- -
- 100%
- +
Солдатенков кивнул, почти незаметно:
– Логично. Просвещение – вложение. В покой государства и безопасность торговли. Я внесу.
– И я, – глухо проговорил Демидов. – На Урале школ не хватает. Людей толковых – тоже.
Кокорев вздохнул, но кивнул:
– Ладно уж… внесем. Но с отчетностью, Алексей Петрович! Чтоб не разворовали!
– Отчетность будет прозрачной, как слеза, – пообещал я. Потом повернулся к владыке Антонию. – Ваше высокопреосвященство. Церковь – опора народа. Священник в селе – самый уважаемый человек. Его слово – закон. Я предлагаю союз. Государство даст средства, учебники. Церковь – помещения приходов, кадры. Священники – учителя грамоты. Ведь грамота – ключ! Ключ к Слову Божьему, к пониманию Писания, к истинной вере и… к преданности Царю-Батюшке. – Я сделал ударение на последнем. – Тьма невежества – поле для ересей и бунта. Свет знания под сенью Церкви – залог благочестия и верности престолу.
Владыка Антоний медленно поднял глаза. В них читалась вековая мудрость и понимание тонкости моей игры.
– Дело благое, господин вице-канцлер, – произнес он веско. – Просвещение народа во славу Божию и на благо Отечества – долг пастырей. Синод рассмотрит ваше предложение. Благосклонно. Но… – он поднял палец, – учебники должны проходить церковную цензуру. Чтоб не затесалось вольнодумство под видом азбуки.
– Разумеется, ваше высокопреосвященство, – я склонил голову. – Слово Божие и верность Престолу – основа основ. В узор народного просвещения нужно вплести золотые нити купеческих капиталов и суровые нити церковного авторитета.
***
Теплый круг света от настольной керосинки лег на карту Северной Америки, где моей рукой был обведен красным карандашом район Клондайка. Новостей от Иволгина или Орлова по-прежнему не было. И это меня изрядно беспокоило.
Я понимал, что сейчас они движутся через ледовые поля в проливах между морями Баффина и Бофорта. Сам по себе этот путь для парового барка не легок, а если учитывать, что за ними гонится британский бронированный пароход «Ворон», под командованием Маккартура – опытного морского хищника – то выполнение задачи и вовсе становилось призрачным. А выполнить ее было необходимо.
Золото. Оно было! Тот самый Клондайк, легенда, которая должна стать явью, будущим Империи, но чтобы начать добывать это золото в экономически оправданных количествах, одной разведки мало – нужны люди, машины, политические решения и… деньги.
Огромные деньги. Те самые, которые с таким скрипом выделялись сейчас на институты и школы, за которые Фитингоф держался как скупой рыцарь за свои сундуки. Просить у царя? Он и так на грани недовольства мною после всех этих терактов и ультиматумов. Фитингоф завопит о разорении. Щербатов заноет о «ненужной авантюре на краю света».
Я встал, подошел к окну. Ночь. Петербург спал, или делал вид. Где-то там, в темноте, ползали «змеи» «Пламенника», шипели английские шпионы, копошились министры-предатели. Золото было реальным, но недосягаемым. Нужен был ход. Гениальный? Отчаянный? Рискованный до безумия.
Идея родилась внезапно, как вспышка магния в темной комнате. Виртуальное золото. Игра на жадности и страхе. Я сел за стол, схватил лист бумаги и начал писать быстро, почти неразборчиво, шифруя мысли в код для своего самого надежного лондонского агента – «Джеймса Бонда».
«Срочно. Максимально желтая пресса. „The Star“, „The Penny Dreadful“, все, кто любит сенсации. Вброс: „Русские нашли Эльдорадо на Аляске! Небывалые запасы золота в долине реки Маккензи (указание ложное)! Богатства хватит, чтобы скупить весь Лондон! Царь станет богаче Креза! Угроза британскому торговому превосходству!“ Подробности: экспедиция под руководством капитана Иволгина (имя подлинное), образцы невероятного качества, планы немедленной промышленной добычи. Источник – „высокопоставленный аноним в русском МИДе“. Цель: паника, жадность, истерия. Должны клюнуть. Ш.»
Я оторвал лист, сложил его вчетверо, запечатал сургучом с личной печатью без герба. Вызвал Петрова.
– Передать агенту ноль ноль семь в Лондон. Самым быстрым и надежным путем. Жизненно важно. Приказ – выполнить немедленно по получении.
Петров взял письмо, спрятал во внутренний карман, кивнул:
– Понял. Будет исполнено.
Он исчез в темноте коридора. Я остался один. Карта Аляски лежала передо мной, красный круг Клондайка горел, как раскаленный уголь. Я только что поджег фитиль информационной бомбы. Она взорвется в Лондоне, но осколки должны были прилететь в Петербург… и принести мне золото. Виртуальное. Пока. Остальное зависело от Иволгина, от Орлова, от «Святой Марии» и от того, сумею ли я сыграть на человеческой алчности лучше, чем англичане играли на человеческом отчаянии.
За окном завыл ветер. Он дул с запада. С Темзы. Я почувствовал его холодное дыхание на щеке. Игра началась. По-крупному. Да, я только что выпустил бумажного тигра. Даже – двух. Тигров по имени Жадность и Страх. Теперь они помчатся по коридорам Форин-офиса, по биржевым залам Сити, по редакциям желтых газет. Что они натворят? Панику? Истерию? Желание любой ценой перехватить этот призрак золота?
Риск был огромен. Это могло спровоцировать открытое столкновение. Но игра стоила свеч. Если британцы и американцы клюнут… если Лондон забьется в истерике… тогда деньги Консорциума потекут рекой. Я получу ресурсы для реальной добычи. И уже настоящий, а не бумажный тигр – Россия – получит свои клыки и когти.
Глава 5
В настоящем лондонском тумане нет никакой романтики. Это не туман даже, а – смог! Удушливый, желто-серый, пропитанный сажей тысяч каминов, угольной пылью и кислым душным дыханием Темзы, он обволакивает здания, превращая неоготический шпиль Вестминстера в призрачный обелиск, а купол Собора Святого Павла – в гигантское серое привидение, нависшее над городом. На улицах Фильден-Лейн, узкой, как щель между зубами, где ютились редакции самых крикливых бульварных листков, туман смешивался с едким запахом свежей типографской краски, серы и дешевого табака.
В душной, закопченной редакции газеты «The Star» царил привычный хаос. Грохот печатных машин, лязг линотипов, крики наборщиков, ругань редакторов. Но сегодня в воздухе висело нечто иное – электричество ажиотажа, жадного предвкушения. Главный редактор, мистер Бартоломью Снид, человек с лицом, напоминающим помятый пергамент, и вечно красным от виски носом, сидел за столом, заваленным гранками. Перед ним лежал листок, пришедший по дипломатической почте из Голландии. Без подписи, но Снид знал почерк этого человека. Это был «Shadow – Тень». Его самый ценный, самый дорогой источник в русских кругах. За информация которого газетные магнаты платили золотом.
– Боже всемогущий, – прошептал Снид, его глаза, маленькие и острые, как у крысы, бегали по строчкам. – «Эльдорадо… Маккензи… несметные богатства… золото, способное затмить Калифорнию… Царь – богатейший монарх мира… прямая угроза британскому превосходству…». Он схватил красный карандаш. – Дженкинс! – заорал он так, что заглушил грохот машин. – Сюда! Всю первую полосу – под это! Заголовок: «РАСКРЫТА ТАЙНА РУССКОЕ ЭЛЬДОРАДО!» Подзаголовок: «Царь нашел золото, чтобы купить весь мир! Угроза Британии!» Ищи карту Аляски! Любую! Обведи реку Маккензи жирным красным! Рисунок! Царя, роющего лопатой золото, а Британия – в виде плачущего льва! Живо!
Словно улей, потревоженный палкой, редакция взорвалась новой волной криков и беготни. Запах возбуждения смешивался с типографской гарью. Снид, дрожащими руками налил себе виски. Это был не просто сенсационный материал. Это была информационная бомба, и он держал в руках фитиль. И Снид не прогадал. Бомба взорвалась на следующий день. Тираж «The Star» мгновенно исчез с прилавков. Покупатели рвали номера из рук мальчишек разносчиков, вступали в потасовку друг с другом. Готовы были платить за вожделенный номер по шиллингу и более. Пришлось срочно допечатывать.
С рассветом Лондонская фондовая биржа, величественное здание которой обычно дышало степенностью и холодным расчетом, сегодня напоминала адский котел. В воздухе, пропитанном запахом дорогих сигар, пота, пыли и бумаги, словно повис гигантский рой разъяренных шершней. Толпа маклеров, банкиров, спекулянтов – все в черных сюртуках и цилиндрах – сбилась в кучки, крича, размахивая руками, газетами. Газетами с кричащими заголовками «The Star» и подхватившей эстафету «The Penny Dreadful»: «РУССКОЕ ЗОЛОТО ЗАТОПИТ МИР!», «АКЦИИ РОССИЙСКИХ ПРОМЫШЛЕННЫХ ОБЛИГАЦИЙ ВЗЛЕТЕЛИ!», «ПАНИКА НА РЫНКЕ ЗОЛОТА!».
– Продавай консоли! Все! – орал седой маклер с трясущимися руками, тыча пальцем в котировки. – Россия затопит рынок золотом! Цена рухнет!
– Купить акции Русско-Американской компании! Где они?! – вопил молодой спекулянт с безумными глазами. – Они там! Они контролируют Аляску! Они захватили реку Маккензи!
– Бред! – кричал другой, с лицом, пунцовым от ярости. – Это провокация! Русские ни черта не нашли! Продавай все русские бумаги! Война будет! Война!
Курс акций российских предприятий, представленных на бирже, скакал как бешеный. Почти забытые биржевиками акции Русско-Американской компании, взлетели на сотни процентов за минуты. Цена на золото на мировом рынке сначала рванула вверх от новостей о «невероятных запасах», потом резко пошла вниз на страхе «затопления рынка». Биржевой зал превратился в поле боя. Цилиндры слетали с голов, галстуки съезжали набок, слюна в пылу спора летела во все стороны. Запах страха и жадности был осязаем. Информационная бомба, заложенная Шабариным, сработала идеально.
Пароходные и другие судовладельческие компании захлебнулись от заявок на фрахт до берегов Аляски. Фирмы и частные лица готовы были арендовать все что угодно – пароход, угольный барк, шхуну, яхту – едва ли не баркас, лишь бы добраться до золотоносных песков далекой реки Маккензи. В лавчонках, которые торговали книгами и учебными принадлежностям, скупили все, что имеет хоть какое-то отношение к географии северных широт.
Не только британские, но и французские и американские издательства срочно напечатали книгу Александра Маккензи, которая на русском языке называлась так: «Путешествия по Северной Америке к Ледовитому морю и Тихому океану, совершённые господами Херном и Маккензием, с присовокуплением описания меховой торговли в Канаде производимой, всех зверей в Америке обретающихся, нравов и обыкновений внутренних диких», и тиражи ее мгновенно исчезли с прилавков.
Золото реки Маккензи было информационным призраком, мыльным пузырем, который рано или поздно лопнет, но оно приносило предприимчивым людям уже вполне реальные кружочки из желтого металла. Коротко говоря – не только Лондон, но и весь Запад «клюнул». И задохнулся в золотой лихорадке собственной алчности.
***
В Петербурге стоял ясный, морозный день. Солнце, холодное и яркое, искрилось на позолоте Зимнего дворца, играло в инее на деревьях Александровского сада, но моем кабинете царила атмосфера грозового напряжения. Воздух был густым от запаха дорогих гаванских сигар, выдержанного армянского коньяка и нетерпения, тщательно скрываемого за масками делового равнодушия.
Я сидел во главе длинного стола из красного дерева, за которым сидели самые могущественные люди Империи. После меня, разумеется. Это были «акулы отечественного капитала», как их величали газеты, Василий Кокорев, Павел Демидов, Иван Солдатенков, ну и новый в этих стенах человек, судостроитель Николай Путилов, во время войны организовавший здесь, в Питере, производство паровых котлов и прочих технологических узлов для двигателей пароходофрегатов и других военных судов. Рядом с ним притулился осторожный министр финансов барон Фитингоф и несколько других влиятельных сановников, чьи интересы были тесно связаны с промышленностью и торговлей.
На столе, вместо привычных бумаг, лежали свежие, еще пахнущие типографской краской лондонские газеты: «The Star», «The Penny Dreadful» и даже «The Times». Напечатаны они были, правда, не в Лондоне, а в Петербурге. Текст статей передан сюда по телеграфу, благодаря которому время получения новостей значительно сократилось. Судя по заголовкам, солидная «The Times», хоть и осторожнее, но тоже поддалась охватившему британский мир ажиотажу. Ее, кричащие о русском Эльдорадо заголовки, бросались в глаза.
Я не спешил. Дал гостям время прочесть, прочувствовать масштаб паники, бушевавшей за границей. Наблюдал. Видел, как Кокорев хитро прищурается, оценивая перспективу, как Демидов нервно постукивает костяшками пальцев по столу; как Фитингоф бледнеет, представляя гипотетические расходы; как Путилов мысленно уже строит ледоколы для проникновения в северные воды Аляски.
– Господа, – голос мой прозвучал тихо, но с такой силой, что все разговоры мгновенно стихли. Я поднял одну из газет. – Вы видите? Они знают. Англия знает о нашем золоте. Они в панике. Они видят, как их вековое финансовое превосходство тает, как весенний снег под лучами русского солнца. – Я произносил слова медленно и веско, всматриваясь в лицо каждого из присутствующих. – И что делает загнанный в угол зверь? Он становится опасен. Он не смирится. Он будет драться. Не по-джентльменски, а по-уличному грязно.
Я положил газету и сделал паузу, давая словам осесть в их умах, как снегу за окном.
– Драка уже идет, – продолжал я. – Взрывы на улицах Петербурга – их рук дело. Финансирование террористов, этих «борцов за свободу», которые убивают наших детей – их рук дело. Пиратский пароход «Ворон», который прямо сейчас гонится за нашим кораблем «Святая Мария» в арктических льдах, чтобы проследить путь к нашему золоту – их рук дело! – Я ударил кулаком по столу. Стаканы звякнули. – Дипломатическое давление, шпионаж, саботаж наших заводов, поддержка мятежников на окраинах Империи – вот их оружие! И если золото Аляски станет реальностью, они пойдут ва-банк. Война, господа. Полномасштабная война. Финансовая блокада. Морская блокада. Все, чтобы задушить Россию в колыбели ее возрождения!
В кабинете повисла тяжелая тишина. Слышно было, как потрескивают дрова в камине. Даже Кокорев перестал улыбаться. Фитингоф вытер платком вспотевший лоб.
– Но… оно, золото-то есть? – осторожно спросил Солдатенков. – Это не просто… газетные утки?
– Есть, – отрезал я, доставая из кармана сюртука небольшой кожаный мешочек. Развязал его и высыпал на бархатный лоскут горсть желтого песка. Не просто песка. Крупные, неровные крупинки, тяжелые, с характерным тускло-желтым, но неоспоримым блеском. Настоящее золотоносное сырье. Привезенное с Аляски с огромным риском. – Первые пробы с Клондайка. Доставленные еще Лаврентием Загоскиным. Богатейшие россыпи. Но… – я ссыпал песок обратно в мешочек, – лежат они в дикой глуши, за тысячи верст, в вечной мерзлоте. Добыть его, защитить, доставить – задача не просто для казны. Задача для людей сильных. Сильных и объединенной общей целью.
Я обвел взглядом сидящих за столом.
– Предлагаю создать Консорциум по защите Русского Золота. Вы, господа промышленники, финансисты, патриоты России – вкладываете капитал сейчас. В усиление охраны сухопутных и речных путей на Аляске, в создание вооруженных отрядов из казаков и бывших солдат, в строительство форпостов, в развитие рудников по его добыче – пароходы, машины, инструменты. В защиту нашего достояния от английских хищников! – Я выдержал паузу, нагнетая напряжение. – Взамен… вы получаете гарантированную долю в будущих доходах от приисков Клондайка. Не бумажные обязательства. Долю в золоте. В том самом золоте, которое сделает Россию великой, а ее защитников – богатейшими людьми Империи. По сути, вы покупаете не просто акции нашего Консорциума – вы покупаете само будущее России. И свое собственное.
Реакцию их нельзя было назвать мгновенной и бурной, но она все же воспоследовала.
– И какова же будет моя доля? – осведомился Кокорев.
– Какие гарантии? – скептически хмыкнул Демидов. – Золото в земле, а враг в любой момент снова может оказаться у наших ворот.
– Это авантюра! – зашипел Фитингоф. – Казна не выдержит сопутствующих расходов! Риски колоссальные!
– Риски? – переспросил Путилов. – Риски – это сидеть сложа руки, пока англичане подбираются к нашему золоту! Я – за! Мои верфи построят корабли для плавания к северным берегам Аляски! Но и моя доля в доходах должна быть весомой!
– Патриотизм – это прекрасно, Павел Матвеевич, – мягко, но с укором сказал Солдатенков, – но дело есть дело. Нужны хорошо составленные договоры, гарантии возврата вложений, если… если золото не оправдает надежд.
Я слушал их – жадных, скептических, азартных, расчетливых и видел, как работает мой план. Паника Лондона, как в зеркале, отразилась здесь, в этом кабинете, трансформировав жадность в патриотический порыв. Я поднял руку, требуя тишины.
– Гарантии? – произнес я. – Гарантия – это я. Алексей Шабарин. Моя воля. Моя рука, которая сокрушает врагов Империи внутри и снаружи. Гарантия – это золото на столе и паника в Лондоне, которую я создал! Детали по долям, договорам – это к господин Фитингофу и его крючкотворам. Одно скажу, все будет по справедливости. Кто сколько вложит в дело, с того и получит. Однако решать нужно сейчас. Покуда англичане не опомнились. Кто со мной? Кто вложится в золотое будущее России и в свое собственное?
Я смотрел на них. На Кокорева, который уже мысленно считал проценты от недобытых тонн; на Демидова, представлявшего новые сталелитейные цеха, построенные на аляскинское золото, на Путилова, уже видящего русские крейсера, патрулирующие Тихий океан, на осторожного Солдатенкова, просчитывавшего выгоды и риски. Даже Фитингоф, бледный, но осознавший неизбежность, кивнул нехотя. Создание Консорциума стало делом решенным.
***
Полигон решили устроить в глухих лесах под Новгородом, подальше от любопытных глаз. Было раннее утро. Воздух был морозным, хрустально-чистым, пахнущим хвоей и снегом, но к нему примешивался запах свежей древесины, машинного масла и… чего-то химически острого – видимо, нового бездымного пороха Зинина. Глубокий, нетронутый снег искрился под косыми лучами солнца. Стояла тишина. Не безмятежная, а скорее – напряженная, звенящая, как натянутая струна.
Я поднялся на небольшой деревянный помост, закутавшись в тяжелую медвежью шубу. Рядом – полковник Константинов, его лицо было бледнее снега, глаза горели лихорадочным блеском. Позади – группа офицеров Генштаба и ученых ИИПНТ, их дыхание стелилось белым паром.
В сотне саженей, на заснеженной поляне, стояло странное сооружение. Направляющие рельсы уходили в небо под острым углом. И на них лежала стальная «сигара» в человеческий рост, с острым носом и короткими крылышками стабилизаторов. Ракета Константинова. «Гром-2». Усовершенствованная. Начиненная не фейерверочной смесью, а боевым зарядом на основе разработанных Зининым химических соединений.
– Готово, ваше высокопревосходительство, – доложил Константинов, голос слегка дрожал от волнения. – Расчеты перепроверены трижды.
Я сдержанно кивнул. Хотя трудно было сохранить хладнокровие в такую минуту. Ведь это был не просто эксперимент. Я надеялся, что это будет прорыв. Громовой голос России, который должен будет громко зазвучать в мире.
– Давайте, полковник.
Константинов махнул рукой. Наблюдатели замерли. Расчет у ракеты, одетый в тулупы, сделал последние приготовления и отбежал в укрытие, раскручивая катушку с проводом, который они потом подключат к динамо-машине. Константинов поднес к губам рупор:
– ПУСК!
Раздался не грохот, а резкий, сухой хлопок, как будто лопнула туго натянутая парусина. Из хвостовой части ракеты вырвалось не привычное облако дыма, а почти невидимая струя раскаленных газов – результат горения бездымного пороха. «Сигара» сорвалась с направляющих с невероятной скоростью, оставив лишь легкий шлейф перегретого воздуха.
Она рванула в синеву неба, с воющим звуком, похожим на свист гигантской пули. Все взгляды устремились вверх, затая дыхание. Ракета набрала высоту, стала маленькой точкой, потом начала плавно снижаться по дуге… к цели. К имитации оборонительных укреплений.
Взрыв мы услышали не сразу, сначала ослепительная вспышка, бело-оранжевая, как будто солнце в миниатюре. Затем – глухой, сокрушительный «бум» от которого задрожала земля под ногами. Я прижал бинокль к глазам. Деревянный бруствер окопа исчез. На его месте взметнулся столб снега, земли и черного дыма. Когда дым рассеялся, на снегу зияла воронка, а вокруг валялись обугленные обломки бревен.
Вернулась тишина, но теперь она была иной – потрясенной. Потом раздались сдержанные аплодисменты офицеров. Ученые перешептывались, записывая данные. Константинов вытер платком лоб. Он дрожал всем своим внушительным телом, то ли от восторга, то ли от пережитого волнения.
– Ваше высокопревосходительство, – наконец выдавил он. – Запуск экспериментальной ракеты «Гром-два» произведен. Цель поражена.
– Вижу, – произнес я. – Теперь нам нужно научиться запускать их пакетом, то есть – залпом. И знаете, господа, это не игрушки. Это новый голос России. Голос, который скоро услышат за океаном. Примите мои поздравления, полковник Константинов. Буду хлопотать о присвоении вам генеральского звания. Надеюсь, скоро мы увидим запуск нашей…
– «Катюши», – с улыбкой напомнил Константин Иванович наш сравнительно недавний разговор.
– Так тому и быть, – сказал я.
Мы спустились с помоста, расселись по саням. Кучеры хлопнули вожжами и лошадки повлекли санки по наезженному полозьями насту. Загремели колокольчики под дугами. Странный звук для места, где только что была запущена боевая ракета – первая ласточка грядущей ракетной мощи Империи.
У ворот, которые вели на территорию городка, где жили испытатели не только ракет, но и других опытных образцов артиллерии, мимо нашего небольшого кортежа прошагал взвод солдат. Судя по веникам, которые они держали под мышками, солдатики направлялись в баню, сотрясая морозный воздух лихой песней.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.