Тайны великих царств. Понт, Каппадокия, Боспор

1. Династия Митридатов

Изначально Понт входил в состав обширной персидской сатрапии Каппадокия. Сейчас на эту территорию возят российских туристов, отдыхающих в Турции, на востоке страны. Кемер, соляные поля…

Каппадокия – название греческое. Персы звали эту область Каппатука – «страна благородных коней». На местном плоскогорье имелись отличные выпасы. Изначально в ней жили хетты – древний арийский народ. О нем мы подробнее расскажем в истории собственно Каппадокии. Здесь – лишь предисловие.

Интересующий нас регион назывался Каппадокия Понтийская (то есть Приморская). Само слово «понт» означает по-гречески «море». Следовательно, Понтийское царство – это Приморское царство.

Отделение Понта от основной территории Каппадокии произошло, казалось, случайно. Но за этой случайностью – важная закономерность. Этнически население Каппадокии и Понта сильно отличалось друг от друга. Каппадокию населяли потомки хеттов. Понт – потомки хурритских племен – далекие предки грузин. А также греки. Это и предопределило специфический путь развития Понтийской страны. Она всегда будет связана с родственной, протогрузинской Колхидой и даже покорит ее. Но и Колхида, и Понт сильно эллинизируются из-за многочисленных греческих городов, расположенных в этих районах.

Цари Понта вели свой род от знатного вельможи Отана – одного из Семи персов, поддержавших когда-то Дария I Ахеменида, царя Ирана, в борьбе за власть. То есть принадлежали к арийской элите. Это давало им моральное право претендовать на роль духовных вождей эллинистического мира.

Отан получил обширные владения в Каппадокии. С тех пор его род был прочно связан с этим краем. Один из потомков Отана – Митридат – был сатрапом Каппадокии и Ликаонии. Он умер ок. 362 г. до н. э., и преемником умершего сделался его сын Ариобарзан. В 360 г. до н. э. он примкнул к мятежу против персидского царя Артаксеркса II и был казнен.

Род Отана утратил Каппадокию. Но людей столь высокого ранга так просто не отстраняют от власти. Сын Ариобарзана Митридат сделался наместником малоазийского города Киоса. Он сохранил свою должность при Александре Великом и удачно маневрировал во времена диадохов, сохраняя свой пост. Наконец подчинился Антигону Одноглазому – одному из наследников Александра Македонского. Биографию Одноглазого мы издали в серии «Античный мир», и читатели могут ознакомиться с нею. Сын каппадокийского сатрапа (тоже Митридат, по прозвищу Ктист) сделался другом Деметрия Полиоркета – сына Антигона.

Когда стало ясно, что удача покинула Одноглазого, Митридат-старший попытался переметнуться к его врагам – царю Македонии Кассандру и государю Фракии – Лисимаху. Для этого были все предпосылки. Против Антигона восстала значительная часть народов Малой Азии. Против Лисимаха и Кассандра не бунтовал никто.

Свою последнюю войну Одноглазый проиграл. Но с Митридатом-старшим все же успел расправиться. Тот был казнен по обвинению в измене. Одноглазый хотел казнить заодно и его сына – Ктиста. Но того пожалел Деметрий Полиоркет. Он вызвал принца для разговора и написал тросточкой на песке одно слово: «БЕГИ». Митридат Ктист не заставил себя просить дважды. Он раздобыл коня и ускакал в сопровождении шестерых спутников (302 г. до н. э.).

Его связи в Каппадокии остались крепки. Но эту сатрапию оккупировали войска одного из диадохов – наследников Александра Великого. Его звали Селевк Никатор. Он двигался с востока, чтобы уничтожить Антигона в союзе с Кассандром и Лисимахом. Видимо, Митридат Ктист столкнулся с Селевком и потрепал его авангард, но в конце концов потерпел неудачу.

Зато в приморских районах Каппадокии не было конкурентов. Власть Антигона держалась здесь практически номинально. Почти все гарнизоны он вывел, чтобы сражаться с врагами на западе Малой Азии.

Митридат Ктист укрылся в крепости Кимиата у подножия Ольгасских гор на границе Понтийской Каппадокии и Пафлагонии. Отсюда он принялся совершать набеги и захватывать приморские города. Завоевание шло довольно удачно, и вскоре Митридат I Ктист (ок. 302–266 гг. до н. э.) уже именовал себя базилевсом (по-гречески – государь, по-латыни – император). Сохранился портрет этого правителя в греческой диадеме, с бородой и завитыми на древнеэллинский манер кудрями. Сие значит, что первый же понтийский царь позиционировал себя как эллинистический. Впоследствии эта эллинизация будет только усиливаться.

Жадный до чужих владений Селевк Никатор попытался отнять у Митридата Приморье. Однако потерпел неудачу. Его полководец Диодор был разбит и отброшен. После этого понтийцы перешли в наступление и сумели подчинить каппадокийских правителей. Эти представители младшей ветви династии Отана, дальние родственники Митридатидов, стали их вассалами.

О преемниках Митридата практически ничего не известно. Ему наследовали Ариобарзан (266–250 гг. до н. э.), Митридат II (250–220 гг. до н. э.), Митридат III (220–190 гг. до н. э.). Первый из них расширил границы царства и захватил город Амастриду, который стал столицей. Но это, пожалуй, все, что мы знаем об этом царе.

Перед нами «мертвое» столетие в истории страны. Вокруг кипели страсти, сражались диадохи – наследники Александра Великого, а понтийцы выступали в роли аутсайдеров. Пытались покорить горные племена, но самое главное – точили зуб на богатые греческие города-республики, разбросанные по южному черноморскому побережью. Лишь опираясь на эти многолюдные города, можно было выиграть войну с горцами.

Только Митридат II пытался вести активную внешнюю политику, чтобы возвысить Понт и вывести его из состояния заурядной региональной державы. Поначалу царь выступил против могущественной державы Селевкидов, чтобы расширить владения. Он вступил в коалицию малоазийских государств, которые тогда поддерживали Египет в борьбе против Селевкидов – «царей Азии», как их звали греки. Но решение оказалось опрометчивым, и вскоре за него пришлось расплачиваться. Селевкиды признали право на царский титул за правителями Каппадокии. Те отделились от Понта и стали врагами понтийских царей. Митридату пришлось смириться с территориальными потерями. Он сделал правильные выводы из случившегося и не враждовал больше с «царями Азии».

Вскоре он женился на сестре «царя Азии» Селевка II Каллиника – Лаодике. То есть дополнил политический союз родственными отношениями. Но эти отношения тотчас подверглись серьезному испытанию. В Малой Азии началась новая смута – против Каллиника восстал его брат Антиох Гиеракс. Каппадокийцы выступили на стороне Гиеракса. Митридат сразу принял сторону Каллиника и активно помогал ему в борьбе против мятежного брата. Тот потерпел поражение и погиб.

В 227 г. до н. э. Митридат в числе прочих эллинистических правителей оказал помощь Родосу, пострадавшему от землетрясения, во время которого был разрушен знаменитый Колосс. Это ясно показывает, что царь считал себя и своих подданных частью эллинистического мира. В 222 г. до н. э. он выдал свою дочь Лаодику за очередного «царя Азии» – Антиоха III Великого. Другую отдал полководцу-Селевкиду Ахею Младшему, который впоследствии захватил малоазийские владения этой династии и решил сколотить из них отдельное царство для себя, что вызвало протест у законного монарха. Однако начало войны между Ахеем и Антиохом Митридат уже не застал.

Следующий понтийский царь Митридат III вел осторожную внешнюю политику и спокойно жил среди бурь и штормов, которые потрясали античный мир. Понт по-прежнему оставался второстепенной страной.

Единственным заметным успехом Митридата III был союз с Антиохом Великим против Пергамского царства. Правда, неизвестно, принес ли этот союз существенные дивиденды понтийцам. Так или иначе, Митридат оставался верным союзником Селевкидов.

Все изменилось после 189 г. до н. э., когда римляне разбили «царя Азии» Антиоха Великого при Магнезии. Антиох заключил тяжелый и унизительный мир. Его войска очистили Малую Азию. Малоазийский полуостров сделался ареной борьбы между региональными государствами, главным из которых стал союзник Рима – Пергам.

Это не устроило нового царя Понта Фарнака I (190–159 гг. до н. э.; вероятно, по-ирански его имя звучало «Хварнак»). Понтийский государь активно вмешался в передел земель на полуострове. Он захватил греческий город Синопу и сделал своей столицей. Страбон пишет, что взять Синопу удалось внезапным набегом; этот захват стал причиной большой войны, развернувшейся от берегов Днепра до Эгейского моря.

Город исключительно выгодно расположен и хорошо укреплен. Он лежит на скалистом побережье, поросшем колючим кустарником. Ближе к морю берег изборожден ямами, которые наполняются водой во время штормов. Словом, взять Синопу трудно как с суши, так и с моря. Поэтому Фарнак ценил его, заигрывал с населением и окружил горожан «исключительным почетом», утверждает Страбон.

Усиление Понта обеспокоило его соседей. Прежде всего царя Эвмена II, который правил Пергамом (197–160 гг. до н. э.).

Пергам возвысился после разгрома македонского правителя Филиппа V (римляне нанесли Филиппу решающее поражение в 197 г. до н. э. в битве при Киноскефалах) и «царя Азии» Антиоха III (те же римляне разгромили его в 189 г. до н. э. при Магнезии). Пергамские цари держали сторону Рима и оттого оказались в лагере победителей. Что не спасло их державу от краха. Но пока…

Филипп V утратил после поражения все имевшиеся на тот момент заморские владения и значительную часть континентальных, расположенных на Балканах. Антиох лишился малоазийских земель вплоть до хребта Тавр. Эвмен II, царь Пергама, присоединил к своим владениям земли, отнятые у врагов: Фракию, Фригию и Карию. Формально власть пергамских царей доходила до гор Тавра. Фактически на этих землях существовали многие царства, княжества и вольные города. Вифиния, Пафлагония, Понт, галаты – у каждого были свои интересы. Однако усилившийся пергамский базилевс (царь) сумел представить именно Понт в роли агрессора.

Эвмен II отправил послов к римлянам, дабы в красках рассказать о бедствиях, случившихся с жителями Синопы после присоединения к Понту. Сами жители гонцов прислать не могли, сетовал Эвмен, потому что попали в жестокое рабство к Фарнаку. Римляне как обычно в таких случаях заняли гнилую позицию нейтралитета. Пусть Пергам воюет и ослабляет себя. Вмешиваться рано. Сенат обещал лишь отправить послов «для расследования дела синоплян и несогласий между царями», как пишет Полибий.

Обе тяжущиеся стороны поняли, что римляне не помогут. Спор надо решать силой. В Причерноморье разразилась война.

В 183 г. до н. э. Фарнак без дальнейших предисловий и предупреждений напал на пергамцев. Союзником его был царь Малой Армении Митридат (о Малой Армении мы практически ничего не знаем – до нас дошли только отрывки, в которых эта страна упоминается походя, в связи с большими делами других государств).

По странному замечанию Юстина, какие-то «родичи» (то ли из Понта, тот ли из Пергама) выбрали Фарнака наследником пергамского престола. То есть понтиец неизвестным образом пытался обосновать свои права на все царство Эвмена II. Такие аппетиты напугали не только пергамцев. В союз с Эвменом немедленно вошел вифинский царь Прусий. Вифины – фракийское племя, родственное армянам. Азиатскую часть этого этноса называют фригийцами. Интересно, что наши исторические познания немного сузились. Вышеприведенный факт был хорошо известен в советские времена, а сейчас – нет. Некоторые знатоки малоазийской истории наверняка попытаются опровергнуть наши утверждения, отбросив науку еще на полшага назад.

Фарнак ударил по вифинам и попутно разорил Пафлагонию. Жителей этой страны, располагавшейся между Понтом и Вифинией, он частью разорил, частью переселил к себе. Тогда пергамцы натравили на Фарнака галатов. Понтиец напал на галатских вождей Гайзаторига и Карсигната и сумел отбросить их от своих границ. Затем заключил с ними какой-то взаимовыгодный договор. Очевидно, царь стал вербовать в свое войско галатских солдат, а взамен делился добычей. Причем галаты были не слугами царя, но союзниками. С их помощью Фарнак одерживал победы над превосходящими силами неприятеля. Часть галатской территории он оккупировал.

После этого тотчас обострились отношения с каппадокийцами. Ситуация вышла из-под контроля понтийского государя. Фарнак заключил перемирие с Пергамом. Но лишь для того, чтобы отразить нападение каппадокийского правителя Ариарата IV (это произошло в 181 г. до н. э.). Фарнак перешел в контрнаступление. Понтийский царь решил вернуть владения предков и ввязался в драку за каппадокийские земли. Сами каппадокийцы были крайне обеспокоены усилением Понта, ненавидели его жителей и дрались с ними решительно. Почему? Понт превратился в чуждое государство. Наполовину эллинистическое, наполовину хурритское. Этот нюанс остро ощущался древними людьми, не воспитанными на понятиях толерантности.

Судя по намекам Полибия, война охватила множество греческих городов в Малой Азии, выступавших на той и другой стороне.

Из анализа его же сочинения можем наметить пунктиром ход самой войны. Она поначалу складывалась удачно для Понта. Вифины отброшены, пафлагоны разгромлены, часть Галатии оккупирована, Каппадокия поставлена на колени.

Одновременно продолжалась дипломатическая борьба. Обе стороны посылали уполномоченных в Рим, чтобы доказать лидеру тогдашнего мира правильность своих действий и очернить врагов. В Италию приехали послы Ариарата IV, Эвмена II и самого Фарнака. Перед этим римский сенат отправил на место боевых действий комиссию, чтобы разобраться, кто из враждующих царей прав и назначить виновного. Ее члены сообщили, что Фарнак ведет себя нагло, а Эвмен и Ариарат действуют в рамках закона. Поэтому на место боевых действий решено было отправить новое посольство из Рима, дабы оно примирило сражавшихся.

Однако исход войны решило не только и не столько вмешательство римлян.

Фарнака погубила успешная, казалось бы, дипломатия. Он сумел привлечь на свою сторону царя Великой Армении Арташеса. Это вызвало панику во вражеском лагере и даже лишило Понт одного союзника.

Последовало два удара в спину, и Фарнак проиграл. Первый нанес пергамский царь Эвмен II. Он нарушил перемирие и напал на понтийцев. Вторым нападавшим стал вчерашний союзник Митридат – царь Малой Армении. Этот поссорился с Фарнаком, счел себя вправе разорвать с ним союз и ударить понтийцам в тыл.

Причиной отпадения Митридата стал конфликт «малоармянина» с «великоармянским» царем Арташесом. Тот напал на Малую Армению и захватил две области. Видимо, это было платой за участие Арташеса в войне против врагов Фарнака. Но малоармянский царь счел себя преданным. Он немедленно покинул Фарнака и перешел в ряды его врагов. Царь захотел вернуть утраченные владения. Понтийцы получили еще один фронт.

Такого перенапряжения Фарнак не выдержал. Он был разбит и отвел войска к столице. Ситуация напоминала Семилетнюю войну, которую в XVIII веке Пруссия и ее король Фридрих Великий вели против всей Европы. Союзники задавили пруссаков числом. В древности случилось нечто похожее.

Войска антипонтийской коалиции осадили даже неприступную Синопу. К счастью, население города сохранило верность новому повелителю. «Застигнутый врасплох жестоким нападением врагов», говорит Полибий, Фарнак запросил мира. Договор был заключен в 179 г до н. э. на тяжелых для Понта условиях. Понтийцы подписали его отдельно с Прусием и Ариаратом и отдельно – с Митридатом, царем Малой Армении.

Постановили: ни под каким предлогом Фарнак не должен больше нападать на Галатию. Его прежние договоры с галатами считать недействительными.

Понтийский царь обязался очистить Пафлагонию, а ее жителей, которых успел выселить за время войны, возвратить назад. Вместе с ними – вернуть вооружение, метательные снаряды и прочие приспособления, захваченные в пафлагонских арсеналах.

Из мирного договора мы узнаем, что у Пафлагонии имелся свой царек, и звали его Морз. Видимо, он был вассалом вифинов. Фарнак вернул ему награбленные имущество и казну. Равным образом он возвратил все награбленное добро и сокровища каппадокийскому Ариарату. Сверх того обязывался заплатить обоим царям 900 талантов. Еще 300 талантов получил Эвмен II на покрытие военных издержек. Официально говорилось, что Фарнак заплатил за то, что «вопреки договору с Эвменом пошел на него войною». Что это за договор и когда напал Фарнак, неясно. Скорее всего, имеется в виду первое нападение, ибо во второй раз напал сам Эвмен.

Царю Каппадокии Ариарату Фарнак обязался, кроме того, вернуть заложников и все захваченные местности.

Приморский город Тий был уступлен Понтом вифинскому государю Прусию «по его просьбе». За это Прусий «был весьма признателен», говорит Полибий. Город уступили уже по окончании переговоров. Это заставляет предположить, что Фарнак вбил клин между участниками коалиции. Вроде бы договоренности о разделе подписаны, но тут один из союзников получает город сверх своей доли. Естественно, это вызывает недовольство остальных. Из-за данного факта немедленно обострились отношения между Пергамом и Вифинией. Они вылились в многолетний конфликт. Фарнак мог больше не беспокоиться, что эти два царства выступят против него единым фронтом.

Из мирного договора мы узнаем другие подробности об участниках конфликта. В договор были включены, читаем у Полибия, правитель Великой Армении Арташес I (незадолго до начала войны он провозгласил себя царем, а до этого считался сатрапом Селевкидов), какой-то Акусилох (видимо, вождь горских племен примерно на территории современной Аджарии), царь сарматов Гатал, а также вольные греческие города Гераклея, Месемврия, Херсонес (Боспорский, в Крыму), Кизик. Интересно было бы уточнить, на чьей стороне все они воевали. Судя по всему, те, кто получил дань, были врагами Понта, а кто ее не получил – союзниками. К друзьям Фарнака можно отнести сарматов и «великих» армян. Видимо, с этого времени берет начало дружба между армянскими и понтийскими правителями, которая впоследствии сослужит Армении дурную службу.

Открытым остается вопрос об участии в войне греческих городов. Впоследствии Месемврия выступает союзником Понта, а Херсонес вообще входит в состав подчиненного Понту Боспорского царства. Рискнем предположить, что оба города были настроены дружественно уже к Фарнаку. А вот Гераклея и Кизик вполне могли примкнуть к враждебной коалиции. Они были расположены поблизости от агрессивного Понта и опасались судьбы Синопы.

Письменным договорам в то время уже не верили. Фарнака заставили дать заложников. После этого войска коалиции покинули территорию Понта.

Почему Фарнаку удалось выкрутиться и выжить?

В эллинистическом мире было не принято вести войну до полного истребления противника. (На войны против варварских народов этот неписаный закон, впрочем, не распространялся. Но между своими все было иначе. Следовало только попасть в число «своих».) К этому правилу следует добавить неизбежные противоречия в лагере союзников. Никто не хотел уничтожать Понт. Иначе бывшим друзьям пришлось бы тотчас схлестнуться в кровавой схватке за господство на его руинах. А сил для этого не имелось.

Фарнак правил еще долго. Но сидел смирно, в точности как прусский король Фридрих Великий после Семилетней войны – об этом удивительном сходстве в судьбе двух государств мы уже говорили. Понтийский базилевс восстанавливал страну и внимательно следил за политическими событиями вокруг.

Мир стремительно менялся. Римская республика становилась все сильнее. И все настойчивее вмешивалась в дела малоазиатских государств. Римлянам уже не нравилось усиление Пергама. Поэтому они проводили двойственную политику в отношении этой страны. В противовес ей начали усиливать небольшую Пафлагонию. Так, когда после Понтийской войны удалось усмирить непокорных Риму галатов, значительную часть их земель получила именно Пафлагония. Остальное досталось, правда, Пергаму.

Фарнаку наследовал его брат Митридат IV (159–150 гг. до н. э.). Он правил относительно недолго и не совершил ничего примечательного. Во всяком случае, античные историки обошли деяния этого царя стороной. Затем на престол взошел сын Фарнака Митридат V Эвергет (150–121 гг. до н. э.). Это был эллинистический политик в высшей степени. Он развивал связи с греческими городами, приглашая оттуда нужных людей, участвовал в общеэллинской культурной и религиозной жизни. В частности, покровительствовал общегреческому храмовому центру на острове Делос. Правда, от самой Греции в то время уже мало что осталось. Страна была полностью разгромлена римлянами в 146 г. до н. э. и утратила независимость.

Заметим, что почти все понтийские цари правят подолгу. Это говорит о внутренней стабильности царства и эффективности правительства, политика которого не вызывала гражданского недовольства. Понтийские базилевсы сумели примирить окрестных горцев и греков в рамках одной политической системы. Сделать это оказалось тем легче, что мирные связи между греками и горцами существовали давно. Впрочем, это нисколько не умаляет заслуг Митридатидов.

Митридат Эвергет (Благодетель) вел дружественную по отношению к Риму политику. Он рассчитывал, что римляне помогут расширить Понтийское царство. Когда-то республика поддерживала Пергам в борьбе против Антиоха Великого. Не поддержит ли она Понт в борьбе против Пергама?

Но римляне уже подумывали о полном присоединении Пергамского царства к своей стране. Правда, в первые годы правления Митридата оказались заняты более важным делом – войной против Карфагена и Македонии. К первой из них присоединился Эвергет, дабы проявить лояльность по отношению к сильному партнеру. Для участия в Карфагенской войне Митридат снарядил несколько кораблей и отправил на помощь Риму. Как выяснилось, трата была напрасной. Захватить Пергам это не помогло.