Южная пустошь. Книга 2
- -
- 100%
- +
Я обернулась и посмотрела наверх. В окне Зала заседаний мягко мерцал свет десятка свечей и были видны тени, ходившие туда-сюда… Как будто бы там, внутри все еще идет обсуждение. Я застыла дожидаясь уговоренного момента. Герцог Форент, следивший за лагерем амазонок, должен был дать знать, когда можно идти. Мы выжидали, когда большинство воительниц отправится спать, оставив только охрану…
Наконец в светлом пятне окна появился женский силуэт. Это была одетая в мое платье и причесанная точно так же, как я, Катрила. Нам пришлось немало потрудиться, чтобы наши тени были похожи друг на друга, как сестры близнецы.
Вот и все. Можно идти…
Я осторожно сделал первый шаг, четко прислушиваясь к окружающему пространству и стараясь даже не дышать, чтобы никто в свою очередь не услышал меня. Шла я медленно, не торопясь. Мужской костюм, которым со мной поделился тот же герцог Форент, немного тянул в бедрах и в груди, сковывая движения. Но мои платья еще меньше подходили для тайной вылазки в лагерь амазонок.
Чтобы незаметно пробраться к лагерю надо было незаметно пройти через защитную полосу, на которой стараниями моих людей, не было ни одного кустика, камня или ямки, чтобы скрыться от взора бдительных амазонок. Мы тщательно следили за ее чистотой, не зная, что когда-нибудь это может обернуться против нас самих. Мне приходилось ползти на четвереньках, прижимаясь к земле всем телом, чтобы никто из выставленных часовых не заметил движения раньше, чем я смогу подать голос так, чтобы меня услышала только одна воительница.
Пока ползла что раз пожалела, что отправилась в лагерь сама. Я же в конце-то концов королева! Могла бы и отправить вместо себя какого-нибудь мужчину. Но тут было несколько «но»…
Во-первых, с Анни приехало полтора десятка наемников. Трое из них погибли, один отправился к Гирему, а второго я перед самых уходом отправила с пачкой писем в Ургород. Итого в моем поселения оставалось всего десять воинов. Двое охраняли мальчишек. А на оставшихся восьмерых приходилось двенадцать постов… Я не могла позволить себе забрать еще кого-нибудь.
Во-вторых, кроме меня всей информацией владел только герцог Форент. И только он смог бы задать амазонке нужные вопросы, чтобы выяснить максимум из возможного. Но герцогу Форенту было далеко за семьдесят. Заставлять его ползать по земле было бы слишком жестоко. Да, я и не была уверена, что ему такое под силу. Одно дело отправиться в путь верхом в сопровождении амазонок и прислуги, и совсем другое ползти под покровом ночи по гладкой, как плац, на котором тренировались воины, защитной полосе…
И, в-третьих… В-третьих, я страшно боялась, что если нашего лазутчика поймают, то Илайя с легкостью лишит его жизни. У меня и так погибло слишком много людей! Я не хотела увеличивать наше немаленькое кладбище еще больше. Меня же она не тронет. Убить меня слишком просто для нее. Нет, она хочет, чтобы я страдала. А для этого ей придется оставить меня в живых. И в этом было ее слабое место, которым я хотела воспользоваться.
Когда я добралась до края защитной полосы, чуть в стороне от лагеря амазонок, устала так, что дыхание вырывалось из моего горла с хрипами и свистом. Я старалась дышать, как можно тише, уткнувшись в рукав черной, траурной рубахи герцога Форента. Мне повезло, что герцог оказался запасливым и приготовил подходящую одежду на случай безвременной кончины старого императора, к которому он до сих пор относился скорее хорошо, чем плохо.
Я немного отдохнула, выравнивая дыхание, а потом двинулась вперед. Ползти приходилось очень медленно и осторожно… Чтобы преодолеть пару десятков шагов до ближайшего костра, мне потребовалось почти половина свечи.
К счастью, все это время в лагере воительниц было тихо. Все спали. И даже девушка-часовой, сидевшая у костра, дремала, то и дело роняя голову. Я ее знала. Это была воительница из пятерки самой Ирайи. Ее звали Оллийва, она была самая младшая из тех амазонок, которые были нами изначально, и обычно к ней обращались просто Олли.
– Олли, – прошептала я как можно тише, – Олли!
Она меня услышала, подняла голову и внимательно всмотрелась в тьму. То, что она не подняла шум, вселило в меня надежду. И я снова позвала ее:
– Олли, это я… Елина…
– Ваше величество?! – одними губами беззвучно выдохнула Олли. Ее глаза расширились от удивления. – Где вы? И почему вы здесь?! Что случилось?
– Тише, – зашипела я. – Нас никто не должен слышать. Мы можем поговорить?
– Если вы ответите на один вопрос, – кивнула Олли, – зачем вы расторгли контракт? У вас же в поселении почти не осталось охраны!
– Это не я, – покачала я головой, – Илайя обманула вас. Она хочет отмстить мне за свое прошлое.
Оли нахмурилась… Покрутила в костре палкой, из-за чего в небо взмыл сноп искр. Я даже на мгновение встревожилась, а не был ли это сигнал для того, кто наблюдал за нами. Но потом мысленно хлопнула себя по лбу. Эдак я дойду до того, что начну подозревать подвох во всем, перестану доверять всем, кто меня окружает. А паранойя не самая лучшая спутница, если нужно сохранить реальное восприятие действительности.
– Вы уверены? – Кажется психоз задел не только меня. – Может быть кто-то от вашего имени разорвал контракт? Илайя… она никогда не пошла бы на такое. Предать Лунных сестер очень страшное преступление.
– Мне очень жаль, – вздохнула я. – Я уже написала королеве Вайдилле. И мой гонец отправился с письмом в дорогу. Илайя грозила убить его, если найдет. И я хотела бы знать, удалось ему пройти незамеченным, или нет.
Оли покачала головой. Она до сих пор не верила, что Илайя могла пойти на такой шаг. Пусть она пока не сказала ни слова, но я чувствовала это по тому как она двигалась, как сидела… Она скорее не верила мне, чем своей предводительнице.
– Олли, – зашептала я, – пожалуйста… я не прошу тебя предавать сестер… Но Илайя хочет выкрасть детей Катрилы и новорожденного сына Анни, наследника императора Абрегории. Но ты же понимаешь, император никогда не оставит без внимания вред, причиненный его внуку. Этот поступок Илайи навредит не только мне, но и Вайдиле. Император уничтожит вас, сотрет с лица земли все Королевство Кларин, если у Илайи получится выкрасть этих мальчишек.
Я закончила говорить и умоляюще смотрела на амазонку, которая невозмутимо смотрела на пламя и, казалось, даже не слышала, что я говорила… Иногда их жесткость и бездушие были так неуместны.
– Моя мать купила первого брата Илайи, – внезапно, когда я была уже на грани, произнесла он. – Я помню, как они приехали, Илайя тогда была совсем другой. Моя мать смеялась и говорила, что никогда не видела такой слабой и никчемной девчонки. Но не прошло и полугода, как ее мнение изменилось. Моя мать великая воительница, когда-то она командовала Лунными сестрами. Но после того, как потеряла руку в бою, стала учить девочек сражаться. И она всегда говорила, что Илайю ведет не чистая Серебряная Луна, а черная месть. И она единственная, кто проголосовала против того, чтобы принять Илайю и назвать ее Лунной сестрой. – Оли сделала паузу, во время которой снова шуровала палкой в костре, выпуская вихри ярких искр, поднимающихся к самым звездам. А я затаив дыхание, ждала, что она скажет. – Я верю своей матери. И значит верю вам, ваше величество. Завтра утром я сообщу сестрам, что Илайя свернула с истинного пути на кривую дорожку. Если сестры примут мои доводы и решат изгнать Илайю, то мы выберем другую предводительницу и вернемся к вам.
Это было даже больше, чем я рассчитывала. Я улыбнулась и кивнула, принимая решение Олли. Если амазонки прогонят Илайю, то все станет гораздо проще. Одно дело пять пятерок воительниц, верных каждому слову мстительной девицы. И совсем другое одна, пусть даже очень опытная, сильная и хитрая женина-воин.
– Спасибо, – выдохнула я. – Но хочу предупредить, у Илайи есть много магических артефактов. И один из них позволяет отдавать приказы, которые нельзя не исполнить. Но его сил хватает только на контроль одного человека. Будь осторожна.
– Хорошо, – Олли кивнула. Прислушалась. И, снова крутанув палкой в костре, заявила, – а сейчас вам лучше уйти. Моя сменщица уже вышла из палатки и сейчас появится здесь. И будет лучше, если она вас не увидит.
Я тряхнула головой и поспешно отступила назад, наконец-то догадавшись, для чего Оли все время ворошила в костре… Дело было вовсе не в сигналах, которые она кому-то подавала. Дело было в том, что треск потревоженного костра скрывал шум, который производила неопытная я, и прятал меня от остальных амазонок.
Тьма приняла меня, растворяя в себе. Никто не видел меня, и я, вместо того, чтобы уйти, решила немного подождать, чтобы убедиться, что Олли не станет поднимать тревогу.
– Все тихо и спокойно, – Олли поднялась, встречая свою сменщицу, которая оказалась одной из двух девушек, приехавших вместе с Илайей. А потом внезапно, спросила, – Эйтера, скажи, а как так вышло, что Вайдила помиловала тебя? За то, что ты сделала, тебя отправили в эпицентр до скончания дней…
– Не твое дело, – грубо заявила амазонка. – Королева лично меня помиловала. И это все, что тебе нужно знать.
– Прости, – тут же склонила голову Олли, – ты права. Мое любопытство неуместно. Я не должна сомневаться в решении королевы.
Она метнула быстрый взгляд в мою сторону, так что у меня не осталось сомнений, что эта сцена была продемонстрирована исключительно для меня.
– Что там? – нахмурилась Эйтера. – что-то подозрительное?
– Нет, – Олли махнула рукой, – шебуршит кто-то… может бешеная крыса… просто будь осторожнее.
И опять у меня появилось ощущение, что последняя фраза была адресована именно мне. И я даже мысленно ответила, мол, хорошо, буду…
От лагеря амазонок я отползала еще медленнее, чем ползла к нему. Каждый шорох, который я невольно издавала, заставлял меня замирать надолго: Эйтера так пристально смотрела в темноту, в которой я пряталась, что мне было не по себе. Но тем не менее через свечу я отошла достаточно далеко, чтобы подняться и пойти дальше пешком, благо окно, в котором то и дело мелькали тени, вело меня среди темноты южной ночи не хуже маяка.
Вроде бы моя вылазка заняла не так много времени, но то ли ночи стали совсем короткими, то ли я потеряла счет, но когда я вошла в калитку, в небе за моей спиной появилась узкая полоса рассвета.
Мои люди ждали меня в зале заседаний. Никто из них так и не лег спать, даже Катрила, которая все еще была в моем платье и такой же прической, которую носила я.
– Мама? – она поднялась мне навстречу первой. В ее голосе слышалась тревога. И я не стала мучить мою дочь, которая пришла в ужас, когда узнала, что ее сыновьям угрожает сумасшедшая дочь Грегорика.
– Все хорошо, – через силу улыбнулась. Я устала так, что все тело била мелкая, противная дрожь. Все же такие вылазки не для меня. Я королева, а не воин. – Илайя обманула сестер. Они считают, что это я расторгала договора.
Я коротко пересказала суть нашей беседы, успокоив всех тем, что завтра порядок будет восстановлен, а амазонки вернутся в поселение и все будет, как прежде. Закончив, смачно зевнула, не в силах сдерживаться:
– А сейчас давайте спать. Уже рассвет и нам всем нужно отдохнуть.
После моих новостей, все сразу оживились. На губах Катрила появилась улыбка, герцог Форент посветлел лицом, а герцогиня Форент тихо засмеялась. Поначалу я не хотела говорить Катриле правду, чтобы не нервировать лишний раз, но сделать мою тень из «глупышки Ирлы», которая была на голову ниже и на добрый десяток шатт тяжелее, у нас не вышло.
Мы разошлись по комнатам в приподнятом настроении. Казалось, что все плохое осталось позади. Да, мы потеряли артефакт Южина, но главное он жив и почти здоров. Удар, который нанесли амазонки, оглушил его и лишил сознания на какое-то время. Но уже к вечеру Южин чувствовал себя достаточно хорошо. И обещал встать на ноги уже завтра. Он очень расстроился из-за потери Цветка целительства, но если я хоть что-нибудь понимала в Дарах Древних Богов, артефакт все равно когда-нибудь вернется к своему хозяину.
В моей постели, разметав во всю ширь руки и ноги, спали мои младшие дочери. Виктория, как всегда, слегка улыбалась во сне. А вот Хурра хмурилась. И только тогда я вспомнила, что отправила ее в комнату к Илайе, но в суматохе совсем забыла спросить, что она там нашла. И к тому же именно Хурра увидела меня с окровавленной шеей.
Мне стало стыдно… Я так погрузилась в противостояние с Илайей, что совсем забыла про детей.
– Хурра, – прошептала я очень тихо, разглаживая насупленные даже во сне брови, – все хорошо. Прости, что напугала.
Хурра не проснулась, но словно услышала меня. Ее хмурое личико преобразилось, становясь спокойным и безмятежным. Я улыбнулась. Мои дети – мое главное счастье. И Илайя совершенно зря решила угрожать им. Ради своих детей и их детей я сделаю все что угодно, пойду хоть на край земли и сражусь с воином, который в тысячу раз сильнее меня. И не проиграю. Потому что не имею права не победить.
Я прилегла рядом и обняла девочек. Закрыла глаза и тут же провалилась в сон.
Глава 5
По моим ощущениям, проснулась я гораздо позже, чем обычно, но после ночной вылазки тело беспокойно ныло. Жаль, что Южин остался без артефакта, он бы в два счета привел меня в порядок. А сейчас придется самой разминать застывшие мышцы.
– Мам, – Виктория, игравшая рядом, смотрел на меня не по-детски серьезно. Как обычно. Поэтому я поначалу даже не встревожилась. – Хурра сказала, что она, как будущая королева, должна сделать что-то плохое. И просила передать, чтобы ты не сердилась.
– Что?! – Я тут же села на постели, мгновенно забыв про боль в ногах и спине. – Что она задумала?!
– Я не знаю, – пожала плечами Виктория, – она мне ничего не сказала… Попросила только передать, чтобы ты не сердилась. Она будущая королева и должна иногда поступать плохо, – повторила она.
Я застонала, хватаясь за голову. Не надо было быть семи пядей во лбу, чтобы догадаться, что «плохой поступок» Хурры как-то связан с Илайей. И как бы так не случилось, что она отправилась в лагерь амазонок. Она может. Моя неугомонная дочь вполне может пойти куда угодно. А ведь мы даже не знаем, какие артефакты есть у Илайи. А вдруг она сможет увидеть Хурру на этой ее изнанке?!
– Виктория, – улыбнулась я, стараясь не выдать своей тревоги, чтобы не напугать малышку еще больше, – ты говорила, что вы можете общаться на «изнанке»?
– Да, – кивнула малышка, заползая мне на колени и обнимая. – Мама, не бойся, – вздохнула она в ухо и начала успокаивать меня моими же словами и поглаживая маленькой ладошкой по плечу, – все будет хорошо. Все прошло, пройдет и это. До свадьбы заживет. Все будет хорошо…
Это было так забавно, что несмотря на страх за Хурру, я не смогла сдержать улыбки. Обняла дочь и прошептала:
– Да, милая, все будет хорошо. А ты прямо сейчас скажи Хурре, чтобы она немедленно возвращалась домой. Иначе ее ждет целая седьмица домашнего ареста.
– Хорошо, – Виктория на мгновение застыла в моих руках, зажмурилась и зашептала, – Хурра, говорит, что она пока не может… Амазонки собрали суд… Олли обвиняет Илайю в предательстве Лунных сестер… Половина воительниц на ее стороне и хотят вернуться в поселение. Хурра чуть-чуть подождет, чтобы узнать чем все закончится… Мам, а что такое предательство? – моя младшая открыла глаза и уставилась на меня своими глазищами.
– Хм, – я на мгновение задумалась, – это очень плохой поступок. Когда ты обманываешь тех, кто тебе доверяет, и делаешь что-то такое, от чего твоим друзьям будет очень плохо…
– Как Рошка?
Я вздохнула. Этого вопроса я хотела бы избежать. Но раз уж так вышло…
– Не совсем, милая. Рошка просто глупый мальчишка. Тот, кто предает обычно все понимает. Он обманывает и совершает плохие поступки, осознавая, что это причинит боль тем, кого он любит.
Виктория на мгновение задумалась…
– Получается, Хурра нас предала? Она же знала, что ты все равно будешь сердится и переживать…
– Но она нас не обманывала, – улыбнулась я, – а сейчас передай Хурре, если она не вернется домой немедленно, то ее ждет две седьмицы домашнего ареста.
Виктория кивнула и снова прикрыла глаза…
– Мам, Хурра говорит, что амазонки кричат на Илайю. Они хотят вернуться в поселение и сами спросить тебя о каких-то контарках… чтобы проверить, не обманула ли их Илайя… Мам, а что такое контарки?
– Контракты, – поправила я. – Это договора. Но об этом позже, милая. Сейчас скажи Хурре, чтобы....
– Мам, а Илайя хочет предать своих сестер? Да? – перебила меня дочь. И теперь ждала ответа с любопытством глядя на меня.
– Да, Виктория. Но, маленькая моя, я отвечу на все твои вопросы чуть позже, сейчас нужно, чтобы Хурра немедленно вернулась домой. Так ей и скажи…
Моя малышка кивнула и снова «ушла» в себя:
– Хурра говорит, что Илайя приказала связать Олли. Две амазонки схватили Олли… Она пытается вырваться, но у нее не получается. Остальные амазонки достали свое оружие… Хурра говорит, что сейчас будет бой. И, кажется, не тренировочный. Она еще никогда такой не видела, и просит разрешения остаться и посмотреть.
У меня по спине побежали мурашки. Значит все вышло из-под контроля. И маленькой девочке там точно не место.
– Пусть Хурра немедленно возвращается! – вырвалось у меня. Я не хотела показывать свой страх Виктории, чтобы не напугать ее, но не смогла сдержаться, – там сейчас очень опасно.
И пусть в этот раз я не грозила страшными карами, но, вероятно, Виктории как-то удалось донести мою тревогу. А может быть Хурра и сама поняла, что ей лучше всего быть подальше от схватки…
– Она идет, мам, – тут же отозвалась дочь. – Хурра возвращается.
Я прикрыла глаза, чувствуя облегчение.
Мне понадобилось пара свечей, чтобы вернуться из ночной вылазки. У Хурры на этот путь ушло не больше десятой доли. Виктория только-только сползла с моих колен и начала играть с куклами.
В придачу к сшитой под покровом ночи Алесе, я смастерила ей и куклу-мальчика, которую моя дочь называла папой. Первое время мы было жутко, я все ждала, каких-нибудь страшных и мистических событий, но ничего такого не происходило. Виктория играла с куклами точно так же, как и все девочки. И постепенно я успокоилась. Возможно, я зря накрутила себе всякую жуть. А имена и уверенность моей дочери, что эти куклы как-то связаны с умершими, всего лишь результат слишком богатого воображения у ребенка.
– Мама! – Хурра появилась с криком и сходу кинулась мне на шею. – Мама!
Я обняла ее и только тогда поняла, что Хурра плачет… Взахлеб. Такое я, вообще, видела всего несколько раз за всю ее жизнь…
– Хурра, доченька, что случилось?! – я прижала к себе дочь, которая тряслась всем телом, не в силах справится с эмоциями. Я ничего не понимала. Что же могло так сильно напугать бесстрашную наследницу Древней Богини Аддии?! Неужели амазонки на самом деле устроили самую настоящую битву?
– Мама, – Хурра, кривя рот в плаче, зашептала горячо и не совсем разборчиво, – Илайя убила Олли! Она не стала ни с кем сражаться! Две амазонки держали Олли, а Илайя подошла и раз! Убила ее… Ножом… Это же нечестно, мама! Неправильно… Они же сестры! Лунные… Если бы в бою… А вот так… Так же нельзя!
Что можно было ответить на такие обвинения. Я вздохнула. И крепче прижала Хурру к себе. Моя маленькая, храбрая воительница еще никогда по-настоящему не сталкивалась с предательством. Ей многое довелось увидеть и пережить во время битвы с крысами. Но одно дело, когда все ясно и однозначно: вот друг – вот враг, убей врага – защити друзей. И совсем другое, когда те, кого ты считала друзьями, обращают оружие против друга, или, вообще, убивают вот так… Исподтишка.
– Не плачь, милая, – шептала я, поглаживая дочь по спине, – Илайя поступила очень плохо. Ты права. Она не хороший человек… Не плачь. Боги на нашей стороне. И все обязательно закончится хорошо… И никакие артефакты ей не помогут, – произнесла я с тяжелым вздохом… Скорее для себя, чем для Хурры.
– Не помогут, – всхлипнула моя дочь.
Она зашевелилась на моих руках и сунув руку за пазуху, вытащила оттуда целую горсть знакомых амулетов… Знакомых по сути, но не по форме. Все эти артефакты я видела впервые.
– Вот! – Хурра судорожно вздохнула, – я пошла за ними. Вчера я не успела рассказать тебе, что у Илайи много Даров. И сегодня пошла к ней, чтобы все забрать. Только тут нет Дара Южина. Илайя носит его с собой. И еще несколько других. Если бы не…
Хурра запнулась, из ее глаз снова хлынули слезы, красноречиво говоря, что именно остановило маленькую наследницу Богини-воровки.
– Я бы забрала и их. Но, – она разжала руку, роняя ворох амулетов на постель, и снова прижимаясь ко мне тихо заплакала, – мне стало страшно, мам!
А я не знала, что ей ответить. С одной стороны, стоило бы поругать дочь и объяснить, что такие приключения слишком опасны. Ей не стоило так рисковать жизнью ради горсти артефактов. Но с другой стороны, я смотрела на ворох амулетов, олицетворяющих Дары Древних Богов, и не могла не улыбаться.
Пусть Илайя выиграла и во второй битве. Я нисколько не сомневалась, после смерти Олли ни одна амазонка не пойдет против своей предводительницы. Такая казнь считалась позором среди Лунных сестер, и никто из них больше не захочет лишиться права на Последний бой, во время которого приговоренная к смерти женщина имеет возможность умереть достойно. Как воин, а не как рабыня, которой можно просто перерезать горло, словно она не человек, а овца.
Но украденные амулеты сводили на нет все победы Илайи… Теперь ей придется уступить. А у меня появилась отличная основа для начала переговоров.
– Хурра, ты очень помогла мне, – не стала скрывать я правду от дочери. – Но, пожалуйста, больше так не рискуй. Илайя одержима местью, и она будет только рада, если ты попадешь в ее руки.
– Она не сможет поймать меня, всхлипнула Хурра, – я же буду на изнанке… И Илайя глупая.
Я вздохнула. Не об этом я хотела бы разговаривать со своей маленькой дочкой…
– Знаешь, милая, если я что-то и поняла в своей жизни, так это то, что никогда нельзя недооценивать противника. Если ты будешь считать, что твой враг беспомощен и глуп, то ты проиграешь войну.
– Но, мама, это же правда! Илайя глупая! Иначе она не стала бы ссориться с тобой! – В голосе Хурры слышалось отчаяние. – Она пришла бы к тебе и попросила бы выкупить своих братьев!
– Мама права, – Виктория, которая казалось была увлечена игрой и даже не слушала наши разговоры, подняла голову и взглянула на Хурру, – Илайя не глупая.
– Глупая! – Спорить с младшей сестрой совсем не то же самое, что с мамой, и Хурра уперлась, как баран, – если бы была умная, не стала бы ссориться с нами! Сразу же понятно, что мы помогли бы ей, она стала бы жить в Златограде с братьями. Она командовала бы амазонками, а они играли бы с нами. Тем более, они ведь и наши братья, да, мам?
– Да, – кивнула я. Тяжело вздохнула… Дети иногда гораздо умнее взрослых. Я зациклилась на Илайе и ее мести, что совсем забыла о том, что мои племянники, грилорские принцы, находятся в рабстве у женщин Королевства Кларин. А ведь, когда я отправляла их в ссылку, я совсем не предполагала такой исход. Я думала они останутся пленниками… – Они ваши братья, Хурра. И, думаю, ты права. Я должна написать королеве Вайдиле и забрать мальчишек. Они не должны быть рабами.
– Рабство – это плохо, – заметила Виктория, как будто бы между прочим.
Хурра кивнула. С этим она была целиком и полностью согласна. Она прекрасно понимала, что будет, если она, или я, попадем на территорию Аддийского султаната.
– Девочки, – я решила закончить тяжелый разговор, – а кто хочет посмотреть на маленького абрегорианского принца? Вы ведь помните, что вчера у вашей сестры родился малыш?
– Я! – Хурра сразу же забыла обо всем. Спрыгнула с моих коленей и рванула к двери. – Я хочу! Мам, – повернулась она ко мне, – а можно я подержу его на руках?! Можно же, да?! Я же держала маленькую Тати, да? И не уронила!
Я улыбнулась. Дети всегда остаются детьми, даже если они могут сделать то, что под силу не каждому взрослому.
– Думаю, Анни будет не против.
– А мне можно? – Виктория смотрела на меня умоляюще, – я тоже хочу! Катрила тоже давала мне подержать Тати! Она мне помогала, чтобы я не уронила…
Собрались мы очень быстро. Девочки просто умирали от нетерпения. А Хурра несколько раз исчезала, пока мы с Викторией одевались и причесывались. И судя по довольной мордашке, она уже успела смотаться к сестре и полюбоваться на малыша.
Перед тем, как уйти, я сунула украденные амулеты в шкаф, закопав их поглубже, среди зимних вещей. Как говориться, подальше положишь, поближе возьмешь…
От моей комнаты, до спальни Анни было всего несколько шагов, но если Виктория шла молча, прижимая к себе куклу Алесу и куклу-папу, с которыми она никогда не расставалась, то Хурра по обыкновению подпрыгивала от нетерпения, дергая меня за руку, и тараторила не переставая: