Бич

ПРОЛОГ

На служебной половине кафе «Аладдин» собирались «свои». Среди них были любители уединиться, поиграть в бильярд, а то и перекинуться в картишки. К услугам первых, вторых и третьих имелся небольшой зал с двумя бильярдными столами и несколько комнат, именуемых здесь кабинетами.

Стоял теплый летний вечер, в зале уже давно веселилась и танцевала публика, на служебной же половине кафе было относительно тихо, потому что из зала сюда доносились приглушенные звуки музыки да хриплый голос, певший:

В одном из кабинетов находились трое: лет двадцати восьми светловолосый интеллигентного вида парень в очках, немногим старше его качок с покатыми плечами и тупым выражением на щекастом румяном лице и неопределенного возраста смуглый сутулый мужчина крупного телосложения, с мозолистыми большими руками. Компания сидела за прямоугольным, покрытым бордовой скатертью столом, под лампой с розового цвета абажуром. На сервированном на четыре персоны столе стояла кое-какая закуска, соки и водка. Трое мужчин скучали, томимые ожиданием, и то и дело поглядывали на часы. Наконец накачанный парень не выдержал.

– Ну что, начнем? – спросил он и вопросительно взглянул на приунывших приятелей. Не получив ни положительного, ни отрицательного ответа, взял со стола бутылку водки и стал наполнять прозрачной жидкостью рюмки. Закончив процедуру, поднял рюмку и произнес: – Ну поехали!

– Да погоди ты! – вяло воспротивился призыву интеллигентного вида молодой человек. – Дай хоть закуски положить. – Он взял ложку и начал накладывать в тарелку салаты.

Его примеру последовал и старший в компании сутулый мужчина. Качок, держа на весу рюмку, терпеливо ждал, когда его приятели наполнят едой тарелки. Наконец парень с мужчиной отложили ложки, и компания дружно выпила. В этот момент в кабинет заглянул молоденький тщедушный официант в белоснежной рубашке, черных брюках и бабочке. Он замер в услужливой позе у двери и почтительно спросил:

– Горячее подавать?

Сутулый мужчина, прожевав кусок курицы, небрежно ответил:

– Подавай, сынок, пока три порции. Четвертую позже принесешь, – и ворчливо добавил – Черт знает, когда этот начальник пожалует.

– Как скажете! – склонил голову официант и, развернувшись, вышел за дверь.

– Вряд ли придет, – изрек качок, вновь наполняя рюмки водкой. – Зря здесь торчим.

– И я так думаю, – обронил светловолосый парень. – Назначил на девять, а время уже около десяти часов.

Сутулый с хмурым видом потыкал вилкой в горку винегрета на своей тарелке, лениво пробасил:

– Придет, куда денется. Задерживается просто. Начальство ведь. И чего ему от нас надо? Мы ведь за свое уже рассчитались.

Мужчина вдруг прислушался. Навострили уши и его приятели. В коридоре раздались быстрые уверенные шаги.

– А вот, кажется, и он! – оживился сутулый.

И действительно, шаги стихли возле их двери, затем дверь распахнулась, и в кабинет вошел плечистый мужчина со спортивной сумкой «Adidas». Он был в черных туфлях, черных брюках, черной рубашке и черной… маске. Сквозь прорези маски холодно поблескивали стального цвета глаза. Сидевшая за столом троица оцепенела, пялясь ничего не понимающими взглядами на вошедшего. Первым пришел в себя качок.

– Это еще что за бал-маскарад?! – произнес он грозно, однако с нотками беспокойства в голосе. Это были последние слова, которые качок произнес в своей жизни. Человек в маске сбросил с плеча сумку, выхватил из нее короткоствольный автомат и, вскинув его, открыл огонь по находившимся в комнате людям. Компания даже не успела встать со своих мест. Автоматные очереди прошили тела мужчин, и они, конвульсивно содрогаясь от попадавших в них пуль, стали опрокидываться вместе со стульями. От брызг крови комната мгновенно окрасилась в красный цвет. Зазвенели осколки разлетевшихся стекол, закачался над столом абажур. Несколько секунд спустя все было кончено. Три трупа в неестественных позах лежали на полу в лужах крови, поблескивающей от отражавшегося в ней света лампы. Наступила оглушительная тишина. Даже музыка и голос певца в зале стихли.

Киллер опустил автомат и, держа его одной рукой, покинул место побоища. Высыпавшие в длиннющий коридор любопытные, увидев человека в маске и с автоматом, тут же скрылись за дверями. В дальнем конце коридора остался лишь парнишка-официант с подносом, заставленным грязной посудой. Он бестолково заметался от стены к стене, потом кинулся было к черному ходу, но споткнулся, отчего стоявшая на подносе грязная посуда с грохотом съехала с подноса на пол. Парень инстинктивно кинулся подбирать осколки, но тут же опомнился, встал к стене, освобождая проход, и, прикрывшись подносом, как щитом, залепетал:

– Не убивайте меня, прошу вас, не убивайте меня!

Но человек в маске на парня даже не взглянул. Твердым, уверенным шагом он прошел мимо официанта в дверь, пересек задний двор и, запрыгнув на мусорный контейнер, легко перемахнул забор.

ЗАДЕРЖАНИЕ

Два дня спустя по улице Исаковского, представлявшей длинный ряд разнокалиберных домов, шагал человек. Это был выше среднего роста широкоплечий мужчина, лет тридцати пяти, с небритым отечным лицом злоупотребляющего алкоголем человека. Одет непрезентабельно – в сильно потертые джинсы, рубашку цвета хаки и потрепанные кроссовки. На плече у мужчины висела спортивная сумка с надписью «Adidas». Мужчина явно что-то разыскивал. Его глубоко ввалившиеся, поблескивающие лихорадочным блеском глаза перебегали с одной стороны улицы на другую, с вывески на вывеску.

День для весны выдался жарким. Прошедший накануне вечером ливень пропитал землю влагой, и теперь яркое солнце интенсивно выпаривало ее с поверхности земли, отчего воздух над дорогой колебался. Было душно. По лицу мужчины струился пот, который он время от времени вытирал тыльной стороной ладони.

Он дошел до небольшого перекрестка, повертел головой, читая таблички с названиями улиц, затем свернул вправо и остановился напротив одноэтажного серого здания с вывеской, гласившей, что в здании расположилось кафе «Южное». Кафе и являлось именно тем объектом, который человек искал. Он перешел дорогу, потоптался у входа, потом вошел внутрь.

Обычная забегаловка, какую нынче на каждом углу встретить можно. В зале двадцать прямоугольных столов; у дальней стены – раздаточное окно; в углу буфетная стойка с торчащим из нее пивным краном. Время для обеда было раннее, в кафе всего несколько человек, преимущественно страдающие похмельным синдромом мужчины, которые коротали время за кружкой пива.

Мужчина купил в буфете кружку желтоватого напитка, кусок рыбы на тарелке и, поколебавшись в выборе места, направился к свободному столику у окна. Сумку поставил на пол рядом со стулом, крепко прижав ее ногой к ножке стола. Устроившись как следует за столом, стал не спеша пить пиво, изредка бросая из-под кустистых бровей хмурые, настороженные взгляды на посетителей и на входную дверь.

Минут через десять в кафе, негромко переговариваясь, вошли двое атлетически сложенных, коротко стриженных молодых людей. Оба высокие, широкоплечие, с буграми мышц, перекатывающихся под рубашками. На этом сходство вошедших заканчивалось, дальше шли различия. Один из них был светловолосый, славянской внешности, с круглым лицом, мягким подбородком, другой – южанин с квадратной физиономией, большим носом, толстыми губами и волевым, твердым подбородком. Светловолосый неторопливой походкой направился к буфету, не обращая ни на кого внимания, большеносый, также занятый своими мыслями, с ленивым видом отодвинул стул и сел за столик спиной к мужчине. Ничто не предвещало бури. Ничего не подозревая, мужчина продолжал спокойно потягивать пиво, все так же косясь на дверь. Он кого-то ждал.

Светловолосый взял в одну руку две кружки пива, в другую – тарелку с закуской и направился к приятелю. Когда он проходил мимо мужчины, кружки из его руки неожиданно стали выскальзывать, он скособочился и, опасаясь не удержать их, поставил кружки вместе с тарелкой на стол. В следующее мгновение светловолосый схватил мужчину за шиворот и попытался сдернуть со стула. Мужчина оказался на удивление крепким. Мало того что он остался сидеть на месте, упершись ногами, будто бык копытами, он еще оказал сопротивление, ударив нападавшего кулаком в живот. Светловолосый ослабил хватку, но не выпустил воротника мужчины из руки. Тут к нему на помощь запоздало пришел носатый. Он резко развернулся и нанес мужчине удар ребром ладони сбоку в основание шеи. Человек крякнул, стал валиться на пол, однако и тут не сдался. Он схватил со стола свою кружку с остатками пива и запустил ею в носатого. Из лица парня в разные стороны брызнула кровь. Изрыгая проклятия, он кинулся на мужчину. Завязалась драка. Человек отчаянно брыкался, бил куда придется ногами и головой, однако его участь была решена. С разных концов зала к дерущимся бежали еще двое крепких парней. Через несколько секунд строптивый мужик оказался прижатым к полу с заломленными за спину руками. Щелкнули наручники. Несколько сильных рук рывком поставили человека на ноги, и светловолосый громко объявил находившимся в зале ошарашенным людям:

– Граждане, внимание! Сейчас на ваших глазах было проведено задержание особо опасного преступника Привольнова Георгия Константиновича.

Носатый в это время поставил на стол спортивную сумку, открыл ее, извлек автомат и поднял его высоко над головой.

– Будьте свидетелями! – изрек парень. – В его сумке находился автомат Калашникова, модернизированный, со складывающимся прикладом, укороченный!

ДОПРОС

Брал Привольнова Жорика как особо опасного вооруженного преступника отряд мобильный особого назначения, специально вызванный для вышеназванной миссии. Спецназовцы же и доставили ошеломленного Привольнова в следственный изолятор. Вызывать на допрос сразу не стали – ждали, когда клиент созреет. Остаток дня и ночь промаялся Привольнов в камере, пахнущей туалетом железнодорожного вагона. Наконец в замке повернулся ключ, дверь отворилась, и на пороге возник полный мордатый мужчина в форме сержанта полиции.

– Привольнов, на выход! – изрек он хмуро. – Да поживее, мать твою!

Жорик слез с нар, липких от грязи, и вышел в коридор. Там его поджидали двое рослых конвоиров. На Привольнова надели наручники, вывели из подвала и темным коридором препроводили в отведенное для допросов подследственных крыло здания. Здесь Жорика освободили от оков и ввели в кабинет.

Бедно живет наша полиция – во всяком случае, к такому мнению можно прийти, если судить по рабочим полицейским местам. В квадратной светлой комнате с зарешеченными окнами из мебели были лишь два стола, четыре стула, сейф и шкаф – все доисторическая рухлядь, место которой на городской свалке.

В кабинете находились два офицера полиции.

За столом восседал высокого роста худой белобрысый майор, лет тридцати пяти, с тонкими бескровными губами, острым носом и светлыми злыми глазами. За соседним столом сидел ровесник майора, слегка оплывший жирком капитан. На его мясистом, с пористой кожей лице застыло скучающее выражение. Капитан в отличие от напарника производил впечатление добродушного человека.

– Садитесь! – указал майор щурящемуся от яркого света Жорику на стул и взглядом сказал конвойным, что они свободны. Те, однако, не ушли, а уселись на стулья у окна колени автоматы. – На тот случай, если вдруг задумаешь выкинуть фортель, – пояснил присутствие конвоя майор. – А то бывали здесь у нас деятели, пытались на окнах решетки сорвать да за окно сигануть. А к тебе повышенное внимание требуется. Ты же у нас особо опасный!

– Да какой там особо опасный, – в сердцах сказал Привольнов и сел. Хотя наручники были на Жорике всего несколько минут, руки у него успели затечь. Привольнов потер запястья.

– А вот как раз твой статус относительно закона мы сейчас с тобой и определим, – произнес майор и пододвинул к себе клавиатуру компьютера. – Фамилия, имя, отчество…

Жорик кашлянул в кулак и назвался:

– Привольнов Георгий Константинович.

Майор стал печатать:

– Год рождения?

Жорик назвал, майор стал задавать вопросы и заносить в компьютер ответы. Когда исходные данные Привольнова были зафиксированы в протоколе, полицейский отложил ручку и официальным тоном представился сам:

– Я следователь. Ковалев Валентин Иванович. Буду вести ваше дело. Помогать мне будет Лысенко Андрей Олегович, – майор кивнул в сторону напарника и снова уставился на Привольнова. – Ну, Георгий Константинович, расскажите, где вы взяли автомат?

Ковалев говорил спокойно, Привольнов так же спокойно ответил:

– Автомат мне дал Вячеслав.

– Какой такой Вячеслав? – Ковалев приподнял белесые брови. – Расскажите, пожалуйста, подробней.

Обманутый доброжелательным отношением к нему, Жорик охотно заговорил:

– В общем, я ни в чем не виноват, мужики! Подсел позавчера к нашей компании в пивнушке Вячеслав. Выпили немного, поговорили, а потом он предложил мне выгодное дело. За штуку баксов нужно было сходить в кафе «Южное» и передать там сумку с автоматом одному челу. Ну, я на мели сейчас. Взял две сотни баксов задатку и пошел. – Жорик прижал к груди руки. – Я понимаю, ребята, глупость, конечно, совершил. Бес попутал. Но я полностью свою вину признаю и в содеянном раскаиваюсь. Согласен, как говорится в таких случаях, понести заслуженное наказание. Думаю, учитывая, что я ранее к суду не привлекался, мне дадут пару лет условно. А вы как считаете, а, мужики?.. – И Привольнов с надеждой взглянул поочередно на полицейских.

Бесцеремонный тон задел майора.

– Кому вы должны были передать оружие? – проигнорировав вопрос, спросил он холодно.

– А черт его знает! – все еще по-свойски ответил Привольнов. – Ханыге какому-то. Сказали, подойдет, скажет, от Вячеслава. Отсчитает оставшиеся бабки и заберет сумку.

Ковалев секунду раздумывал. Когда он заговорил, голос его звучал недоверчиво.

– А почему Вячеслав этот сам на встречу не пошел, а вас послал?

– А-а… – живо откликнулся Жорик. – Вячеслав сказал, будто следят за ним и сам он передать оружие не сможет.

Майор снова взял ручку и стал вертеть ее в руках.

– Хорошо, назовите фамилию Вячеслава, отчество, место жительства.

На испитом лице Привольнова появилось озадаченное выражение.

– Ну откуда же я знаю, товарищ майор, его фамилию, отчество и тем более где он живет? Я только позавчера познакомился с этим самым Вячеславом. Он о себе ничего не рассказывал.

– Вы хотите сказать, что никогда раньше не видели этого человека? – уточнил Ковалев.

– Ну да, – растерялся Жорик.

Следователь стал раздражаться.

– А вам не кажется странным, что за передачу оружия вам предложили сумму, почти равную цене автомата на черном рынке? Не многовато ли?

– Теперь-то, конечно, кажется странным, – огорченно произнес Привольнов. – Специально крутые бабки посулили, чтобы соблазнить.

Тонкие губы Ковалева сложились в усмешку.

– Интересно получается у вас, Привольнов! Вы не можете назвать ни одного из участников вашей истории.

– Почему это не могу! – вскинулся Жорик. – В баре были мои приятели. Худя, Шира и другие.

В глазах майора появилась насмешка.

– И что, ваши приятели могут подтвердить, что Вячеслав попросил вас передать оружие?

– Нет, – покачал головой Жорик. – Но они могут подтвердить, что такой мужик среди нас был.

– И они помогут его найти?

Привольнов задумался, провел рукой по волосам от шеи к затылку.

– Не думаю, – произнес он после паузы. – Скорее всего, нет. Впрочем, кто знает. А вы допросите их, это же ваша работа.

– Конечно, – осклабился майор – улыбка у него была ядовитой. – Мы так и поступим. – Только я сомневаюсь в благоприятном для вас исходе этой затеи. Потому что Вячеслав этот и ханыга, как мне кажется, мифические существа.

– Да нет же! – воскликнул Жорик и вдруг, сообразив что-то, спросил: – А как вы на меня вышли?

Ковалев неопределенно пожал плечами:

– По телефону позвонили, сказали о тебе.

– Мужчина звонил? – поинтересовался Привольнов.

– Предположим, – уклончиво ответил майор.

– Вот видите! – Привольнов обвел присутствующих торжествующим взглядом. – Был Вячеслав. Всучил мне автомат, а затем позвонил вам. Я же говорю, подставил, гад!

– Да нет, – майор прикрыл глаза и покачал головой с таким видом, будто хотел сказать: «Э-э… нет! Не перехитришь ты меня, братец!» – Позвонил, скорее всего, бдительный гражданин. Засветились вы где-то со своим автоматом, гражданин Привольнов.

Жорик хмыкнул:

– Да где же я мог засветиться! Вячеслав отдал мне вчера в парке сумку, и я с ней сразу пошел в кафе…

– Хватит! – неожиданно резко сказал майор. Лицо у Ковалева стало строгим. – Прекратите, Привольнов, дурака валять! Не существует никакого Вячеслава и ханыги тоже. А дело было так. Начнем по порядку. В течение года в нашем городе действует преступная банда, которая грабит магазины, автомобили и учреждения. По нашим данным, налетчиков четыре человека. Люди они жестокие, в случае чего не остановятся и перед убийством. Не гнушаются ничем. Забирают все подряд: и аудио-, видеотехнику, оргтехнику, и меха, и кожаные изделия, и просто шмотки, а иной раз и продтовары. Для того чтобы изловить банду, была создана группа, в которую вошли я и капитан Лысенко. Мы вышли на след бандитов, однако два дня назад в кафе «Аладдин» были убиты три члена этой преступной группировки.

По мере того как майор говорил, лицо Жорика вытягивалось, а глаза округлялись. Он уже понял, к чему клонит следователь, однако спросил:

– А я-то тут при чем?

– Как при чем?! – удивился Ковалев. – Ты главарь той банды, который три дня назад ворвался в один из кабинетов кафе и уничтожил своих приятелей. Баллистическая экспертиза установила, что они были убиты из оружия, найденного у тебя в сумке. Кроме того, при грабежах банда убивала своих жертв из этого же автомата.

Привольнов сидел как громом пораженный.

– Что за чушь?! – выдавил он наконец. – Зачем главарю банды убивать своих товарищей?

Майор решил, что Жорик у него в руках, и позволил себе снисходительный тон.

– Как зачем? Ты почувствовал, что мы наступаем тебе на пятки, и избавился от свидетелей. Это ж дураку ясно. Так ты признаешь свою вину?

Привольнов искренне возмутился:

– Да вы что, мужики, вы же меня под пожизненное подводите! Конечно же, я ни в чем не признаюсь!

Следователь несколько мгновений сидел с недовольным видом, барабаня пальцами по столу, потом произнес:

– Хорошо, тогда будем говорить по-другому. Попробуем провести опознание. – Майор резко встал и вышел за дверь.

Привольнов остался в компании двух конвоиров и капитана Лысенко. Конвоиры скучали, развалившись на стульях; сидевший за соседним столом капитан с задумчивым видом изучал лицо Привольнова.

– Ты бы не артачился, Георгий, – в конце концов мягко заговорил он. – Совершил преступление, сумей ответить за него.

Жорик активно воспротивился:

– Мне не за что отвечать, товарищ капитан. Я ни в чем не виноват.

Лысенко вместе со стулом пододвинулся к Привольнову.

– Ладно, ладно, Жорик, не дури, – капитан был сама доброжелательность. – Сознайся. Оформить тебе явку с повинной мы не сможем, поскольку тебя ОМОН брал, а вот чистосердечное признание и помощь на суде я тебе гарантирую. Получишь минимальный срок.

– Спасибо за заботу, – сухо сказал Привольнов, – но я на себя чужие грехи брать не буду.

– Как знаешь, – с деланым безразличием произнес капитан. – Я хочу как лучше. Только учти, Жорка, майор мужик крутой, и не таких, как ты, раскалывал. Разозлишь его, он тебя на полную раскрутит. Потом поздно каяться будет.

Привольнов промолчал. Замолк и Лысенко. Пару минут спустя в кабинет вернулся майор. Он ввел четверых мужчин примерно одинакового роста и возраста. Велел им построиться у стены. Затем обратился к Жорику, с интересом наблюдавшему за происходящим:

– Гражданин Привольнов, займите, пожалуйста, любое место среди мужчин.

Поколебавшись, Жорик поднялся, подошел к шеренге и встал в ней вторым справа между пахнущим дешевым табаком крепышом и худосочным мужчиной. Ковалев выглянул за дверь, кому-то что-то сказал, и вскоре в кабинет вошел стройный парень, лет двадцати двух, приятной наружности, одетый в темные брюки и светлую рубашку. Парень чувствовал себя не в своей тарелке и заметно волновался.

– Представьтесь, пожалуйста, – обратился к нему майор.

– Дмитрий Томилин.

Ковалев ободряюще кивнул парню:

– Очень хорошо. Где и кем вы работаете?

– В ка… – у парня пересохло в горле. Он прокашлялся, сглотнул и снова начал: – В кафе «Аладдин» официантом.

Ковалев широко улыбнулся, выказывая Томилину расположение.

– Прекрасно. Расскажите, что произошло в воскресенье вечером третьего мая.

Томилин перемялся с ноги на ногу и, стараясь не смотреть в сторону стоявших у стены мужчин, нерешительно заговорил:

– В воскресенье вечером я работал в кафе. Примерно около десяти часов вечера я обслуживал клиентов в одном из кабинетов, убирал со стола грязную посуду. В этот момент за стенкой раздались выстрелы. Стреляли из автоматического оружия. Я выскочил за дверь и в коридоре столкнулся с человеком с автоматом в руках и маске. Я ужасно испугался, подумал, что человек убьет меня, и попросил его не стрелять. Но он даже не взглянул в мою сторону. Прошел мимо, шагнул в дверь и исчез в темноте. – Парень замолчал, застыв в напряженной позе.

Майор поощрил официанта взглядом.

– Очень хорошо, Дима. – Ковалев прошелся по кабинету, а потом с теплыми, отеческими нотками в голосе произнес: – А теперь, парень, посмотри на стоящих у стены людей. Нет ли среди них того человека, что встретился тебе в коридоре кафе в воскресный вечер?

Ковалев повернулся к шеренге мужчин. Повернулся к ней и Томилин. Он беглым взглядом осмотрел лица людей и отрицательно покачал головой:

– Нет, товарищ майор, я не могу узнать. Он был в маске.

Голос у Ковалева стал просительным.

– Посмотри, Дима, еще раз внимательней. Очень важно, чтобы ты его опознал. Не бойся, он уже не опасен и не сможет сделать тебе ничего плохого. Может быть, комплекция фигуры, глаза одного из мужчин покажутся тебе знакомыми.

Томилин поколебался, потом снова прошелся взглядом по лицам и, задержавшись на небритой физиономии Привольнова, негромко сказал:

– Вот этот немножко фигурой похож.

Черты лица следователя хищно заострились. Он почему-то напомнил Жорику шакала, который вот-вот набросится на свою жертву.

– Который?

Официант отвел глаза.

– Второй справа, – выдавил он и поспешил добавить: – Но я не вполне уверен.

Майор не смог сдержать вздоха облегчения:

– Все, и на этом спасибо! Сейчас оформим протокол опознания, и вы свободны.

Десять минут спустя с формальностями протокола было покончено, мужчины и официант покинули кабинет, а Жорик и следователь снова сели на свои места.

– Итак, гражданин Привольнов, – произнес майор. – Признаете ли вы себя виновным в убийстве пока троих человек?

После проведенного опознания Жорик замкнулся в себе. Он сцепил жилистые руки в замок, положил на колени и угрюмо заметил:

– Я не силен в Уголовно-процессуальном кодексе, но и то вижу, что ваше дело шито белыми нитками. Вы для себя давно уже решили, что я преступник, а остальное для вас лишь формальности. Я понимаю ваше желание поскорее спихнуть на меня это дело, но у вас ничего не выйдет. Официант меня не узнал.

– То есть как это не узнал? – Ковалев поднял лист бумаги и потряс им. – Вот подписанный Томилиным протокол опознания.

– Но он же не уверен, что в коридоре столкнулся именно со мной.

– Ну, уверен не уверен, а из пятерых представленных для опознания людей он выделил именно вас! – парировал следователь.

Жорик презрительно скривил губы:

– Меня трудно было не выделить. Я небритый, плохо одетый, похожий на бича тип. Собственно говоря, таковым я и являюсь, – он горько усмехнулся, – в то время как стоявшие рядом со мной мужчины были хорошо одеты и гладко выбриты.

Ковалев с задумчивым видом потер подбородок:

– Значит, добровольного признания не будет?

– Нет! – уперся Жорик.

Следователь некоторое время сидел, глядя куда-то вниз, в пол, в одному ему видимую точку, затем поднял голову.

– Хорошо, – сказал он голосом оптимистично настроенного человека. – В таком случае постепенно, шаг за шагом, будем доказывать вашу вину. А для начала поедем на «выводку» – сгоняем на место преступления, а потом предъявим вам официальное обвинение.

Майор встал из-за стола.