Злые сказки Неизведанного
- -
- 100%
- +
Сказка о Золотом Хряке
Это было давным-давно, когда сказки были не сказками ещё, а былью. Люди в те времена жили, чувствуя, что нечто тайное, Неизведанное, их окружает. Видели они, понимали, что мир вокруг неладен, опасен и загадочен, и всюду их окружает загадка, за которой часто смерть крылась. Но не умели они ещё обращаться с этим Неизведанным, не понимали его, боялись. А может, и правильно делали, ведь Неизведанное только-только начинало касаться мира людей, проявляться.
И проявлялось оно по-разному: в одних историях по-доброму, а в других… Сейчас узнаете.
Много нечисти в те времена являло миру Неизведанное. Были уже и ведьмы с колдунами, были духи лесов и призраки, много тварей живых и мертвых, что чинили вред простому люду за их неосмотрительность, глупость, а то и просто так – им лишь в радость это было. Но были и такие существа, которые всегда своё получали, но и о людях не забывали, и всегда на торг готовы были, на мену лукавую.
Много было таких существ, а история сегодня сказывается о Золотом Хряке. Внимательный человек мог разглядеть безобразие Хряка – красные глазки, что по вам бегают, гнилые острые клыки, торчащие из зловонной пасти. Короткие ножки, рыхлые складки жира, а хвост у него и вовсе не поросячий, а словно у змея. Но редко кто уродство Хряка замечал: все видели лишь густую шёрстку из чистого золота. Хряк этот говорить по-человечьи умел, умом был наделён и прожорливостью, но, увы, охотиться сам не мог – ножки коротковаты.
Неведомо, откуда пришёл он, но легенды про него ходили среди простого люда. Говаривали, что кому попадётся такой Хряк, тот бед не будет знать в жизни и всегда золотом одарён будет.
И жил-был давным-давно один Мужик в небольшой деревеньке. Жил он с женой и сыном очень бедно, едва хватало им денег на еду, хотя Мужик всегда усердным работягой был, верным мужем и отцом любящим, да только худым кормильцем. Год, в который случилась эта история, был на редкость неурожайным, и умерли бы они с голоду, да послала жена мужа своего в лес дремучий за корешками съедобными, обещав сделать из них похлёбку. Собрала мужа в путь-дорогу и дала на всякий случай лук со стрелами: авось, зверя поймает дикого. Долго ли, коротко ли бродил Мужик в поисках корешков, да, как назло, не было ничего нигде. Даже птицы не летали над головой, даже заяц не пробегал по снегу. Присел Мужик на пенёк, сердце болело, что прокормить семью не может, и тут услышал хруст веток неподалёку. Достал он лук со стрелами, но вышел из-за деревьев навстречу ему Золотой Хряк и заговорил человечьим голосом:
– Не стреляй меня, Мужик, – провизжал он.
Поразила Мужика золотая шерсть Хряка, что аж присвистнул он.
– Диво дивное! Хряк лесной, а шкурка-то вся золотая! Ох, много за тебя денег выручу! – представил Мужик, как накормит семью на весь этот год, да и на следующий тоже.
– Эх, Мужик, не смотришь дальше своего носа ты, – хрюкнул Хряк. – Ну, убьёшь ты меня, покормишь годик-два свою семью. А ежели возьмёшь к себе да будешь кормить исправно, я буду разрешать тебе шерсть мою стричь. Чем больше кормишь, тем больше шерсти дам. Подумай, что лучше.
Задумался Мужик. Представил он, как купит жене соболиные меха, как сыну лучшие игрушки, а может, и учиться грамоте отправит, как сапожки купит для жены и самые красивые платья, да будут жить они припеваючи, дети его, внуки. На мгновение задумался Мужик, откуда такая щедрость у дикого зверя.
– А в чём подвох? Только честно.
– Нет подвоха, Мужик! Одно условие – корми меня больше, если хочешь больше золота. И давай мне всё, что я захочу съесть, иначе шерсть не вырастет.
– Но у меня нет дома еды, – тяжко вздохнул Мужик. – Была бы, не пошёл в такой холодный день в лес.
– Хороший ты Мужик. Давай договоримся. Я тебе отдам эту шерсть, купишь на неё еды. И мне хватит, и твоей семье. В первый раз отдам шерсть сполна, без торгу.
Договорились они, и взял Мужик к себе домой Золотого Хряка, а чтобы соседи не проведали, строго-настрого запретил жене и сыну про него говорить и спрятали они Хряка в доме.
Сделка оказалась действительно хороша. На полученные с остриженной шерсти деньги Мужик купил в городе много-много еды: и мясо, и сыры, и круп; даже побаловать смог родных, купил он и сладостей, и мёду.
Хряк съел больше половины от купленного, но слово своё сдержал, и шерсть его очень быстро выросла, и он дал её сбрить.
Поражалась жена, когда стригла Хряка: каждая волосинка словно нить тончайшего золота.
– Диво какое, муж, погляди! – приговаривала она, разглаживая шерстинки, сияющие в свете лучины как солнце. – Это ж мы вообще голодать больше никогда не будем. Ай да муж, ай да молодец! Какого дивного Хряка нашёл!
Так и зажили припеваючи Мужик, его семья и Хряк. Сначала все деньги, полученные от продажи золотой шерсти, они тратили только на самое необходимое: продукты, дрова; Мужик крышу прохудившуюся починил, сарай отстроил, баньку поставил – больше не нужно было к соседям проситься, побираться. Хряк съедал добрую половину всех продуктов, да только прожорливость его с лихвой окупалась всем тем золотом, что он отдавал взамен. Жене, однако, казалось временами, что он словно немного в весе набрал; да, может, ей только так чудилось.
Когда все основные покупки были сделаны, а сын и жена даже слегка поправились, щёки их налились румянцем, Мужик решил, что пришло время желания свои исполнять, тем более что к аппетитам Хряка они уже давно привыкли. Начали они тесьму узорную по дому проводить, да красок заморских, дорогих купили. И стала их изба самой красивой в посёлке, даже красивее, чем у Купца.
Купец тот жил с ними по соседству, было у него огромное хозяйство: курей, коров и прочей животины, коней разводил он, красивых, сильных, про скорость которых молва ходила по всему царству. И был у него один любимый конь, с гривой рыжей, как огонь, а сам белый, словно снег. Умный был, догнать его сам чёрт не смог бы, из стольких передряг вытаскивал он Купца и никогда не подводил. У Купца так же была красавица жена и две дочурки очаровательные. Не сказать, что Купец был с дурным характером, но и не был щедр. Приходил к нему несколько раз Мужик, просил в долг мяса и яиц, которых у Купца точно всегда было в достатке. Давал ему Купец пару раз еды в долг, да только не возвращал его обратно Мужик. Купец простил долг, но больше не одалживал Мужику и дверь запрещал открывать, когда тот стучался.
Мужик не возненавидел Купца за такую холодность, да только запомнил это себе и обещал, что однажды переплюнет по богатству Купца.
И вот так и случилось. Сначала Мужик расписал избу свою так, что люди дар речи потеряли от красоты такой, да из соседних деревень приходили посмотреть на краски красивые, на цвета, которых отродясь не видели. Затем купил он тройку коней, да сани такие красивые, что царские казались в сравнении с ними блеклым возом. Затем накупил он шёлка да меха для своей жены любимой, самоцветов, каменей, платьев заморских, каких свет не видывал. Сына своего отправил в школу грамоте учиться. Ходил он один с купеческими дочками, одни на весь посёлок, учиться. Игрушек ему искусных набрал Мужик, а потчевать они каждый день начали вином, мясом да пряными сладостями, каких не знал местный народ, даже Купец.
Тем временем жене уже не казалось, что Хряк подрос, – он действительно стал больше, жирных складок у него прибавилось, а голова стала похожа размером на здоровую кашницу. Хряк не просто вырос, ему стало мало его обычной еды.
– Не хочу я больше кашу с яйцами, не надобно мне ваших пирогов! – брюзжал Хряк, плюясь принесённой ему едой.
– Но что ты хочешь? – удивлённо спрашивал Мужик. – Тебе же раньше этого хватало.
– Я хочу курей!
– Приготовит жена тебе курей.
– Нет! Готовить не надо. Живых хочу! – взвизгнул Хряк.
Удивлённо почесал голову Мужик, в растерянности глядя на эти красные поросячьи глазки, которые хитро блеснули в этот момент.
– Или ты не хочешь новый кафтан себе, с самоцветами? – хитрёно захрюкал Хряк.
– Нет-нет, что ты, я всё принесу.
На следующий день из курятника не вышло три курочки. Сожрал их Хряк прямо живьём, с перьями. Мужик смотрел на эту картину с ужасом, наблюдая, как вырываются куры из-под острых зубов Хряка, как летят перья вперемешку с помётом в разные стороны. А с тех пор по ночам во сне слышал он, как звонко хрустят их косточки. Но затем вернулся он однажды вечером с парчовым кафтаном с золотым тиснением, и перестали ему сниться сны с кричащими курами.
С тех пор Хряк начал частенько просить живого мяса. То куры, то корова, лисиц даже просил привести ему. Вздыхал Мужик, когда слышал волю Хряка, да что поделать – семье-то нужнее, а хозяйство стерпит.
И рос дом Мужика: отстроил он себе второй этаж, потом и третий, за ним ещё дом для слуг, которые заботились о растущем хозяйстве. Рос и Хряк, как и его желание есть. Он просил всё больше и больше и давал золото только когда ему приносили желаемое. Это могли быть и финики зимой, и дворовая собака, и даже книга с молитвами. А однажды у Купца по соседству пропал его любимый конь с рыжей гривой. В тот же день Мужик принёс в дом меч великого драконоборца из соседнего царства – дорогую реликвию, которую хотел сделать семейным наследством ещё в далёком детстве, да только не вырос в драконоборца. А жене своей прикупил платье, которое носила сама царица их государства.
Купец долго горевал по коню, страдал, да со временем успокоился, не подумав на своего соседа.
Так и жили не тужили Мужик и его семья, в достатке таком, что сложно представить обычному человеку. Но захотел Мужик однажды себе купить летающий корабль. Слыхал он про такие, даже пару раз видел в небе и знал, что можно будет купить такой корабль. Спал и видел Мужик, как однажды возьмёт свою жену и сына на борт, спустят паруса и поднимутся они высоко в небо, где живут боги и летают драконы. Пришёл он с этой мечтой к Хряку, который уже своими размерами едва-едва вписывался в комнату ему отведённую. Почесал копытом Хряк своё лысое пузо, облизнул гнилые клыки раздвоенным языком и молвит, повизгивая:
– Ох, и много золота уйдёт на это, цена таким кораблям велика, не слыхал ты о таких сумах и в помине. И для этого тебе понадобится мнооого шерсти, а значит, мне нужно как следует поесть.
– Конечно! – воскликнул Мужик, представляя, как летает в облаках и поднимается над грозовыми тучами. – Что тебе принести?
– Ребёнка, – хищно оскалился Хряк.
Мужик в ужасе обомлел.
– Давно я не ел детского мяса, а оно такое сладкое, вкусное! Только оно меня и насытит.
– Но как же… Ребёнка? Ты съешь ребёнка?
– Подойдёт любой. Но смотри, Мужик: это будет либо один твой…, либо два чужих.
– Но я не могу отдать тебе моего ребёнка! – закричал Мужик. – Мой сын, я же ради него стараюсь, как могу. Не думаю, что мне так уж нужен этот корабль.
– Дети тем хороши, что не пожили свою жизнь, не знают её цену, не переживай, – захрюкал Хряк. – Принеси мне не своего, а двух чужих. А коль не хочешь нести, я ничего тебе не дам больше.
– Совсем ничего? – почесал голову Мужик.
– Совсем! – злобно взвизгнул Хряк. – Больше никакого золота тебе, пока не утолишь мой голод.
Сказано – сделано. Хряк сидел в комнате лысый, не росла больше на нём шерсть. А кушать-то надо. На чёрный день Мужик не подумал отложить, как он мог знать, что Хряк откажется давать золото. А кормить надо не только семью, но и хозяйство, и всех тех, кто на нём работает. Жена снова начала готовить еду, чему была не рада, у сына забрали его игрушки, распустили рабочих. И сидел однажды Мужик, смотрел, как трескается краска после холодной зимы на его поместье, и с ужасом вспоминал, как жили они раньше в погнувшейся избе, как целыми днями работали, чтобы не умереть с голоду, и с горечью понимал, что к краю горькому подходят. Сидел Мужик, тужил, да думал о своей несчастной судьбе. И тут увидел, как рядом с его воротами играли две дочки Купца и заливисто смеялись. Что ж, делать-то нечего!
– Эй, девчушки! – окрикнул он их. – Хотите, девоньки, чудо чудное увидать?
– Конечно хотим, дяденька! – воскликнули девочки.
– Ну, заходите, покажу вам такое!
Что происходило в тот день в доме – никто не знает, но девочек больше никогда не видели. Зато Мужик заказал летучий корабль, и начали его строить ему на заказ. Ходил Мужик хмурый, да Купцу несчастному в глаза не смотрел. Купец был безутешен, обещал он найти своих дочерей, а если с ними случилось что дурное, обязательно отомстить их обидчику и расплатиться кровью.
Так и начал он искать. Нашёл сначала в лесу закопанные кровавые рваные сарафаны своих дочурок вместе с костями и останками десятков, сотен животных, даже клочок гривы своего коня нашёл. Взвыл от горя Купец, начал дальше искать, спрашивать у жителей, у богов и духов, кто повинен в гибели его дочерей, и вышел в итоге на Мужика.
То были старые времена, законы тогда только начинали появляться и каждый поступал по совести своей. Не стал Купец на суд отправлять Мужика, так как слепая ярость овладела им. Потерял он рассудок, сердце его почернело, душа сгорела в пламени мести. Пробрался он поздней, безлунной ночью к Мужику в дом, взял попавшийся под руку меч, вывешенный в прихожей, острый как бритва, и пошёл.
Наутро рабочие нашли всю семью Мужика мёртвой. Кто-то изрубил их мечом драконоборца, пока они спали. Да так кровожадно, так нещадно, что ужаснулись все. Весь дом обыскали, ничего необычного не нашли. Убийцу тоже не нашли, но злые языки поговаривали, что видели, как загадочная тень мелькнула той ночью из дома Мужика в сторону дома Купца, и, мол, держала она в руках что-то небольшое, похожее на золотую подушку. Но, впрочем, это лишь слухи, доказать ничего не смогли. С тех пор о Мужике все забыли, хозяйство его разобрали, а Купец стал богаче прежнего.
Сказка о том, как в прятки играть начали
Было это давным-давно, когда сказки были не сказками еще, а былью. Люди жили в те времена, чуяли, что силы Неизведанные, потаенные, их окружают. Видели они и понимали, что мир вокруг куда страшнее да хитрее, куда как сложнее и опаснее. Всюду их окружала загадка, за которой смерть таилась. Но не умели они еще обращаться с этим Неизведанным, не понимали его, боялись. А может, и правильно делали, ведь Неизведанное только-только начинало касаться мира людей, проявляться. И уж кто попросит, тот и откликнется.
В некотором царстве-государстве, в одной деревне, жила-была женщина. Не была к ней добра жизнь, уж точно. Ни красотой, ни умом, ни добрым сердцем не наделили ее родители. Да и как могли наделить-то? Отец бил да пил, пил да бил чем-то неугодную дочь, а когда той стукнуло десять, и вовсе унес Подводный в свое царство, как купаться он ходил пьяным. Не стало отца. Мать так же не жаловала дочь. Что ни попросит сделать – все не так, как надо, исполняла, за то и била хворостиной девочку, приговаривая:
– За что мне наказание-то такое, за что, о боги!
Так и росла девочка неграмотная, неказистая, несчастная. Как выросла до возраста брачного, мать сбыла как скотину ее первому попавшемуся жениху, да и померла сразу. Вздохнула сначала девочка с облегчения, да только рановато было. Жених был никудышным работником, лодырем; жили они бедно. Охотился он плохо, часто приходил с пустыми руками, рыбачил тоже неладно, а про работы в полях и вовсе стоит промолчать. Часто пил, жену свою тюкал, все ему было не так: не так волосы заплела, не так одета, не так мордой вышла, не так ужин приготовила, не так подмела. А жена попробовала как-то слово ему поперек сказать, когда в сотый раз слушала его ругань:
– Щи не нравятся? Вкусней бы были они, коль ты бы принес с охоты дичь, да только не охотник ты и не рыбак!
Муж тогда аж побелел, глаза его недобро сверкнули. Тут слышит баба – удар, да такой громкий, что в ушах заложило. А потом помнит: лежит она на полу, руку к щеке прижимает, а та болит страшно. Не бил ее никто и никогда с такой силой еще, даже отец.
– Это было предупреждение! – рявкнул муж. – Еще мне слово поперек скажешь – весь дух выбью! Так и знай!
Не смела потом жена слова молвить в ответ на его колкости. Так и слушала день-деньской, как он ее пилит, смотрела, как он ленится, и чувствовала, как в душе ее не осталось ничего, кроме ненависти – тихой и жгучей. Мужик хоть и был ленивый дармоед, но охоч до чужих жен. Сделал он своей жене семерых детей, да еще с десяток соседкам их по всей деревне и одной соседней.
Ох, тяжело было бабе детей растить! Непоседливы были они, играться очень любили, по дому помогали мало, а что делали – все не так было. Все в отца их бестолкового. Злилась баба страшно, что переделывать нужно, да только слово сказать не могла: отец любил своих детей и все им разрешал, а если она хотела их отругать, то грозился он ей, что сгубит ее.
Шли года, дети подрастали. Увидели соседские мужья, что больно-то похожи их детишки на соседа: такие же глаза, нос, улыбка, даже смех похож. Осерчали они и задумали расправу, да грех на душу брать не захотели. Позвали они однажды мужика с собой выпить, напоили его до чертиков да отправили в баньку в третий пар париться. Там его и заперли, а он сморился.
Так и не стало мужика, а баба осталась с семью детьми совсем одна. Старшая дочь видела, как тяжело матери, и старалась ей помочь по дому, да только все не так было, все не нравилось матери. Словно подменили ее: скинула она овечью шкуру, а волчью надела. Кричала на них, орала, била, чуть что не так. А не так было все: не так одевались, не так косы заплетали, не так готовили, не так убирались. Стали бояться дети матери.
А та все равно их содержала – целыми днями работала в полях, помогала собирать пшеницу. А как возвращалась, заходила в свою избу и видела семь пар глаз ее мужа ненавистного, семь улыбок, семь носов его – и злость такая ее брала, аж кулаки сами сжимались. Иногда совестно ей становилось, задумывалась, не жестока ли она с детьми. Но потом вспоминала, что это дети ее мужа, такие же ленивые и бедовые, как и он сам, а ей нужно их поднимать совсем одной.
Так и жили дети, каждый день в страхе ожидая прихода мамы. Затаив дыхание, гадали они, что же ее разозлит сегодня али будет спокойный вечер в кое-то веки.
Шло время, года сменяли друг друга, и за зимой пришла весна. А зима была в том году лютая, беспощадная. Морозы были такие, что казалось, будто земля промерзла до самых недр. Стало ясно, что урожая будет мало. За холодной зимой пришла не менее морозная весна. Снега шли даже в мае, видать, прогневались на что-то боги. Не помогли вернуть тепло ни подношения, ни жертвенный бык – холода не отступали.
К концу весны получилось что-то посадить в полях, но взойдет ли пшеница – было неизвестно. Страх голодной смерти охватил и стар и млад, не прошел и мимо матери, которой нужно было поднимать семь детей. Она пыталась рыбачить вместе с ними, но рыба из-за холодов так же поздно расплодилась, а может, и померла; было ее очень мало. Охотиться дети пока не умели, грибы собирать тоже холодно было. Хозяйство, благодаря ничего не скопившему мужу, скудно было и не могло прокормить восемь ртов. Каждый день смотрела баба на начинающих постепенно голодать детей и думала о смерти неминуемой.
Народ деревни тоже переживал и старался что-то сделать. Днями и ночами стали молиться они богам, возводили их идолы в полях, приносили в жертву скот. Со стороны наблюдала за этим баба, и тлело в ее душе уставшей сомнение. Однажды, глядя на то, как несут на жертвенный убой теленка соседи, она мрачно сказала али богам, али себе самой:
– Да не слышат нас боги. Эх, обратиться бы к тем, кто слышит.
– А если они ответят тебе, то что бы ты сделала? – послышался ледяной, ехидный шепот за ее спиной.
В ужасе баба обернулась, но изба была пуста. Дикий страх обуял ее, задрожала она. По комнате дрожью пробежался хитрый смех кого-то невидимого.
– Да не боись, не трону.
– Кто ты?
– Дух.
– Добрый али злой?
– Для тебя добрый, видать.
– Что ты хочешь, дух? Как звать тебя?
– Мое имя останется при мне. А тебе я хочу предложить сделку.
– Какую сделку?
– Я могу дать тебе силу могучую, свою силу. С ней ты никогда не будешь голодать. Даже больше – в достатке жить будешь. Чудеса творить, такие, какие не снились тебе.
– Какие такие чудеса?
– Да любые! Какие хочешь! Хочешь наказать обидчиков – накажешь так, что им и не представить. Никто не посмеет тебе слова злого сказать, все бояться тебя будут, считаться с тобой, умолять о помощи.
– Уж больно хорошо для правды. Не верю я в такие сказки.
– Что ж, давай покажу, – хихикнул голос. – Баба ты неказистая, даже страшная. Мужики на тебя не смотрят, небось. Даже муж твой и тот, когда ложился с тобой, думал о соседской жене. Так ведь?
Женщина проглотила болезненный комок. Кулаки ее в беспомощной обиде сжались.
– Да не обижайся ты, – рассмеялся голос. – На правду не обижаются. Я помочь тебе хочу. Вижу же, что не знала ты настоящей мужской ласки никогда. Да и, чего таить, хорошего мужика никогда не знала. Дай помогу в этом. Чую же, что хочешь.
Женщина со вздохом кивнула.
– Иди на улицу, выбери себе мужика покраше. Не смотри, женат ли он, али холост. Поймай его взгляд и прошепчи эти слова… – и далее голос прямо на ушко прошептал женщине что-то, от чего ее щеки залились багрянцем. – Главное, прошепчи это, пока смотришь в его глаза. Давай, иди и делай. А я приду к тебе завтра.
С этими словами что-то невидимое исчезло, и женщина вдруг поняла, как посветлело сразу в избе, словно с окон протерли толстый слой пыли и пустили солнечный свет. Сомневаясь, женщина все же да вышла на улицу в поисках подходящего мужика. Выбор ее быстро пал на самого удалого стрельца во всей деревне, который как раз возвращался с богатой добычей домой. Силен как медведь, бородатый молодец, каждая девка на деревне по нему сохла. Все еще сомневаясь, женщина торопливо подскочила к нему, когда он на лошади ехал по дороге. Заржала кобыла, а мужик раздраженно посмотрел на нее:
– Куда прешь, дура! – крикнул он ей.
В этот момент баба поймала его взгляд и быстро прошептала заветные слова.
В миг переменился его взгляд, наполнился похотью и страстью. Спешился он с лошади и трепетно схватил ее за руку.
– Никогда не замечал, как ты хороша собой! Какой же я дурак, что раньше этого не видел! – воскликнул он, жадно облизывая губы.
Он побежал с ней в сарай и любил ее всю ночь, как никто никогда не любил. Той ночью она узнала, что есть мужская ласка настоящая. Всю ночь шептал он ей слова любви, всю ночь обладал ею нежно и пылко. Только на утро прошло его наваждение, а похоть испарилась.
– Только не говори никому… Сам не знаю, что нашло на меня, – сказал он, уходя.
А баба румяная да довольная направилась домой.
– Ну что, по нраву тебе ночь была? – раздался снова голос в пустой избе. – Вижу по щекам, что довольна.
– Спасибо тебе, добрый дух! – воскликнула она.
– А ты не верила! Теперь представь себе, что ты так можешь сделать с каждым мужиком. И не на одну ночь, а навсегда, чтоб жениться на тебе хотели. Хоть охотник, хоть царь – все падут перед твоими ногами. А хочешь из грязи создавать еду и никогда не голодать? А болезни лечить? А насылать порчу на обидчиков? Обзовет тебя соседка – а у нее молоко скиснет, детей хворь настигнет, дом сгорит. Что хочешь делай! Не будешь ты больше бабой несчастной, а Владычицей станешь. Все будет. Ну как, по нраву?
– Очень, добрый дух! Но… что же ты хочешь за такую силу?
– Детей твоих хочу с собой забрать.
– Моих детей? – ужаснулась женщина. – Да как так можно!
– Подумай сама. Баба ты бедная, семь ртов прокормить и так сложно, а тут еще неурожай. Помрут они и тебя с собой утащат. Ты знаешь, что такое голодная смерть? Ужасна, мучительная. Такой судьбы ты хочешь им?
– Нет, конечно, но…
– Я их к себе заберу, в свой мир. И то не всех, а честным жребием выбранных. Умом да разумом пошевели: что лучше – позволить вам всем умереть от голода и холода али забрать только несколько непутевых детишек, так похожих на папашу их, а взамен дать тебе великую силу, с которой ты никогда не будешь голодать, да и дети твои, кто останется.
– Но как ты выберешь детей, кого заберешь, кто останется?
– А я с ними поиграю в честную игру. Кто проиграет – того и заберу.
– Не знаю я, неправильно это как-то.
– Решать тебе. Подумай, а когда решишь – я рядом буду. Взглянешь в зеркало и попросишь показаться.
И снова дух исчез, и снова в избе стало светлее, а женщина осталась в тяжелых думах думать, как ей быть. Куда заберет дух детей, как им будет – она не знала. А ежели ее обманут? С другой стороны, голос не слукавил и действительно дал ей силу приворожить охотника, чьи прикосновения она чувствовала до сих пор на своей коже. Так и думала она до вечера, а потом пришли дети. Старшая дочь принесла грибы, да только опять спутала, какие опята брать можно, а какие ложные. Младшая дочь по дороге из курятника разбила пару яиц, средняя кашу сожгла, а непутевые сыновья снова весь день попусту охотились. Еды и так мало было, а из-за этих оболтусов и вовсе почти не осталось. И что с ними делать, такими глупыми и неуклюжими? Ждали они с трепетом, что мама снова будет гневаться, да только молчала она весь вечер и смотрела на них странно. Глядела и видела в их взглядах своего глупого кобеля-мужа, который жизнь ей испортил и даже смертью своей несвоевременной умудрился подложить свинью. Хоть охотился бы сейчас получше младших сыновей, авось побольше еды бы было. А теперь они все умрут с голода.