- -
- 100%
- +
Утром Алексей был на своем корабле, познакомился с командой. Все его подчиненные были бывалыми моряками, которых отправили на этот корабль доживать до пенсии. Наступала зима семнадцатого года.
Все расчеты по кораблю у Алексея были готовы, и он с командиром крейсера отправился в адмиралтейство, на сегодня было назначено слушание дела по рапорту Алексея. К адмиралу были приглашены специалисты, которые были должны дать рекомендации, стоит или не стоит игра свеч. Много было споров. Одни одобряли проект, другие с ним не соглашались, но на счастье Алексея, к адмиралу был приглашен и главный конструктор «Быстрого». Он и выручил Алексея.
– Толковую идею предложил лейтенант. С хорошей силовой установкой, корабль выйдет на запланированную скорость, я его так и конструировал, жаль, в то время дизелей не было. А корпус выдержит, волноваться не надо. Дизель поставим на подушку, укрепим рангоуты, добавим переборку и сместим центр тяжести и побежит «Быстрый» пуще прежнего. Вот я тут все начертил и рассчитал. Полностью согласен с расчетами капитан-лейтенанта. Надо корабль в док ставить и переоборудовать под торпедоносец. За зиму управимся, а весной наш «Быстрый», ух и много крови попьет у немцев. Кроме двух торпедных аппаратов, «Быстрый» и мины сможет ставить. Универсальный корабль получится. Только, вы это дело споро решайте, а если будете казенные бумаги посылать, то и за год не справитесь. Совещание окончилось, решение вопроса осталось за адмиралом. Но Алексею везло, любовь окрыляет. Через некоторое время его вызвали в ставку главнокомандующего и тихо и скромно наградили Георгиевским крестом. Награждение проводил лично Император Николай II.
– Поздравляю Вас лейтенант. Вы достойный офицер флота, начал Николай II. Я ознакомился с вашим рапортом по переоборудованию корабля, дал полное одобрение. Деньги уже выделены. Служите, а с неприятностями вашими, мы разберемся.
И пожал Алексею руку.
Теперь Алексей днями и ночами находился возле своего корабля, лишь иногда покидал док, что бы встретиться с Софьей. Когда человек занят любимым делом, время бежит быстро. К весне корабль Алексея был готов полностью. Как только бухта немного освободилась ото льда, корабль спустили на воду. Бутылку шампанского Алексей разбил о борт корабля, но, ни каких торжеств не было. Алексей набрал себе новую команду, хотя боцмана оставил прежнего. Тот великолепно знал свое дело, а главное, он знал Балтику, как свои пять пальцев, а это дорогого стоит. Когда боцман вступил ногой на корабль, он оглядел его и задал всего один вопрос.
– Все сделано аккуратно и хорошо. Придраться не к чему. Но вот я, ни как не могу взять в толк, зачем перед рулевой рубкой поставлено крепление для мачты? Мы же под парусами ходить не собираемся.
– Маркович, всему свое время, начал Алексей. Все узнаешь, когда время придет. Так задумано. Маскировка это. Отправимся на серьезное дело, все увидишь.
За время ремонта корабля Алексей узнал свой двигатель в совершенстве, но и подобрал себе двух толковых мотористов. Начались недолгие ходовые испытания. Теперь с «Быстрым» в скорости не мог соперничать ни один катер и ни одно боевое судно. Как только льды отодвинулись дальше в море, Алексей несколько раз выходил в море, для установки донных мин. Балтийские моряки готовились дать генеральное сражение немецкой армаде. Алексей был счастлив, теперь оставалось сделать предложение руки и сердца Софье и после ее согласия, а в этом он не сомневался, обвенчаться с ней. Вот так он и познакомился с Федором.
IX
Федор и Георгий вместе готовились к весенним экзаменам, которые они успешно и сдали, перейдя на следующий курс. К удивлению многих преподавателей Георгий пересдал экзамен по французскому языку и сделал это отлично, тут и Дарья постаралась. Их ждала морская практика, но таковой не получилось. Шла война, свободных кораблей не было, а без плавательного ценза нечего и думать об офицерских погонах. Федор уговорил Алексея и тот брал двух друзей для постановки мин. Небольшой плавательный ценз Федор с Георгием получили. Федор все больше сближался с Серафимой, они проводили вместе все свое свободное время. Война войной, а молодость берет свое.
Началась подготовка к свадьбе Алексея и Софьи. Серафима постоянно была со своей подругой. Это она придумала свадебный наряд для Софьи. К фате была приделана огромная белая шляпка и Софья выглядела восхитительно. Одев невесту, Серафима отправилась к себе домой, что бы переодеться. В квартире ее ждал Федор в парадном мундире и с большим букетом цветов.
– Серафима, ты еще не готова, а нам через час надо быть в церкви, я же, как и ты, свидетели на свадьбе, нам опаздывать нельзя.
– Не волнуйся Федор, я быстро переоденусь. У меня все готово. Ты зайди пока к моей маме, она поговорить с тобой хочет.
Федор постучал в комнату матери Серафимы.
– Сударыня, вы хотели видеть меня?
– Заходи Федор Николаевич. Да, мне надо с вами поговорить. Вы очень часто встречаетесь с Серафимой, у меня нет секретов с дочерью, она мне все докладывает о ваших встречах. Тут вот какое дело. Вы уже знаете, что Серафима помолвлена с бароном и я в растерянности, что мне делать. Барон сейчас в Берлине и не скоро появится здесь в Петербурге, но слово, данное ее отцом, остается в силе. Мы люди чести и не можем поступить иначе. Я вижу, как у вас Федор Николаевич глаза горят, глядя на мою дочку, и я вас очень прошу, не делайте в ближайшее время ей предложение. Давайте подождем. Время нас рассудит. Симона еще молода, ей только семнадцать исполнилось. Один год не решает проблем. Вы умны Федор и меня прекрасно поймете. Против вас я не имею ничего, что бы быть против вашего брака с Симоной. Ваш дворянский род один из самых старинных в России и любая девица с радостью пойдет за вас, будь-то княжна, графиня или баронесса. Вот все, что я хотела вам сказать. Без обид Федор Николаевич. Договорились?
– Мне понятны ваши волнения баронесса. В любом случае, раньше чем, через полтора года я не могу сделать предложение вашей дочери. Гардемаринам запрещено жениться по уставу. Мне нужно окончить последний курс корпуса, затем у меня будет плавпрактика, после чего мы и примем с вами решение. Я так же человек чести, и вы можете спокойно отпускать свою дочку со мной. Обещаю вам, ни один волосок не упадет с головы Серафимы.
– Вот и славно Федор Николаевич. Я ни секунды не сомневалась в вас.
В комнату забежала Серафима. Она блистала в своем голубом платье.
– Все Федор, я готова. Можем отправляться в церковь, и она взяла Федора под руку.
– Подожди дочка, твой гардероб не закончен, подойди ко мне.
Баронесса из комода достала шкатулку.
– Вот Симона надень колье и серьги, это, то немногое, что у нас осталось из украшений.
Бриллиантовое колье и серьги подчеркнули красоту Серафимы, теперь от нее нельзя было глаз отвести. Федор и так был по уши влюблен в нее, но в это время он ощутил себя самым счастливым человеком на свете. За такую девушку он готов был и на смерть пойти.
Они вышли на улицу. У парадного их ждала коляска, которую Федор заблаговременно нанял для поездки. Они поехали в церковь.
– О чем вы там с матушкой беседовали?
– Ох, Сима, не претворяйся, ты и так все знаешь.
– Я только догадываюсь, что обо мне говорили.
– Твои догадки верны. Все нормально. Мы с Ангелиной Карловной нашли общий язык. Волноваться не надо. Я только не понял, почему она тебя называет Симоной?
– Ах, это просто. Меня отец так назвал. Но я православная и в святцах нет такого имени, вот меня, и нарекли Серафимой в церкви. Мне это имя больше нравится. Симона слишком напыщенно. Симона Осиповна, совершенно не звучит. Ладно, хватит об этом. Ты сейчас увидишь Софью и сразу же влюбишься в нее. Она восхитительна, я так завидую ее красоте.
– Завидовать не надо, ты сама прекрасна. И влюбиться в нее я не смогу, я уже люблю другую девушку.
Тут Серафима посмотрела лукаво на Федора.
– И кто же эта девушка, я ее знаю?
– Не претворяйся. Ты же все сама знаешь.
– Но ты мне, ни разу в любви не признался, как я могу знать об этом?
– Ты еще мала слишком. Вот исполнится тебе восемнадцать, тогда и признаюсь. Расти еще егоза.
Так они и подкатили к маленькой офицерской церквушки. Алексей в своем парадном мундире с Георгиевской лентой и Софья в белом подвенечном платье выглядели великолепно. Достойная пара. Людей было не много. Алексей, в силу своего характера, не мог похвастаться большим количеством друзей. Очень скромный офицер. Умница и трудяга. Родители его умерли давно, хоть он и был отпрыском знатной фамилии, но всего добился сам в жизни, большие деньги за ним не стояли и не толкали его вперед. Бывший его командир крейсера с несколькими офицерами и вся его команда корабля. Он не мог их не пригласить на свадьбу, хоть они и не были офицерами. Экипаж маленький, но очень дружный. Два минных матроса, два моториста, два рулевых и боцман, вот и весь боевой состав. Но боцман геройский. Три солдатских Георгия, Алексей не знал о наградах боцмана и был доволен тем, что оставил его у себя, не поменял на молодого. Ни кто из них еще не знал, что в скором времени боцман станет полным Георгиевским кавалером и войдет в когорту самых знаменитых матросов России. Со стороны невесты было больше приглашенных. Родители Софьи были графами и живы. Обряд венчания прошел по уставу. Серафима попыталась поймать букет невесты, но к ее сожалению, это у нее не получилось. Букет достался другой девушке.
Алексей не мог себе позволить свадьбу в дорогом зале, его имение не было большим, а жалованье офицера он ни когда не получал. Не мог себе позволить российский дворянин покусится на государеву казну, когда он имел свое имение. Свой Георгиевский крест он оплатил на Петербургском монетном дворе. Вот такого нрава был Алексей. Теплым осенним днем свадьба проходила на небольшой петербуржской площадке. Как и положено пили за молодых и кричали горько. В этом усердствовал экипаж Алексея. Их, хоть и посадили за отдельный стол, не почину им было сидеть за общим столом, но в том у них обиды не было, шел тысяча девятьсот семнадцатый год. Выпили и за Веру, Царя и Отечество. Серафима счастливая кружилась в вальсе с Федором, когда прозвучал тост, свидетелям горько. Это веселилась Софья, она специально попросила команду Алексея прокричать этот тост. Федор с Серафимой еще ни разу не целовались, только теплые рукопожатия скрепляли их любовь. Серафима покраснела. Она не знала как себя вести в этом случае. Да, она долгими ночами мечтала, как будет целоваться с любимым, но как это сделать на людях, она себе не представляла. Но ее озорной характер нашел выход. Серафима чмокнула Федора в щеку и убежала на террасу.
Тем временем командир крейсера подозвал к себе Алексея.
– Вот, что Алеша, голубчик ты мой. Завтра эскадра снимается с якоря. У тебя есть неделя на медовый месяц. Ты ее заслужил и поработал на славу. Весь залив минами перегородил. Немцы тебя не видели, не дымит твой корабль, значит, и не знают где мины стоят, могут, только догадываться. Мы уходим под руководством контр-адмирала, он будет на моем крейсере квартировать. Вот он и просил тебе передать. Тебе, пока, делать нечего с нами. Мы выйдем в море, станем в боевой порядок и будем ждать немецкую армаду. По нашим сведениям, они хотят покончить с нами навсегда и занять Кронштадт. А оттуда и рукой до Питера подать. Возглавляет их эскадру новейший броненосец, только весной спущенный на воду со стапелей Гамбурга. Их пушечное вооружение гораздо сильнее нашего. Ох, и достанется же нам. Но мы, ни кого не пропустим. Умрем все, но врага остановим, я в это свято верю. Приказ об отступлении я не выполню, ни смотря, ни на кого и ни на чье распоряжение, а про сдачу, ты, сам прекрасно понимаешь, и речи быть не может. Все командиры кораблей едины в этом мнении, контр-адмирал поддержал нас. Хотя, старик и не уверен, приказ об отступлении может поступить. Но, тогда нам все одно крышка. Запрут в проливе и будут обрабатывать их дальней артиллерии. Если флоту балтийскому конец, то и Петербургу будет конец, а мы этого допустить не можем. В общем, догуливай недельку и присоединишься к нам. Догонишь, у тебя ход хороший. Я, правда, не знаю, чем ты сможешь нам помочь, но как вспомогательное судно пригодишься. Так, что, я покидаю вашу свадьбу со своими офицерами. Завтра в поход
– Как же так Павел Сергеевич, эскадра уйдет, а я на неделю останусь. Да, я в глаза офицерам посмотреть не смогу, скажут, что за бабью юбку спрятался.
– Не кипятись Алеша, ни кто этого не скажет. Свадьба у тебя, тем более, через неделю ты присоединишься к нам.
– Я так не могу. Если все в поход, то мое место рядом с вами.
– А как же невеста? Что ей-то скажешь?
– Софья уже не невеста, а жена офицера. Она поймет все, я это точно знаю. Софья настоящая офицерская жена.
– Поступай, как велит тебе совесть. Ты достойный офицер и честь имеешь.
Командир крейсера и его офицеры уехали. Свадьба продолжалась, но не долго. Гости стали расходиться. Война и все это прекрасно понимали. Федор собирался проводить Серафиму домой, когда его подозвал к себе Алексей.
– Вот, что Федор. Я завтра ухожу в море. Софью оставляю на тебя и Серафиму. Думаю, что для меня это будет прогулкой, весь удар на себя примут большие корабли, но мало ли чего в жизни бывает. Если, что, то поддержите Софью. На всякий случай я напишу тебе письмо и пришлю его перед своим отходом в море. Если меня убьют, отдашь его Софье.
– Да, ты, что такое говоришь, какое там убьют. Даже слушать не хочу. Придешь из похода и все сам ей скажешь.
– Федор, война идет и каждый из нас может погибнуть. Иди к своей Серафиме, видишь, как у нее глаза горят, любит она тебя. Глаза любви я теперь хорошо знаю, меня не проведешь. Славная девушка, счастья тебе с ней.
Все разъехались. Федор не мог себе позволить держать экипаж все это время. У отца он лишних денег не просил и жил малым. Они немного прошлись по набережной Невы. Был теплый осенний вечер. Перед мостом влюбленных Федор обнял Серафиму за плечо.
– Нам на свадьбе крикнули горько, а ты только чмокнула меня в щеку, я должен отдать тебе долг.
Серафима промолчала, она, только, взглянула своими лукавыми глазами в глаза Федора. Федор все сразу понял. Можно. Они крепко сомкнули свои губы в долгом поцелуе. Вот так Федор и Серафима впервые поцеловались на берегу Невы. Федор поднял руку и сразу к нему подъехал извозчик. Они уселись в коляску и поехали к Серафиме домой, смотря друг на друга влюбленными глазами, и держа друг друга за руки. Большего они позволить себе не имели права. Другое время, другие нравы. Подъезжая к дому Серафимы, Федор сказал ей.
– Ты спрашивала меня, о чем я говорил с твоей матушкой. Так вот Симона, я ей пообещал, что через полтора года сделаю тебе предложение. Она обещала подумать над этим.
– А почему ты меня Симоной назвал?
– Так мы с твоей матерью о Симоне и говорили, пошутил Федор. Все приехали. Домой заходить к тебе не буду, мне в экипаж надо. Подожду, пока ты не поднимешься к себе домой и не помашешь мне ручкой из окна.
Серафима, опять чмокнула Федора в щеку, пока ни кто не видел этого, и побежала к себе в дом. Федор был счастлив, когда увидел Серафиму в окне с платочком в руке. Жизнь была прекрасна, и он поехал в экипаж. Там его ожидал Георгий.
– Зобс ты мой милый, как я счастлив. Я сегодня впервые поцеловал Серафиму. Как это прекрасно быть влюбленным, я, даже, не представлял себе этого.
– Ну, конечно, тебе хорошо. А вот друг твой страдает. Я в Дарью влюблен, а поцеловать ее не имею права, мала еще.
– Не такая уж она и маленькая, ей скоро шестнадцать лет. Годик подожди, а потом и целуйтесь на здоровье. Но как ты с ней целоваться-то будешь, она, же выше тебя ростом? Не носить же тебе с собой табурет.
– Издеваешься, да? Я еще подросту, на турнике стал вытягиваться, за месяц на один сантиметр вырос.
– Георгий, тут сантиметра мало, тут надо десять сантиметров тебе добавить, что бы ты смог достать до ее губ. Хотя, если ты говоришь, что за месяц на один сантиметр увеличился, то, как раз через год Дарья в пору тебе и будет. Но, что скажут твои родители. Деревенскую девку в дом хочешь привести.
– А мне все равно, я люблю ее и не такая уж она и деревенская. Смотри, какое у неё воспитание. Спасибо твоей матушке Елизавете Стефановне. Даже, если твой отец и не удочерит ее, то мои родители примут ее, я уже отписал им в Париж. Жду ответ.
– Не поторопился ли ты мой друг? Много еще ты встретишь прекрасных девушек в своей жизни.
– Ты вон, такой вопрос себе не ставишь, зачем меня спрашиваешь об этом.
– Ладно, дружище, давай укладываться спать. Завтра эскадра уходит в море. Занятия перенесли на вечер. Пойдем провожать наш флот.
Алексей Софью в свою квартиру внес на руках. Он целовал ей руки и ноги. Признавался в любви. Зачем торопиться, любимая рядом и у них вся жизнь впереди. Долгая, долгая. В своем подвенечном платье Софья была прекрасна, но без платья она оказалась еще краше. Ослепительно белая кожа, высокая красивая грудь. На Софьином теле не было места, куда бы ни поцеловал ее Алексей. Любовь их была пылки и долга. Светало. Только любящая жена может угадать и понять мысли своего мужа.
– Алеша, любимый, что-то твое лицо грустное стало. Нам радоваться надо. Скажи мне, что тебя мучает. Мы же с тобой одно целое.
– Да Софьюшка, ты все поняла родная. Сегодня эскадра уходит в море. Мне дали отсрочку на неделю.
– Не говори дальше, я все поняла. Ты не можешь себе этого позволить. Я офицерская жена, сама для себя выбрала эту стезю. Я могла бы выйти замуж за вельможу и укатить в свадебное путешествие, но я выбрала тебя, офицера флота и горжусь этим. Не буду удерживать тебя возле себя. У нас вся жизнь впереди, успеем еще пожить в любви и радости. Надо, значит надо. Я на берегу буду ждать своего моряка. Такая наша участь женская. Знаем, на что идем. Я тебя сама соберу в поход, пора привыкать к этому.
У Алексея глаза стали мокрыми. Он знал, что Софья поймет его, но он не предполагал себе, что эта графинюшка, в общем-то, избалованная девушка, вот так сразу и бесповоротно примет его сторону. Без плача и слез. Откуда, из каких глубин души она все это открыла для себя? Он понял, что дворянство для нее не титул, а образ мышления, генетически заложенный в русскую душу. Он гордился своим выбором. Он встретил настоящего человека. Он и раньше был готов на все, ради Софьи, но теперь он был в двойне горд и за себя и за неё. Он ее обнял, в ответ получил горячий поцелуй. У них было еще время полюбить друг друга, что они и сделали с огромной пылкостью. Они еще не знали, что это их последняя любовь. Последняя ночь любви для Алексея, первая и последняя ночь любви для Софьи.
Когда Алексей прибыл к причалу, провожающих эскадру уже, почти не было. Матросы со вчерашнего дня находились на своих кораблях с дежурными офицерами, а офицеров по кораблям стали развозить с раннего утра. Эскадра стояла на рейде и ждала сигнала об отплытии. У стенки стоял корабль Алексея. Весь его экипаж выстроился на юте. Алексей подошел к Федору.
– Пусть наши дамы немного посекретничают, а ты мне нужен на пару слов. Вот тебе письмо для Софьи, ели успел написать. Сделаешь все, как условились. Ну, все, давай прощаться. Приду из похода и заберу тебя к себе на практику. У нас не хуже, чем на крейсере и Георгия тебе обещаю. Мы такие. Нам все ордена нужны, хотя мы и не из-за них служим Богу, Царю и Отечеству. Но раз мы лучшие, то и награды должны быть у нас лучшие.
Двое мужчин крепко обнялись. Еще недавно, они друг друга не знали, а теперь их дружба была на всю жизнь, на всю короткую жизнь Алексея. Софья не рыдала, хотя, слезы и покатились из ее глаз. Серафима поцеловала Алексея в щеку и перекрестила его. Софья сомкнула свой долгий и последний в жизни поцелуй. Больше она ни кого и ни когда не поцелует в своей жизни. Судьба.
Алексей подошел к своему судну. С трапа спустился боцман и строевым шагом под козырек подошел к Алексею.
– Ваше благородие, господин лейтенант. Команда в полном составе построена. Корабль готов к походу.
Так браво боцман ни когда не рапортовал. На его повседневной морской робе сверкали три Георгиевских креста, чего раньше ни когда не было. Алексей ступил на трап. Боцман, командным голосом произнес, смирно. Алексей взял под козырек и взошел на судно с командой, вольно и отдать швартовый. С кнехта сняли кормовой и носовой концы, и корабль отошел от берега.
Теперь, только, Софья расплакалась на груди у Серафимы.
– Я его отпустила от себя, я не имела права его задерживать. Пусть Федор едет к себе в экипаж, а ты Сима оставайся. Поехали ко мне домой. Я тебе покажу свой новый дом. Квартирка маленькая, и ни какой прислуги. Все теперь буду делать сама, и ждать мужа. Я теперь мужняя жена.
Эскадра подошла к месту своей дислокации и легла в дрейф. Их ждало не легкое сражение и теперь все зависело от выучки офицеров и матросов. Как будут вести стрельбы, такая и участь их ждет. Со дня на день, должна была подойти немецкая эскадра. Нужно было найти оптимальное место для сражения и первым нанести урон противнику. Силы были, явно, не равны. Алексей подошел к флагманскому крейсеру и дал семафор.
– Прошу принять меня. Командир корабля, лейтенант Волков.
В ответ было дано добро. По штормтрапу Алексей поднялся на крейсер. Его провели в каюту адмирала, где рядом с адмиралом сидел и командир крейсера. Он и начал разговор.
– Что у вас Алексей Петрович? Вы просто так не будете отвлекать адмирала, я вас прекрасно знаю.
– Разрешите говорить господин адмирал?
– Алексей Петрович присаживайся и говори без церемоний.
– Есть у меня одна задумка. Я ночью хочу уйти влево до минных полей, миль двадцать отсюда. Там и буду ждать немецкую флотилию. От меня тут толка мало. Их дымы я замечу заблаговременно, не пропущу. Буду держаться от них поодаль, в нескольких милях. Начнется сражение, я и подкрадусь незамеченным к их флагману и ударю своими торпедами по нему, утопить я вряд ли смогу его, а вот урон нанести серьезный можно. Без этого броненосца наши шансы уровняются.
Адмирал надолго задумался.
– Идея хорошая, сказал он, но справитесь ли вы с ней, вот в чем вопрос. Давайте сделаем так. Вы с капитаном первого ранга отправляйтесь к нему и продумайте план до конца, потом мне и доложите, а мне сейчас о другом подумать надо, как провести генеральное сражение. Завтра сбор всех командиров кораблей, я им должен правильно поставить задачу. Вы свободны.
Алексей с командиром крейсера ушли в его каюту.
– Действительно, Алексей Петрович, идея не плохая. Нам бы прищучить их флагман, считай, полдела сделано. А если на собственных минах подорвешься, чего делать-то будешь?
– Не должен я подорваться. Мины эти я ставил сам и знаю, где каждая лежит. И осадка у меня маленькая. Не достану я до них. Магнитные мины на меня не среагируют, масса не та, они минимум на линкор заряжены, чего им под моим днищем взрываться. Ну, а если подорвусь, все под Богом ходим, то и потеря не велика, семь человек команды и пароходишко старенький, новый, после победы сделаете. А удастся мой план, то и дело большое сделаем.
– Погоды-то стоят отменные. Видать далеко, на сто миль вперед. Коль заметят они тебя, не уйдешь, расстреляют из пушек. Жалко мне тебя Алеша.
– И тут не волнуйтесь Павел Сергеевич. Вы, что думаете, я зря всю зиму проболтался в доке, пока мой корабль ремонтировали. Пушку-то я не зря убрал, я замаскируюсь под рыболовецкое судно, мачту поставлю и парус не большой. Кливером управлять легко, буду лавировать возле минных полей и немцев ждать, так и горючее сэкономлю. В общем, я все уже продумал, как кораблю полную маскировку дать. Эх, жаль, радио у меня нет, так бы перед атакой упредил бы вас.
– Да, плохо мы еще оснащены, с азбукой Морзе воевать сложнее. Вот, что Алеша, добро ты от меня получил, считай и адмирал согласен. И я кое-чего придумал. Начнется бой, ты сразу в огонь не лезь. Выжидай. Наша и их эскадры будут вести перестрелку из главных калибров, и лавировать в море, как настанет удобный момент, я со своим крейсером выйду вперед, как бы, вызывая, их флагман на дуэль, адмирала отправлю на другой крейсер, они примут ее, тут и к гадалке ходить не надо. У них орудийной мощи больше, подумают, что легкая прогулка предстоит им, вот тут Алеша, ты со своим планом и вступишь в бой. Жми на всех парах, или, как там у тебя, на всех дизелях, проведешь торпедную атаку и уходи к нашим, они тебя прикроют огнем, я распоряжусь об этом. Только попади в немецкий крейсер, не дай пропасть моему кораблю. Я за себя не боюсь, пожил уже. Адмиралом мне не быть никогда, не кланялся я начальству и командиром крейсера заслуженно стал. Выше капитана первого ранга я все одно не стану, так на пенсию и уйду, если ты сгинуть не дашь. Я за команду беспокоюсь. Две с половиной тысячи живых русских душ, вот им не дай пропасть. Попадешь в цель, вот тогда-то я с ним и разберусь по полной программе, мои пушкари промаху не дадут. Все, иди на свой корабль, подойди к плавбазе и запасись чем надо, адмирал распорядится. Вечером, когда темнеть начнет, уходи в море. Ни кому, ни чего говорить не надо. Среди русских моряков предателей нет, но, как говорится, береженого, Бог бережет. Оставим наш план, пока, тайной. Все, свободен лейтенант.