Женщины и мужчины

После тренировки Перепелкин вышел на улицу, где ветер гонял последние листья по тротуарам, и почувствовал, что ему обязательно надо напиться. Он шел вдоль домов, где уже горели окна, смотрел под ноги и повторял имена парней, перечисленных Юркой. Вскоре Перепелкин понял, что стоит возле библиотеки. Он заглянул в окно и увидел, что Наташа сидит на своем месте одна, около нее никого не было. Это его слегка успокоило, и Перепелкин отправился домой.

Метания Перепелкина

– Да… – сказал мне Перепелкин. – Как бы хотелось вернуться в те времена и шепнуть на ухо тому обалдую, каким я был, что надо делать, во что верить, чем дорожить… Только вряд ли он кого тогда послушал бы. Ведь жизнь моя в те времена была черно-белая. Хорошо или плохо. Сволочь или отличный парень. Дура или нормальная девушка. Ну и так далее…

– Это проходит, ты сам знаешь, – сказал я. – Ты так и не решился встретиться с Наташей?

– Щас расскажу! – кивнул Перепелкин и продолжил.

Он мысленно метался между рассказом Юрки и огромными глазами Наташи, в которых он видел грусть, а не разгул. Тот парень в «аляске»… Перепелкин уже давно придумал, что это последний посетитель библиотеки, который просто рассказывал о содержании прочитанного журнала. Перепелкин сам чуть не начал читать скучные книги, о которых слышал от родителей и их знакомых. Была цель – отыскать тему для разговора с Наташей. Иначе он не мог найти ни одной точки, где они могли бы пересечься. Ну не вести же ее в кино, чтобы там хватать за коленки? Угостить ее портвейном в подъезде… Это уж совсем ни в какие ворота. Впрочем, более культурный поход в кафе тоже отменялся – на это у Перепелкина не было денег, а еще он боялся, что там им не о чем будет говорить.

Юрку Перепелкин встретил через пару недель, и тот сам начал разговор про Наташу.

– Выбрось ее из головы! – категорично заявил Юрка. – Я же вижу, что ты о ней думаешь. Только вот слышал, что ее мечта найти богатого жениха, бросить работу в библиотеке и начать путешествовать по курортам и красивым городам. Оно тебе такое надо? К тому же она старше тебя на пять лет!

– Откуда ты все про нее знаешь? – спросил Перепелкин.

Юрка замялся.

– Я как-то сам за ней ухаживал. Думал, так, легкие отношения… Но она меня отшила, сказала, что ей нравятся мужчины, которые старше нее на пять-десять лет!

– Да ты что! Ей нравятся старики?

– Ей нравятся богатые и независимые. А твои финансовые возможности зависят от доброты твоих родителей.

Юрка потрепал Перепелкина по плечу и ушел. А Перепелкин пошел в библиотеку. Теперь он знал, о чем разговаривать с Наташей.

Опять в библиотеке

Промозглый темный ноябрьский вечер. Дождя нет, но в воздухе ледяная сырость, от которой нет спасения. Перепелкин стоял у окна библиотеки, дрожал от холода и ждал, когда два пенсионера закончат рассказывать Наташе о содержании прочитанных журналов. Наконец Наташа осталась одна и стала разбирать книги, сваленные в корзину на тележке. Перепелкин сделал глубокий выдох, растер лицо руками и открыл дверь.

– Ой, – улыбнулась Наташа и села за свой стол. – Мороз Красный Нос пришел!

Перепелкин потрогал нос и улыбнулся.

– Это не мороз. Я же говорил: вино, женщины…

– У тебя такая интересная жизнь, а ты в библиотеку приходишь! Тут ни вина, ни женщин.

– А ты?

Они в этот день как-то незаметно перешли на ты, и им обоим это нравилось.

– Тут я не женщина, а ответственный работник!

– А когда ты станешь женщиной?

– Через полтора часа, не раньше.

– И потеряешь хрустальный башмачок?

– Ни-ко-гда! Но вот вместо кареты с лошадьми точно будет тыква с мышами. Или ты сказочный принц на белом коне в триста лошадиных сил?

– Нет, у меня одна сила.

Перепелкин с удовольствием напряг руку и дал Наташе пощупать мускулы.

– Ты крепкий! – оценила Наташа силу Перепелкина. – А ты решил, что будешь читать?

Перепелкин отрицательно покачал головой:

– Я не буду брать у тебя книги.

Наташа рассмеялась.

– Представь пустыню Сахара…

– Ну? – представил Перепелкин.

– Солнце палит, жарко! И на вершине далекого бархана находится кафе, где продают холодный лимонад и мороженое.

– Ну? – снова представил Перепелкин.

– И вот ты, изнемогая от усталости и жажды, идешь с бархана на бархан, с трудом взбираешься на последний, открываешь дверь в кафе и говоришь…

– Чего? – заинтересовался Перепелкин. – Мне ванильное? Три шарика?

– Нет, – засмеялась Наташа. – Ты говоришь, что тебе тут ничего не надо и уходишь!

– Не понял, – сказал Перепелкин. – А зачем тогда приходил?

– Вот это я у тебя хотела спросить. В такую погоду плестись в библиотеку и сказать, что книги тебе не нужны?

Перепелкин сначала захотел обидеться и уйти, но потом сделал три глубоких вдоха и выпалил:

– Я хотел тебе сказать, что у меня теперь есть цель в жизни!

Наташа поставила локти на стол и стала внимательно смотреть Перепелкину в глаза. Перепелкин молчал.

– Ну? – подбодрила его Наташа.

– Я хочу стать богатым, чтобы моя жена могла ездить по курортам и красивым городам!

Наташа молчала. Перепелкин почувствовал, что ему срочно надо вытереть нос. Платка в кармане не оказалось. Шмыгнув носом, он продолжил:

– А потом ей надоест путешествовать, я куплю ей большой письменный стол, вот такую лампу, как у вас, она будет сидеть за этим столом и писать книгу о своих путешествиях.

Наташа вынула носовой платок, промокнула уголки глаз и спросила:

– А когда ты разбогатеешь?

Перепелкин вздохнул.

– Я пока только цель определил. Сроки – это потом.

– Твоя цель сделать жену счастливой? А ты сам что хочешь?

– Мне ничего не надо… Я привычный к скромности.

– А как же вино, карты, женщины?

– Придется всем пожертвовать.

Наташа замолчала и стала смотреть в темное окно, за которым шелестел замерзающий дождь.

– Я не знаю, зачем это тебе сказал. Просто хотелось.

Наташа кивнула, не сводя глаз с окна. Перепелкин постоял и пошел к выходу. У двери он оглянулся. Наташа смотрела на него, не мигая.

– Ты запомни, что я сказал! Так, на всякий случай.

Наташа кивнула, и Перепелкин вышел на улицу.

Разговор с автором

– Ну ты прямо в угол себя загнал! – сказал я.

Мы сидели за столом на берегу озера под большим дубом и пили пиво. Перепелкин задумчиво смотрел на волны, которые ветер гнал к берегу.

– Ведь мужчина должен выполнять свои обещания перед любимой.

Перепелкин сделал большой глоток и тихо спросил:

– Да, конечно, а если не получится, то что? В петлю?

– Нет, в петлю – это трусость. Но надо до последнего дня стараться.

– А если любимая пошлет тебя куда подальше?

– Тогда ты свободен!

Перепелкин среагировал мгновенно:

– Но есть хитрый ход. Сделать так, чтобы тебя послали – и ты тоже свободен.

– И такое возможно. Но ты сам понимаешь, что это…

– Понимаю…

– Есть еще вариант, что женщине безразлично, что ты там наобещал.

– Да, тогда ты свободен с самого начала. Чтобы ты ни обещал, все это просто звуки. Как шипение пластинки.

Теперь мы замолчали оба. Ветер усилился и стало слышно, как волны разбиваются о прибрежные камни.

– Если хочешь, то можешь закончить свою историю на этом. Твой второй визит в библиотеку – это поступок. Школьник пришел к взрослой женщине!

Перепелкин молчал.

– Ну, что ты решил?

– Я еще расскажу, а ты сам решай, стоит ли об этом писать.

– Хорошо!

Ветер пригнал темную сизую тучу, и из нее стал накрапывать мелкий дождь. Мы убрали посуду со стола и пошли к машине.

Звонок

Мы ехали с Перепелкиным по узкой сельской дороге. Дождь небольшой, дворники работали вполсилы. По бокам тянулись заросли кукурузы, белые домики, обсаженные соснами, большие сараи, возле которых стояла какая-то сельхозтехника, силосные башни с красными крышами. Молчание нарушил Перепелкин. Он начал говорить так, как будто мы прервали разговор секунду назад.

– С другой стороны, такие громкие заявления на всю оставшуюся жизнь – это максимализм школьника. Как и заверения в вечной любви или трагедии из-за косого взгляда девчонки из параллельного класса. Люди постарше просто не обращают внимания на эти страсти.

– Ты думаешь, Наташа не восприняла это всерьез? Она прекрасно поняла, что ты хочешь привлечь ее внимание. А чем еще ты мог ее заинтересовать, кроме своего успеха в будущем и крепких мускулов в настоящем?

Перепелкин посопел и продолжил рассказ.

Перепелкину было плохо. Во дворе он залез в детский домик, чтобы спрятаться от дождя, и сидел там, обхватив голову руками. Он вспоминал каждое свое сказанное слово, ругал себя и стонал от бессилия что-либо изменить. Проблема была в том, что Перепелкин не знал, что ему делать дальше.

Поздно вечером позвонил Юрка.

– Слушай, а ты сердцеед, оказывается! Ты знаешь, кто мне сейчас звонил? Наташка из библиотеки! И спрашивала про тебя. В каком ты классе, где живешь, какой у тебя номер телефона.

– А откуда у нее твой номер?

– Ты разве забыл, что я пытался подбить к ней клинья? Молодая, разведенная, отдельная квартира… Я ей свой телефон прямо на библиотечной книге написал!

– Она была замужем?

– Ага, около года. Короче, поздравляю, с тебя причитается!

Юрка повесил трубку, а Перепелкин долго слушал гудки, не в силах осознать услышанное. Почему-то в руках у него был учебник по химии. Он смотрел на обложку и не мог понять, зачем ему химия в этой взрослой жизни, с которой он сегодня столкнулся.

А через два дня небо раскололось пополам, на свежевыпавшем снегу расцвели цветы, весь мусор с улиц и все невеселые мысли были унесены каким-то сумасшедшим ураганом!

Перепелкин пришел из школы, и тут раздался звонок. Перехватило дыхание у юного «волейболиста». Понял Перепелкин, кто это звонит, но как снять трубку, как сделать два шага к телефону? И что сказать: «аллё» или «слушаю»?

Перепелкин сел на пол и взял трубку.

– Это ты? – спросил он почти неслышно.

А как сказать громко, когда горло как будто перетянуто веревкой, когда нет воздуха в легких и невозможно сделать вдох, когда руки влажные и трубка того и гляди выскользнет и упадет на пол.

– Да, это я. Здравствуй.

– А я знал, что это ты звонишь…

– У тебя определитель номера?

– Нет, просто почувствовал…

– А я почувствовала, что ты пришел домой.

– Я думал о тебе и о глупостях, что наговорил.

– Ты берешь свои слова назад?

– Нет, но надо сначала сделать, а не болтать.

– Женщинам нравится, когда так болтают. Они верят, вернее, очень хотят верить.

– Ты веришь?

– Ожидание тоже бывает приятным. Я о своем Черном море думаю целый год. И это тоже радость.

– Так не каждый умеет.

– Я умею.

Перепелкин замолчал. Он никогда ни с кем так не говорил! Мысленно – да. Со многими прекрасными незнакомками, которых он встречал в метро или на улице. А тут…

– Исполнение желаний… – вдруг произнес он.

– Каких желаний? – не поняла Наташа.

– Это я так, думал о своем и ляпнул.

– А о чем ты думал?

– О том, что первый раз говорю с тобой так, как мечтал поговорить.

– Как – так?

– Ну… свободно, что ли… И не надо придумывать тему для разговора!

Наташа засмеялась. Она так хорошо засмеялась, звонко и мягко одновременно.

– Ты хорошо смеешься.

– Не сердись, это у меня просто настроение хорошее.

– Я не сержусь, я радуюсь.

– А ты знаешь, зачем я тебе звоню?

– Ты хочешь выйти за меня замуж?

– Нет, не угадал. Я хочу в это воскресенье погулять с тобой в парке Коломенское. Ты был там?

– Нет, но метро Коломенское знаю.

– Отлично, вот давай у первого вагона из центра в одиннадцать утра и встретимся!

– Хорошо!

Наташа положила трубку, и с этой секунды жизнь Перепелкина разделилась на две части: до этого звонка и после.

Перепелкин готовится

– Дааа… – сказал я. – Невероятно! Женщина узнает телефон, звонит первая, назначает свидание…

Мы выехали на скоростное шоссе, дождь усилился, и теперь дворники работали на максимальной скорости.

– Я не думал тогда, кто кому позвонил. Мне вдруг показалось, что мы знакомы уже тысячу лет. Ну да… был звонок… а как же иначе между старыми друзьями? Невозможно описать Наташкин голос. Она говорила так, как будто я ее лучший друг. Все как-то просто и обыденно.

– Но начало разговора у тебя вызвало кучу эмоций!

– Да… Но после первых ее фраз я успокоился, и стало просто радостно и хорошо.

Перепелкин был озадачен. Коломенское… не могла выбрать что-нибудь попроще?

В субботу он поехал на Калининский проспект, чтобы в книжном магазине полистать путеводители по Москве. Там он выяснил, что самая красивая постройка в Коломенском, храм Вознесения, была воздвигнута во времена Василия Третьего в честь рождения Ивана Грозного, а сам Иван Грозный велел построить церковь Усекновения Головы Иоанна Предтечи. Про Василия Третьего, его жену Елену Глинскую и коварных Шуйских Перепелкин прочитал в учебнике. Но про Усекновение Головы Иоанна информации нигде не было. Перепелкин спросил у родителей, отец что-то вспомнил про сына Ирода, но Перепелкин решил это не запоминать, чтобы не забыть то, что прочитал про русских царей.

Вечером он зашел к Юрке, чтобы поделиться новыми знаниями. К его удивлению, Юрка знал и про Василия Третьего, и про Шуйских, и про «смутное время». Он знал также про Иоанна Предтечу и рассказал Перепелкину эту жуткую библейскую историю.

– А зачем Грозный построил церковь в Дьяково по такому страшному поводу? – спросил Перепелкин.

– Может, он сам любил усекать головы? – предположил Юрка. – Но тут не это главное!

– А что?

– Эта церковь сейчас почти разрушена, там пусто и страшно. Но если дождь, или снег, или какой другой катаклизм, то там можно спрятаться. Запомнил? Туда вдоль реки тропиночка идет, место приятное.

Перепелкин кивнул. Поездка в Коломенское ему начинала нравиться все больше и больше.

Коломенское

– Давно это было, – сказал Перепелкин. – Сейчас эта церковь как новенькая, там парк, маленькое кладбище, старушки молятся… С горы вид на Москву-реку…

– Деревню Дьяково уничтожили, – сказал я. – Зато деревянный дворец Алексея Михайловича восстановили.

Я оторвал руки от руля и изобразил пальцами кавычки.

– Угу, – кивнул Перепелкин. – Но тогда все было более натурально. Впрочем, это неважно.

Перед воскресеньем выпал снег. Перепелкин с Наташей шли по утоптанной дорожке мимо церкви Казанской иконы Божьей матери. У входа толпился народ, идущие рядом с ними останавливались и крестились. Наташа шла молча. Она взяла Перепелкина под руку, прижалась плечом и изредка поднимала голову, чтобы посмотреть ему в глаза. Наташа была на полголовы ниже Перепелкина, и ему с ней было очень уютно идти.

Небо стало темнеть, явно ожидалась еще одна порция снега, но ветра не было, воздух был мягкий и спокойный.

– Я сейчас покажу тебе самое красивое здание в мире, – сказала Наташа. – Для меня, конечно. Только тут надо знать секрет.

Она взяла Перепелкина за руку, и они побежали вниз к темной полосе реки. На середине спуска Наташа остановилась и оглянулась.

– Видишь, она летит!

Перепелкин смотрел на белые стены церкви Вознесения, на темные тучи, вокруг золотого креста, на стаю ворон, кружившихся вокруг, и вдруг ощутил, что церковь начала отрываться от своего фундамента и подниматься туда, где вдруг расступившиеся сизые тучи создали кусочек светлого серого неба.

– Вижу! – восхищенно прошептал Перепелкин. – Она и правда летит. Отрывается от земли и летит в небо.

– Правда, гениально?

– Правда!

– А ты любишь меня? Я тебя люблю!

– Я очень тебя люблю!

Перепелкин смотрел на Наташу и видел только огромные глаза с едва заметными морщинками в уголках. Он осторожно взял Наташу за плечи и прижал к себе. Она уткнулась носом ему в грудь и замерла.

Казалось, прошла вечность. Перепелкин целовал Наташины волосы, на которые стали падать огромные мокрые снежинки.

– Нас скоро занесет снегом, и мы будем как две снежные бабы! – сказал он. – Пойдем в церковь Иоанна Предтечи, там можно спрятаться. Ее Иван Грозный построил!

– Сам лично? – засмеялась Наташа. – И по какому поводу?

– Забыл, – признался Перепелкин. – Вчера читал и забыл.

– По случаю своего венчания на царство! – сказала Наташа. – Тебе четверка с минусом!

– Это прекрасная оценка! – воскликнул Перепелкин. – Я сроду таких не получал!

– А ты правда меня любишь?

– Правда!

– И я тебя люблю.

– Но за что? За мои обещания?

– Конечно! Я мечтаю путешествовать. Как я могла устоять.

– А вдруг…

– Никаких вдруг! Обещал и делай. Я уже план составила. Начну я с Парижа и Лондона.

– Говоришь, что любишь, а сразу хочешь бросить меня.

– Не сразу. Я буду ждать твоего отпуска, чтобы поехать вместе. А потом брошу. Мне в этих городах нужно по месяцу жить. Я там каждую улочку хочу изучить. А потом я вернусь и буду писать книгу.

– За столом со старинной лампой?

– Только за таким.

– А где такие лампы продаются? Придется стащить из твоей библиотеки.

– У меня дома есть такая. Там провод сгорел, ее списали, я взяла ее домой, и мне ее починили.

– Кто?

У Перепелкина сжалось сердце.

– Мой бывший муж. Ты прекрасно знаешь, что я была замужем. Юра тебе все рассказал, он болтун, и я была спокойна, что ты все узнаешь от него.

– А чем тебе Юрка не понравился?

– Он думал о себе, а не обо мне.

– А я?

– А ты – не знаю. Думай что хочешь, но я тебя люблю!

– И я тебя люблю! Пошли?

– Куда, в Дьяково? Нет, я надела легкие ботиночки, чтобы быть красивее, и уже замерзла.

– Тогда в кафе?

– У тебя не может быть денег на кафе, а я экономлю для поездки на Черное море.

– Тогда в кино?

– Фу! Не будь таким примитивным. Кафе, кино… Включи воображение, удиви меня!

Перепелкин задумался. Они уже подходили к метро, и он видел, что Наташа иногда топчется на месте, чтобы согреть ноги.

– Самое теплое из близких мест – это метро, – сказал он.

– Правильно! – сказала Наташа. – Мы сейчас сядем в метро и поедем ко мне. Я залезу в горячую ванну, а ты будешь варить кофе на кухне. Ты умеешь варить кофе?

– Умею взять полную ложку растворимого кофе и разболтать в чашке.

– Молодец! Азы ты освоил. А я научу тебя более сложному способу.

Она прижалась к Перепелкину, и вот так, в обнимку, они стали спускаться по лестнице, на которую ложился свежий мокрый снег.

Мечты сбываются?

Мы подъехали к дому, где жил Перепелкин. Старый трехэтажный многоквартирный дом. Дождь кончился, и мамы вывели детей на улицу.

– Ни одного белого лица, – сказал я.

– Зато дешево, – ответил Перепелкин.

– Но ты неплохо зарабатываешь, – удивился я. – Сам говорил, что днем работаешь в компании, а вечерами и в выходные в русской бригаде по ремонту старых домов.

– Все правильно.

– Погоди… этот дом имеет отношение к твоей истории?

– Самое непосредственное! Вот слушай.

У Перепелкина началась сказочная жизнь. Он не мог поверить, что такое возможно. Поругавшись с родителями, он переехал к Наташе, ходил в школу, бегал по магазинам, покупал продукты и готовил ужин. Он ни за что бы не поверил раньше, что готовить ужин – это счастье! Наташа приходила поздно, залезала под душ, а потом они сидели за столом, не спеша ужинали и болтали. О чем? Это невозможно описать. Они могли час обсуждать, какая холодная погода, как Наташа натерла ноги в новых сапожках, как тяжело стало доставать продукты, почему народ стал терять интерес к книгам.

Школьные экзамены прошли как в тумане. Перепелкин получил аттестат и понял, что ни в какой институт он не поступит. Он устроился работать на стройку, а осенью его забрали в армию.

– Ты будешь меня ждать? – спросил он.

– Сейчас ты в лоб получишь за такие вопросы, – сказала Наташа.

– А если честно?

– Если честно, то не знаю.

– Почему?

– Потому! Я правда не знаю и ничего не обещаю. Вернее, обещаю тебя не обманывать и говорить только правду.

Перепелкин в тот вечер напился, а утром стал солдатом. Наташа писала ему каждую неделю, а через год перестала. Прошел месяц, и пришло письмо. Краткое, на полстранички. Наташа просила простить ее и отпустить. Перепелкин спросил, куда ее отпустить, но ответа не получил. Когда он вернулся, то Наташа была замужем и жила в большой квартире, которую купил ее новый муж. Библиотеку она бросила и устроилась секретаршей в какую-то фирму. Там, наверное, и работал ее муж, но Перепелкина это не интересовало. Он поступил на вечернее отделение энергетического института, окончил его и уехал в Америку. Как он получил визу – его тайна. Получил и получил. В Америке он семь лет. Семь лет работы по семь дней в неделю.

– И какое это имеет отношение этот дом к твоей истории? – спросил я опять.

Перепелкин достал из кармана записную книжку и показал мне страничку, где был написан номер рейса самолета из Москвы.

Голос его дрогнул, и мне даже показалось, что в его глазах блеснули слезы.

– Ты ведь сам сказал, что надо стараться до последнего дня, – сказал Перепелкин. – А дом… скоро я куплю свой. Двухэтажный.

– И как зовут пассажира? – спросил я.

Перепелкин ничего не ответил. Он вдруг заулыбался, сжал мне руку и вышел из машины.

– Удачи вам! – крикнул я. – И счастья!

Перепелкин опять улыбнулся, помахал мне рукой и пошел к подъезду.