Шел дождь

I

Шел дождь. Казалось, что он не закончится никогда. Возможно, это ощущение было лишь в душе, а может, и правда, состояние погоды за окном оставляло желать лучшего. В любом случае, Генри был не из тех улыбчивых парней, которых так любят учителя в школе или которым рады в любой компании. Он был простым парнишкой, в меру добрым и отзывчивым, со своими потерянными планами на жизнь и довольно суровыми взглядами на мир. Темные кудрявые волосы придавали немного шарма, но делали его младше своих лет. Какие-то особые черты? Разве что ярко-зеленые глаза и пара морщинок в силу скорого старения.

По будням он, как обычно, возвращался с «любимой» работы, кормил собаку и садился смотреть телевизор. Парочка скучных шоу, призванных развлекать серую массу, немного неприятных новостей про ситуацию в мире, бесполезный музыкальный канал. Так проходил буквально каждый вечер. В выходные Генри позволял себе прогулку по любимому скверу, потому что не так уставал, хоть и работал лишние пару часов, чтобы хоть как-то обеспечивать себя и собаку.

О второй половинке он даже не задумывался, да и времени на нее не было. Ровно как и денег. Тут себя бы прокормить, а друзья все твердят:

– Найди себе уже кого-нибудь, а то уже за двадцать пять, а ты только свою собаку и любишь.

Забавно слышать такие высказывания за кружкой пива в баре, но не более. В другое время даже думать об этом желания не было.

Перед сном он выглядывал в окно, закуривал любимые сигареты с мыслью, что завтра точно бросит, но это «завтра» все никак не приходило. Это превратилось в некий ритуал, от которого не так и просто отказаться. Да и желания нет. А зачем? Казалось, что сигареты ему даже ближе, чем друзья. В окне ничего нового: парочка панельных домов, телевизионная башня, огни фонарей и проезжающих машин. Пожалуй, этот вид ему нравился больше, чем самые изысканные картины в галереях.

Утро снова начиналось с сигареты, чтобы немного взбодриться. Иногда Генри давал себе немного роскоши, покуривая в окно, а иногда приходилось сломя голову лететь на работу и курить по пути к остановке. Хорошо не метро, и на этом спасибо. Работа не из приятных – таскать ящики, сортировать товары и «не дай бог что-нибудь уронишь или разобьешь!». Любимые слова начальника, еще больше недовольного своей жизнью. Работу Генри не любил, но делал ответственно. Хотелось бы выбраться из этого порочного круга и как-то развиваться, но он на то и порочный круг, что выбраться из него почти невозможно. Не надо было бросать универ и с пеной у рта доказывать родителям, что образование бесполезно и только отнимает время, а тупые преподы хотят только денег. Армия, пиво, неудачный стартап, снова пиво. Больше похоже на шутку комиков и типичный пример, которым запугивают детей из-за троек в школе, якобы «будешь плохо учиться, станешь как тот дядя».

Последние пять лет жизнь была похожа то ли на день сурка, то ли на страшный сон. Хотелось бы ему вернуться во время детства, где все так беззаботно. Хочешь прыгай по гаражам с друзьями, хочешь кидай камни в составы вагонов и убегай, чтобы не получить по шапке. Вернешься домой, а тебя ждет готовый ужин и теплая постель, приятный разговор с родителями и парочка наставлений от отца, что надо быть осторожнее.

Отца не стало, когда Генри было 19 лет. Трудное время, когда мать должна была справиться, но одного парнишки не хватит, чтобы помочь со счетами, поддержать в трудную минуту и обеспечить оставшуюся семью. Она тоже протянула недолго, и после того, как Генри бросил универ и ушел в армию, просто не выдержала. Вернулся он уже в пустой дом, где и остался жить один. Одиночество пожирало изнутри, поэтому завел собаку, немецкую овчарку. Со щенком было просто, но когда дружище вымахал, пришлось затянуть ремень и делиться.

Квартира у него была довольно уютная и просторная – жизнь в двух комнатах, когда ты один, очень даже удобно. Мебель осталась от бабушки, на ремонт денег не хватало, а компьютер настолько забился пылью, что включать его было страшно. Хотя иногда все же приходилось. Почти все свободное время, помимо уборки, Генри проводил за телефоном и телевизором.

Дни на работе летели быстро, но бывало, что Генри часто посылал проклятия куда-то в пустоту и удивлялся, почему ему досталась такая жизнь.

– Неужели придется до старости здесь корячиться? А какой у меня выбор? Не спиться бы такими темпами, уже хорошо будет, – думал Генри.

Частые кошмары прибавляли ситуации неприятного окраса. Редко снилось детство и родители, намного чаще армия и сюжеты постапокалиптических фильмов про ядерную войну. Иногда они были даже слишком реалистичные, и Генри буквально вскакивал с кровати, пугая песика. Заснуть после этого непросто, ведь странные мысли так и лезут в голову.

Ситуация в мире была не из лучших, так что подобные сны лишь подливали масла в огонь. А что, если в один день сон превратится в реальность? Думать об этом не хотелось, но очистить голову посреди ночи – не самая простая задача. Еще хуже, когда один и тот же кошмар повторялся по несколько раз за ночь. Отец всегда говорил, что к врачу ходят только слабаки, а настоящие мужики должны терпеть и превозмогать боль, иначе они не мужики вовсе. Поэтому и Генри так думал.

Серый октябрь не предвещал беды и был похож на прошлые. Намеки на депрессивное состояние, вечно недовольные люди на улице, которые куда-то спешат и, кажется, вообще никогда не улыбаются, листья повсюду и убирать их никто не хочет. Или хочет, но делает это совсем без желания принести пользу обществу.

– Почему я родился именно тут, а не где-нибудь на юге, где всегда солнце и шум прибоя? – подобные мысли часто посещали Генри, но он настолько привык к пасмурному небу, постоянным осадкам и снегу с дождем, что появилось ощущение, что ему это нравится.

Уворачиваясь от проезжающих по лужам машин и от самих луж, Генри все же добрался до работы и снова отключил мозг, чтобы рутина его не поглотила. Ночью опять снилось два одинаковых кошмара.

– И вчера два. Это начинает надоедать. Завтра с друзьями в бар, может, они что подскажут. А пока снова за ящики, и размяться немного не помешает, а то опять спину потяну, – посетили мысли Генри.

В перерывах Генри часто ходил в столовую напротив. Немного пельменей со сметаной хоть как-то поднимали настроение, а компот у них и вовсе был волшебный. Этот день изначально казался Генри странным, а из-за частых кошмаров ему хотелось спать больше, чем обычно. Он снова вернулся на работу, но уже через пару переставленных ящиков силы начали его покидать, да и стул возле выхода так и манил посидеть пару минут и полистать телефон. Никто же не заметит. Генри уселся поудобнее и стал читать новости.

Германия разработала идеального робота с мимикой человека, ученые из Великобритании снова доказали какую-то бесполезную дичь (и кто им только деньги на это дает), а вот с Кореей были проблемы. Их отношения с Японией давно имели напряженный характер, но в последние дни обстановка становилась все хуже. Ночью дошло до запуска ракет в зону боевых действий, ровно тогда, когда Генри очередной раз проснулся от своего кошмара. Ударная волна обошла земной шар полтора раза, и все страны подготовили системы ПРО.

У Генри по коже пробежали мурашки, он уже хотел заблокировать телефон и снова взяться за ящики, как услышал звук, которого боялся всю жизнь: эвакуационную сирену. Голова закружилась, в глазах потемнело, но мысли шли ясные, нужно было бежать сломя голову. Куда прятаться? Первой мыслью был подвал склада, но шансы выжить там в случае ядерного удара были минимальными. Метро не так далеко, можно успеть добежать. И Генри побежал. Хорошо, что за пару дней до этого он отвез пса к деду в деревню.

II

В голове была настоящая каша – не то от звучания сирены, не то от криков паникующих людей. Возле метро было столпотворение, а пасмурное небо стало слишком ярким для дождливого осеннего дня. Вокруг был истинный хаос, спастись из которого почти невозможно, но телосложение Генри и спортивное прошлое помогли пробиться внутрь и сбежать по эскалатору в самый низ.

Земля затряслась, а с потолка станции посыпалась штукатурка. Видимо, первая ракета достигла цели. Описать эмоции в такой момент просто невозможно. Кто-то молился в углу, кто-то обнимал детей и нервно покачивался из стороны в сторону. В какой-то момент все затихли и не было слышно ни единого звука. Такая обстановка напрягала еще больше. Все было прямо как в тех кошмарах, которые преследовали Генри последние годы. Один в один. На всякий случай Генри ущипнул себя, чтобы проверить, не очередной ли это слишком реалистичный кошмар, но не проснулся.

Прошло несколько часов. Генри все еще не совсем понимал, что произошло и что делать дальше. Как теперь выживать? Долго ли он протянет без еды и воды? В кармане была пачка сигарет, которую он купил по пути на работу, а значит все не так уж плохо. А что с деньгами?

– Ах да, зачем они теперь нужны? – подумал он про себя.

Интересно, как там наверху. Точно ли это был ядерный удар или что пострашнее? А что делать с радиацией? Может, всех уже облучило и жить осталось несколько часов.

Люди начали ходить и общаться друг с другом, чтобы отвлечься, а Генри даже удалось немного поспать. Когда он проснулся, на телефоне не было сигнала, а шушуканье людей вокруг начинало раздражать. Какой-то парнишка решил спросить на весь зал, что делать дальше, но никто ему не ответил, все лишь странно на него оглянулись и продолжили общаться между собой.

Недалеко от себя Генри заметил девушку, которая странно на него косилась и даже как будто разглядывала, но не придал этому значения. Следующий час стал шумнее, видимо, люди проголодались и явным образом поднялась паника. Девушка все еще смотрела на него, и в этот раз Генри решился подойти и узнать, что ей нужно, но в последний момент его схватили за руку и развернули.

– Привет, дружище! Сигаретки не найдется? – сказал бородатый парень крепкого телосложения с темными как ночь глазами. Таким тяжело отказать, но этот выглядел дружелюбно, и Генри поделился с ним.

– А огоньку? Меня, кстати, Паша зовут, будем знакомы! – представился он.

Паша выглядел на несколько лет старше, чем Генри, но по ощущениям и по манере речи точно относился к тому же поколению. По сравнению с остальными обитателями метро в этот момент, он выглядел очень даже опрятно.

– Я Генри, родители назвали в честь предка из Европы, так что не удивляйся.

– Да уж, ну и ситуевина с нами случилась… Я вообще за хлебом вышел, а тут такое. Хлеб-то в итоге и не купил, а жаль, щас бы не отказался. Сигаретки-то отменные, всегда б такие курил, надеюсь, никому не помешаю. Ты сам, может, хочешь? А то я тут у тебя стреляю, значит, – довольно быстро проговорил Паша.

Парень был настолько болтливый, что Генри почувствовал головную боль почти сразу после этого шустрого монолога.

– Да можно, вроде никто не жалуется. Ты откуда вообще? Местный? – ответил Генри.

– Да, работаю тут… работал, точнее, недалеко. Родители вообще с юга, там и провел все детство, пока в город не перебрались.

Паша точно выглядел как южный парень, а по телосложению был похож на борца. Или даже на медведя, который неожиданно перебрался жить в город.

– Слушай, а что это за девушка там сидит? Странно так на меня смотрит, аж не по себе. Даже мурашки по коже от нее, как будто знает меня, но ничего не говорит. Надо бы подойти и разобраться, в чем дело, может, у нее шок какой или того хуже, – недоумевая, спросил Генри.

– Понятия не имею, но могу с тобой подойти, если один стесняешься. Дай только сигаретку докурю, а то, кажется, сейчас это удовольствие будет не из дешевых. Если вообще будет… – иронично отметил Паша.

Паша сделал последнюю затяжку, профессионально затушил окурок и швырнул на рельсы. Они оба встали и направились к загадочной девушке. На секунду показалось, что страх в ее глазах усилился, но бежать не было смысла, поэтому она гордо, хоть и снизу, посмотрела на них. И правда казалось, что она знакома с Генри, но и на Пашу она смотрела подозрительно.

– Вы чего, ребят? – спросила незнакомка.

Паша начал первый. Он резко приземлился рядом с ней и с улыбкой на лице, хотя и выглядел довольно грозно, протянул ей руку и представился. Потом представил Генри.

– Я Катя, – ответила она холодно и почти без эмоций. Видимо, шарм Паши не сработал, но диалог начался, а это уже что-то.

Катя, по ощущениям, была среднего роста, лет двадцати на вид, сидела в простой куртке, рубашке и модных джинсах. Ее светлые волосы были растрепаны, видимо, от панической пробежки до метро. На лице – немного косметики, следы усталости и холодное внимание в глазах. Казалось, она оценивает не ситуацию, а людей, будто решая, кто из них опаснее.

– Так чего вы хотели? – спросила Катя, не подавая виду.

– Да вот, заметили, как ты смотришь на моего новоиспеченного товарища Генри. Решили узнать, чем он тебя так привлек, – пытался по-доброму сказать Паша.

Вопрос прозвучал довольно язвительно. Кажется, Пашу задело холодное выражение лица Кати и подобная отрешенность.

– Да ничем, просто смотрела по сторонам и показалось, что где-то я его видела. Пыталась разглядеть, но без очков плохо вижу, поэтому и пришлось делать это так долго.

– Так и быть, на первый раз прощаю, – в привычной себе манере сказал Паша. – Приземляйся, Генри, будем думать о будущем и что делать дальше. Я думаю пойти по рельсам на север – там метро за город уходит на пару станций до конечной, может, и выбраться сможем. Как вам идея?

Катя немного ошарашенно посмотрела на Пашу и спросила:

– Нам? А с каких пор я вообще в вашей компании? Я вас пару минут знаю, и то вы мне не очень нравитесь.

– Понравимся, не переживай. Миру конец, у тебя друзей тут нет, как я понял, так что выбирать не приходится. Либо пойдешь с нами, либо тут и останешься, ожидая чудес, фей и волшебных единорогов.

– Я за, – сказал Генри, – не за единорогов и фей, конечно, а за путешествие до конечной. Звучит разумно, да и места я там знаю, дед недалеко живет в деревне, может и до него доберемся, если повезет. Вообще нам бы двигать побыстрее, а то с едой проблемы, а тут мы долго не протянем. Так что, Катя, ты с нами?

– А у меня выбора нет, как я понимаю, – вздохнув, ответила Катя и встала.

Ребята стряхнули пыль с одежды, заглянули в тоннель и спрыгнули на рельсы. Поездов не намечалось, что странно, но об этом задумываться не хотелось. Благо, у Генри на ремне всегда была с собой фляга с водой. Он часто брал ее на работу, чтобы лишний раз не тратиться в магазине. Спасибо армии за хорошее наследие и привычку держать воду при себе, хоть где-то потерянный год жизни пригодился.

– Знаете, ребят, что забавно, – резко начал Генри, – я этот день во снах видел последнее время. Раз десять, наверное, а может и больше. Несколько недель спать не мог нормально.

– Врешь! – оборвал его Паша.

– Да куда там, делать мне больше нечего. Посмотри, какие синяки под глазами.

Катя молчала, но ее подобная информация явно удивила.

– А что еще во снах было? Мы были? – уточнил Паша.

– Нет, все заканчивалось после спуска по эскалатору. Вот прям один в один, прямо на этой станции. Даже сейчас говорю и мурашки по коже.

– Да у меня тоже, дружище. Может, перекур? Чёт устал я топать уже, сам всю ночь не спал, – довольно сонно сказал Паша.

Решили остановиться передохнуть. Шли уже около часа, а что самое главное, до соседней станции так и не добрались. Может, ушли не в тот тоннель, а может, расстояние на поезде ощущалось значительно меньше. Зарядки на телефонах оставалось немного, а идти без фонаря вслепую – то еще удовольствие.

Пока сидели, Генри вспомнил детство: как отец учил его кататься на велосипеде, бросал в воду, чтобы тот сам научился плавать, как он прыгал с тарзанки с друзьями и прятался за гаражами. Он часто вспоминал те дни с теплом, ведь они не казались такими серыми. В тот же момент он задумался, что бывает у некоторых воспоминаний приятный оранжевый оттенок, от которого на душе становится чуть легче. Пока это было единственное, о чем Генри мог подумать с улыбкой.

– А что потом? – резко и немного взволнованно спросила Катя. – Как мы вообще выберемся наружу и что там будем делать? А вдруг там радиация или, того хуже, какие-нибудь мутанты?

– Кажется, ты переборщила с фантастикой, – сказал Генри и немного усмехнулся. – Не бывает никаких мутантов. По крайней мере не сразу после взрыва, ну или что там на самом деле произошло.

Катя немного успокоилась, но ответ на свой вопрос так и не получила. Никто не знал, что будет дальше.

Еще минут пять они просидели в темноте, после чего снова пошли вдоль рельсов. Через полчаса у всех возникло странное ощущение, и резко стало не по себе, как будто страх одновременно окутал всю троицу. Ребята переглянулись, но было решено идти дальше – возвращаться долго, да и смысла в этом нет. Чем дальше шли по тоннелю, тем сильнее становилось чувство тревоги и усиливался страх. Уже хотелось бежать, но резкая вспышка заставила застыть на месте.

– Поезд! – крикнул Паша и прижался к стене.

Но это был не поезд.

III

Генри очнулся первый и увидел, что ребята лежат без сознания. Ощущение страха и тревоги как рукой сняло, а в тоннеле не было никакого поезда и свечения, разве что лампочки горели и теперь было хорошо видно в обе стороны. Следующий очнулся Паша, а следом за ним и Катя. Генри невольно подбежал к ней и спросил, все ли нормально. Та немного улыбнулась и кивнула, а Паша забавно ухмыльнулся.

– И чё это было вообще? – спросил он.

– Да уж, тряхнуло нас неслабо, – отметил Генри, – что дальше-то? Тут какой-то свет зажегся, теперь хоть с фонариками топать не придется. Все в порядке? Идти можете?

Ребята кивнули и пошли дальше. Через пару минут они увидели впереди людей в форме. Те, только заметив троицу, резко побежали и достали оружие. Ребята начали кричать в надежде, что им помогут, но Генри прекрасно знал, как выглядит армейская форма, и та, что была на этих военных, от нее сильно отличалась. Возникли сомнения.

– Руки вверх, никому не двигаться! – крикнул один из военных и поднял ствол, направив на ребят.

Выбора не было, пришлось слушаться, хотя Паша и один их раскидал бы, учитывая свои размеры.

– Кто вы такие? Что забыли в этом тоннеле? Что за странные вещи на вас? Иностранные агенты, что ли?

– Я Генри, это Паша и Катя, никакие мы не агенты, живем недалеко. Вы знаете, что случилось? Правда началась ядерная война?

Один из военных начал смеяться, а второй все еще стоял с серьезным лицом и держал ребят на прицеле.

– Жень, опусти ствол, ребята не в себе. Давай отведем их на выход и позовем врачей, может, те помогут. Посмотри, вон того вообще Генри зовут, ну точно с головой проблемы.

Пашу и Генри взяли под руки и повели. Видимо, Катя не представляла для них опасности.

– А ты крупный, борец, что ли? – спросил первый военный, имя которого еще не было известно.

Паша кивнул.

– Нам в армии такие крепкие ребята нужны. Посмотрим, что с тобой можно сделать, но сначала разберемся, что вы молодежь тут забыли. Вы вообще знаете, что это за место? Государственные тоннели, в которые посторонним вход воспрещен. Как бы нас из-за вашей выходки не отчитали. Хотя че уж тут, если вы и там про ядерную войну будете затирать… Жень, метнись вперед, там чуть-чуть до штаба осталось, может, на дежурстве кто стоит, предупредишь их.

– Есть! – сказал Женя, закинул автомат на плечо и побежал.

Уже через несколько минут все дошли до штаба, небольшого помещения с входом через крепкую дверь с кодом, установленным по понятным причинам. Все сидящие там вставали по стойке смирно и подозрительно смотрели на ребят, как на пришельцев, а сопровождающие военные лишь ухмылялись и шли дальше, говоря «вольно». Генри думал лишь о том, как им повезло, что военные не открыли огонь на поражение без разбора, а дали шанс. Хотя было бы странно стрелять в первых встречных в тоннеле. Но все же это военный объект и без везения тут точно не обошлось. Они подходили к кабинету, кажется, какого-то большого начальника.

– Олег Васильевич, разрешите? – выкрикнул после стука в приоткрытую дверь первый военный.

– Заходи, Дима, разрешаю.

Этот Олег Васильевич, судя по погонам, был полковником, которых Генри видел лишь пару раз во время выезда на стрельбища со своим взводом. Паша, кажется, тоже служил, поэтому старался держать осанку и не стоять расхлябанно, чтобы не подавать виду. Но подозрение вызывали не действия ребят, а их одежда – у каждого джинсы, забавная толстовка с принтом у Генри, немного рваная футболка у Паши и клетчатая рубашка у Кати. Тогда еще ребята не понимали, что не так, потому что, кроме военных, никого не видели.

– Это еще что за молодежь? Ты где их откопал, Дима? И ко мне зачем привел? В отделение бы их сразу отвел, да и пусть посидят пару суток! – голос Олега Васильевича соответствовал его статусу, и от его резко изменившегося тона пробежали мурашки.

– Да вот, шныряли по тоннелям, да и выглядят довольно странно. Еще более странно, что они про какую-то ядерную войну говорят, причем очень серьезно, – быстро ответил Дима.

Олег Васильевич движением руки подозвал Диму к себе, начал шепотом что-то спрашивать. В один момент он как будто покрутил пальцем у виска, но Дима пожал плечами и повертел головой в стороны, хоть неуверенно, но это было похоже на «нет». Они одновременно развернулись, Олег Васильевич попросил Диму выйти и с минуту молча смотрел на ребят, разглядывая их с ног до головы.

– А теперь давайте без выходок и сказок, потому что я в них с детства не верю. Зато всегда могу отличить правду от лжи, в этом не сомневайтесь, я тут не просто так сижу и бумажки подписываю. Ты, слева, кудрявый, представься и рассказывай по порядку, как здесь оказался. – грозно скомандовал Олег Васильевич.

Генри рассказал про свое страшное утро, как бежал под сирену в метро и как встретил остальных ребят, что вместе они пошли вдоль тоннеля, чтобы выбраться из города, после чего увидели вспышку света и потеряли сознание. Кажется, история впечатлила Олега Васильевича, как и совсем нерусское имя рассказчика. При этом он не воспринял ее как сказку. Затем спросил то же самое у ребят и, получив похожие истории, немного печально вздохнул, как будто переварить такую информацию ему было очень нелегко. А кому было бы легко? По идее, уже через минуту он должен звонить медикам и отправить ребят на осмотр, но не сделал этого и решил задать им пару вопросов.

– Паспорта есть у вас, надеюсь? На стол кладите, сейчас будем разбираться, – приказал Олег Васильевич.

Все ребята кивнули и Генри отдал свой паспорт первым. Олег Васильевич снова немного ухмыльнулся и будто про себя, почти шепотом сказал: «Российская Федерация, забавно».

– А президент «у вас» кто?

Ребята чуть ли не хором ответили, но Олегу Васильевичу эти имя и фамилия ни о чем не говорили.

– Я вижу, что вы не врете. Я вижу, что вы не дураки и вряд ли какие-нибудь психи душевнобольные. Тогда у меня остается лишь два варианта – вы либо иностранные агенты, либо путешественники во времени. Конечно же, первый вариант кажется намного более правдоподобным. Давайте проверим обе мои теории.

Тогда Олег Васильевич начал спрашивать про США, Германию и Великобританию, а ребята спокойно отвечали на все вопросы и совсем не выглядели агентами. Он очередной раз вздохнул и даже выглядел немного расстроенным. Казалось, что он совсем не хотел проверять свою последнюю теорию, но у него не было выбора, и от него прозвучало первое предупреждение.

– Сейчас вы будете отвечать быстро и не задумываясь, всем понятно?

Ребята одновременно кивнули.

– Какой сейчас месяц?

– Октябрь! – хором ответили ребята не задумываясь.

– Год?

– Две тысячи двадцать седьмой!

У Олега Васильевича глаза будто на лоб вылезли, что совсем не свойственно человеку его статуса. Он поднес руку к голове, немного улыбнулся и спросил ребят:

– За дурака меня держите? – громко, командирским голосом сказал Олег Васильевич и двумя руками стукнул по столу, наклоняя корпус в сторону ребят.

– Нет, ни в коем случае, говорим только правду. А в чем проблема? Почему вас это так удивляет? – неожиданно, но с уверенностью спросил Паша.

– Да потому что сейчас 1987, никакой Российской Федерации нет, а я, кажется, начинаю с вами сходить с ума. Что мне с вами делать прикажете? Кудрявый! Подойди-ка сюда!

Не успел Олег Васильевич договорить, а Генри сделать шаг вперед, как в комнате снова появилась та вспышка, как в тоннеле. Буквально через секунду ребята уже были в темном помещении и ничего не видели. Катя немного вскрикнула, но быстро сориентировалась, достала телефон и включила фонарик, ослепив ошарашенных ребят. Всем стало жутковато и не по себе, ведь комната, в которой они только что находились, сильно изменилась и выглядела давно заброшенной. Что вообще происходит? У Генри закружилась голова, и он потерял сознание.