Врем исправлять ошибки.
Будто бы только вчера я – двадцатилетний выпускник сержантской школы гордо стоял на освещенной яркими лучами полуденного солнца главной площади Нью-Сиднея. Прямо передо мной торжественно возвышался величественный зиккурат верховной ставки, с которого кайзер лично принимал парад войск, отправляющихся к далеким берегам во славу и величие империи. Справа развивались черные как антрацит знамена, а слева терялись уходящие вдаль ряды бравых морпехов. Яркое солнце отбрасывало отблески на пряжках ремней и кокардах статных красавцев, казавшихся титанами. Десятки тысяч братьев по расе, словно море в штиль замерли, внимая словам лидера, готовые в любой момент прийти в движении и наподобие бури снести любую преграду.
После пламенной речи произнесенной кайзером с трудом удавалось остановить себя, чтобы бегом не пуститься в сторону десантных кораблей, ожидающих в порту и готовых к рейду. Кроме того прямо перед парадом нам выдали новенькие штурмовые винтовки. И это были не обычные однозарядные карабины морпехов. Это восстановленные по старым чертежам автоматические винтовки времен Великой войны. Некогда утраченные технологии снова будут сеять смерть врагов империи, как это было до ядерной зимы столетия назад. От торжественности момента у меня заложило уши. Сердце билось так сильно, будто готовилось вырваться из груди. Народ асов на моих глазах возрождается из пепла, будто мифический феникс. Сам кайзер нам это обещал и для воплощения его идеи сначала необходимо покончить с низшими и недостойными расами, населяющими колоний которые дерзнули выступить против нас.
Затянувшийся экономический кризис чуть было не закончился катастрофой. Бедные скатывались в абсолютную нищету, а богатые не намеревались расставаться с богатством. Волна бунтов и восстаний прокатилась по всей стране, заставив власть оттянуть вооруженные силы из колоний в метрополию. Этим и воспользовались недостойные расы. Они начали гражданские войны, еще более усугубив кризис перепроизводства, терзающий страну. Но кайзер, сформулировавший тогда расовую теорию, смог сплотить расу и модернизировать армию, сделав её сильной как никогда! От переизбытка чувств я, кажется, тогда даже прослезился.
Но все это было совсем не вчера. Полгода прошло с того парада, и сразу после него торжественность закончилась. Две недели мы провели в десантных кораблях. Запертые в трюме, словно селедки в консервной банке, мы превозмогали морскую болезнь. Две недели не видя солнца, при адской жаре и качке, все перемазанные рвотой и вонючие от пота мы провели в море. Пляж чужого берега нам показался раем. Несколько дней нам дали, чтобы отдохнуть и привести себя в порядок, а дальше начались ежедневные многокилометровые марши по джунглям, кишащим змеями, комарами, и партизанами. Наш батальон не отправили на передовую. Мы действовали в глубине захваченных территорий, зачищая их от разрозненных отрядов партизан. Действовали они в большинстве своем неумело. Прятались среди деревьев и начинали стрелять, когда мы их обнаруживали, но ответный град свинца буквально выкашивал область, где засел стрелок. Иногда на пути нам попадались сожженные дотла деревни, заброшенные поля риса, то и дело мы видели гниющие трупы аборигенов. Если мы задерживались в их сожженных деревнях, то непроизвольно натыкались на обгорелые трупы женщин и детей.
Сожжение деревень, как нам говорили, это вынужденная мера. Вооруженные отряды аборигенов как раз базируются в этих деревнях, и чтобы их оттуда выбить приходилось брать деревню штурмом. А это всегда потери. Поэтому было проще окружить деревню и обстрелять ее из минометов. Вся непокорная деревня сгорала со своими жителями. Хоть кайзер и говорил нам, что это не совсем люди, а тупиковая ветвь эволюции людей, но обгорелые трупы детей выглядели точно так же, как выглядели бы трупы детей расы асов. Первая мысль, посетившая меня после увиденного – это все большая ошибка. Кто-то случайно ввел кайзера в заблуждение. Это не раса дикарей, желающих уничтожить нас – гордых асов, а мирные крестьяне, на которых мы по ошибке напали. Оружия у них почти не было. Самое частое – это лук и стрелы. Иногда у кого-то попадались полукустарные пищали и аркебузы. Основные же потери наш батальон нес от болезней и, конечно же, ловушек и капканов которые аборигены очень умело маскировали.
Но чего я точно не мог понять – это зачем они сопротивляются. Сдались бы давно на милость победителям и их беды закончились. А недавно я понял, зачем они упорствуют. Мне довелось увидеть бесконечные вереницы рабов, тянущиеся в сторону побережья. Я не должен был испытывать к ним жалости, но видя этих оборванцев связанных одной цепью, я захотел обратиться ко всем ещё не пойманным аборигенам: «бросайте все, бегите, убегайте от нас!». Это мы тупиковая ветвь эволюции, это мы кровавые варвары, жаждущие поработить всех и вся, это нас нужно остановить.
– Арчи, слыхал новость? – молодой парень по имени Сэм отвлек меня от раздумий. – Нас перебрасывают на передовую! Наконец-то, столкнемся с кем-то стоящим.
– Слыхал, – я задумчиво промычал себе под нос.
– Не больно-то ты рад? – возмутился он.
– Да нет, я рад-рад! Врежем этим обезьянам как следует! – чересчур наиграно выдавил из себя я. Этот недоумок Сэм вряд ли поймёт причину моего недовольства, но надо быть начеку. Если до тайной полиции дойдет информация, что я – командир взвода ставлю под сомнение расовую теорию, можно нажить себе бед.
– Воот! То-то же! – остался доволен увалень. – Вторая рота уже неделю как на передовой, – усаживаясь рядом, мечтательно произнес он. – Говорят, даже потери есть.
– Большие? – скорее для порядка спросил я. Приходилось прощать этому простофиле фамильярность, ведь он сам того не понимая, стучал на всех. Очень полезное качество для меня.
– Да кто ж их знает… – пожал плечами он. – А знаешь, что ещё говорят?
– Сэм придвинулся ближе и перешел на шепот. – Сержанта Дэвиса помнишь? Ну, белобрысенький такой…
– Что-то припоминаю, – соврал я. Ричарда Дэвиса я прекрасно помнил. Мы с ним с одного города и именно он впервые высказал при мне идею о том, что мы здесь по ошибке. Тогда я не стал ему говорить, что тоже так думаю, но с тех пор стал присматриваться к нему.
– Так вот этот идиот бабенку себе заграбастал!
– Какую бабенку, что ты несешь? – возмутился я, повышая голос.
– Да тише ты! – осадил меня Сэм. – Я и говорю. Бабенку из местных. Вроде как при зачистке вывел и спрятал её от всех в лесу. И давай к ней по ночам бегать, подкармливать и…сам понимаешь! – бесшумно заржал Сэм. Новость меня совсем не рассмешила, как ожидал Сэм, а даже наоборот. Наконец-то, от этого идиота с его сплетнями появился толк.
– И чего с ними сделали? – ледяным голосом спросил я, но и так догадывался об ответе.
– Ну, привели их обоих к капитану и давай расспрашивать, что да как, а они молчат, друг на друга смотрят. Ну, ее тут же в расход пустили. Что с ней ещё делать? А его под трибунал обещали отдать.
– Легко отделался, – вздохнул я. – Могли бы и его туда же за пособничество врагу.
– Не отделался, – расплываясь в улыбке, продолжил Сэм. – Говорят, стоит этот Дэвис, и глаз от убитой бабенки отвести не может. Стоял-стоял, а потом выхватил пистолет и пулю себе в лоб пустил! Прикинь! – Сэм не удержался и покатился со смеху.
А я этой ночью не мог уснуть. Ричард-Ричард, что же ты наделал? Неужели влюбился? Влюбился в одну из тех, кого мы приехали убивать. Что же ты в ней нашел? И как попался? Наверняка сдал один из своих. Какой-нибудь идиот как этот Сэм. Раз не расстреляли сразу же, значит статью о пособничестве врагу ему не шили. Мог отсидеть свои лет пять по статье о смешивании крови асов с низшими расами, и вышел бы живым. Или он пустил себе пулю не из-за грозящего наказания. Что если он не только полюбил её, а вообще разуверился в расовой теории? Полгода мы здесь. Целых полгода. Нет, наша миссия – это не ошибка и кайзер все прекрасно знал, отправляя десятки тысяч бойцов в страну крестьян и ремесленников. Кайзеру нужна мобилизация общества, нужен внешний враг чтобы сплотить асов. Я уж позабыл, что название «асы» придумал тоже он. Но самое главное – ему нужен бесплатный труд. Больше нам нечего взять в этой стране. По классификации «до Великой войны», аборигены застряли в средневековье, а мы уже перешагнули в эпоху новейшего времени. Здесь практически нет богатств, интересующих расу асов.
Уже на следующие утро рота выдвинулась к деревушке под названием Зун. Мой взвод отправили в авангарде. С автоматами наизготовку, прислушиваясь к каждому шороху, и смотря в оба, мы цепочкой шли по утоптанной тысячами сапог дороге. И только когда до деревни остались считанные километры, раздался громкий хлопок и боец, идущий в голове колонны, пронзительно заорал. Мы привыкли сражаться с одиночными партизанами и совсем не думали, что у аборигенов есть настоящие противопехотные мины. Трое бойцов, идущих следом, немедленно подбежали и окружили раненого, собираясь оказать ему первую помощь, как вдруг из кустов слева от нас раздалась автоматная очередь и разорванные пулями тела всех троих повалились на пыльную дорогу. Рефлекс сработал моментально. Я и остальные бойцы взвода попадали на дорогу, ощетинившись автоматами. Понять точно, откуда велся огонь, никто не успел, поэтому парни поливали свинцом огромный сектор джунглей.
Когда я восстановил порядок, двое бойцов под прикрытием остальных , вскочили и пригнувшись, побежали в сторону, где засел противник. Но тут же раздалась ещё одна короткая очередь с другой стороны и один из бойцов, словно подкошенный рухнул на землю.
Никто из нас не ожидал, что мы нарвемся на хорошо спланированную засаду. И тем более никто из нас не ожидал, что у противника будет автоматическое оружие.
Прождав минут пятнадцать, пока подтянется вся рота, начали попытку окружения засады. Позицию первого стрелка нашли еще минут через десять. Она была уже покинутой, но стреляные гильзы красноречиво говорили о том, что огонь велся именно отсюда. Второй стрелок довольно активно огрызался выстрелами и его взять, долго не удавалось. Но вот и он замолчал. Парни бросились в атаку, но трупа не обнаружили. Зато по ним открыли огонь с другой стороны. Бой затянулся. Сколько противников сейчас нам противостоит было не ясно, но было ясно, что подготовлены они великолепно. Прикрывая друг друга, они умудрялись ускользать от нас раз за разом. При этом каждый раз обстрел велся с совершенно нового направления, и мы увязали все дальше в джунгли. В голове мелькнула мысль: «А не заманивают ли они нас куда-то». И стоило мне это подумать, как впереди раздался взрыв. Так и есть. На очередной своей позиции противник оставил растяжку.