Шлейф прошлого

Процессия потихоньку двинулась вперёд: церемония прощания началась. Я обернулась и увидела, что за мной собралась приблизительно такая же толпа, как и передо мной.

«Значит, я в середине, – подумала я. – Ещё полчаса минимум стоять».

Чтобы мысленно разрядить атмосферу, я принялась рассматривать людей. Многие шмыгали носами, вытирая глаза бумажными салфетками. Мужчины, в основном, стояли, держа спины прямо или сцепив руки в замок перед собой. Многие приняли позу «ноги на ширине плеч», пытаясь занять собой как можно больше пространства. На языке жестов подобная поза означает самоутверждение или демонстрацию уверенности, что вполне объяснимо в нынешней ситуации.

Когда я зашла в зал, то первым, что я увидела, было море цветов. В силу профессии видеть большое количество цветов мне приходилось относительно часто. Но количество, которое было передо мной сейчас, ни с чем нельзя было сравнить. Цветы были везде: на столах, расставлены по периметру комнаты, в огромных вазах по углам, вокруг гроба… Сам гроб стоял посреди комнаты открытым. Я мельком взглянула на лицо покойного. Его очень сильно загримировали, возможно, потому что морская вода исказила черты. Несколько богатых букетов лежали в ногах покойного.

«Видимо, от самых близких», – подумала я.

Неподалёку, слева от гроба, стоял священник. На нем была шикарная ряса. В правой руке он держал церковную книгу в кожаной обложке, а левой придерживал за локоть какую-то женщину. На его указательном пальце блестел огромный перстень с зелёным миндалевидным камнем. Перстень был похож на женский, к тому же я впервые видела, чтобы подобные украшения носили на указательном пальце. Да и такой близкий контакт священника с женщиной допустим только если они хорошие друзья или супружеская чета. Хотя, возможно, я что-то неправильно понимаю: никто не обращал на священника особого внимания.

Возле священника стояла блондинка среднего возраста, которая старалась выглядеть как можно моложе, о чём свидетельствовали подтянутое ботоксом лицо и подкаченные перманентные губы. На женщине было чёрное платье средней длины, которое выгодно подчеркивало её не по годам стройную фигуру. На голове женщины были небольшая шляпка с кусочком фатина, имитирующего вуаль. Её губы имели кроваво-красный оттенок и чёткий контур, а на глазах были нарисованы стрелки, которые нисколько не смазались, хотя она постоянно вытирала глаза.

Образ женщины довершали чёрные туфельки на небольшом каблучке и нитка белого жемчуга на её шее.

«Вдова», – уверенно предположила я.

– Виолетта Олеговна, крепитесь. Игорь Васильевич был прекрасным человеком. Количество людей, собравшихся проститься с ним, только подтверждает это, – сказал мужчина среднего возраста с благородной сединой на висках и обнял вдову.

– Виолетта Олеговна, отправляемся через полчаса, – внезапно услышала я знакомый голос.

К вдове подошёл Тёма. Мои глаза округлились от удивления. Я неотрывно смотрела на парня, и он, видимо, почувствовав это, посмотрел на меня в ответ. Он засмущался (я прочла это на его лице) и начал направляться в мою сторону, но кто-то окликнул его.

– Я позвоню, – произнёс он одними губами.

Я подошла к вдове:

– Очень соболезную вам.

– Спасибо. Извините, девушка, откуда вы знали Игоря?

– Я работаю в цветочном магазине. Ваш покойный муж часто покупал у меня шикарные букеты для вас.

– А… – ответила женщина. Её взгляд почему-то стал холодным. – Вы Романна?

– Да, – удивленно подтвердила я. Вдова молчала, оценивающе глядя на меня.

– Надеюсь, не вы убийца, – сказала она.

Меня кинуло в жар. Не находя, что на это ответить, я поспешила к выходу. Навстречу мне шёл поток людей. Я отчаянно пыталась протиснуться к выходу, когда увидела в толпе знакомое лицо. Это была мама! Она меня не заметила: о чём-то перешептывалась с коллегой, тётей Машей.

«Очень интересно, – подумала я. – Впервые после посещения похорон у меня в голове столько вопросов».

Чтобы привести мысли в порядок, я решила возвращаться на работу пешком. Существенный плюс Бердянска в том, что практически в любую точку города можно дойти на своих двоих. Слова вдовы были мне неприятны и говорили о том, что она знает всё о ходе расследования. На это мне и намекал Тёма, говоря о цензуре местных новостей вдовой. Тёма… Он явно близко знаком со вдовой. Почему же скрывал это от меня? Или недоговаривал? По его словам, он из богатой семьи, поэтому ничего удивительного в том, что он знаком с семьёй Стрельцовых не было. Но почему он не говорил об этом? Ведь возможностей было много… Мы с курьером в последнее время только и говорили об исчезновении бизнесмена…

А мама… Почему она не сказала мне, что пойдёт на похороны? Я думала, что Стрельцов для неё – просто местный бизнесмен, и не более того. Хотя, возможно, они пересекались по работе. Мама была с тётей Машей. Возможно, она знала Игоря Васильевича. Но… откуда?

Я вспомнила всё, что знала о тёте Маше. Она жила с мужем и двумя сыновьями в селе возле Бердянска, ежегодно садила огород и разводила курей. Вряд ли на досуге она общалась с семьёй Стрельцова… Нужно расспросить маму о нашей сегодняшней встрече. И Тёму тоже. Сказал, что позвонит. Ну что ж, буду ждать.

А слова вдовы… Неужели следователи и вправду подозревают меня? Я слышала, что в делах, где замешаны «сильные мира сего» обычно делают виноватыми кого-то бедного и абсолютно непричастного. Но я всегда думала, что со мной подобного не произойдёт. Зачем я вообще села в бентли Игоря Васильевича? Нужно было идти домой пешком. Сейчас я бы не имела таких проблем.

Нужно что-то делать. Заняться собственным расследованием? Но как? Сегодня вечером обязательно посоветуюсь с Матвеем. Он точно знает, как правильно поступить. В любой непонятной ситуации я всегда советуюсь с возлюбленным. Его прагматичное мышление не раз помогло мне принять решение.

Минут через двадцать я уже была на работе. Магазин стал полупустой. Остались только астромерии и цветы в горшках.

– Ого! – сказала я, встретившись с Аней взглядом.

– Всё разобрали на похороны Стрельцова.

– Да? Оно и неудивительно. Людей было – тьма! Я сняла джинсовую куртку и вытащила из сумки шоколадку, которую ещё вчера купила для Ани. – Спасибо тебе большое, – сказала я, положив шоколадку перед сменщицей.

– Успокойся, – Аня отодвинула шоколадку ко мне. – Забери, а то больше не буду тебя подстраховывать.

– Давай чай тогда попьём. Если ты не спешишь, конечно.

– Где-то полчасика у меня есть.

– Прекрасно, – я достала с тумбочки наш небольшой электрочайник. – Что у нас с чаем, не помнишь?

– Анна Валентиновна купила упаковку чёрного в пакетиках. И несколько пакетиков зелёного с жасмином оставалось вроде, – Аня стала на табуретку и начала активно искать чай в навесном ящике возле складского помещения. – Вот он! – лицо Ани сияло. Она слезла с табуретки, держа в руках несколько пакетиков чая с жасмином.

– И чайник как раз закипел, – я сняла его с подставки-подогрева и наполнила наши чашки кипятком, а Аня положила в них пакетики с заваркой.

– Мне кажется, СТОЛЬКО клиентов за такой короткий промежуток времени я ещё не обслуживала, – поделилась со мной Аня, сделав первый глоток ароматного напитка.

– Я представляю. Прости, что бросила тебя здесь в такой «час пик». Сегодняшний процент за смену твой.

– Не выдумывай.

– Оставлю тебе его в тумбочке.

Аня открыла рот, чтобы возразить что-то, но я опередила её.

– Всё. Ты же знаешь, что переубеждать меня не стоит, это бесполезно.

Аня улыбнулась:

– Как всё прошло?

Я рассказала Ане о том, что видела: о людях, цветах, роскошном виде вдовы… Но о двух вещах я решила не упоминать: о диалоге со вдовой и о том, что видела на похоронах Тёму.

Я доверяла Ане, но решила не выдавать чужих секретов. По крайней мере, пока не поговорю с курьером о произошедшем.

Анна Валентиновна разрешила закрыть магазин на полчаса раньше, утверждая, что «сегодня уже точно никого не будет». Не особо огорченная этим событием, я подбила кассу (пол помыла раньше), оформила заявку на завтра, оставила сегодняшний процент Ане и с чистой совестью отправилась домой. Погода пока ещё не радовала теплом, но темнело уже намного позднее, поэтому домой я возвращалась в лёгких сумерках.

Матвей позвонил мне и предупредил, что будет не ранее, чем через полчаса, поэтому придя домой и покормив вечно голодного Барсика, я отправилась в душ. Смывая с тела следы сегодняшнего дня, я думала о том, какой всё-таки странной может быть жизнь. Точнее, не жизнь, а смерть. Несколько дней назад, когда я видела Игоря Васильевича в последний раз, он был полон жизненной энергии. Сегодня же я прощалась с его бездыханным телом. Ни деньги, ни успешность, ни известность не помогли ему сохранить жизнь.

Когда я вытиралась любимым мягким полотенцем, услышала, как Матвей открывает входную дверь. Запрыгнув в домашний костюм, я вышла встречать любимого.

– Привет, – улыбнулся он и поцеловал меня.

– Привет. Я собиралась разогреть суп. Будешь?

– Да. Я купил немного овощей на салат. Сделаем?

Я утвердительно кивнула.

За ужином мы, конечно же, обсуждали похороны Стрельцова.

– Представляешь, я вернулась на работу – а там только цветы в горшках и астромерии.

– Всё выгребли, да?

– Да. Цветов на похоронах было – море.

– Наверное, так бывает, когда умирает значимый для Бердянска человек.

– Наверное.

Я рассказала Матвею о том, что видела маму и нового курьера на похоронах. Парня подобный рассказ нисколько не удивил. Матвей объяснил это тем, что все бердянцы знают, кто такой Стрельцов. Даже если никогда его не видели.

– У нас на работе сегодня тоже единственной темой был Стрельцов, – сказал возлюбленный.

– Правда? И что люди говорят?

– Ну… Главные сплетники сваливают его убийство либо на конкурентов, либо на близких.

– Ну с близкими понятно, они всегда главные подозреваемые. А конкурентов почему подозревают?

– Фирма Стрельцова незадолго до его смерти выиграла тендер у другой крупной строительной компании. Они всегда конкурировали, но из-за этого тендера лидерство перешло на сторону Стрельцова.

– Интересно. Только вот как смерть начальника фирмы повлияет на её работу?

– Если есть нормальные заместители, то глобально никак.

– Но конкуренты бы не оставили следов. Тело в море? Не тот уровень.

– Да. Люди болтают, сами не зная о чём.

– Хотела рассказать тебе ещё кое-что.

Я пересказала Матвею подробности встречи со вдовой, а также свои опасения о том, что меня могут обвинить в убийстве бизнесмена.

– Это, конечно, возможно, но маловероятно. Ты ведь невиновна, – любимый оставался спокойным.

– Да, но у меня появилась одна идея…

Матвей перестал жевать и посмотрел на меня.

– Какая?

– Я решила провести собственное расследование! – гордо произнесла я.

– Даже не думай, – Матвей кашлянул, чтобы скрыть улыбку: он всегда посмеивался над моими идеями.

– Но почему?

– Не ищи себе проблем. Вдова тебя сегодня чуть не послала, а ты хочешь расследовать смерть её мужа. Пообещай, что не сделаешь этого.

– Но…

– Просто пообещай.

Я скрестила пальцы за спиной и громко произнесла:

– Обещаю.

Говоря это, я точно знала, что возьмусь за расследование уже завтра.