000
ОтложитьЧитал
Глава 1
Узнав о диагнозе, я эгоистично собрала семью в своей спальне. Сама легла на диван и устало откинулась на подушку. Хватит с меня подвигов.
Чем дальше заходила болезнь, тем сложнее мне было играть роль хозяйки, хорошей жены и мамы. И если честно, особого смысла в этом я уже давно не видела.
Митя приходил поздно, оправдывался, что на работе жутко проголодался, не вытерпел, заказал «понемножку всякого» из ресторана и есть не хочет. Я как-то случайно подсмотрела историю заказов в его телефоне (и не только)… ну ладно, не случайно: стейки рибай, суши, грузинская, японская, итальянская кухня и дизайнер Виктория. Куда там до них моим борщам и пирогам.
Светик предпочитала тратить карманные, немалые, учитывая доход отца, деньги на фастфуд – сама ела и кормила стаю вечно голодных подружек. От моих ужинов только морщилась. Недавно, правда, падчерица познакомилась с первыми признаками гастрита. На меня легла новая обязанность – готовить здоровые блюда, но падчерица, хоть и ела с перепугу, создавала на кухне такую ауру недовольства и скорби, что хотелось иногда окунуть ее лицом в диетический бульон из кролика.
Оба, муж и Светочка, не замечали моих титанических усилий по поддержанию чистоты, уюта и тепла в доме. Разлить банку колы на новый пушистый ковер и бросить «Вера, почистишь?» перед уходом в школу, когда пятна намертво въелись в ворс… ну подумаешь, я же все равно весь день дома сижу.
Забыть о договоренности с друзьями и билетах в театр (друзья-то мои, а не Митины), отключить телефон и потом еще и возмущаться, «Никто не заставлял тебя устраивать… мероприятия! Я терпеть не могу Сергея и Лизу! Они нудные, как все ветеринары. И вообще, зачем ты продолжаешь с ними общаться? Они же чайлдфри какие-то! Ваши пути давно разошлись! Лучше бы ты к Свете в школу сходила, там опять химичка жалуется».
И химичка, и математичка, и техничка. Последней, бабушке божьему одуванчику, Света и компания откровенно хамили. А еще жаловались репетиторы, меняющиеся каждый месяц. Света не хотела учиться. Она не хотела заниматься танцами, пением, спортом… ничем, что требовало бы каких-то усилий.
Светик мечтала стать звездой соцсетей, но не понимала, что для этого нужно что-то уметь. Хотя бы надувать огромные пузыри из жвачки и лопать их на камеру. А транслировать пляски в костюме капибары, хаотично дергая при этом ногами и руками… получать за это дизлайки и едкие комментарии… Что ж, видимо, и у пользователей соцсетей есть какой-то вкус.
Раз в месяц Светик закатывала очередную истерику. Она не виновата, виноваты окружающие. Бедную девочку никто не поддерживает, ее все критикуют, она непременно покончит с собой.
Первые два года после свадьбы и наступления подросткового кризиса у падчерицы я пугалась. Потом привыкла. Уж что что, а желание жить в Светочке и продолжать портить людям нервы было гораздо сильнее ее мнимых депрессий. И, нужно отдать ей должное, талант вампирить и манипулировать чувствами у нее был развит «на пятерку».
Ей ничего не стоило выдать какой-нибудь ядовитый комментарий по поводу очередной моей попытки забеременеть и жадно наблюдать за реакцией. Как присыпать солью кровоточащую рану. Света даже не скрывала, что наслаждается моими растерянностью и неспособностью «дать сдачи».
Я чувствовала, что устаю, что-то внутри меня тает, исчезает нечто важное… желание жить? Диагнозу не удивилась, и – глупо, конечно, но факт – в первые минуты даже почувствовала какое-то облегчение. Всегда знала, что слишком слаба и терпелива. Вот судьба и распорядилась: любишь терпеть боль – наслаждайся.
Услышав мое объявление, Светик выкатила глаза и выдала ожидаемое:
– В смысле заболела? У меня в октябре конкурс видеороликов! Мне кто помогать будет?
Митя зашикал на дочь:
– Света, как тебе не стыдно! Мама может умереть!
А потом начал вытирать слезы. Не фальшивые, вполне искренние. Но у меня внутри почему-то ничто не шевельнулось.
– Как же так, – растерянно повторял муж, – как же так? Неужели никакой надежды?
Вот именно. Как?
– Никакой. Форма такая… агрессивная. Я пыталась… лечилась… не помогло, – каждое слово – правда.
– Но почему ты не сказала мне… нам?!
– Митя, – заявила я, проигнорировав последний вопрос, – я хочу провести последние месяцы в хосписе.
– Но… Верочка… почему? – еще больше растерялся муж. – Ведь дома… дом есть дом… я сиделку найму… медсестру там…
– Потому что дома мне покоя не будет, – сказала я. – И еще эта квартира так и не стала мне домом.
Вот так в лоб и отрубила. А что мне терять? Все равно никаких добрых воспоминаний обо мне не останется. Я ведь просто мама Вера. Прислуга, уборщица, кухарка, надоевшая жена, в отличие от этой… как там ее… дизайнера интерьеров Виктории, двадцать пять лет, бюст четвертого размера и прочие выдающиеся достоинства.
– Вера!
– Конкурсы видеороликов… песни с микрофоном… грязная посуда… недовольство… истерики, – монотонно перечислила я. – Не хочу.
Несмотря на всю недалекость, Света догадалась, что злобная мачеха сейчас «выстрелила» в нее, несчастного, неудовлетворенного жизнью подростка. Театрально зарыдала и выскочила из комнаты. Муж попытался воззвать к моему чувству долга перед семьей, но я ответила, что все свои долги закрыла.
– Митя, деньги у тебя есть. Выполни мою просьбу… последнюю, оплати мне вип-палату… всего пара месяцев.
– Но ты… ты там будешь одна.
– Я и здесь одна.
– Ты невозможна, – прошипел муж.
– Не волнуйся, это ненадолго, – успокоила его я.
Странное дело, но я почему-то с детства любила больницы. Может из-за того, что всегда мечтала стать врачом, не людей лечить, а животных, но это тоже… волшебно. Или потому, что только в них могла отдохнуть по-настоящему. Я даже ничего не имела против больничного питания – бледных котлет и жидких супов. Зато стоять у плиты не надо. Лежишь, ходишь на процедуры – не жизнь, а сказка.
Митя навещал. Сначала часто, потом все реже. Света появилась пару раз, всем своим видом выказывая брезгливость, а потом прислала открыточку «Скорейшего выздоровления!». На этом «семья» закончилась.
А я… я устала. Лекарства отупляли. Я целый день спала или находилась в полусне. Сначала, правда, гуляла, пока сил хватало, даже познакомилась с соседями по этажу. Но все это… мир, люди, тихая бархатная осень… начали казаться иллюзией. Настоящая жизнь была там, в полудреме, где я почему-то видела заснеженные горы, синие озера, драконов, огромных змей и пылающих огнем птиц.
Мне больше не нужны были книги, я каждую ночь смотрела «трансляцию» из прекрасного, но странного мира. Видимо, лекарства активировали подсознание… или откуда там выплескивалось это диво.
***
В тот день медсестра Люба, приятная и очень душевная девушка из исчезающего вида сердобольных медработников, принесла мне потрепанную поделку – ловца снов из ниток и перьев.
– Я его вот сюда повешу, – сказала она, цепляя украшение на изголовье койки. – Мы его «ловцом душ» называем. Когда-то кто-то оставил, и не выбросили почему-то. А потом заметили, что у кого он висит, тот … ну вы понимаете… легко уходит, с улыбкой.
– Городская легенда, люблю их, – я действительно улыбнулась.
– Он продезинфицированный, – успокоила меня Люба.
– Замечательно, – сказала я.
Глаза начали слипаться еще в семь. Я доползла до кровати и выбрала позу поудобнее, игнорируя боль, все сильнее пробивавшуюся через океан залитых в меня лекарств, и приготовилась увидеть очередной сон. И он пришел. А боль ушла…
***
Перед глазами – стена белого света. И раздраженный мужской голос. Сначала неразборчиво, словно уши заложили ватой, потом – резко:
– … и я намерен положить этому конец.
Вздрагиваю. На белом фоне, как на полароидном снимке, начинает проявляться изображение. Раньше мои сны были набором красивых зарисовок: река с высоты птичьего полета, прекрасный город с кружевными башнями, лес… Драконы… Мне безумно нравились эти короткие «видео». В этот раз сновидение поживее. И… оно нравится мне еще больше.
Передо мной нависает великолепный мужчина, просто образчик мужской красоты. Высокий, с рельефным торсом, угадываемым даже под одеждой, несмотря на то, что одет тип странно: в рубашку с пышными манжетами и воротом с оборкой, бриджи и высокие сапоги.
У него длинная светлая грива с рыжими кончиками, словно кто-то подсветил их огнем. И мне кажется, что на концах волос играет… настоящее пламя.
Завороженно тяну руку – пощупать, а то вдруг оптический обман зрения. Не обман. Пламя греет, но не обжигает, а вспыхивает ярче, закручиваясь вокруг моих пальцев. Просто мистика какая-то. Мужчина, застывший со злой гримасой, недоуменно шарахается. Выражение его смуглого породистого лица меняется от раздраженного к донельзя изумленному:
– Эвери, что вы делаете?
– У вас глаза, как янтарь, – протяжно говорю я, любуясь очами незнакомца. – Очень краси-и-иво…
Голос какой-то… не мой, а мужчина хмурится и дергает скулой. Выражение его лица снова меняется – к брезгливому.
– Эвери, я запретил вам употреблять сок пурпурной орхидеи, – с нажимом выдавливает красавчик.
– Чего? – удивляюсь я. Со мной действительно что-то не так, перед глазами все плывет, язык заплетается. Но есть объяснение. Это все-таки сон, а мое тело – на больничной койке. – Какой еще сок? Я принимаю лекарства!
– Вот именно! Целитель предупреждал, что сок орхидеи не поможет вам понести, а вызовет пристрастие! Он был прав, а вы проигнорировали мой запрет.
Как по заказу, в пищеводе начинает жечь, я резко встаю, чуть не вписавшись лбом в подбородок незнакомца, и несусь через огромную светлую комнату, почти зал… оказалось, что правильно несусь, к тяжелой шторе, скрывающей неприметную дверь.
Меня вывернуло над вполне узнаваемым фаянсовым другом. Кнопки слива я не нашла, но стоило мне подняться с пола, вода с журчанием омыла белоснежный унитаз. Горло жгло, и я с радостью воспользовалась остальными удобствами – раковиной и краном – чтобы прополоскать рот и напиться. Наверное, во сне мне стало плохо. Такое иногда бывало. Странно, что позывы меня не разбудили, а желудок успокоился сам.
В комнату я вернулась уже бодрячком. Тошнота прошла, только голова немного кружилась. По пути я позволила себе рассмотреть дивную гостиную, не особо переживая о мужчине, свирепо поедавшем меня глазами из кресла у камина. Мои персонажи – что хочу, то и делаю.
Надо же. Мозг выдал столько чудесных подробностей: искусно расшитую павлинами ширму, какой-то невероятное дерево в кадке, цветущее светящимися оранжевыми цветами, окна, из которых открывался вид на горы и узкую ленту реки далеко внизу, в долине – бр-р-р… как же высоко! – пышнохвостую лису, со скепсисом в янтарных глазах глядевшую на меня с низкого диванчика …
Стоп! Лису? Живую?
Нет, это точно была не мягкая игрушка, хотя лис такой величины я еще не встречала. Зверь, позевывая, потянулся и спрыгнул с кушетки. Тихо зарычал, приподняв губу и показав белоснежные зубы. Нашел кого пугать. Я столько раз лечила домашних лис (и диких, частых жертв автоаварий), что отлично знала, когда vulpes vulpes действительно угрожают, а когда психологически давят. Ну цапнет за руку – если зверь привит, пострадает только гордость. Мы, ветеринары, привыкшие.
– Ну здравствуй, красавица… девочка, – усмехнулась я. – Ох, ну и шубка, позавидуешь.
А она хороша. Видно, что хозяева заботятся о ее рационе. Плотный мех лоснится, глаза чистые.
Услышав мой голос, лисица озадаченно села на пол. Вид у нее сделался преуморительнейший. Кошачий софт на собачьем железе – так домашних лис часто описывали в блогах их хозяева и мы, ветеринары. Почему-то мне было важно напоминать себе на пороге смерти, кем я когда-то была.
– Да-да, – подтвердила я на полном серьезе, видя, как внимательно слушает меня необычный питомец. Почему бы волшебной лисе из моего сна не понимать человеческую речь? Но очевидно мои слова стали для зверя неожиданностью. Его раньше не хвалили, что ли? – Ты само совершенство.
Лиса осторожно подошла поближе и внимательно меня обнюхала. Снова села и словно задумалась. На ее морде читалась явная растерянность.
– Эллис, – позвал лисичку ее хозяин, парень с горящими волосами. – Не подходи к лэньяре Эвери. Она больше не достойна твоего внимания.
Какой-то неудачный персонаж получился, откровенный хам.
Глава 2
– А ну-ка, Эллис, притормози, – сказала я, присматриваясь к морде животного.
Смело протянула руку. Ошалевшая от такого внимания (и наглости – небось, до сих пор всех гостей в страхе держала) лиса позволила ощупать небольшую выпуклость на скуле. Это что, опухоль? Нет, киста. Фолликул воспалился, а поскольку место прикрывает густая шерсть, выпуклость почти незаметна.
Я быстро переместилась в кресло напротив сурового огненного мужика, чуть не споткнувшись о его неодобрительный взгляд. Да ладно тебе, парень. Меня и не с такими типами судьба сводила. Сколько всего приходилось от хозяев пациентов терпеть – страшно вспомнить.
– Когда вы в последний раз показывали Эллис ветеринару? – набросилась я на мужчину.
– Вы издеваетесь? – с искренним недоумением спросил мужик. – Речь идет о вашем будущем, Эвери. И я думаю, вы догадываетесь, к чему я веду, а значит…
– Да мне абсолютно все равно, – перебила я его. – У вашего питомца фолликулярная киста. Нужно проверить…
– Вы мне зубы заговариваете?
– Да нет же, – прошипела я. – Поймите, есть опасность разрыва. Необходимо как можно скорее дренировать…
– Что ж, разговор не задался. На этот раз вы решили сменить тактику и притвориться заботливой хозяйкой. Довольно! – мужчина встал с кресла. – Я долго терпел ваши выходки, безумные траты, скандальное поведение в обществе, позорящее род Люминор – известный своим величием и благонравием род Фениксов. Вы так и не подарили мне… наследника.
– Ого! – возмущенно ахнула я. – Ничего себе… претензия! Я вам инкубатор, что ли?
– … и ваша тщетная вчерашняя попытка соблазнить меня… сок орхидеи… слишком поздно вы спохватились. Почувствовали, что перешли черту? Я ведь знаю, что пока мы были вместе, вы пили капли от зачатия. Дерси, ваша горничная мне все рассказала.
– А-а-а… ну тогда другое дело… – кисло протянула я. – Действительно некрасиво получилось.
– Совет рода Люминор настаивает на вашей высылке… и я тоже. Ваша недавняя выходка на Праздник Лета… была последней каплей… – бедняга скрипнул зубами и прокашлялся. – Я отказываюсь от вас, Эвери. По Закону Измененных с этого момента вы – отказная жена. Завтра в замок прилетят наши поверенные. Составим договор. Не волнуйтесь, содержание я вам предоставлю… но лишь в той сумме, которая положена по закону. Вы отправитесь в имение Фаир-Глан и останетесь там до конца своей жизни!
Словно какая-то волна пронеслась по комнате. Бывает ветер, который проходит… прямо сквозь тело? Краем глаза я увидела, как Эллис опасливо нырнула под диван, только хвост мелькнул.
Наверное, сия тирада должна была меня устрашить. Наивный человек. Вот бы кто предложил мне собственное имение наяву … и жизнь в придачу. Даже самую простую жизнь в крохотном доме. Еще и с содержанием. Сказка.
Покачала головой. Почему-то стало себя ужасно жалко. Я проснусь, а этот чудный мир растворится в подсознании. И лисичку… тоже жалко. Какой здесь уровень ветеринарного обслуживания? У них хоть нормальные инструменты имеются?
Из глаз хлынули слезы. Мужик с огненными волосами (сейчас они вспыхнули еще сильнее) возвышался надо мной, заградительно скрестив руки на груди и дергая скулой. В его взгляде было нечто… странное. Наверное, когда-то он очень любил эту… Эвери, а теперь был вынужден отказаться от нее. Судя по перечисленным претензиям, девица благонравием не отличалась.
Я знала, как это больно – разочаровываться в любимом человеке. И от этого слезы хлынули еще сильнее. Но когда я проревелась, Феникса в комнате уже не было.
Оставшись одна (лиса тоже исчезла), я немного подождала. Потом еще немного подождала. Сон не заканчивался. Тогда я встала и отправилась искать зеркала. Должна же я увидеть себя зазеркальную.
Нашла одно в том же интимном закутке за шторой – рядом с ванной на львиных лапах. Рассмотрела себя в полный рост, профиль и анфас.
Во снах я могла вернуться в юность или даже детство, но никогда не становилась совсем иной, сохраняя свои черты. Однако сейчас на меня с легким презрением в серых глазах смотрела девушка, с волосами цвета молока и темными бровями. Очень странный набор. От природы такого оттенка волос точно не бывает. А поддерживать «платину» на всей этой гриве, учитывая, что она ниспадает до пояса – подвиг.
Кожа… белоснежная, нездорово прозрачная. Наш заведующий клиникой грубоватый Эдуард Арамович иногда в шутку называл вымотанных девчонок после смены «задохлицами». Мы не обижались, работа действительно выматывала. А вот этой девице такой эпитет вполне бы подошел и без ночных смен. То ли она сидела на строгой диете с прицелом на астению, то ли сок пурпурной орхидеи на пользу не пошел.
Куда тут рожать при таком истощении? На что она рассчитывала, налакавшись зелья для зачатия и отправившись покорять сердце огненного типа? Впрочем, отчасти я ее понимала – шикарный мужчина, еще и законный муж… был.
Смотрим дальше. Лицо… красивое, далеко не кукольное, чувственное, глаза с поволокой, но в уголках губ уже начал закладываться характерный презрительный изгиб. Через пару десятков лет превратится в склочную бабку, критикующую и ненавидящую всех и вся. И сами губы – хищные, припухлые. На идеальном лбу – крошечная морщинка, непорядок. Наяву я бы сказала, что девица себя чуть подколола, не сильно, в стратегических местах, а вот морщинка – это наверняка от невеселых дум.
Фигура тоже почти идеальна, но уклон в худобу все портит. В общем, интересный экземпляр, ледяная принцесса. Не знаю, откуда вылез этот образ. Вот бы еще немного побыть в этом мире – посмотреть, что будет с девушкой дальше. Но полагаю, ничего хорошего, кроме дауншифтинга, который она сама себе организовала.
Интересно, какое оно, поместье Фаир-Глан. Поместье – это большой дом, леса, поля… мечта для такой, как я, – девушки, у которой никогда не было своего жилья.
Я вышла из уборной и еще раз прошлась по комнате. Меня манило окно, угловое, с выходом на балкон. Во снах я иногда совершенно неожиданно срывалась с высоты и падала… а потом просыпалась. Не хотелось покидать этот мир с застывшим в горле криком.
И все-таки я вышла на балкон. От открывшейся передо мной красоты перехватило дыхание. Замок, в котором я находилась, стоял на белоснежной скале над огромной зеленой долиной. От перспективы закружилась голова, и я вцепилась в перила. А когда в небе, издав рокочущий звук, прямо из ниоткуда появился… синий дракон, шарахнулась к стене.
Дракон сделал круг над полем и начал спускаться спиралью, видимо, пошел на посадку.
– Наместник Тайлер изволили навестить Арх-Глан, – раздалось за спиной. Голос был тихим, неуверенным.
Обернувшись, я увидела молоденькую темноволосую девушку с нежным румяным личиком. Под моим взглядом она почему-то всхлипнула и присела в поклоне.
– Завтрак подан. Госпожа изволит вернуться к себе? – робко поинтересовалось дитя, не поднимая глаз.
Я замешкалась с ответом. Странно, но мне вдруг ужасно захотелось есть. Желудок разразился неприличными звуками.
– Или вы опять… откажетесь? – еле слышно проговорила девушка. И вжав голову в плечи, зачастила: – Лэн Гидеон забрал тот пузырек. Простите, госпожа Фалькон, он потребовал ответа… и я не могла не рассказать. Флакон я ему не показывала, он сам его нашел. Лэн Фалькон применил магию места, он здесь хозяин…
– Ты Дерси, моя служанка, – догадалась я. – А этот… нехороший человек изъял сок орхидеи. Ну так… все понятно, вопросов нет.
Девушка побледнела и пошатнулась. Испугавшись, что она свалится с балкона, я подхватила ее под локоть.
– Давай-ка уйдем отсюда, Дерси, и ты поможешь мне воссоединиться с моим завтраком.
… В тот день на завтрак бог послал Эвери… как ее там… Фалькон… тарталетки с дивным гусиным паштетом, ореховый пудинг, яйца пашот и травяной чай.
Еды было… много, и добавки просить не пришлось. Видимо, Дерси еще не потеряла надежды откормить хозяйку до принятых в приличном обществе стандартов. «А то ведь худенькая вы какая», – мелькнуло у меня в памяти. Аппетит лэньяры служанку явно успокоил, но подозрительность из взгляда не исчезла.
Я решила не травмировать психику девушки признаниями и вела себя как ее хозяйка… ну, по крайней мере, пыталась. Но, судя по лицу Дерси, получалось у меня не очень.
Комната Эвери была чудесна: светлая, воздушная, с легкой ажурной мебелью. И очень функциональна – все на своих местах. Возможно, Эвери и была взбалмошна и строптива, но при этом педантична и методична.
На месте девицы, в теле которой я себе снилась, я бы вообще жила себе и наслаждалась. Муж – красавец, домашний питомец – мечта любого зверолюба, дом – воплощенная сказка… еще и драконы водятся.
Наевшись, я осталась сидеть за чайным столиком, смакуя душистый чай. После долгих уговоров Дерси решилась присесть на кончик стула, но под скромным платьем у нее заметно дрожали коленки. Что же это за монстр такой – Эвери Фалькон? Горничную застращала, мужика до нервного тика довела.
– Я готова, – прервала, наконец, долгую паузу Дерси.
– Что? – ее слова вырвали меня из раздумий.
– Готова принять наказание, – дрогнувшим голосом уточнила служанка. – Любое, госпожа. Я ведь вас выдала. И вы…
– Что? – повторила я.
– Вы… изгнаны, – прошептала девушка, опустив голову. – Прошу вас, только не подвал.
– Подвал?! Так, милая, давай разберемся. Во-первых, это не ты фигней страда… вела себя неприлично и выбесила мужа. Во-вторых, ты же сама упомянула, что Феникс велел все рассказать и нашел улику на правах хозяина дома. Так?
Дерси согласно всхлипнула.
– Вот и забудь. В конце концов, – я с наслаждением потянулась, – есть в этом и свои плюсы.
– Какие? – робко пискнула девушка.
– Интрига нешуточная, – пояснила я. – Мексиканские страсти. Ты видела, как он на нее смотрел? Прямо сердце в клочья.
– Кто? На кого?
– Неважно, – спохватилась я. – А зачем прилетел дракон?
– Наместник?
– Да.
– Лэн Тайлер попросил мейста Фалькона о встрече. Это значит… – Дерси замялась.
– Говори, не робей, у нас с Фениксом тайн друг от друга нет, – пошутила я.
– Я здесь, конечно, недавно… и многого не знаю, но ходят слухи… – девчонка все-таки боялась.
Не иначе как прежняя Эвери ее реально пугала. И переключиться пока было сложно. Я все понимала. Когда есть печальный опыт в общении, любое проявление обычного, человеческого, кажется ловушкой.
– … ходят слухи, что хрономаги готовят новый Прорыв. И наместник Тайлер прилетел посоветоваться с вашим мужем. Лэн Фалькон – известный маг из рода Люминор. Возможно, его вновь призовут от лица Короля, чтобы обучать одаренных кадетов.
– Ага, – с важным видом кивнула я. – Ясненько.
Что ж тут непонятного? Хрономаги, прорывы, королевская армия… Жаль, что мне уже не выздороветь. И что сны не продолжаются, подобно сериалам. А то начала бы писать книги.
После разговора меня начало неумолимо клонить в сон. Увы, сказка заканчивалась. Сон во сне – абсурд, значит, я просыпаюсь.
Дерси монотонно причитала, что хозяйка переволновалась, расстроена решением хозяина (а вот зря, вдруг лэн Гидеон передумает) и валится с ног.
Я позволила переодеть себя в кружевную, до неприличия открытую ночную рубашку: бретельки, декольте и ниспадающие к ногам волны шелка с кружевом. Горничная, не на шутку разговорившаяся, сболтнула, что именно в ней Эвери накануне ходила соблазнять своего мужа. Странно, что у нее не получилось.
Я действительно просто упала на подушки, больше не в силах пошевелиться. Кровать была прекрасна, как и вся спальня. Очевидно, Фальконы давно спали раздельно, хотя, возможно, здесь было принято навещать супруга по ночам на чужой территории.
Дерси задернула плотные шторы, и я провалилась в сон.
… И проснулась… вздрогнув – на той же кровати, в темной комнате с зашторенными окнами. На прикроватной тумбочке сиял небольшой ночник, забавная вещица в виде стеклянного шара, в котором гибкий гипсовый змей обвивал башню замка. Стоило встряхнуть шарик, и внутри пошел снег.
В легком приятном полумраке я добралась до окна. Раздвинула шторы и ахнула. Такого сияющего звездного неба я не видела со времен студенческой практики в деревне. В городах такое зрелище обычно недоступно.
Тем временем сердце у меня готово было выпрыгнуть из груди от волнения. Руки и ноги дрожали. Я ущипнула себя за предплечье и зашипела. Что происходит?
Боль, реальная боль. Может быть, как раз в этот момент, лежа в палате хосписа, я отлежала себе руку. Но это объяснение было притянуто за уши. В голове уже давно, еще до того, как я заснула в спальни Эвери, зрела совсем иная мысль.
Если я еще на больничной койке, то только телом. Моя душа освободилась от измученной болезнью оболочки. И эта душа… она почему-то оказалась здесь, в Зазеркалье или странном мире. Странном, но не выдуманном. Я, Вера Соколова, нахожусь в теле девушки по имени Эвери Фалькон Люминор, вредной особы, жены местного аристократа. Нет, не может быть!
Села на край кровати и сжала голову руками, ощущая холод пальцев и жар висков. Чувства, конечно, субъективны. Мозг можно обмануть. Но не до такой же степени! Я видела каждую завитушку на вышитом покрывале, золотистые носки парчовых домашних туфель, тонкие голубоватые жилки на ступнях женщины, в теле которой находилась.
Стоп, Вера, не паникуй. Ты умерла. Ты знала, что умрешь. Финита ля комедия. Но ты жива! Тут радоваться нужно. Сердце забилось еще чаще, но теперь от открывшихся передо мной перспектив.
Возможно, я зависла где-то в накопителе для душ и жду своей очереди на нормальное перерождение. А пока отрабатываю грехи. Но и на этот вариант я вполне согласна. Отработаю, что угодно. Удовлетворюсь малым. Извинюсь за все неудобства, доставленные лэньярой Фалькон отдельным индивидам. Вот прямо сейчас и начну.
В гостиной спала Дерси. Бедное дитя прикорнуло прямо в кресле. Я прошла мимо нее на цыпочках. Дорогу в роскошную гостиную с балконом и лисой я вполне себе помнила. Нужно только пройти через галерею, постараться не заглядываться на чудный пейзаж и звезды… и луны, целых две.
Ноги бодро понесли меня дальше, по коридору, увешанному полотнами с надменными дамами и кавалерами. Один из портретов был ужасно похож на лэна Гидеона. Та же высокомерная гримаса. На напудренном джентльмене красовался завитой парик. На спинке его кресла сидел сокол, а у ног развалилась роскошная рыжая лиса.
Соколы и лисы присутствовали и на других картинах, в разных ракурсах: у ног хозяев, на руках хозяев и даже на их головах. Очевидно, в семье Люминор было принято держать этих животных в качестве талисманов.
Лэн Фалькон был в гостиной. При моем появлении он вздрогнул, повернувшись от камина. Мне показалось, что за секунду до этого Гидеон гладил… огонь в очаге. И тот тянулся к его руке язычками пламени.
Эллис недовольно подняла голову с подстилки. Та часть ее морды, где я нашла кисту, была измазана какой-то темной мазью.
Я забыла о своей благородной миссии и с возгласом удивления бросилась к лисичке. Та укоризненно заворчала, как будто прекрасно знала, кто был инициатором ее страданий, но позволила себя осмотреть. Кисты не было. Кто-то удалил ее довольно аккуратно, шрам уже успел поджить. И тут магия?
– Вы вызывали ветеринара? – взволнованно спросила я у застывшего с гримасой недовольства мужчины.
– Лекаря фамильяров, – сухо поправил меня тот. – Он вылечил Эллис. Вы… угадали с диагнозом.
Так сказал, словно тяжесть уронил. Неприятно признавать чужую правоту, не так ли?
– Я не угадывала, – немного раздраженно кинула я в ответ. – Я не гадалка, чтобы строить предположения. Эллис ведь недавно рожала?
– Да. И вы об этом прекрасно знаете.
– Это был не вопрос, – выкрутилась я. – То есть… это был риторический вопрос. Гормональные изменения, стресс. Неудивительно, что вылезло воспаление.
– Лекарь сказал то же самое. Что с вами, Эвери? – покачал головой Феникс, почему-то упорно отводя взгляд. – Вы странно разговариваете сегодня. Словно на другом языке.
– Еще бы, – фыркнула я, поднимаясь с пола. – Не день, а сплошной вход в зону комфорта.
И только теперь осознала, что до сих пор одета в легкомысленную ночную сорочку.