000
ОтложитьЧитал
Глава 1: Затишье перед бурей
Планета Аргос Прайм задыхалась в агонии войны. Уже три месяца гвардейский полк "Орлы Кадии" сдерживал непрекращающийся натиск орочьей орды. Защитники, закаленные в бесконечных боях, упорно цеплялись за каждый метр истерзанной земли. Вонь прогорклого пота и прометия смешивалась с едким запахом крови и разложения, висящим в воздухе, как саван.
Сержант Дарий, кряжистый мужчина с обветренным лицом, изрезанным морщинами преждевременной старости, всматривался в горизонт сквозь грязные линзы макробинокля. Его стальной взгляд, закаленный годами службы и бесконечными битвами, цепко ощупывал искореженный ландшафт, покрытый воронками от взрывов и усеянный обломками техники и тел павших, как имперцев, так и зеленокожих захватчиков. За его спиной, в траншее, бойцы его отделения – пятнадцать измотанных, но не сломленных гвардейцев, – чистили оружие, наспех перекусывали и обменивались короткими, жесткими шутками, стараясь отогнать гнетущую тревогу, затаившуюся в их душах.
Последние несколько дней бои поутихли. Враг, понёсший значительные потери, залёг на перегруппировку, лишь изредка огрызаясь редкими артиллерийскими обстрелами. Но эта тишина была зловещей. Опытный взгляд Дария улавливал в ней не передышку, а предвестие бури. Слишком уж много крови пролилось, слишком много потерь понес полк, чтобы зеленокожие отступили. Нет, они готовят новый, еще более мощный удар, собирают силы для решающего броска.
Солнце Аргос Прайма, тускло-красное светило, медленно клонилось к горизонту, окрашивая поле боя багряными тонами. Небо, изрезанное дымными хвостами сбитых ракет и стервятниками, барражирующими в поисках падали, давило своей бездонной пустотой.
Дарий достал помятую металлическую фляжку и сделал несколько глотков тёплой, с привкусом железа, воды. В памяти всплывали картины мирной Кадии, его родного дома. Там, на покрытых изумрудной зеленью равнинах, сейчас, наверное, дул теплый, ласковый ветер, играл золотистыми лучами на поверхности зеркально чистых озер, а по ночному небу сияли миллиарды далёких, приветливых звёзд, обещающих мир и покой. Как же давно это было… Казалось, что целую вечность назад. С тех пор, как он облачился в гвардейский мундир и принял присягу Императору, Дарий не знал ничего, кроме войны. Его миром стал грохот артиллерии, свист лазгана и крики умирающих. Он видел слишком много смертей, слишком много ужасов, чтобы верить, что когда-нибудь он вернётся домой.
Что думаешь, сержант? – хриплый голос рядового Магнуса, здоровяка с угрюмым взглядом, вырвал Дария из раздумий.
Думаю, пора готовиться, – ответил Дарий, возвращая фляжку в подсумок. – Зеленокожие скоро вернутся. И на этот раз их будет больше.
Магнус сплюнул на землю.
К чёрту зеленокожих. Выдержим. Как всегда выдерживали.
Дарий кивнул, ощущая тяжесть усталости, сковавшей его плечи. Он верил в своих бойцов, в их стойкость и мужество. Но он также знал, что эта война не щадит никого. И в этот раз, возможно, им не удастся выбраться живыми.
Внезапно небо озарила яркая вспышка. Дарий вскинул макробинокль. Высоко над полем боя, в пустоте космоса, появились огненные точки. Корабли. Множество кораблей. Но не орочьи. Эти были изящными, острыми, как лезвия клинков, и источали холодную, чужеродную красоту. Тёмные Эльфы. О них ходили зловещие легенды. Они охотились на рабов, ценив живой товар превыше всего, наслаждаясь чужими страданиями, превращая их в жуткое, извращённое искусство. Дарий почувствовал, как холодный ужас сковал его сердце. Нападение ксеносов прямо сейчас может стать для их отряда и для всей обороны роковым.
Он ещё не знал, что этот момент определит его дальнейшую судьбу. И всё что было ранее покажется ему ничем по сравнению с тем, что ожидает впереди…
"Тревога!"
Глава 2: Нежданный враг
Сигнал тревоги, пронзительный и резкий, разорвал тишину, заставив гвардейцев вздрогнуть и вскочить на ноги. Дарий, ещё не до конца осознав происходящее, уже инстинктивно отдавал команды:
В укрытие! Занять оборону! Приготовиться к…
Он не успел договорить. Небо, только что спокойное и безмятежное, разверзлось адом. Десятки, сотни, тысячи стремительных теней вырвались из-за облаков, затмевая тусклый свет умирающего солнца Аргос Прайма. Это были не грубые, примитивные корабли орков, а хищные, изящные силуэты, напоминающие то ли гигантских насекомых, то ли диковинных морских тварей, пойманных в сети безумного рыбака.
Корабли тёмных эльф.
Паника, подобно лесному пожару, охватила ряды обороняющихся. Даже ветераны, закаленные в бесчисленных битвах с зеленокожими, ощутили, как ледяное предчувствие беды сковывает их сердца. Тёмные эльфы, пираты и садисты, чьё имя внушало ужас по всей галактике, редко вступали в открытый бой. Они предпочитали наносить молниеносные удары, забирая рабов и исчезая в варпе, прежде чем Империум успевал отреагировать. Что же заставило их явиться сюда в таком количестве?
Небо взорвалось. Тонкие, смертоносные лучи, несущие не испепеляющий жар, а нечеловеческий, сводящий с ума холод, прорезали оборонительные порядки "Орлов Кадии". Энергетические заряды, подобные живым хищникам, вились в воздухе, оставляя за собой шлейф ионизированного воздуха и криков агонии. Земля содрогалась под градом взрывов. Боевые машины, оказавшиеся на пути смертоносного огня, мгновенно превращались в искореженные груды металла. Гвардейцы, не успевшие укрыться в траншеях, застывали, пораженные неведомым излучением, их тела искажённо изгибались в неестественных позах, а глаза пустели, угасая навеки, словно свечи, под порывом адского ветра.
Дарий, укрывшийся вместе со своим отделением в глубоком окопе, чувствовал, как вибрация от взрывов сотрясает землю. Над головой проносились, издавая леденящий душу вой, боевые машины тёмных эльф – стремительные "Рейдеры" и "Разорители", изрыгающие потоки тёмного, обжигающе холодного пламени.
Огонь по воздушным целям! – проревел Дарий, с трудом перекрывая грохот боя.
Его отделение открыло огонь из автопушек и тяжелых болтеров, но трассеры, уходящие в небо, казались жалкими попытками остановить неумолимую, чужеродную машину смерти. В ответ "Рейдер" развернулся и выпустил шквал игольчатых снарядов, начиненных кошмарными токсинами. Один из снарядов попал в бойца рядом с Дарием, и тот, вскрикнув, осел на землю, его тело сотрясали конвульсии.
Бой был безнадежным. Превосходящие числом, вооруженные до зубов и абсолютно безжалостные, тёмные эльфы не оставляли гвардейцам ни единого шанса. Оборона "Орлов Кадии" рассыпалась под натиском врага. Повсюду царили хаос, смерть и разрушение.
В какой-то момент, словно по команде, шквальный огонь прекратился. Корабли тёмных эльф зависли в воздухе, подобно хищным птицам, кружащим над своей добычей. Из десантных платформ вырвались сотни вытянутых, гибких силуэтов. Это были сами тёмные эльфы – воины в причудливых доспехах, вооруженные энергетическими хлыстами, бритвенно-острыми клинками и жуткими, игольчатыми винтовками.
Последнее, что увидел Дарий, прежде чем его настиг сильнейший удар по голове, была ухмыляющаяся, искаженная злорадством физиономия тёмного эльфа с высоко поднятым энергохлыстом, излучавшим багровое, угрожающее сияние. В ушах стоял чудовищный гул, перед глазами заплясали странные лиловые и фиолетовые круги. Окружающее завертелось в бешеном водовороте, словно разум пытался отстраниться от происходящего, от этого боя, от этой резни, от того ужаса, что ожидал впереди. Миг, второй – и сознание гвардейца угасло, погружая его в пучину небытия. Тьма поглотила Дария, и лишь глухая боль в затылке – последнее, что он ощутил, проваливаясь в забытье. Его пленили. Но пока ещё он был жив. Пока ещё…
Глава 3: Пробуждение в темноте
Сознание возвращалось медленно, мучительно, словно выбираясь из вязкой, липкой трясины. Первым ощущением был холод. Пронизывающий, всепоглощающий холод, который, казалось, исходил не от окружающего пространства, а изнутри, из самых костей. Дарий попытался пошевелиться и тут же ощутил острую, пульсирующую боль в затылке, отголосок недавнего удара. Тело не слушалось, конечности казались чужими, налитыми свинцом.
Он попытался открыть глаза, но веки словно склеились. С трудом разлепив их, Дарий обнаружил, что погружен во тьму. Абсолютную, непроглядную тьму, которая давила на него, душила, заставляя сердце биться чаще. Он лежал на чем-то твердом и холодном, возможно, на металлическом полу.
С трудом приподнявшись на локте, Дарий попытался сфокусировать зрение. Постепенно глаза привыкли к темноте, и он заметил, что мрак не был таким уж абсолютным. В дальнем конце помещения, высоко под потолком, виднелась узкая щель, через которую пробивался тусклый, мерцающий свет. Он был настолько слабым, что едва ли позволял разглядеть очертания предметов, но все же дарил надежду, что Дарий не ослеп, и что это не склеп. А может, и склеп? От этой мысли стало еще холоднее, по спине пробежал неприятный холодок.
Он сделал осторожный вдох. Воздух был затхлым, спертым, с примесью незнакомых, вызывающих тошноту запахов. Во рту стоял мерзкий, металлический привкус, голова раскалывалась от боли. Дарий попытался вспомнить, что произошло, и в его сознании начали всплывать обрывки недавнего боя: вспышки энергетических разрядов, грохот взрывов, крики умирающих товарищей и, наконец, ухмыляющееся лицо темного эльфа, заносящего над ним свой энергохлыст.
Плен.
Это слово обрушилось на Дария, как приговор. Он оказался в плену у тёмных эльф, и от одной мысли об этом его прошиб холодный пот. Он слышал истории об этих ксеносах, о тех зверствах, которые они творят со своими пленниками. Рассказывали, что их доставляют на печально известный спутник – Комморраг, что творится там мало кто знает, но даже орочьи вожди стараются обходить это проклятое место стороной. Пытки, издевательства, превращение в безвольных рабов или в гротескные, истерзанные подобия живых существ… Лучше уж смерть, чем такая участь.
Дарий ощупал себя, пытаясь понять, насколько серьезно он ранен. Одежда была изорвана и испачкана кровью, своей и, возможно, чужой, но, к счастью, никаких серьезных ран, кроме ноющего ушиба на затылке, он не обнаружил. Руки и ноги были скованы чем-то вроде металлических обручей, которые неприятно холодили кожу.
Он снова попытался встать, на этот раз более решительно. Тело слушалось с трудом, но, превозмогая боль, Дарий смог сесть, привалившись спиной к холодной стене. Он находился в тесной камере, не больше пяти шагов в длину и трех в ширину, больше походившей на клетку для зверей, чем на тюремное помещение.
Вдруг он услышал едва слышный стон. Звук, слабый, едва уловимый, но полный такой невыразимой боли и страдания, что у Дария невольно сжалось сердце. Инстинктивно потянувшись в направлении, откуда донесся стон, гвардеец понял, что он не один. В соседней клетке, отделенной от него лишь тонкой решеткой, в таком же кромешном мраке томился ещё кто-то. То, что не могло ему принадлежать, было отобрано у него тёмными эльфами в бою. А раз они его не убили – значит он представляет для них какую-то ценность.
"Живой. Я пока ещё живой" – пронеслось в его голове, заставляя цепляться за слабую надежду. Пока есть жизнь, есть и надежда, пусть и призрачная, на спасение. Только сейчас это была совсем другая, иная и неизведанная ранее история, не описанная ни в одном наставлении имперской гвардии…
Глава 4: Корабль боли
Внезапно тишину разорвал скрежет открывающегося шлюза. В камеру ворвался яркий, режущий глаза свет, и внутрь ввалились двое тёмных эльф. Их вид внушал ужас: высокие, худощавые фигуры в чёрных, хитиновых доспехах, покрытых шипами и лезвиями, искажённые злобой и предвкушением боли лица, в руках – энергетические хлысты, потрескивающие разрядами.
Без лишних слов, одним ударом хлыста Дария сбили с ног. Грубые руки схватили его, выволакивая из камеры. То же самое произошло и с другими пленниками, чьи стоны и крики боли огласили коридоры корабля. Их было много, людей и представителей других рас, измождённых, окровавленных, объединенных одним горем – пленом у этих безжалостных садистов.
Дария погнали вперёд по бесконечной анфиладе коридоров, пинками и ударами хлыстов подгоняя отстающих. Он с трудом переставлял ноги, спотыкаясь и падая, но тут же поднимаясь под градом ударов. Каждый шаг отдавался болью в ушибленном затылке, в израненном теле, в истерзанной душе.
Корабль тёмных эльф поражал воображение своей чужеродностью. Это был не просто корабль, а гигантский, живой организм, пульсирующий и дышащий, полный теней и странных, необъяснимых звуков. Архитектура корабля была намеренно асимметричной, полной острых углов, хаотичных изгибов и невозможных, противоречащих законам геометрии конструкций. Стены, пол и потолок были покрыты странными, пульсирующими узорами, похожими на застывшую в металле паутину, которая, казалось, следила за пленниками, гипнотизируя и подавляя волю. Повсюду мерцали багровые и фиолетовые огни, отбрасывающие зловещие тени, а в воздухе витал едкий, одурманивающий запах, от которого кружилась голова и подступала тошнота.
Периодически им встречались другие обитатели корабля: утонченные, надменные тёмные эльфы, одетые в богато украшенные доспехи; уродливые, генетически модифицированные чудовища, используемые тёмными эльфами в качестве стражи; и совсем уж странные, непостижимые создания, похожие на помесь человека и машины, скрюченные фигуры, облаченные в черные балахоны, которые скользили по коридорам, словно тени, не оставляя после себя ни следа.
Вся атмосфера корабля была пропитана болью и страданием. Стены, казалось, впитали в себя крики тысяч замученных душ, а в воздухе витал едва уловимый запах крови и разложения. Даже металл, из которого был построен корабль, казался живым, вибрирующим от какой-то извращенной, тёмной энергии.
Дарий заметил, что некоторые пленники ломались под этим гнетущим давлением. Кто-то начинал рыдать, кто-то впадал в апатию, а кто-то пытался сопротивляться, но их бунт тут же жестоко подавлялся. С каждым шагом надежда на спасение угасала, уступая место страху и отчаянию. Пленники больше походили на стадо обреченных, влекомых на бойню. Своей болью и страданиями они насыщали энергией это чужеродное пространство, которое питалось, с их слов, худшим что было на свете.
Взгляд Дария невольно задержался на одной из пленниц – молодой женщине с разорванной гвардейской формой. Её лицо было покрыто синяками и ссадинами, но в глазах еще теплилась искра непокорности. Увидев его взгляд, она слабо улыбнулась, словно пытаясь подбодрить себя и его. Этот мимолетный обмен взглядами, эта слабая улыбка среди боли и ужаса, пробудили в Дарии что-то давно забытое. Надежду? Сопротивление? Он не знал. Но он точно знал одно – он не сдастся. Он будет бороться до последнего вздоха. За себя, за ту женщину, за всех, кто оказался в этой плавучей тюрьме боли. Пусть даже эта борьба будет бессмысленной.
Их путешествие по кораблю казалось бесконечным, пленники не знали, куда их ведут, но с каждым шагом они чувствовали, что приближаются к чему-то ужасному, к сердцу этого корабля, к источнику той боли, которая пропитала каждый его уголок. В какой-то момент в конце коридора замаячили массивные ворота, ведущие, вероятно, в самый зловещий и потайной отсек тёмных эльфов…
Глава 5: Клетки агонии
Массивные ворота, преграждавшие путь, медленно, со скрежетом, распахнулись, открывая взгляду огромный зал, который можно было бы назвать сердцем корабля, если бы у этого порождения тьмы вообще могло быть сердце. Это был своего рода ангар, уставленный рядами клеток, тянущихся насколько хватало глаз.
Клетки были разных форм и размеров, одни напоминали стандартные тюремные камеры, другие – клетки для зверей, а некоторые представляли собой странные конструкции, предназначение которых было трудно понять. Объединяло их одно – все они были сделаны из темного, пульсирующего металла, источающего холод и неосязаемое чувство угрозы.
Из клеток доносились стоны, крики, мольбы о пощаде на десятках языков, создавая какофонию боли, которая, казалось, осязаемо вибрировала в воздухе. Это было царство агонии, живой музей страданий, где каждый экспонат был обречен на вечные муки.
Дария и других пленников, прошедших жуткий коридор, начали распределять по клеткам. Тёмные эльфы делали это небрежно, с нескрываемым презрением, обращаясь с людьми, как со скотом, пинками и ударами хлыстов загоняя их в камеры.
Дария толкнули в относительно просторную клетку, где уже находилось несколько человек. Изможденные, грязные, покрытые синяками и ранами, они с ужасом смотрели на вновь прибывшего, видя в нем не товарища по несчастью, а лишь еще один рот, который придется кормить скудными тюремными пайками. Помимо людей, Дарий заметил представителей других рас: сурового с виду орка, сидящего в углу и с нескрываемым презрением наблюдающего за происходящим; двух тощих круутов, которые жались друг к другу, будто ища защиты; и непонятное существо, похожее на большую, бесформенную гусеницу, которое безвольно лежало в углу, издавая тихие, булькающие звуки. Все они, некогда свободные существа, оказались жертвами жестоких тёмных эльф и разделили ужасающую участь рабов на корабле боли.
Захлопнувшаяся за спиной дверь клетки прозвучала как смертный приговор. Дарий огляделся, пытаясь свыкнуться с мыслью, что это его новая реальность. Тесная клетка, скудные остатки еды, брошенные на пол, смрад и отчаяние в глазах соседей по заточению – все это давило, душило, погружая в безнадежность.
Но его взгляд вдруг остановился на соседней клетке. Там, прижавшись к прутьям, почти безжизненным комочком лежала она – эльфийка.
Даже в полумраке камеры Дарий смог разглядеть ее хрупкую фигуру. Она была намного меньше и изящнее, чем виденные им ранее тёмные эльфы, что конвоировали пленников. Длинные, спутавшиеся волосы, цвета воронова крыла, обрамляли бледное, почти прозрачное лицо с высокими, резко очерченными скулами и заостренными ушами. Её одежда, когда-то, вероятно, роскошная, превратилась в грязные лохмотья, не скрывающие многочисленных ран и синяков. Она была едва жива, слабое дыхание едва приподнимало её грудь. Видимо, недавняя битва и последующие истязания сломили её гораздо сильнее других.
Вид этой эльфийки, беззащитной и страдающей, вызвал у Дария неожиданный приступ жалости. Странное чувство, учитывая многовековую вражду между людьми и эльфами. Но сейчас, в этом царстве боли, все они были равны перед лицом общего врага – тёмных эльф. Она, как и остальные в этой жуткой тюрьме, стала жертвой извращенной жестокости, и это в данный момент объединяло их всех сильнее всего. Он вдруг с удивлением осознал, что больше всего сейчас ему хочется не бежать или уничтожить ненавистных ксеносов. Прежде всего в данный момент хотелось, чтобы эльфийка выжила…
Глава 6: Безмолвное страдание
Время в клетке тянулось мучительно медленно. Дарий пытался заговорить с другими пленниками, но те либо не отвечали, погруженные в апатию и отчаяние, либо огрызались, видя в нем лишь еще одного претендента на скудные ресурсы, которые им изредка перепадали. Орк хмуро молчал, Круты тихо переговаривались между собой на своём гортанном наречии, а существо, напоминающее гусеницу, издавало утробные звуки, то ли плач, то ли бормотание умалишенного, в тщетных попытках привлечь хоть чье-либо внимание. Лишь гнетущая тишина изредка прерывалась лязгом, эхом разносящимся по кораблю.
Дарий украдкой наблюдал за эльфийкой в соседней клетке. Она всё так же лежала без движения, свернувшись в позе эмбриона, словно пытаясь защититься от этого жестокого мира. Ее хрупкая фигурка едва угадывалась в полумраке, но Дарий заметил, что бледная кожа эльфийки была испещрена свежими шрамами – следами недавних истязаний. Тонкие руки были покрыты багровыми полосами от энергохлыста, а на лице запеклась кровь. Казалось, еще немного – и она угаснет, как слабый огонек свечи на ветру. С каждым часом сил в ней становилось всё меньше и меньше.
Почему-то именно её страдания вызывали у Дария особенно острую боль. Возможно, потому что она была так непохожа на тех надменных и жестоких друхари, которые их пленили. Возможно, потому что в её беззащитности было что-то, что напоминало ему о погибших товарищах, о всех тех, кто стал жертвой этой бесконечной войны.
Он не мог объяснить, почему испытывает жалость к эльфийке. Веками люди и эльфы воевали друг с другом, считая друг друга врагами. Имперская пропаганда изображала эльф коварными и жестокими ксеносами, угрозой для всего человечества. И все же, несмотря на всю вражду двух рас, сейчас перед ним была просто умирающая, измученная душа, нуждающаяся в помощи, как и любая другая жертва тёмных эльф. Вина за все междоусобные распри лежала, как правило, на элите, у обычных представителей что одной, что другой стороны не было ни возможности, ни, зачастую, желания проливать кровь. Особенно сейчас, в таком шатком положении перед реальной, осязаемой и пугающей угрозой.
Это было странное чувство, нелогичное, противоречащее всему, чему его учили. Но Дарий ничего не мог с собой поделать. Он не мог просто сидеть и смотреть, как она медленно умирает. Возможно, из-за гнетущего ощущения вины за содеянное людьми по отношению к другим расам в прошлом.
Он осторожно подошёл к прутьям, разделяющим клетки, и позвал эльфийку, тихо, чтобы не привлекать внимание других пленников и, тем более, стражи.
Эй… ты слышишь меня?
Его голос прозвучал хрипло и неуверенно в этом царстве боли. Эльфийка не ответила. Только тихий стон, едва уловимый, вырвался из её груди. Она была слишком слаба, чтобы говорить, а возможно, просто не понимала его языка. Но в одном Дарий был уверен абсолютно точно: если он что-то не предпримет в самое ближайшее время, то пленница умрёт…