевную боль.

Прошло немало времени, прежде чем жизнь семьи понемногу вошла в новое русло. Рядовые события покатились одно за другим. А в одну из ночей произошло странное происшествие, запомнившееся мальчишке на всю оставшуюся жизнь. Он тогда долго ворочался на кровати, а сон все никак не приходил. Димка прислушивался. Сквозь храп старшего брата – Кольки – прорывались слабые и какие-то беззащитные звуки. Казалось, что кто-то очень маленький обиженно скулит во дворе. Наконец, Димка не выдержал и решил сходить посмотреть. В деревне никого не удивит, если человек, маленький или большой, вдруг направился по необходимости, а удобства для этого только на улице. И если ты не хочешь зацепиться за что-то в темноте, то лучше последовательно, один за другим, включить источники света – от комнаты до выходного коридора. Осталось только скинуть простые запорные крюки, и ты уже на улице. Так было всегда.

Но сейчас, едва Димка откинул последний запор, как в расширяющуюся щель между дверью и косяком стала настырно влезать огромная темная морда с жутко блестящими в темноте глазами. Зверь крутил головой, как будто вкручивая ее в пока еще недоступный для него объем выходного коридора. Мальчик схватился за дверную ручку и со всех сил потянул дверь на себя. Необычайно громко ударил по ушам звук цепляющегося за скобу крючка.

Непонятное

Теперь каждый день едва на улице начинало темнеть, в жизнь неумолимо вступало что-то постороннее и непонятное. Оно дышало и шевелилось. Но почему-то Димкин брат не обращал никакого внимания на то, что протекало на его глазах: то ли не чувствовал, то ли считал, что его пока ничего не касается.

Очень часто сквозь сон Димка чувствовал, как что-то длинным и шершавым языком лижет его по лицу, обдает тяжелым воздухом спертого дыхания и отвлекает резким царапающим звуком когтей по настилу деревянного перехода. И мальчишка начинал метаться. Он закрывал голову руками, втыкался лицом в свернутую подушку, но иногда с любопытством и страхом прижимался носом в самый уголок окна за чуть-чуть отодвинутой занавеской. А вокруг была темнота. Она тяжелым массивом стояла везде, заслоняя своей темной массой деревья и постройки.

Однажды темноту прорвало что-то быстрое, и огромная когтистая лапа провела пугающий след по окну. Димка отскочил в сторону и бросился под одеяло. Он не помнил и даже не мог представить, сколько времени он просидел в своем убежище. Наконец, любопытство пересилило, и он тихонько прокрался к окну. Стекло было прежним – не разбитым, без следов, и только в середине виднелась заметная царапина.

Именно ее и показал Кольке Димка, захлебываясь от волнения в своем необыкновенном рассказе. Про волка, черного и страшного. И стало спокойнее. Брат внимательно оглядел Димку со всех сторон и для надежности даже положил ему на голову тяжелую рабочую руку. Потом зачем-то осмотрел его уши и, наконец, уверенно заявил:

– Начитался. Сегодня ночью меня позовешь, когда в туалет пойдешь.

Тяжелая рука сильно клонила детскую шею, но именно она давала полную уверенность и спокойствие Димке. А ночью брат сам повел его во двор. Колька скинул крючок с петли и под скрип раскрываемой двери уверенно ринулся во двор. Потом развернулся в сторону Димки:

– Ну что? Где твой зверь?

В тот же момент огромная, плохо проглядывающаяся в полосах света из коридора туша бросилась сверху на Кольку. Димка заорал и бросился в комнату. Из-под одеяла его вытаскивали брат и разбуженная криками мама. Она долго гладила прижатую к ее большой груди голову своего младшего, а тот только дрожал то ослабевающей, то усиливающейся дрожью.

– Ну, ну, – успокаивала мама, – наверное, что-то страшное приснилось. И твой брат рядом стоит.

Стоящий рядом Колька хмыкнул, и снова, засунув ноги в тапочки, двинулся во двор. Он вернулся очень быстро. Мама подняла на него глаза – лицо здорового деревенского парня было похоже на кусок выбеленного полотна. На беззвучный вопрос мамы Колька ответил:

– Там и, правда, кто-то есть.

Мама аккуратно уложила Димку и укрыла его почти с головой, а затем решительно двинулась на улицу, прихватив в коридоре топор. Вернувшись в комнату, она аккуратно поставила топор в углу и выразительно пожала плечами:

– Там никого.

С кровати послышался жалобный голос Димки:

– Он там, я знаю.

– Сходи, Коля, – мать обратилась к старшему.

Колька помолчал и, наконец, отрицательно помахал кистью правой руки перед собой. А мама взмахнула руками и приготовилась дать взбучку трусливым сыновьям. И именно в этот момент, неестественно громко со двора раздался шум – кто-то отчаянно скреб деревянную дверь.

Окна, выходившие на наружную сторону, не открывались, и напрасно Димкина мама вглядывалась в темноту. Она облокотилась на подоконник и нервно всматривалась вдаль, но видела только свет далеких соседских окон и еще более удаленных фонарных столбов на дороге.

Страх

Дом взяла со всех сторон в плотное кольцо темнота, а внутри властвовала ее сестра – тишина. Колька вытащил из-под кровати заначку – сильно початую поллитру самогона – и всерьез намеревался откупорить бутылку. И в этот самый момент огромная морда прижалась к окну. Мама от неожиданности откинулась назад, а глаза зверя немигающим взглядом глядели несколько секунд внутрь комнаты, пока не свалились вниз.

Женщина подскочила к окну и задернула занавеску. Подумала, сбегала в коридор и начала прилаживать поперек окна принесенную планку. В эту ночь в двух маленьких комнатах никто не спал. Колька время от времени прикладывался к бутылке, уверенно зная – мама его не осудит, и ругать пока не будет.

Едва забрезжили первые признаки утра, как мама схватила топор и пошла к наружному выходу. Она тихо и осторожно открывала дверь. В проеме все больше виднелась блестящая от росы трава и мягкая полурассеянная дымка над огородами. Мама осмелилась и вышла из дома. Все было спокойно, и стояла только тишина, почти такая же, как и в доме. Прошло совсем немного времени и ее прорвали дикие крики соревнующихся между собой петухов. А чуть позже из-за маминой спины высунулась Димкина голова.

На всю жизнь Димка понял, что страх можно победить только самому. И, конечно, то, что любая неуверенность всегда заразительна. И дело совсем не в размерах и силе человека, а только в том, сумеет ли он вовремя сцепить вместе кулаки и идти вперед. Ну, а страшный и непонятный зверь? А он больше никогда не приходил. А был ли он наяву?

Странная находка

Настоящее детство никогда полностью не заканчивается. Его не забыть. Может быть, только перед самой смертью. А Димка, даже повзрослевший, так и продолжал жить своими воспоминаниями. Слишком много в его детстве было такого необыкновенного, иногда тяжелого, часто страшного, а в отдельных случаях поистине прекрасного и даже замечательного.

Окончив вначале школу, а затем и институт, Димка давно покинул родные места. Работа в большом городе всегда воспринималась более престижной и хорошо оплачиваемой. Но оставалась большая тяга назад, туда, где он провел первые и, все-таки, самые счастливые годы жизни. В ожидании предвкушаемой встречи долго и тягуче пролетали дни, проводимые далеко от родной деревни. Димку с необыкновенной силой тянуло в привычные с детства места. И тут никакой лирики, ностальгии или попытки ввергнуть свою жизнь в бурные переживания юности. Просто хотелось, а вдруг что-то не досмотрел. А на то, что даже видел многократно, хотелось снова смотреть, только уже другими, более взрослыми глазами.

С самого детства он мог насчитать десятки укромных мест в округе, где их детская компания, зачарованная волшебницей-природой, часами сидела и мечтала о своем великом будущем. Впрочем, были и самые сокровенные уголки, такие, что даже от товарищей хотелось скрыть их существование. И не потому, что очень жалко. Наверное, все связано с тем, что оставался страх, что не так увидят, не так поймут ту красоту, которую сможешь по-настоящему рассмотреть только ты сам.

Вот и сейчас, едва приехав в отпуск в родные места, Димка уже на второй день рванул напрямик по известным ему дорожкам и тропам. Через несколько часов он долго и упорно смотрел на нависшую над речным обрывом скалу. Блики солнца находили в сморщенном силуэте выходы каких-то отражающих материалов, и во все стороны весело разлетались маленькие и юркие световые зайчики. А солнце постепенно уставало от творимого без его разрешения безобразия и, когда оно проходило зенит, скала погружалась в тень. Со стороны казалось, что она очень и очень медленно раскачивается. А ближе к вечеру буквально на глазах от скалы начинал струиться почти невидимый туман, и на тех, кто случайно оказывался в эту пору в этом месте, совершенно несвоевременно накатывал настоящий страх.

Стоя почти без движения, Димка долго и упорно смотрел на нависающую над обрывом каменную громаду. Да, будто падает скала. А может, это только кажется, и струящаяся вокруг нее дымка создает иллюзорный обман. Кто-то из стариков говорил, что в этой скале в давние времена спрятали кучу сокровищ, а потом закрыли все под могучим камнем и запечатали крепкими заклятиями. Как это все интересно и, главное, не проверишь. Почти в сумраке Димка двинулся в обратный путь.

Его мама не спала. Она с беспокойством оглядела младшего сына. Старший – Колька – давно уехал жить в город. Кажется как раз после того давнего случая. Как он сам заявил: «сломался» – и больше никогда не возвращался в родные края. А Димкина мама так и говорила соседям, что у нее и для нее остался только один сын.

– Завтра опять пойдешь? – поинтересовалась мама.

Димка согласно махнул головой. А разве он может иначе. Ему же на целый год нужно набраться, чтобы хватило запаса нервной энергии, эмоций от общения и, главное, памяти.

Утром он наносил дрова с улицы в дом и баню, а освободившись, почти бегом устремился к скале. Почему-то уже издалека он почувствовал, что произошло что-то невероятное. Хорошее или плохое, он еще не знал. Но зато был уверен, что теперь в его судьбе появится что-то новое, а может и необыкновенное.

К скале он подходил совершенно взмокший. Мало того, что на улице было далеко за тридцать градусов, так еще и от заложенного им темпа ходьбы становилось невыносимо жарко. Он никогда не покрывал так быстро разделяющее его от скалы расстояние. А усиливающийся шум реки как будто торопил его – иди быстрее. И он торопился.

А представший перед его глазами вид действительно поменялся. Трудно сказать, то ли еще вчера после его ухода, то ли незадолго до его прихода, но часть скалы действительно обрушилась. И теперь она стояла, похожая на безносого человека. А Димка еще на подходе обнаружил это отверстие под сохранившимся выступом обвалившейся скалы. Издалека оно могло бы восприниматься как обычная каверна, если бы не одно странное обстоятельство. Из глубины отверстия шло едва заметное свечение. Хотя мало ли какие кристаллы слагают породу и потом непонятно почему светятся.

Отвалившийся кусок скалы валялся тут же, докатившись почти до самой реки. И теперь Димка не знал, как относиться к новому виду притягивающего его объекта. Раздумывая о случайностях жизни, он присел на берегу, снял с себя сапоги и осторожно начал переход мелкой, но быстрой речки. Когда ноги попадали на острые камни, Димка подскакивал, часто сопровождая свои движения раздраженными фразами. За последние годы сложилось так, что ему понравилось стоять на том берегу и издалека любоваться красотой, созданной в незапамятные времена природой. Но сейчас он должен обязательно подойти к ней ближе. Может, чтобы посмотреть, может оценить, а может просто посочувствовать скале как самому обычному живому существу. Да и самому себе. Ведь он тоже потерял. Исчезло то, к чему он привык с самого детства.

Отвалившаяся глыба замерла и казалась почему-то обиженной. Еще бы. То она была частью большого красивого и единого целого, а теперь стала отвалившимся и никому не нужным куском. Димка ласково провел по внешней поверхности камня, поставил рядом с ним сапоги и направился к скале. Он сразу вспомнил легенды о сокровищах. И ведь интересно, а вдруг и, правда. Он уже заворачивал за глыбу, когда прямо сходу наткнулся на лежащего на земле человека. Раскинувшиеся полы расшитого халата открывали свободные шаровары, рядом с головой валялась округлая почти цилиндрическая шапка. И вокруг нее в беспорядке разбегались волны невообразимо черных волос. Димка испытал и ужас, и восторг одновременно. Прямо перед ним лежала женщина в диковинной для него одежде. После кратковременного смятения Димка бросился к ней, начал переворачивать. Но особых знаний и навыков ему не потребовалось – похоже, она была мертва.

Он еще раз осмотрел лежащую перед ним женщину. Наряд ее был отдаленно похож на одежду местных народов. Но украшен и расшит настолько затейливо и дорого, что вызывал больше вопросов. Ну, а лицо… Оно было правильной формы и относило ее, несомненно, к самой настоящей европейке. Димка простоял над телом не меньше получаса. Ему было не страшно, а почему-то обидно и досадно, как будто он нарочно и не вовремя опоздал.

Но время шло. Как мог Димка закрыл женщину ветками, обложил вокруг камнями и даже бросил рядом свою мокрую от пота майку, вдруг звери унюхают и не тронут останки. Теперь он мог идти в ближайшую деревню.

До нее он добрался почти бегом, и, к его радости, в ближайшем доме оказались люди, а двое из них даже согласились пойти вместе с ним. Может на это повлияло то, что один мужчина в прошлом работал в здешних местах участковым, и теперь он смотрел на Димку с явным подозрением. Наверное, хотел проверить. А второй? Кто его знает?

Шли гораздо медленнее, чем Димка, но он все равно сумел быстро вывести их по известным только ему тропам, чем здорово удивил своих спутников. Выходило, что он лучше местных ориентируется в здешних местах. Как только послышался знакомый шум водного потока, из-за поворота появилась громада скалы. Первый взгляд показал – картина не изменилась. И даже обломок лежит на том же месте, но Димка сразу почувствовал, что что-то не то. Он даже не стал снимать сапоги, а как был, набрав в них воду, проскочил через речное русло и замер. Все осталось на месте: и ветки, и камни. А вот даже его майка валяется. Только вот женщины нет. Напрасно Димка бегал вокруг глыбы и к скале – никаких следов и никаких намеков. Он поднял голову. А ведь и отверстия больше нет, и свечения не видно.

– Ну что? Волки съели? Или с бодуна сюда пришел? – возмущался бывший участковый, – твое счастье, что я нынче не у дел, а то ты бы у меня живо пришел в себя за пятнадцать суток.

Он еще раз оглядел Димку. Неизвестно, что сыграло роль основного аргумента. То ли рост и достаточно широкие плечи молодого человек, а может и простое нежелание с ним связываться, но только скоро оба местных мужчины повернули в обратный путь, оставив Димку у лежащего рядом с рекой обломка.

Его мама была рассерженна до такой степени, что встретила родного сына с веником и пообещала, что если он еще раз вернется так поздно, то она однозначно пустит свое оружие в ход. Димка не спорил и всем своим видом показывал, что любая экзекуция для него будет скорее даже в радость. Он отказался от ужина и, оставив вконец обиженную мать на кухне, завалился спать. Вот только уснуть он не мог. До самого утра он пытался доказать себе, что он видел существующую реальность. Ну не приснилось же ему?

Странное происшествие не помешало Димке до конца отпуска ходить к своей скале почти каждый день. И только тогда, когда мама начинала обещать, уже всерьез, заявить во всеуслышание, что у нее больше нет сына, он начинал выполнять работы по хозяйству. Даже в день отъезда Димка на последнем дыхании сбегал к скале. Там все оставалось без изменений. Только упавшая глыба немного сползла к воде. Хотя может это просто уровень реки начал подниматься. А сама скала приняла одинокий и, как показалось Димке, даже печальный вид. Он знал – пройдет еще один-два месяца и ее полностью покроет снег. В разгар зимы ударят сильные морозы, и так будет продолжаться почти до самого лета. И непонятно, что ждать от здешнего тяжелого климата на следующий год.

Димке страшно не хотелось уходить, но время неумолимо. Пришлось в который раз повторить ритуал прощания – последний поклон – и гораздо медленнее, чем он шел вперед, Димка двинулся в обратную дорогу – домой.

Где ее найти

Трудно оценить жизнь человека, все мысли и чувства которого связаны только с одним – достижением абсолютно невыполнимой цели. Нормально развивающаяся карьера инженера-проектировщика ушла в ниспадающую спираль, и вместе с этим увеличилось количество замечаний и претензий от начальства. Сотрудники недоумевали, интересный молодой человек, рядом множество менеджеров низкого, среднего и высокого уровня, причем главным образом женского пола, а он все больше становится задумчивым и даже рассеянным.

Как же Димке хотелось рассказать все, что он знает. Но попробуй, найди – кому? Зато выходные дни он посвящал библиотекам, бегал по историческим и филологическим факультетам. Он выискивал фольклористов, сказителей и собирателей сказок и легенд, но все было не то. Огромный, заполненный учеными Новосибирск не содержал нужной информации. Пришлось делать запросы в Москву и Свердловск. Отзывчивые люди высылали ему ворох информации об истории Алтая. Неотзывчивые игнорировали.

Димка был стопроцентно уверен, что хоть где-то, но должна сохраниться информация или старинная легенда. Копаясь в книгах, журналах и интернете, он все больше становился похож на собирателя народной мудрости. Но единственно, что он однозначно понял, было следующее: легенды рано или поздно умирают, не подкрепленные памятью людей или чудесами. И если бы люди, к которым он обращался, узнали, что речь всего лишь идет о поисках одной единственной женщины, то, наверное, единогласно объявили Димку сумасшедшим человеком. Причем без всяких сомнений и права на апелляцию.

Димка ушел с прежнего места и начал последовательно менять одну работу за другой, территориально приближаясь все ближе и ближе к родным местам. Он фанатично продолжать изучать сказания, былины и даже песни. Для удобства работы он выучил несколько местных языков. От казахского до всех возможных диалектов алтайских племен. Теперь он смело подправлял в разговоре людей, неправильно употреблявших слова. Начали ходить слухи, что им заинтересовались лингвисты. Но ему это было совсем не нужно.