Книга клинка

0:1

Я буду до предела откровенным. Высшая степень откровенности называется откровением. Я дам вам откровение. Я откровенен с самим собой, поэтому могу говорить откровенно, говорить языком откровений. Я буду звучать первым громом последнего откровения.

Моё слово обрушит лавину.

Мой вкрадчивый шепот заставит расцвести синие розы.

Моим призывом наполнятся сердца ваши и расширятся зрачки ваши.

0:2

– Как противостоять злу?

– Назвать его единственным именем, сохранив за собой тысячу имен.

– Как открыть для себя мир?

– Открыть себя миру.

– Как собрать воинство?

– Начертать контур наступления и пригласить художников к стратегическому полотну.

– Как вдохновить воинов на победу?

– Объявить, что победа уже свершилась.

– Как запечатлеть истину на клочке бумаги?

– Убрать слова. Оставить смысл.

– Как стать подобным Творцу?

– Практиковаться в актах творения.

0:3

Я начинаю книгу клинка, оглушенный канонадой артиллерии. Бьет по нашим позициям мракобесие. Обстреливают нас враги разума. Ущербные люди приписывают нам свои пороки, свои язвы и свои преступления.

Я начинаю книгу клинка не об идеалах, не о мечтах, не о мирной жизни, не о планах, не о проектах. Моя книга о битве, о великой войне, о новых крестовых походах, о победах разума над серостью, о триумфе воли, о трудах праведных, о разящем клинке.

Я начинаю книгу клинка, чтобы выковать оружие судьбы.

0:4

Приступая к работе, устремляю взор в будущее. Я вижу борьбу разума с дикостью, человека со зверем, огня с гнилью, холодной стали с прокаженной плотью. Туманны контуры грядущего и ужасна битва, но вижу я великую победу.

Приступая к работе, устремляю слух в будущее. Я слышу, как воин мудрости торжествует, ниспровергая толпу, добивая слабейших, изгоняя бездарных. Воин слагает гимн о победе разума, о гибели ложного равенства, о строительстве нового порядка. Воин громко возглашает: честь и свобода! Так рождается кредо нашего воинства.

Приступая к работе, устремляю разум в будущее. Я прогнозирую становление воинов. Вы примите огненный клинок из рук красного ангела и погибните в преображающем огне. И тут же возродитесь в новом качестве, в сверхличности воина. Вам суждены великие победы и необычайные открытия. Вы взойдете на пьедестал венца природы. Клинок воли вспыхнет в ваших руках. Ваша воля исходит не из сердца, но из разума, и поэтому ее невозможно отравить состраданием. Ваша воля совпадает с мировой волей.

Мир есть моя воля. Да будет мир. Да будет воля моя.

0:5

В книге клинка вы не найдете ни праздности, ни повседневности; ни радости, ни скорби. Лишь ставшие явными тайные знания, заостряющие до предела разум, успех и волю. Уподобимся в наших стремлениях лезвию клинка, рассекающего время.

Стихия тотальной войны напрягает струны мира. Арфа истории настроена и готова к решающему концерту. Мы принесли ноты гимна нашему воинству. Мы утверждаем новый мировой порядок из хаоса.

Тернист путь к звездам и усеян черепами врагов.

0:6

Каждая книга, написанная в триединстве воли, разума и труда, преображает простое в сложное, низшее в высшее, преходящее в вечное, тленное в нетленное. Пополним же сокровищу знаний человеческих. Первейшая миссия наша: хранить и умножать богатства мудрости. Но главным сокровищем будет клинок, разящий врагов.

Мудрец, не способный защитить сокровищницу от толпы, – хуже любого глупца. Безоружный мудрец оставляет после себя трофеи для толпы.

И толпа, вчера радостно закидывающая камнями изобретателей, сегодня праздно использует их изобретения. Используя, облегчает себе жизнь и освобождает время для закидывания камнями уже новых изобретателей.

Добро должно быть с огненным клинком.

Мудрец должен утвердиться в облике воина и защищаться любыми способами. Словом и делом. Огнем и мечом. Лично и массово. Так не отвергайте доспехи ради мантии, но умейте равно облачаться в то и другое.

Воин мудрости отличается не только разумом и трудолюбием. Третье необходимое качество воина – воля, закаленная в боях с пустотой. Воля воплощается в клинке огненном.

0:7

Обостренная воля подобна клинку. Безоружным нечего делать на поле боя. Тотальная война обрушилась на нас. Враг мечтает уничтожить наше будущее в зародыше и подменить драгоценный плод гомункулом. Тот, кто хочет стать достойным гражданином нового общества, должен сперва победить в родовых схватках.

Укрепим свою волю. Вооружимся клинками воли.

Ритмикой звуков закаляется сталь, словами затачивается лезвие. До всякого дела должно прозвучать слово. И отчеканю я слова с высокой трибуны. И услышит меня красный ангел. И вскинутся в едином салюте руки, сжимающие клинки. И врагов наших накроет лавина лучей, стрел и пламени. И обратятся враги наши в белый пепел. И украсит белый пепел виски наши.

И обратимся мы лицом к солнцу.

1:1

Не цветут синие розы в железных теплицах. Не растет дух в тюрьме общественного мнения. Не живет разум там, где торжествует толпа. Не рождаются сильные там, где за слабость платят пособия. Не течет капитал туда, где поборы, бумаги и доносы.

Лишь пустота.

Говорят, что в толпе включается коллективный разум. Я говорю: в толпе отключается всякий разум. Тьма мчится верхом на толпе. Пустота в головах порождает пустоту в карманах, в законах, в храмах науки, в книгах. Лишь клозеты полны доверху, и захлебывается страна в их содержимом.

Много ли навоюет пустое воинство?

Пустые здания разрушаются первыми.

Пустота властвовала над нами долгие века. Все революции, волнения, распады – лишь победа одной пустоты над другой. Для распада пустой страны достаточно одного отражения. Пусть толпа посмотрит в закопченное зеркало истории. Ужас перед пустым прошлым и пустым будущим. Ужас беспомощности, взаимной ненависти и взаимной зависимости. Ужас собственной немощи. Но толпа не признается никому в собственном ужасе! Толпа будет храбриться. Будет поливать грязью всякого, кто имеет доступ к зеркалу истории.

Толпа жаждет разбить зеркало истории.

Толпа называет палачей героями. И в этом толпа права. Потому что нет большего героизма, чем принести толпу в жертву. Отправить толпу на заклание не есть преступление само по себе. Потакание толпе – вот преступление. Сугубо преступно позволить толпе выбирать палача. Трегубо преступно позволить толпе направлять палача. Палач не преступник. Преступник – всегда – толпа. Толпа заслуживает палача. Дав толпе искупление, палач превращается в героя. Но герой он лишь для толпы и внутри толпы. Мир не замыкается на толпах, иначе нас давно окружала бы лишь пустота. Для воина палач является лишь отблеском разящего клинка воли. Как только палач начинает прислушиваться к толпе, воин затачивает лезвие клинка огнем воли и меняет палача.

Толпа ищет палача не ради искупления, но ради расправы над лучшими, над воинами, над творцами. Над нами. Мы же не нуждаемся в палаче, ибо сами способны осудить и покарать себя, чтобы впредь не повторять ошибок, чтобы искоренить свои слабости. Воина можно закалить, ибо воин подобен клинку. Толпу можно лишь очистить огнем воли, ибо толпа подобна зловонной массе.

Не надейтесь, что толпа остановится у запретной черты. Толпа жаждет уничтожить вас, потому что вы умнее, лучше, храбрее. Вы умеете трудиться. Вы знаете вкус успеха. Вы прикоснулись к тайному знанию. С какой темной радостью толпа растопчет вас!

1:2

Пустой ум превращает мощь в мощи.

1:3

Пустота свила гнезда во множестве и взрастила потомство алчное и прожорливое, глухое и незрячее. Потомки пустоты рождаются с острым нюхом на дармовой хлеб, бездонным брюхом и крепкими зубами.

Пустота расползается по стране, желая заполнить ее без остатка. Но количество ее потомков не переходит в качество. Тотальная пустота не обеспечит полноту себя. Запертая в жестких границах, голодная и пристыженная, пустота способна к кратковременной рефлексии. Она всматривается в свое нутро с отвращением, не в силах терпеть собственной пустой природы. Тотальная пустота не может замкнуться в себе.

Единственный модус пустоты – экстенсия.

Толпа прекрасно сознает свою ущербность, но скрывает это осознание под маской агрессивной бравады. Агрессия толпы – слом внутренних стержней под тяжестью пустоты. Злобный лай – лучшее признание вашей силы. Но не думайте, что толпа не понимает вашей правоты. Они все понимают. Чувство вины у них обострено годами пребывания в пустоте.

Не убеждайте народ, ибо уже убедили.

Диктуйте волю свою!

1:4

Толпа разочаровалась в пустоте. Несколько лет назад они верили. Они искренне ненавидели вас. Но огонь покинул их. Они ждали урагана, но получили лишь ветер. Ветер принес пыль, но не сдвинул скал. Ветер задул их огонь, но не изгнал зловония. Ни запад, ни восток уже не манят толпу. Толпа оцепенела, разочарованная в себе и в царях.

Но ничто: ни разочарование, ни страх, ни опасность, ни опыт ошибок – ничто не удержит толпу от повторных попыток свершить безумную революцию. Толпа самоотверженна и храбра, когда речь идет о саморазрушении. Можем ли мы в спокойной радости ждать, пока толпа истребит самое себя? Нет. Ибо существует опасность, что толпа утащит в пропасть и нас. Мы обязаны огненным клинком отсечь себя от толпы, а толпу от себя. Начертать огненную границу между гражданами и народами. Отделить агнцев от козлищ, пасторов от стада, зерна от плевел, мух от котлет.

Лишь презрения достойны народники, самозванные глашатаи перемен. Перемены не приходят с революциями и бунтами. Революция обостряет и закрепляет ошибки. Лишь пришедшая контрреволюция вскрывает гноящиеся нарывы. Лишь красный ангел может вложить персты в язвы. Но я пришел не лечить прокаженных. Я пришел огнем очистить чумные пастбища и окружить санитарными кордонами гнезда деградации. Ибо знаю: чума народная – не бедствие, но расплата. И не рождается чума в чистоте и труде, но лишь там, где правят тупость, леность, грязь.

Красный ангел безмолвно взирал на народную дегенерацию. Народ разлагался в безнаказанности, беспутстве, безнадзорности. Народ заполнил нечистотами собственные пастбища и стойла. Народ дерзнул напасть на носителей мудрости, на воинов и защитников. Красный ангел прервал молчание и подарил нам огненный клинок воли и приказал нести очищение. Очищение народу. Очищение от народа.

1:5

Ни запад, ни восток не манят толпу. Толпа застыла, скованная пустотой. У толпы отняли даже самозванных героев и картонных палачей. Человек отвратил лик свой от мира, и мир заплакал слезами свинца и птичьей холеры. Не видя более мира, человек видел лишь его искаженный Симулякр – творение рук самозваных архитекторов. Красные, переваренные пустотой, медленно превращались в коричневых. Но история уже не обращала внимания на левых и правых. Пришли новые разрушители, чтобы превратить могущество страны в товар. Слезы земли раздали на руки в виде условных бумажек. Народ не понял цену минералов и променял право собственности на сивуху, как когда-то променял первородство на похлебку.

Нынче мало быть достойным гражданином, ибо больное общество не достойно граждан. Нужно быть воином, чтобы исправить ошибки гражданина.

Там, где был обманут и унижен гражданин, там добьется возмездия воин. Там, где гражданин отдал свою страну на откуп предателям, там воин покарает отступников. Там, где гражданин прогнулся под мнением большинства, там воин быстро укротит большинство, а если надо, то и сократит численность популяции. Там, где гражданин ищет компромиссы и полумеры, там воин диктует условия и меняет правила игры. Там, где гражданин задыхается под гнетом проблем, там воин создает новые возможности – и проблемы начинаются уже у других. Там, где гражданин идет на поводу у слабых и ленивых, там воин восстанавливает власть законов природы и сбрасывает слабых со скалы.

Сбросим же со скалы груз ложной вины. Сбросим со скалы сомнения. Сбросим со скалы внутренние ограничения, навязанные толпой. Сбросим со скалы саму толпу. И враги ваши, мня себя вождями и пастырями, сами спрыгнут со скалы. Народные вожди и ложные герои готовы первыми шагать в пропасть, лишь бы вкушать пастуший наркотик.

Когда же враги ваши захотят сбросить со скалы вас, расправьте огненные крылья. Красный ангел даровал вам крылья не для падения, но для полета. Один взмах крыльев красного ангела может испепелить царство со всем его народом, со всеми сатрапами, крючкотворцами, профаническими жрецами, паразитами, бродягами, шутами. Огонь воли сжигает все отжившее и уродливое. В огне воли закаляется дух ваш. Разве можете бояться огня? Освещая дорогу к новым открытиям, пылает ваш разум. Вы создаете блага, горя огнем праведного труда. Вы сами – огонь. Разве можете бояться мировой воли? Падая и вставая, двигаясь от поражений к победам, обостряете волю. Мир есть ваша воля.

Толпа не ведает ни воли, ни огня. Толпа бредет по темному пути вырождения. Толпа выбрала небытие. Мы ускорим неизбежное падение толпы в пустоту.

1:6

Толпа осуществляет расправу над лучшими. Если вы покорно отдаетесь на заклание, вы не жертва и не пророк. Вы покрываете себя позором.

Не вам, воинам мудрости, лежать прахом у ног толпы. Не вам, услышавшим зов красного ангела, искать признания толпы. Не вам, личностям, подстраиваться под биомассу. Не вам, созидателям, тратить время на изучение дикарских обычаев.

Вы повергаете врагов во прах, венчая виски свои белым пеплом.

Вы заставляете толпу искать вашего расположения, ловить каждый ваш взгляд и каждое ваше слово.

Вы решаете, что сегодня слепить из биомассы. Скульптуру, массовку, паству, материал для экспериментов, живой щит или удобрение для полей.

Вы выбираете, какие обычаи и привычки можно простить дикарям, а от каких они навсегда откажутся под страхом смерти.

Но разве так сейчас происходит? Нет. Все перевернули и извратили. Суд над личностью осуществляет толпа. Движением ресурсов и кадров руководит толпа. Даже правителей избирает толпа. Толпа погружает мир в великую бойню. Прискорбно, что в этой бойне гибнут не толпы, а личности. Потому что толпе уже не доверяют оружия, толпа не трудится, толпа не встречает у своих границ толпу варваров. Нет. Толпа обжирается на социальные пособия. Толпа глупо хихикает над экранами смартфонов. Толпа отправляет на фронт воинов, а потом фальшиво скорбит о них. Толпа требует толерантно относиться к варварам, потому что в них с ликованием узнает собственную уродскую натуру.

Толпа тянет мир на бойню. И бойня грянет. Но вмешается красный ангел. И возведет меня на высокий пост. И я отзову войска со всех фронтов, чтобы поразить врагов внутренних. И я обеспечу святость частной собственности для тех, кто трудится и созидает, чтобы трудились и созидали без опаски. И я освобожу мыслящих, чтобы свет дерзких мыслей разрезал тьму суеверий. И я буду наблюдать за толпой через всевидящее око их собственных смартфонов.

А если народ будет и дальше требовать бойни, то я утолю их жажду крови. Но не кровью лучших или кровью инаковых, а кровью худших и кровью вырожденцев.

Враги мудрости, равно в жреческих одеяниях, шутовских нарядах или лохмотьях – все будут отправлены в небытие, ибо взор красного ангела не обмануть облачением.

1:7

Толпа не может созидать. Но толпа не умеет и разрушать. Все, что толпа до сих пор пытается отправить в небытие, раз за разом возвращается из небытия. Освобождая пространство, толпа не создает заслона против пустоты. И пустота проявляет свой модус – экстенсию. После каждой революции пустота экстенсирует, заполняя собой пустые башни твердыни. Так на пустом троне рождается симулякр.

Симулякр есть пересечение пустоты и толпы. Толпа думает, что выбрала симулякра своим большинством. Пустота думает, что симулякр наполнит ее новым содержанием. Но симулякр вероломен: он стравливает народ с пустотой, а пустоту с народом. Народ селится в исторической и идейной пустоте. Пустота селится в народных головах и карманах.

По жилам симулякра вместо крови бежит опиум.

Симулякр не имеет имени, хотя называют его. Симулякр не имеет обличия, хотя на экранах постоянно видят его.

Симулякр, меняя имена и облик, может прикинуться и бунтарем, и карателем.

Не царь, но трон.

1:8

Облачился симулякр в народную шкуру и принял позу воина-победителя, и показал народу головы разбойников, что гнездились в южных горах. И призвал симулякр огонь на южные горы. И наполнил симулякр ярмарки товарами, жилища теплом, театры зрелищем. И пожрал симулякр старца, ибо старец был пуст и сам был пустота, и только вином мог заполнить себя. И стал симулякр на место старца – и приняло тогда племя людское и товары, и тепло, и зрелища, и ликовало над заревом пожарища в южных горах.

Нескоро поняло племя, что не дал им ничего симулякр, но лишь взял и разделил меж своей свитой. Товары на ярмарках нельзя было ясти. Тепло в жилищах не согревало. Зрелища были унылы и отвратны. В горы на ту войну ушли и не вернулись лучшие молодые воины. Пустота же, по воле симулякра, породила потомков во множестве. Хищные и безмозглые, потомки пустоты были поставлены надзирать над народом и друг над другом.

Не из стольного града, а со всего сурового края призвал симулякр карателей. И обрушил на голову народа дубину, карая и своих, и чужих. Те же, кто выходил славить симулякра, сами были и темны, и лживы, и медью был оплачен их лай. И отвратились от них последние.

1:9

Народ и пустота соединились, обманывая и презирая друг друга. Пустота, наполнившись беспредельным народным невежеством, обрела очертания. Народ, получив пустую форму и пустое содержание, окончательно превратился в однородную биомассу.

Так из союза пустоты и народа родилась тьма.

Тьма помазала симулякра на царствование и прокляла его царствовать вечно.

Тьма взяла дубину и загнала в клетки не только народ, но и остатки старой свиты. Упиваясь силой, тьма не сложила дубины по приказу царя, но продолжила свое шествие на все четыре стороны, к самым границам холодного края и за пределы. Подчинив потомков пустоты, тьма натравила их на народ: равно бедный или богатый, равно мятежный или послушный. Теперь всякий зверь собирает оброк, всякий угнетает: и с разрешения царского, и без оного.

Тьма напоила народ духовной сивухой. Рациональное мышление увядает в масштабах страны. Где увидите книгу в руках ребенка? Где сможете пройти безопасно? Когда сможете начать жить по-человечески? Почему отнимают последнее?

Не строят крепостей на рубежах, когда стоило бы. Ссорятся с последними братьями, заискивают с презирающими. Заставляют дружить с отсталыми. Принимают законы, но не исполняют их. Пытаются действовать, но этим только раздражают всех. Пустота наполняется тьмой, ибо черпает из народа. И учится у народа безумию.

Все это воля симулякра. Все это безволие симулякра.

Симулякр хочет уравновесить тьму и призывает к себе сатрапов из горного племени, но сатрапы сами жаждут власти.

Так понял симулякр, что его власть – ложная, ибо основана на мимолетной народной любви. Самые преданные опричники пытаются разглядеть трупные пятна под одеждами вождя. Не раз еше поменяет свою свиту симулякр, ибо знет цену потомкам пустоты и их показному холуйству. Но однажды свита сама поменяет царя.

Народ, между тем, становится все темнее душой и беднее разумом. Нет опоры более зыбкой, чем народ. Опорой должна быть нация. Но как найти путь к нации, к спасению, если тьма на улицах, тьма в храмах, тьма в головах?

Только пустоте уютно во тьме, ибо не видно во тьме черной гнили, но лишь светлое заметно и раздражает глаз.

1:10

Разум отринул собственное бытие. Тьма клубится в храмах, звучит из динамиков, струится с экранов, учат ей в школах. Улицы подобны капканам для невинных и беззащитных. Ни торговать, ни строить, ни учить нельзя свободно, ибо пустота собирает бесконечный оброк, тщась наполнить себя. Заводы, банки, ярмарки, великие и малые стройки, самолеты, дороги, почту – все разъедает пустота.

Ни жизни, ни слова, ни дела.

Небытие.

1:11

Чем больше погрязает народ во тьме, тем больше уповает на костры инквизиции. Но эти костры не освещают, но коптят. Их смрадный дым не поднимается к небу, но стелется покрывалом, удушая последних свободомыслящих.

Звучит голос разума, но никто не внимает.

Теперь молятся вместо того, чтобы читать. Теперь судят вместо того, чтобы думать. И рычанием встречают тех, кто вопрошает об истине.

Ущербные чайки остались в клетке, ибо не велел симулякр летать над его головой. Амвон и престол стали едины – и нельзя стало речь держать против них. Сам симулякр возомнил себя птицей и повел птиц в последний полет. Тьма облачилась в рясу и стала проклинать воинов, стала учить народ ненавидеть лучших.

Правители земные слишком часто смотрели на небо. Из владык они превратились в синоптиков. Ученые мужи стали юродивыми. Старые храмы распахнули врата лжи.

Народ потерялся в лабиринтах истории. Не видно света, не слышно голоса разума. Сталь сменилась оловом, сила сменилась бессилием. И зверей без числа, и нет клинка сразить их.

1:12

Словно и не было опыта сложных битв и тонких интриг! Меряют мерой прошлого века, ища союзников и врагов, красных и коричневых. Снова те же карнавальные маски на потомках пустоты. Снова пустота рвется на площади и разделяется на две части: одна славит царя, другая готовится опрокинуть трон и повторить цикл. Выйдя друг перед другом, обмениваются проклятиями.

Не стало единства среди рода людского, ибо слышат не голос разума, но пространные речи кукол. Брат проклял брата, ближайшие стали чужими.

Никто уже и не пытался искать путей к нервным узлам симулякра: свита воровала, погрязшие молились, дерзнувших истребляли. О симулякре забыли. Трон начали делить при живом царе.

И в этот миг тотального небытия, в низшей точке, в пределе отчаяния, симулякр обратил свои мысли к мудрости. И явился симулякру красный ангел. И коснулся очей царский. Симулякр узрел, как ошибся, опираясь на народ и пустоту. Пустота раскрасила стольный град не так, как хотел симулякр. Цвета тусклые и темные не радовали нервных узлов симулякра. Симулякр жаждал видеть огонь. И красный ангел явил огонь.

И пал ниц симулякр пред красным ангелом. Покаяние рвалось из груди его. Симулякр возжелал стать человек, возжелал управлять нацией, а не народом. И красный ангел внял покаянию. Огненным клинком он рассек нейронную сеть симулякра и удалил народную опухоль.

К концу очищения от симулякра остался лишь прах. И развеян был прах над северным морем.

1:13

Привлеченные ароматом царственного праха, к стенам бастиона стекаются разные падальщики. Прекраснодушные олухи, мечтающие о равенстве. Воры, не успевшие наполнить карманы или отторгнутые от старой кормушки. Фанатики, ненавидящие и непонимающие высоких наук о материи. Некроманты, одержимые призраком очередного царя или революционера.