Психофизиологическая матрица человека. Что управляет нашей жизнью?
- -
- 100%
- +
Иллюстратор Наталья Данилова
Корректор Вероника Корешкова
© Андрей Данилов, 2021
© Наталья Данилова, иллюстрации, 2021
ISBN 978-5-0053-7537-7
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
Введение
Светлой памяти моего брата посвящается…
Рождение теории, описанию которой посвящена эта книга, связано с событиями моей жизни, которые иначе как трагическими не назовешь. Внезапно ушел из жизни мой младший брат, и я благодарен моему мозгу за то, что у него есть замечательная способность не свалиться в такие дни в беспросветное отчаяние, а самостоятельно переходить в какой-то автоматический, беспилотный режим функционирования, и с необыкновенной ясностью структурировать те мысли, которые в обычной жизни слеплены в бесформенный ком. Эта своеобразная компенсация не утешает, но дает энергию для понимания чего-то очень важного, что, как ты предполагаешь, сможет помочь другим людям избежать ситуации, в которой оказался ты сам.
К моменту описываемых событий я защитил две диссертации по психологии, в которых описал воздействие работы с голосом и телом человека на его психику, эти мои мысли обрели четкую форму и даже некое подобие самостоятельного научного направления. Однако меня все время не покидало ощущение того, что от моего внимания ускользает нечто более глобальное, находящееся буквально в двух шагах от меня, и это «нечто» позволит сделать процесс гармонизации психики еще более эффективным.
Именно в это время, когда я занимался всеми положенными в таких случаях делами, мой мозг жил своей жизнью, анализируя и сопоставляя те факты, на которые я прежде не обращал внимания. Эта несправедливая смерть родного человека, в молодом возрасте, без видимых причин, дала мне колоссальную энергию для формулирования новой идеи, ведь теперь к естественному любопытству исследователя прибавилась личная мотивация.
Спустя два месяца я опубликовал статью, в которой определил основные принципы понятия Психофизиологической Матрицы [39]. Следующие два года были заполнены консультациями со специалистами в разных областях науки, медицинскими исследованиями и проработкой литературы, в которой освещались вопросы, которые могли пролить свет на закономерности функционирования Матрицы. За это время методика, по которой я работал, приобрела еще большую ясность и была дополнена несколькими новыми технологиями.
Начиная работу над этой книгой, в которой я постараюсь сформулировать и описать принципы работы программы, начинающей формироваться в детстве и охватывающей все значимые сферы жизни человека, оказывая влияние на состояние его здоровья, психики и социальную реализацию, я осознаю, что эта теория еще далека от завершения. Необходима серия масштабных исследований множества физиологических параметров организма человека, прежде чем мы определим алгоритм работы этой глобальной системы, которая оказывает незримое влияние на качество нашей жизни, а в некоторых случаях – решает вопрос жизни и смерти.
К моей радости, наука в начале ХХI века благодаря новым технологиям сделала впечатляющий рывок вперед, и множество экспериментов, проведенных специалистами в области психологии, медицины и физиологии, пролили свет на огромное количество процессов, формирующих многочисленные аспекты нашей личности, неразрывно связанные друг с другом. Я искренне благодарю замечательных ученых, взваливших на себя ношу анализа и систематизации гигантского количества разрозненных фактов, являющихся элементами грандиозной картины феномена поведения человека. Это нейроэндокринолог и приматолог Р. Сапольски, нейробиолог К. Фрит, эволюционный биолог А. В. Марков, математик С. Строгац, лингвист С. А. Бурлак, эндокринолог Д. А. Жуков, физик Ю. Л. Климонтович, популяризаторы науки Ф. Капра и Э. Йонг. Огромный вклад в мое понимание системных свойств Психофизиологической Матрицы внесли работы таких титанов науки, как И. Р. Пригожин, Н. П. Бехтерева, П. К. Анохин.
И, наконец, самая большая благодарность – моим друзьям и коллегам, своими неоценимыми советами и участием в организации пилотных исследований способствовавшим прояснению нюансов теории Психофизиологической Матрицы. Это специалист в области функциональной медицины П. Труканов, психолог В. Ю. Ведутов, медики И. К. Газин и Ю. А. Бубеев, а также огромное количество моих клиентов, дававших ценнейшую обратную связь при отработке практических приемов трансформации негативных психофизиологических установок Матрицы.
Эта книга состоит из трех частей. В первой части описываются общие характеристики и системные свойства Психофизиологической Матрицы с точки зрения психологии, физиологии, эволюционной биологии, нейроэндокринологии, нелинейных процессов, теории систем, синхронизма и т. д. Вторая часть посвящена процедуре тестирования базовых установок Матрицы и определения стратегии трансформации ее негативных программ на физиологическом, психологическо-ментальном и социальном уровнях. И в третьем разделе мы подробно рассмотрим различные техники корректировки деструктивных паттернов Матрицы. Упражнения, описанные в этой части книги, в принципе могут выполняться самостоятельно, однако я должен предостеречь моих читателей от попыток бесконтрольной работы с некоторыми практиками, связанными с дыханием и ликвидацией психофизиологических блоков. В частности, настройку дыхания и «простанывание» можно использовать только под руководством специалиста, владеющего технологией этого процесса.
В процессе написания книги я получил исчерпывающий ответ на вопрос, который послужил спусковым механизмом разработки концепции Психофизиологической Матрицы. Надеюсь, что каждый человек, прочитавший ее, также найдет на ее страницах ответы на наиболее актуальные для себя вопросы и сможет сделать свою жизнь более целостной и предсказуемой.
ЧАСТЬ I ПОНЯТИЕ И СТРУКТУРА ПСИХОФИЗИОЛОГИЧЕСКОЙ МАТРИЦЫ
Глава 1 ЧТО ЖЕ ЭТО ТАКОЕ – НАША МАТРИЦА?
Для начала нам необходимо дать определение предмету нашего исследования и в общих чертах описать его основные свойства. Итак, Психофизиологическая Матрица представляет собой набор синхронизированных между собой физиологических, психологическо-ментальных и социальных программ, определяющий состояние здоровья и психики, качество жизни человека, уровень и границы его личной и социальной реализации. Большая часть этих паттернов не подчиняется контролю сознания и способна оказывать влияние на многие аспекты жизни человека помимо его воли. Матрица действует как целостная сбалансированная система, имеющая цель своего развития и инструментарий реализации задач. В случае преобладания в составе Матрицы деструктивных психофизиологических паттернов она способна действовать в ущерб сознательным установкам и целям личности, входя с ними в противоречие и открытую конфронтацию, которая проявляется в явном и скрытом виде. Природа элементов Матрицы и методы реализации ее задач представляют собой симбиоз нелинейных, хаотических и жестко детерминированных процессов и могут быть описаны в терминологии теорий нелинейных и диссипативных систем, синергетики, теории хаоса, системного анализа и т. д.
Матрица, как единая система, состоит из следующих подсистем:
1. Физиология.
2. Психика и ментальность.
3. Социальные взаимодействия.
Данные параметры, на мой взгляд, исчерпывающе описывают все многообразие различных аспектов жизнедеятельности человека. Теоретически можно предположить наличие еще одной подсистемы Матрицы – полевой, проявляющейся в виде событий в жизни человека, на которые ни сам человек, ни его окружение ни при каких условиях не могут оказывать даже опосредованного влияния. Однако описать характеристики этой предполагаемой подсистемы, не уходя в русло эзотерических спекуляций, не представляется возможным. Какие-то черты такой гипотетической подсистемы пытались зафиксировать и проанализировать представители разных научных направлений – К. Г. Юнг [116], Р. Шелдрейк [106], А. Г. Гурвич [23] и т. д., но четкого понимания физической природы таких полевых взаимодействий на сегодняшний день не существует. В описываемой теории мы учитываем фактор гипотетического поля, отслеживаем его предполагаемое влияние, используя те же принципы обратной связи, которые применяем к другим подсистемам Матрицы, но включать его в список подсистем в качестве полноправного элемента на данном этапе я не считаю возможным.
Если рассматривать весь комплекс факторов, имеющих равноправное влияние на функционирование Матрицы, буквально, то она должна называться физио-психо-ментально-социальной. Однако такое название представляется мне слишком громоздким, поэтому я выделил два компонента Матрицы, воздействие на которые способно изменять ее ключевые характеристики.
Давайте попробуем представить себе абстрактный сценарий формирования и развития Психофизиологической Матрицы. Изначально любой человек рождается с определенным набором психофизиологических параметров, регламентированных генетической программой, сформированной генотипом его родителей. Уже в момент зачатия и вынашивания плода начинается опосредованный контакт человека с окружающей средой, корректирующий исходную программу. Это происходит при реагировании ребенка на изменение психологического и физиологического фона его матери. После рождения, при вступлении в непосредственный контакт с социумом, изменение изначальной генетической программы растет в геометрической прогрессии, реализуя принцип адаптивности биологической особи к условиям окружающей среды.
Ребенок приспосабливается к транслируемым ему социальным нормам, изменяя, а в большинстве случаев деформируя свои исходные психологические установки, которые оказывают прямое влияние на физиологические параметры его организма. Единовременный стресс вызывает физиологическую реакцию организма. Стресс, повторяющийся при определенных условиях, вызванных несоответствием поведения ребенка социальным требованиям, создает устойчивую психофизиологическую реакцию, закрепляющуюся в виде программы рефлекторного реагирования на соответствующий раздражитель.
С течением времени данная программа становится полноправной частью психофизиологической системы, изменяя характер нейронных связей, гормональных реакций, параметры функционирования тех или иных внутренних органов, задействованных в физиологическом ответе на внешний раздражитель, психологические установки, способы выстраивания социальных связей и т. д. Поскольку эта программа существует на подсознательном уровне, ее выявление и коррекция представляет собой значительную сложность и предполагает одновременную трансформацию и психологических, и физиологических, и социальных реакций, являющихся компонентами действия этой программы.
Необходимо учитывать, что многолетняя работа описываемой программы создает каналы устойчивого движения энергии в организме, и трансформация этих каналов всегда встречает сопротивление психофизиологической системы в силу привычности такого распределения энергопотоков. Таким образом, необходимо достаточное количество времени для перевода данной программы в конструктивное русло.
Кроме этого, существует определенный набор конструктивных и деструктивных психофизиологических программ, определяемых нами как Психофизиологическая Матрица, которые адаптированы друг к другу, находятся в постоянном взаимодействии, и коррекция деструктивной программы должна проводиться с учетом реакции всех остальных частей Матрицы.
Можно предположить, что любая дисфункция организма человека будет следствием работы той или иной деструктивной программы, являющейся частью его Психофизиологической Матрицы.
Таким образом, с практической точки зрения работа по трансформации Психофизиологической Матрицы заключается в комплексной регистрации определенных параметров физиологии, психики и социальных взаимоотношений личности, выявлении устойчивых схем взаимодействия этих компонентов и механизмов их влияния на все аспекты жизнедеятельности и последующую коррекцию негативных психофизиологических паттернов.
Исследование типичных характеристик связи физиологической, психологическо-ментальной и социальной подсистем Матрицы находится на начальном этапе. Однако гипотетически можно предположить, что имея достаточное количество результатов таких исследований, можно будет выявить закономерности такого взаимодействия и зафиксировать их в некоем подобии периодической системы химических элементов Д. И. Менделеева или гомологических рядов Н. И. Вавилова.
Завершив это краткое описание сути рассматриваемой нами теории, давайте изучим предпосылки именно такой трактовки многосложного феномена поведения человека.
Глава 2 ИСТОКИ ТЕОРИИ
Системный взгляд на поведение человека как на сложное сочетание физиологических, эмоционально-когнитивных и социальных процессов в той или иной мере в науке присутствовал всегда. Другое дело, что доказательная база, служащая одним из основных критериев истины в науке, до определенного времени позволяла предполагать такой синтез, в общем-то, только умозрительно. Все это касается западной научной традиции, на протяжении почти трехсот лет существовавшей в жестких рамках редукционизма, изначально сформулированного Декартом и доказавшего свою несомненную эффективность на практике открытиями И. Ньютона, У. Гарвея, Ф. Бэкона и т. д.
Восточная научная мысль всегда существовала в холистической парадигме, рассматривающей любой объект как часть системы, связанной с ним тысячами невидимых нитей, оказывающей на рассматриваемый объект постоянное влияние и, в свою очередь, зависящей от влияния объекта. Однако психике человека, его экзистенциальным потребностям в коллективистских культурах Востока отводилось весьма скромное место. Индивидуализм на Востоке, пронизанном философией буддизма и конфуцианства, никогда не приветствовался, оставляя безусловный приоритет гармоничности связи человека с окружающим миром.
Так же обстояло дело и с восточной медициной, оперирующей абсолютно абстрактными, с точки зрения западного человека, категориями течения жизненной энергии Ци по определенным каналам и меридианам тела и видящей причину любой болезни в разбалансированности этого энерготока. Методы восточной медицины также существенно отличались от медицины западной: акупунктура, аюрведические препараты, специфический массаж, выглядевшие в глазах образованного и прогрессивного представителя западной цивилизации отголоском дремучей архаики средневековья с его травами, заклинаниями, ведьмами и кострами. Правда, при всем этом на практике восточная медицина была изумительно эффективна, дополняя, а иногда и превосходя методы западной медицины, так что к середине ХХ века наметилась слабая тенденция к мирному сосуществованию этих двух систем, в конце тысячелетия приобретя уже серьезный размах.
Этому, безусловно, способствовали впечатляющие открытия в области квантовой физики, зарегистрировавшие дуальность состояния элементарных частиц, способных одновременно существовать и в виде волны, и в виде частицы, влияние на их поведение стороннего «наблюдателя», невозможность точно зафиксировать одновременное положение частицы в пространстве и во времени и т. д. Это дало мощный толчок развитию теорий нелинейных и диссипативных систем, кибернетики, синергетики, теорий самоорганизации, хаоса, катастроф и множества других концепций, полностью изменивших парадигму научной мысли в конце ХХ – начале ХХI века.
Неопределенность, вариативность и изменчивость стали полноправными участниками научного процесса, и с этой точки зрения системный подход, объединяющий и синтезирующий отдельные части целого, получил долгожданную легитимность. Холизм Востока обрел рациональное объяснение, которое исчерпывающе можно выразить словами физика Д. Барроу: «Если говорить языком современной науки, на Западе господствует взгляд на природу как феномен линейный, где каждое явление, наблюдаемое в данное время в данном месте, обусловлено исключительно теми событиями, которые произошли несколько ранее где-то неподалеку. Холистический взгляд на природу, присущий народам Востока, такую примитивную линейность отвергает, поэтому в их космологии доминируют нелинейные возмущения, которые, взаимодействуя между собой, формируют чрезвычайно сложное целое. Не то чтобы восточный взгляд был неверен. Он попросту слишком опережал свое время. Только совсем недавно, вооружившись возможностями компьютерной графики, ученые стали описывать внутренне сложные нелинейные системы» [7, с. 31].
Такой глобальный переворот в научной методологии не мог не сказаться на науках, изучающих поведение человека. Первым шагом к синтезу физиологических и психических параметров стала теория И. П. Павлова, описавшего рефлекторные механизмы психофизиологических реакций [77]. Одновременно с И. П. Павловым, строившим свою теорию на изучении висцеральных реакций организма, прежде всего, слюноотделения, концепцию рефлексов развивал В. М. Бехтерев, сфокусировавшийся на моторных реакциях и изучении работы головного и спинного мозга. Именно он в одном предложении сформулировал мысль, которая, по моему мнению, является ключом к пониманию истинной природы поведения человека: «Психология не должна ограничиваться изучением явлений сознания, но должна изучать и бессознательные психические явления, и вместе с тем она должна изучать также внешние проявления в деятельности организма, поскольку они являются выражением его психической жизни» [12].
Влияние В. М. Бехтерева на развитие системного подхода во многом остается недооцененным. В основном этот перекос произошел из-за чрезмерной идеологизации учения И. П. Павлова, наиболее соответствующего, как казалось партийным функционерам, установкам марксизма-ленинизма, к которому сам великий ученый не имел никакого отношения. Теория В. М. Бехтерева оказалась в тени концепции И. П. Павлова, а между тем, он расширил свою модель психофизиологических процессов до более глобальных обобщений, выделив 23 закона механики, которые, по его мнению, универсальны в сфере неорганической и органической природы, а также в области социальных отношений [11].
Необходимо отметить, что в это же самое время А. А. Богданов разрабатывал концепцию новой науки, названной им тектологией [15] и призванной объяснить любое явление Природы на основе единых принципов. В. М. Бехтерев пришел к схожим выводам независимо от А. А. Богданова, став, таким образом, одним из «праотцов» общей теории систем, формальным основателем которой считается Л. фон Берталанфи.
Следующим этапом формирования системного подхода к поведенческому акту можно считать рождение теории функциональных систем, которую разработал ученик И. П. Павлова – советский физиолог П. К. Анохин. В этой теории он предложил считать организм человека системой, части которой кооперируются друг с другом для достижения полезного для всей системы результата [2]. Согласно данной теории, любое целенаправленное действие происходит на основе мотивации, формируемой физиологической или социальной потребностью. Эта потребность должна доминировать над всеми остальными потребностями, которые она подавляет. Далее запускается механизм реализации рассматриваемой нами мотивации в форме конкретного действия.
Это действие не может быть спонтанным, так как любая особь (животное или человек) имеет специфический набор индивидуальных программ достижения той или иной цели, и для выбора наиболее оптимальной реализации своей задачи система обращается к памяти, в которой хранятся все возможные варианты, актуальные для конкретного индивидуума. Выбор предпочтительного варианта действий осуществляется не только слепым копированием варианта, который, в схожих условиях, уже когда-то сработал. Мозг получает обратную связь от сенсорных систем организма, а также систем, наиболее значимых с биологической точки зрения – пищевых, болевых и т. д., и, обобщая всю информацию, выбирает оптимальную стратегию.
Все эти факторы определяют программу действия до того, как это действие будет совершено, причем П. К. Анохин утверждал, что весь этот сложный процесс происходит в одном нейроне мозга. Весь комплекс информации обрабатывается, приводится к единому знаменателю и запускает возбуждение аксона этого нейрона. Еще одним важнейшим компонентом поведенческого акта является формирование модели предполагаемого результата действия, с которой соотносится уже реальный результат реального действия. Если эти модели совпадают, действие завершается. В случае несовпадения или недостаточно полного совпадения весь цикл запускается снова, до момента достижения абсолютной согласованности.
Разрабатывая эту модель, ученый сформулировал принцип активности любого организма, который он назвал «опережающим отражением действительности». Согласно данной теории, «Внешние воздействия на организм (А, Б, В, Г, Д и т. д.), систематически повторяясь в течение определенного времени, вызывают в протоплазме живого существа определенный ряд химических реакций (а, б, в, г, д). Протоплазма получает возможность отражать в микроинтервалах времени своих химических реакций последовательность событий внешнего мира, которые по самой своей природе развертываются в макроинтервалах времени. Достаточно появления первого фактора (А), чтобы привести в активное состояние всю последовательность цепи химических реакций. Скорость химических реакций протоплазмы обеспечивает опережение организмом развертывания последовательных, многократно повторяющихся внешних воздействий. Это свойство Анохин расценивал как живой, универсальный и единственно возможный путь приспособления организма к внешнему миру. Вся история животного мира показывает усовершенствование этой древнейшей закономерности, которую П. К. Анохин называет опережающим отражением действительности» [86].
Теория П. К. Анохина представляет собой первую попытку приведения к единому знаменателю физиологической, психической и социальной систем, описывающей взаимное влияние организма и среды. Результаты своих изысканий П. К. Анохин опубликовал в 1939 году, и сейчас, спустя 80 лет, можно констатировать, что актуальность этой работы ни в коей мере не утрачена.
Немного позже, в 50-х годах, набирающее силу научное направление этологии – изучения поведения животных не в лабораторных условиях, а в естественной среде обитания, в лице его самых ярких представителей, нобелевских лауреатов К. Лоренца и Н. Тинбергена, предложило еще один принцип системности поведенческого акта. Двигательные программы, обладающие качествами целостности и завершенности, было предложено называть Фиксированным Комплексом Действия (ФКД), от английского Fixed Action Pattern. Вначале ФКД рассматривался как расширенная форма инстинктивного поведения животного, однако со временем этот принцип распространился и на поведение человека, включая и психический аспект его жизнедеятельности.
Д. А. Жуков пишет: «Человек приобретает и формирует ФКД в процессе накопления индивидуального опыта. Следует обратить внимание, что ФКД – это действие, а не только движение. Фиксированными могут быть как последовательности движений, так и психические стереотипы» [46, с. 143]. В части практической реализации ФКД этологи в целом повторяют схему, изложенную П. К. Анохиным, выделяя, однако, эмоции как ключевой фактор формирования этого сложного акта поведения: «На следующем этапе поведенческого акта совершается серия движений, в результате которых происходит некое изменение во внешней или во внутренней среде. Полученный результат, т. е. эти изменения, сопоставляется с ожидаемым. Эмоции снова играют ключевую роль: несовпадение или неполное совпадение результата с ожидаемым вызывает недовольство и прочие отрицательные эмоции, которые побуждают животное или человека либо применить другой ФКД, либо внести изменения в программу действия. В результате нескольких таких циклов полученный результат совпадает с желаемым; возникающие при этом положительные эмоции становятся сигналом для пополнения памяти. В нее помещаются сведения о потребности, состоянии внешней среды, сам ФКД, который привел к удовлетворению данной потребности, и сведения о его эффективности, т. е. о потребовавшемся количестве энергии и времени» [46, с. 146].
Изучая концепции системного подхода к феномену поведения человека, невозможно игнорировать еще одну теорию, автором которой является внучка В. П. Бехтерева, выдающийся нейрофизиолог Н. П. Бехтерева. Когда, уже сформулировав свой взгляд на закономерности функционирования этой сложной психофизиологической системы, которая управляет нашей жизнью, и назвав ее «Матрицей», я начал поиск аналогов моих взглядов, я обнаружил, что Н. П. Бехтерева, описывая свою теорию устойчивых патологических состояний, задолго до меня применила этот термин, связав его с формированием определенной структуры долгосрочной памяти: «Стабильность устойчивого патологического состояния, как и устойчивого состояния здоровья, связана с формированием соответствующей матрицы в долгосрочной памяти. Можно было бы себе представить, что речь идет, скорее, не о формировании новой матрицы памяти, а о перестройке существовавшей: этого нельзя ни исключить, ни подтвердить полностью. Важным в этой концепции является лишь само введение представления о матрице памяти, ибо только таким путем можно объяснить устойчивость нового состояния. Только формирование матрицы памяти обеспечивает преодоление состояния нестабильности, длительное существование в условиях которого сложно, а зачастую и несовместимо с жизнью. Представления о роли матрицы (метасетки) памяти в поддержании жизнедеятельности организма разделяют Ж. Барбизе, а также Д. К. Камбарова, В. К. Поздеев, М. М. Хананашвили.