Игра бога и изгнанницы. Он принёс в её мир хаос. Она принесла в его – надежду
- -
- 100%
- +
– Мальчик, – прошептала она. – Ты слышишь меня?
Ответа не последовало, но её сознание, коснувшись его, увидело не хаос боли, как у Лайама, а нечто иное. Тихое, тёмное, бездонное озеро, а на его дне – слабый, мерцающий огонёк. Искра. Задыхающаяся, почти угасшая, но живая.
– Он там, – ахнула она. – Он ещё там! Спрятался так глубоко, что они не смогли достать!
Локи положил руку ей на плечо.
– Элиана. Нет. Не делай этого.
– Но мы можем помочь ему! Вернуть его!
– Нет! – его голос прозвучал резко и властно. – Ты не знаешь, как! Ты можешь порвать то немногое, что ещё держит его здесь. Ты можешь добить его.
– Но мы не можем просто оставить его здесь! – в её голосе зазвучали слёзы. Она смотрела на это живое, дышащее тело с потухшими глазами, и её охватывало чувство такого бессильного ужаса, что перехватывало дыхание.
– Мы должны, – его пальцы впились в её плечо почти болезненно. – Иногда самое милосердное – это не вмешиваться. Его война окончена. Наша – только начинается. Мы не можем тащить его за собой. Он будет яркой меткой для любого, кто захочет нас найти.
Внезапно мальчик пошевелился. Он медленно, очень медленно повернул голову. Его пустой взгляд скользнул по Элиане, по Локи, и остановился где-то позади них. Его губы дрогнули, и он прошептал одно-единственное слово, тихо, сипло, как скрип несмазанной двери:
– Прячьтесь…
Локи резко выпрямился, подталкивая Элиану за собой. Его глаза метнулись к выходу из пещеры.
– Что? Что такое?
– Он не нам это сказал, – прошипел Локи. – Он… предупредил сам себя. Это эхо. Отголосок прошлого.
Элиана замерла, и вдруг она тоже это почувствовала. Давление изменилось. Внешний наблюдатель – тот холодный, любопытный взгляд – исчез, но его сменило нечто другое. Нечто тяжёлое, методичное, знакомое.
– Ищейки, – с ужасом прошептала она.
– Нет, – лицо Локи стало каменным. – Хуже. Это Кассиан. Он здесь. Следопыт Аэонус был не причиной. Он был предвестником. Кассиан использовал его, как гончую, чтобы навестись на цель.
Они выскочили из бокового тоннеля обратно в главную пещеру. Лагерь уже просыпался. Люди выскакивали из укрытий, хватаясь за оружие, испуганно озираясь. Хенрик, с посохом в руке, стоял посередине, его лицо было искажено яростью и страхом.
– Вы! – он рявкнул, увидев их. – Что вы наделали?
– Мы ничего не делали! – крикнула в ответ Элиана. – Это Кассиан! Он идёт!
Имя, как нож, пронзило воздух. Среди Винтерсов поднялась паника.
– Всем вглубь! – скомандовал Хенрик, его голос перекрыл гул. – К чёртовым водам! Завалите проходы!
Локи схватил Элиану за руку.
– Нам тоже надо бежать. Сейчас.
– Но они… мы не можем их бросить! Мы навлекли на них беду!
– Они знали, на что шли, дав нам убежище! – его глаза горели. – А если мы останемся, мы лишь ускорим их гибель! Кассиан идёт за нами!
Он рванул её за собой к главному выходу. В этот момент снаружи раздался оглушительный грохот. Каменная глыба, скрывавшая вход, взорвалась внутрь пещеры, осыпав всё вокруг обломками и пылью. В проёме, в клубах пыли, чётко вырисовывались три силуэта. Высокие, в чёрных доспехах ищейки, а за ними, не спеша, в проём вошёл он. Кассиан.
Он был в своей форме стража, но накидка была цвета стали, а не Тира. Его лицо было холодным, непроницаемой маской, но его глаза горели холодным, непримиримым огнём. В одной руке он держал не меч, а странный, сложный артефакт, похожий на компас с вращающимися кольцами.
– Локи! Элиана! – его голос громыхнул под сводами, усиленный магией. – Выходите. Не заставляйте этих людей страдать за ваши преступления.
Винтерсы сбились в кучу, образовав живой барьер между входом и своими семьями, их копья и топоры дрожали в руках. Локи оттолкнул Элиану в тень за большой сталагмит.
– Оставайся здесь, что бы ни случилось. Не выходи.
– Что ты собираешься делать?
– То, что умею лучше всего. – На его губах появилась та самая, опасная и безрассудная ухмылка. – Сеять хаос.
Он шагнул вперёд, на свет, раскинув руки с театральным поклоном.
– Кассиан! Какой сюрприз! Не ожидал тебя в этих столь… негостеприимных краях. Тир отозвал тебя с рыбалки?
Кассиан даже не вздрогнул. Его взгляд был прикован к Локи, как прицел.
– Твои шутки закончились, обманщик. Ты нарушил порядок. Посеял смуту. Объединился с опасной преступницей. Ты предал своего бога.
– Моего бога? – Локи рассмеялся. – Милый мальчик, я старше твоего бога и уж точно старше этого жалкого культа порядка, который он построил на костях. Я никому не принадлежу, кроме себя самого.
– Тогда ты умрёшь как бездомный пёс, – холодно парировал Кассиан. Он сделал шаг вперёд, и ищейки синхронно двинулись за ним. – Последний шанс. Сдайся и выдай девчонку.
– Ой, а я думал, ты уже перестал верить в сказки про последние шансы, – Локи щёлкнул пальцами и свет погас.
Не просто пламя Локи. Все источники света в пещере – светящиеся мхи, тлеющие угли в очагах – погасли одновременно, погрузив огромное пространство в абсолютную, непроглядную тьму.
Поднялся крик, топот, звон оружия. Элиана, ослепшая, прижалась к камню, сердце стучало, как молот. Она слышала, как Локи крикнул в темноте, и его голос раздался сразу с трёх разных сторон:
– Бегите, глупцы! Разбегайтесь! Он пришёл не за вами!
Послышался резкий, сухой звук, похожий на удар бича, и один из чёрных силуэтов ищеек отлетел в сторону, ударившись о стену с треском ломающегося доспеха.
– Зажги! – прорычал Кассиан.
Один из его людей поднял руку, и на его перчатке вспыхнул ослепительно-белый свет, режущий глаза. Свет выхватил из тьмы бегущих людей, испуганные лица, и пустоту там, где только что стоял Локи.
– Найти его! – скомандовал Кассиан, и его голос впервые сорвался на ярость.
В этот момент Элиана почувствовала прикосновение к своему сознанию. Лёгкое, как перышко.
– К чёртовым водам. Теперь. Беги вдоль ручья. Я отвлеку их.
Она не стала колебаться. Пока ищейки метались в луче света, пытаясь найти Локи, который, она знала, уже был где-то в другом месте, она рванула от своего укрытия, пригнувшись, и побежала вдоль журчащего ручья, вглубь пещеры, туда, куда указывал Хенрик. Сзади раздались новые звуки борьбы, крики, взрывы магии. Локи устраивал настоящее представление. Её ноги сами несли её вперёд. Туннель сужался, стены стали влажными на ощупь. Воздух наполнился гулом падающей воды. Впереди показался свет – не голубоватый, а белый, солнечный. Выход.
Она выскочила из пещеры, ослеплённая после темноты, и чуть не полетела вниз. Она стояла на узком каменном уступе в горах. Прямо перед ней, с оглушительным рёвом, в глубокое ущелье падал водопад. Снег и лёд блестели на солнце. Воздух был холодным и чистым и совершенно пустым. Путь вперёд преграждал водопад, путь назад – пещера, где шёл бой. Паника сдавила горло. Они в ловушке.
В этот момент из пещеры вылетела тёмная фигура и грузно приземлилась рядом с ней на уступе. Это был Локи. Его плащ был порван, на щеке текла тонкая струйка крови. Он дышал тяжело, но его глаза горели азартом.
– Неудачный план! – крикнула Элиана над рёвом воды.
– План только начинается! – крикнул он в ответ. Он посмотрел на бушующий поток водопада. – Доверишься мне ещё раз?
– Что?
– Мы не можем вернуться. Вперёд – только вниз. – Он схватил её за руку. – Помнишь, как надо рвать узлы?
– Локи, нет!
– Да! – он притянул её к себе. – Смотри на водопад! Видишь узлы? Узлы воды, силы тяжести, реальности! Рви их!
Он не ждал её ответа. Он шагнул с уступа, увлекая её за собой в пустоту, навстречу ледяным струям. Элиана закричала. Ветер свистел в ушах. Ледяная вода обжигала кожу. Она видела, как снизу на них несётся острыми зубами камней и тогда она закрыла глаза и увидела. Не водопад, а безумный, бурлящий клубок сил. Нити течения, нити гравитации, нити магии этого места, сплетённые в единый, невероятно сложный и прочный узел.
Она вцепилась в него своим сознанием. Она не пыталась развязать. Она представила себя ножницами. Острыми, безжалостными. Она вложила в этот мысленный образ всю свою ярость за Лайама, за того безымянного мальчика, за всех, кого тронул Тир. Она вложила свой страх и свою надежду и разорвала.
Мир взорвался белым светом. Водопад не исчез. Он замер. На мгновение. Каждая капля, каждая снежинка застыла в воздухе. Силы, управляющие им, сплелись в немыслимый узор, создав временный, шаткий мост из застывшей воды и льда через ущелье.
Локи, не теряя ни секунды, рванул её за собой по этому сияющему, невероятному мосту. Их ноги скользили по гладкому льду. Сзади, на уступе, появился Кассиан. Он стоял и смотрел на них. Его лицо было бледным от невероятного, чистейшего гнева. Он поднял свой артефакт-компас, но было поздно. Они достигли противоположной стороны ущелья и рухнули на покрытый снегом склон, как раз в тот момент, когда сила Элианы иссякла.
Мост из застывшей воды рассыпался с оглушительным рёвом, и водопад обрушился вниз с удвоенной силой, скрывая всё стеной воды и брызг.
Элиана лежала в снегу, вся мокрая, дрожащая от холода и истощения. Перед глазами плясали чёрные пятна. Локи поднялся на колени рядом, тяжело дыша. Он посмотрел на бушующий водопад, на скрытый за ним вход в пещеры Винтерсов, а потом на неё.
– Видишь? – он вытер кровь с щеки. – А ты говорила – неудачный план.
Она не могла даже ответить. Она просто смотрела на свои руки. Она только что разорвала водопад. Она изменила реальность.
– Они… они спаслись? – прошептала она, вспомнив о Хенрике и его людях.
– Кассиан пришёл за нами, – напомнил он ей, но без обычной жестокости. – Он не станет тратить силы на них, если мы ушли. Они живут и у них теперь есть отличная история о том, как бог хаоса и его протеже остановили водопад. – Он поднялся и протянул ей руку. – Вставай. Мы на свободе, но ненадолго. Он уже ищет обходной путь.
Элиана позволила ему поднять себя. Ноги подкашивались. Она посмотрела на бескрайние, покрытые снегом просторы, открывающиеся перед ними. Где-то там был клан Аэонус, где-то – Башня Молчания и бесконечная армия Тира, жаждущая их крови. Она сделала глубокий вдох, вбирая в себя морозный воздух. Она была жива. Они были свободны и у неё был дар, который был страшнее и могущественнее, чем она могла представить.
– Куда теперь? – спросила она, и её голос уже не дрожал.
Локи указал на восток, где горы уступали место белой мгле.
– Вперёд. Всегда вперёд. Пока не кончатся миры или пока мы не свергнем бога. – Он оглядел её с головы до ног. – Но для начала – найдём тебе сухую одежду и завтрак. Сеять хаос на пустой желудок – дурной тон.
Он тронулся в путь, и Элиана послушно зашагала за ним, оставляя следы на первозданном снегу. Они были ранены, изгнаны, за ними охотился самый опасный воин империи, но водопад за её спиной ревел песню свободы и она чувствовала, как в её груди завязывается новый узел – не страха, а решимости. Острая, колкая, несокрушимая. Они шли навстречу буре и они были этой бурей.
Глава 4. Цена правды
Ледяной ветер, казалось, хотел выскоблить их до костей. Он свистел в узких расщелинах, гнал перед собой колючую крупу снега и выл над бескрайними белыми просторами, словно оплакивая судьбу клана Винтерс. Элиана шла, уткнувшись взглядом в спину Локи, и пыталась заглушить внутреннюю дрожь, куда более страшную, чем холод.
В ушах до сих пор стоял грохот водопада, застывшего по её воле, и леденящий душу звук – хруст костей и крики стражников, сорвавшихся в пропасть. Она чувствовала их страх, их последнее мгновение отчаяния, словно на её собственной коже. Это было невыносимо.
Локи, казалось, не замечал ни холода, ни её состояния. Он двигался с грацией и уверенностью хищника, его зелёные глаза постоянно сканировали местность, а пальцы время от времени сжимались в странном, ритмичном жесте – он плёл иллюзии, маскируя их следы от возможных преследователей. Он был собран, холоден и отстранён. Как всегда.
Только сейчас эта его холодность ранила сильнее, чем ветер.
Они спустились в небольшую долину, укрытую от непогоды гигантскими валунами, похожими на спящих каменных великанов. Локи остановился, прислушался к пустоте вокруг и кивнул.
– Здесь можно передохнуть. Кассиан и его ищейки потеряли наш след, по крайней мере, на время.
Элиана молча опустилась на камень, обхватив себя руками. Она смотрела на свои пальцы – те самые, что разорвали узлы реальности и отправили людей на смерть.
– Я их почувствовала, – тихо проговорила она, не смотря на него. – В момент падения. Их ужас и их… конец.
Локи повернулся к ней. В его взгляде не было ни капли утешения, лишь привычная едкая насмешка.
– Поздравляю. Ты начала познавать цену выживания. Добро пожаловать в мой мир, дорогая.
– Это не шутка! – голос её сорвался, в нём заплескалась боль и ярость. – Я убила их!
– Они убили бы нас, – парировал он спокойно, расстилая на снегу плащ. – Или, что хуже, доставили бы Тиру. Ты предпочитаешь этот вариант? Может, тебе стоит сдаться Кассиану и избавить себя от моральных терзаний?
Она взглянула на него, и по её щекам покатились горячие слёзы, тут же замерзающие на ветру.
– Почему ты никогда не понимаешь? Я не сожалею, что мы сражались! Я сожалею, что… что это так устроено, что приходится выбирать между смертью невинных и становлением убийцей.
Он замер, и на мгновение маска безразличия сползла, обнажив что-то древнее и усталое.
– Я понимаю куда лучше, чем ты думаешь, – его голос потерял ядовитость, став почти мягким. – Но я также понимаю, что самобичевание – роскошь, которую мы не можем себе позволить. Твои слёзы не воскресят их и не спасут нас.
Он подошёл к ней, и его пальцы, тёплые вопреки всему, коснулись её щеки, стирая ледяные следы слёз.
– Ты живёшь. Я жив. Мы продолжаем бой. Это единственная правда, которая имеет значение сейчас.
Его прикосновение было как поцелуй и как ожог одновременно. Оно напоминало о той ночи в подвале, о пьянящей близости, где не было места богам и избранным, были только он и она. О том, как его бархатный голос шептал ей слова, от которых кружилась голова, а руки касались её так, будто она была хрустальной реликвией. Сейчас в его прикосновении чувствовалась то же право собственности, смешанное с чем-то, что она боялась назвать заботой.
Она хотела прижаться к его ладони, но гордость и боль не позволили.
Внезапно Локи вздрогнул и резко отдёрнул руку. Его взгляд стал остекленевшим, направленным куда-то внутрь.
– Что-то не так, – прошептал он. – Тишина. Слишком идеальная тишина.
Элиана тоже насторожилась. Ветер всё ещё выл, но он больше не нёс с собой привычного хаоса звуков. Не было треска веток, шелеста сухой хвои, даже собственного биения сердца она слышала словно бы сквозь вату. Мир вокруг стал плоским, застывшим рисунком и тогда она увидела не глазами, а своим проклятым даром. От ближайшего поселения – маленького городка у подножия гор – тянулись тонкие, почти невидимые нити. Они пульсировали странным, монотонным ритмом, затягивая разрывы в самой ткани реальности, кто-то зашивал память. Зашивал правду.
– Локи… – она попыталась встать, но ноги не слушались. Голова закружилась. – Там… кто-то…
Она увидела его. В центре городской площади, стоял невысокий мужчина в безупречно белых одеждах стражника, но без доспехов. Его руки были подняты, а пальцы двигались с гипнотической точностью, будто сшивая невидимый ковёр и от него во все стороны расходились те самые нити – узы забвения и самое ужасное – его узор был пустым, идеально гладким, без единой трещинки, без намёка на личность. Как у Аргира или как у Лайама в его эхо. Стёртый.
– Узковидящий, – выдохнула она. – Но он… он не видит узлы. Он их латает.
– Санитар, – рыкнул Локи, и в его голосе впервые зазвучал неподдельный страх. – Чёрт возьми, Элиана, не смотри на него! Он выскоблит и тебя!
Но она уже не могла отвести взгляд. Она видела, как нити проникают в дома, в головы спящих людей, стирая воспоминания, а воспоминания были об ней. Всего несколько часов назад они остановились здесь за припасами, и она, увидев забитых, запуганных людей, не выдержала. Всего пара фраз, сказанная у колодца. Не призыв к бунту, нет. Всего лишь шёпот: «Боги лгут. Ваша жизнь принадлежит вам» и теперь санитар аккуратно, с хирургической точностью, вырезал эти слова из их памяти, зашивая разрыв идеальной, ложной тканью порядка.
– Нет! – крикнула она, вскакивая. Её собственный дар взбунтовался против этого насилия. Она почувствовала, как её собственная сущность, её воспоминания – о Локи, о Тире, о содеянном – задрожали, пытаясь сопротивляться чужой воле, вплетающейся в её разум. – Он не может… я не позволю…
Она побежала. Не думая, повинуясь слепому порыву – остановить это, вернуть им правду, разорвать эти мерзкие нити.
– Элиана, стой! – рёв Локи прозвучал прямо у неё в ухе, но она уже почти выбежала из укрытия.
Мир вокруг замер. Ветер стих. Звуки пропали. Осталось только монотонное жужжание – звук иглы, входящей в ткань реальности. Санитар медленно повернул к ней голову. У него не было лица. Вернее, оно было, но абсолютно пустое, без эмоций, без мысли, только чистейшая, отточенная функция. Его пустой узор потянулся к ней, холодный и липкий, как паутина.
Он протянул руку в её сторону. Пальцы сложились в щепотку, будто он держал иглу и Элиана почувствовала, как самое дорогое воспоминание – первая их ночь, тепло его кожи, смех, смешанный со стонами, чувство абсолютной защищённости и безумия – начало расползаться по швам. Оно тускнело, становилось плоским, как старая картинка. Она закричала от ужаса и в этот миг между ней и санитаром взорвалась буря хаоса.
Земля вздыбилась, из трещин рванули языки изумрудного пламени. Воздух наполнился оглушительным какофонией звуков – рёвом диких зверей, звоном разбитого стекла, истерическим смехом и громоподобными аккордами неведомой симфонии. Иллюзии Локи были такими плотными, такими яростными, что на мгновение они стали реальнее самой реальности.
Холодная пустота санитара дрогнула. Его безупречный шов затрещал.
Сильная рука обхватила Элиану за талию и резко дёрнула назад. Она влетела в объятия Локи, который, не переставая творить хаос, отступал вглубь ущелья. Его лицо было искажено не яростью, а животным страхом.
Они рухнули за гряду валунов. Буря снаружи стихла так же внезапно, как и началась. Наступила тишина, нарушаемая только её прерывистым дыханием и его низким, хриплым рыком.
Он оттолкнул её от себя, держа за плечи, и тряхнул так, что зубы стукнули.
– Ты совсем сошла с ума?! – его голос был низким и опасным, в нём клокотала бешеная ярость. – Ты видела, что он делает! Он мог бы стереть тебя! Сделать из тебя пустое место, куклу, которая даже не будет помнить собственного имени!
– Он стирал правду! – выкрикнула она в ответ, сама дрожа от адреналина и остаточного ужаса. – Он крадёт их воспоминания, их волю! Я должна была…
– Должна была? – он перебил её, и его глаза полыхали зелёным огнём. – Твоя единственная обязанность – остаться в живых! Ты думаешь, это игра? Ты – молот в руках бога? Нет! Ты – хрупкая, смертная девчонка, которую можно сломать одним щелчком и твой долг приведёт тебя прямиком в объятия Тира, который с удовольствием превратит тебя в такого же санитара!
В его словах была горькая правда, но от этого они жгли только сильнее.
– А тебе всё равно, да? – прошипела она, вырываясь из его хватки. – Тебе всё равно, что творят с этими людьми! Для тебя это всего лишь шум, фон для твоих великих игр! Ты бог хаоса, тебе важен только беспорядок, а не те, кто страдает от порядка!
Он замер. Вся ярость словно схлынула с него, сменившись ледяной, бездонной пустотой. Он отступил на шаг, и расстояние между ними внезапно стало непреодолимым.
– Ты так думаешь? – его голос стал тихим и острым, как лезвие бритвы. – После всего, что было между нами? После того, как я делился с тобой силой, учил тебя, спасал тебя, рискуя собственной шкурой? Ты действительно веришь, что мне всё равно? – Он рассмеялся, но в этом смехе не было ни капли веселья. – О, моя дорогая, наивная лгунья. Мне не всё равно. Мне не всё равно только на одно – на тебя. Всё остальное – этот мир, эти люди, их жалкие воспоминания – прах и если тебе так хочется стать мученицей за их правду, то делай это без меня. Моя жизнь и так длинна и полна разочарований. Я не намерен стать свидетелем того, как ты своими руками уничтожаешь единственную вещь, которая начала иметь для меня значение за последнюю тысячу лет.
Он повернулся и отошёл к противоположной стене пещеры, спиной к ней. Его плечи были напряжены, каждый мускул вздрагивал от ярости и боли.
Элиана осталась стоять одна у последнего каменного мешка. Дрожь проходила по всему телу. Она чувствовала себя последней дурой. Он был прав. Абсолютно прав. Она чуть не погубила себя и его из-за порыва, из-за мысли, что её правота важнее их безопасности, но её сердце разрывалось от его слов. «Единственную вещь, которая начала иметь значение». Почему это прозвучало как признание, но было произнесено с такой горькой усмешкой?
Она медленно опустилась на землю, обхватив колени руками. Она смотрела на его спину, на эту неприступную, одинокую крепость, которой он всегда был и впервые поняла, что его безразличие – такая же ложь, как и всё остальное. Он просто боялся. Бог хаоса и обмана боялся потерять её и эта мысль была одновременно самой страшной и самой прекрасной правдой из всех, что она когда-либо видела.
Тишина в пещере стала густой и тяжёлой, как смола. Элиана сидела, прижавшись лбом к коленям, пытаясь загнать обратно предательские слёзы. Каждое слово Локи отдавалось в ней жгучим стыдом. Он был прав. Она вела себя как глупая, импульсивная девочка, а не как лидер, за которого себя вознамерилась считать. Она рванулась на рожон, движимая благородным порывом, и чуть не уничтожила всё их начинание, а заодно и себя, но внутри этого стыда копошилось другое чувство – яростное, обжигающее. Он сказал «ты начала иметь значение». Сквозь язвительность и гнев она услышала правду, незащищённую правду. Он боялся за неё, а не за инструмент, не за оружие против Тира, а именно за неё. Элиану.
Она подняла голову. Локи стоял к ней спиной, его фигура на фоне снежной круговерти за входом в пещеру казалась неестественно неподвижной. Он был богом, существом из мифов, но в тот момент он выглядел как загнанный зверь, закованный в невидимые цепи собственных эмоций.
– Я не хотела… – её голос прозвучал хрипло и тихо, едва нарушая гнетущее молчание. – Я не хотела нас уничтожить.
Он не обернулся, но его плечи чуть вздрогнули.
– Намерения ничего не меняют, Элиана. Последствия – вот что имеет вес. Тир не играет в благородство. Он послал не солдат, не элитургов. Он послал анти-тебя. Существо, созданное, чтобы устранять такие помехи, как ты и оно почти преуспело.
Она сглотнула ком в горле.
– Я знаю. Я почувствовала это. Он… он касался моих воспоминаний о тебе.
Теперь он обернулся. Его лицо было маской, но зелёные глаза горели тёмным, почти чёрным огнём.
– Обо мне? – он произнёс это с притворной лёгкостью, но она уловила мгновенное напряжение в нём. – И что же, нашёл что-то стоящее? Какой-нибудь постыдный секрет, спрятанный в закоулках твоего сознания?
– Он пытался стереть нашу ночь, – прошептала она, глядя на него прямо. – Первую ночь. Он делал её… плоской, безжизненной как картинка в книге.
На его маске появилась трещина. Ложная небрежность исчезла, сменившись чем-то напряжённым и диким.
– И это остановило тебя? Мысль о потере одного приятного воспоминания? – спросил он, но в его голосе не было насмешки. Был голый, неприкрытый вопрос.
– Нет, – честно ответила она. – Это напугало меня до смерти, но остановило меня не это. Остановило то… что за этим последовало. То, что ты для меня значишь. Не просто память, а всё. Доверие, которого я ни к кому не чувствовала. Гнев, который заставляет меня быть сильнее. Страх потерять тебя. Он пытался выдрать это с корнем и это была боль… хуже любой физической.
Она видела, как сжались его кулаки. Он отвернулся, сделав шаг вглубь пещеры.
– Не стоит обожествлять меня, Элиана. Я не герой из саги. Я – хаос. Я разрушаю. Это моя природа и то, что ты чувствуешь… это побочный эффект, иллюзия, созданная близостью и общей целью.
– Врёшь, – тихо сказала она, поднимаясь на ноги. Ноги дрожали, но она выпрямилась. – Ты сейчас лжёшь и мне, и самому себе и я это вижу. Твой узел… он напряжён до предела. Ты не боишься, что я стану мученицей. Ты боишься, что ты не сможешь меня защитить. Боишься, что подведешь.
Он застыл на месте. Спина его была напряжена как тетива.
– У богов нет таких страхов, – прорычал он в пространство перед собой.
– А у тех, кто начинает что-то значить? – она сделала шаг к нему, потом ещё один. Расстояние между ними сокращалось. – Ты сказал это сам. Ты вложил в эти слова всё, что у тебя было. Не отнимай это назад.