Синий Четырнадцатый

Местное время: двадцать первый век

К всеобщему счастью и удивлению, тарелка пострадала не так сильно, как предполагалось. Песок каким-то чудом смягчил наше падение. Белый, кварцевый. Похожий на те самые осадки, состоящие из мелких кристаллов льда. Похожий на снег. Отрицательных температур, однако, не ощущалось. Напротив, усики уловили температуру около тридцати градусов выше нуля. Престранное место.

Не знаю, для чего вношу записи каждый возможный отрезок времени. Потому что Девятка тоже так делает? Потому что это единственный способ удержать в голове все то, что с нами произошло? Потому что следует хоть с кем-то делиться мыслями и гипотезами? Даже если этот кто-то – я сам. Не могу знать. В слуховых каналах все еще звенело. Все еще дребезжал металл, кричала панель управления. Во всяком случае, наш корабль хотя бы не загорелся. И не взорвался, что было бы, конечно, красиво, но слишком обидно.

Я ждал, что Красный Пятый использует юмор, скажет что-то, что заставит нас отреагировать позитивно и немного успокоиться. Вместо этого он с ужасом смотрел то на меня, то на Двадцать Четвертого. Девятка расстегнула ремень первой. Но из-за частично вверх-ножного приземления упала и сильно ударилась «неразборчиво». Что-то сказала, с трудом открывая аварийный люк.

– Попробуем местную дыхательную субстанцию? – кажется, это она и сказала.

Ее аккуратная попытка шутить. Но несмотря на все обстоятельства, улыбка была искренней. За ней последовал Желтый, широко шагая на трясущихся нижних конечностях. Он молчал. Наверное, закономерно спешил возложить всю вину на себя.

– Ну, не так уж плохо, – наконец выдавил из себя Красный.

– Это как? – понуро ответил Желтый.

– Нормально. Не превосходно. Нормально, да.

Я тоже повторил за ним.

– Нормально.

Но слишком ярко, слишком жарко. Дышать все же оказалось легче, чем мы предполагали. Виной тому группки местных зеленых существ, выделяющих кислород. А еще несуразная большая лужа. Возможно, что соленая. Сомневаюсь, что обитаемая. Для местных форм жизни под толщей воды, должно быть слишком темно, чтобы корректно существовать. Под белым песком, однако, могла кипеть жизнь. При экологической катастрофе под грунтом среда стабильнее. А Земля известна как сплошная экологическая катастрофа. Из этого грунта росли огромные относительно других создания с отростками, похожими на рваные фрагменты ткани. Высоки и худые. Вроде гибрида «неразборчиво» и человека. Никакой логики в вопросе эволюции.

Желтый вдруг превысил громкость.

– Смотрите!

Нашел в песке что-то, что привело его в восторг. Шнур, ярко-оранжевый, странного материала.

– Веревка? – подошел ближе Красный.

– Слишком короткая, – отрезала Девятка.

– Лишняя единица длины. Не пригодилась? – Желтый с интересом рассматривал диковинный артефакт.

– Они довольно расточительны.

– Кто? – щупая веревку, спросил Пятый.

– Люди.

Оранжевый шнур открыл рот, полный острых зубов.

– И это они называют технологиями? – отшвырнул от себя веревку Желтый.

Веревка уползла в сторону зеленых гигантов.

Нам бы тогда сделать снимок и загрузить его в переносное «неразборчиво» устройство. Только вот оно сломано, как и половина оборудования внутри тарелки. Починка возможна, но, очевидно, требует времени. Мы с Девяткой переглянулись. Похоже, она тоже об этом подумала. И о том, что придется заново открывать для себя известный ранее только по учебникам мир. Честно говоря, я и половины не помнил из всего того, что написано в главе про Млечный путь. Казалось, что есть галактики куда интереснее. Но шнур с такой точной системой навигации и движения я видел впервые. И правда, технологии отличны от наших. Но имеют место быть. Главное, что местное развитие не завершено.

Как бы странно и нелепо это не звучало, но даже в небезопасной и незнакомой обстановке, нас охватило любопытство. Не меня одного. Нас. Девятка прятала нижние конечности в песок, пропускала его сквозь пальцы, будто бы это звездная пыль, которую наконец-то можно потрогать. Красный соревновался с Желтым. Предмет – кто дольше, не моргая, сможет смотреть на местную Большую звезду. Двадцать Четвертый проигрывал чаще. Я перевел взгляд на горизонт. Вода не привлекала – слишком мутная, а о формах жизни близ воды ничего не известно. Но… Но красота местности завораживала, хоть и оставалась окруженной странными зелеными существами. Шнурков в песке больше не было обнаружено.

Ветер был свеж. Играл с моими усиками и усиками Девятки. Невидимая нить связывала нас теперь с новым миром. А еще связывала меня и Девятую. Жизнь продолжала существовать, несмотря на аварийную посадку с последствиями.

– Может, нам стоит найти что-то полезное?

– Если подумать, – моргая от силы Солнца, сообщил Желтый, – Здесь много чего полезного. Просто не для нас. Должно быть, каждая песчинка играет для населения важную роль.

– Прям таки каждая? – ухмыльнулся Красный пятый.

– По песчинке собирается пляж, – невозмутимо констатировал Желтый.

– А по капле – море, – закончила Девятка.

Великая сила бессмысленной поэзии.

Возможности оставаться на месте у нас не было. Починка корабля занимает время, а еще требует материалов, которых при себе нет. Нужен был план, которого стоит придерживаться, если есть необходимость вернуться домой. Необходимость была. Идей – нет.

– Если просить помощи у местных, то сможем подлатать корабль.

– Это вторжение на их территорию. Опасно, – заключила Девятая.

Я пытался отслеживать окружающие звуки. Не те, что издавали спорящие между собой члены импровизированного экипажа. Местные. Земные. Мягко скрипел песок. Почти так же мягко шуршали волны. Ритм довольно четкий. Программа дает им определенную периодичность, с которой они бьются о твердые породы поблизости. Где-то в конденсате водяного пара, совсем далеко слышался крик. Не крик о помощи и не крик отчаяния. Странный набор звуков, достаточно звонкий. Обнаружить источник не представлялось возможным.

Атмосфера вокруг давала звукам раскрыться как-то по-другому. Совсем не так, как в космосе. Я не мог разделить эти звуковые волны на отдельные элементы. Или просто не хотел. Просто слушал.

– Или нас употребят в пищу, – предположил Желтый.

– Пусть попробуют, – рассмеялся Красный, – Не думаю, что у них все так плохо с ресурсами.

– Судя по последним данным, здесь голодают больше семисот миллионов человек, – проверила записи в блокноте Девятка.

– Жуть какая, – прошептал тогда я, – И они ничего не делают с этим? Сколько это продолжается?

– Есть мнение, что ресурсы распределяются особым образом.

Мое «неразборчиво» вещество никак не могло найти связь между миром, полным пригодных в пищу артефактов, и миром, где особи гибнут от недостатка полезных веществ. Невозможно. Зная суть проблемы, невозможно не пытаться ее решить. Или у людей иные логические цепочки? Что не так с их нейронными связями?

– Как тогда они распределяются?

Я был в ужасе. Продолжаю и сейчас, пока делаю записи в перерывах между болтовней с Желтым.

– Развитые государства имеют право забрать в шесть раз больше ресурсов, – начала Девятка.

– И, что, они не будут делиться с другими?

Красный был возмущен. Я тоже.

– Также этим государствам выдается разрешение, с которым они могут больше влиять на местный климат.

– Внедрять новые технологии? – спросил Желтый.

– Открывать новые виды? – уточнил Красный.

– Устранять природные неполадки? – предположил я.

Голубая Девятая нахмурилась. Просто вспоминала то, что успела выучить. Или готовилась сказать что-то не слишком приятное.

– Вредить экосистеме.

Страница вырвана и утеряна

Третьи земные сутки в песке

Желтый ранее уже сказал, что починка корабля вполне возможна, но требует времени, сил и материалов, добыть которые на этой планете хоть и трудно, но в целом возможно. Следует провести анализ почвы, изучить минералы и все возможные виды руды. Соорудить небольшую станцию и распределить «неразборчиво» ресурсы, чтобы каждый мог помочь. Спать снаружи становится тяжело, а внутрь тарелки нас не пускает Двадцать Четвертый. Когда Солнце хорошо видно, воздух здесь нагревается. Как нагревается и почва. Песок тоже. Передвигаться становится слишком тяжело. Красный соорудил для всех одежду для ног. Защищает от высоких температур и грязи. Ходить неудобно. Зато цвет красивый – зеленый. Ночью приходится их снимать, так как температура падает, нет нужды в использовании. Не знаю, подсмотрел ли он такую конструкцию где-то или придумал сам. Сомневаюсь, что люди делали из листьев защиту для ног. По крайней мере в таком ее виде. Они, хоть и известны как дикари, имеют потенциал головного «неразборчиво» куда больший, чем у недавно погибшей расы марсиан.

– Куда ты? – крикнула что-то изучающая в записной книжке Девятая.

– Проверить запасы, – ответил Красный Пятый.

Да. Заканчиваются питательные пакеты.

Мы стараемся употреблять меньше, однако, для работы необходима энергия. Если мы еще немного уменьшим расход, то каждому хватит еще на сорок шесть земных часов. Местное время сводит меня с ума, а пересчитывать его на наше занимает слишком много сил. Стоит заметить, что время здесь хотя бы считается примерно одинаково на всех территориях. Но… Но люди учитывают движение солнца, поэтому где-то сейчас часов больше или меньше, чем в месте, где тарелка потерпела крушение. Глупость какая-то. Может, у них еще и единицы измерения везде разные?

Наши «неразборчиво» все чаще издают странные звуки. Сигналы, что питательных веществ недостаточно, или они уже полностью усвоены. Нужны новые. Мы утилизируем ненужные пакеты в одном из отсеков корабля. Уподобляться местному населению нет нужны. К тому же, у нас просто нет места для объекта известного как свалка. Все использованные емкости перерабатываются для дальнейшего использования. Надеюсь, человечество однажды это поймет тоже.

Красный пытался выдавить из пакета еще немного.

– Когда там уже следующее время приема пищи?

– Завтра в момент выхода звезды из-за горизонта.

– Долго.

– Да, долго.

Желтый винил себя за то, что не взял большее количество. Никто из нас не взял. Не было запланировано остаться здесь надолго. Тем не менее, мы вовсю напрягали извилины и искали в тарелке справочники и путеводители. Нужно было непременно узнать, что из местной флоры и фауны пригодно для наших организмов. Девятка имела при себе критически много записей неизвестного авторства. Правда, делиться особо не собиралась. Берегла.

Перспектива питаться чем-то земным ужасала. Приятного мало, придется считать, насколько все здесь полезно и насколько отвечает вселенским рекомендациям в плане затраты энергии на переваривание, отторжения организмом лишнего и вкусовых качеств, что, конечно, стоит на последнем месте по значимости. У всех разумных планет, но не здесь. Более примитивным обитателям Земли важна только энергетическая ценность, даже учитывая, что считать ее они не умеют. Однако на каком-то уровне понимают, чего и сколько нужно употребить за земные сутки. По некоторым данным (где-то когда-то вычитала Голубая Девятая, я подслушал) самое голодное местное существо обитает в воде. Оно же и является самым крупным из всех возможных. Трудно поверить, но большая штука ест только штуки маленькие. В местной системе измерения существо равное двадцати пяти метрам питается существами равными десяти-пятидесяти миллиметрам. Фееричная глупость планеты Земля.

Как я уже заметил вчера, в пищу пригодно множество местных животных и растений. Некоторые народы здесь употребляют даже, казалось бы, совсем не предназначенные для этого предметы. Люди умудряются есть белые, с сероватым оттенком кристаллы. Двадцать Четвертый сказал, что в них содержится много полезного для человеческого организма. Магний. Фосфор. Калий. Штука в том, что много этих кристаллов люди не едят. Должно быть, не понимают всю их пользу.

Многие исходные продукты они так же, как и мы, пытаются преобразовать в питательную пищевую пасту. Однако обрабатывают ее всегда по-разному. У них нет единой рецептуры, граммовок и технологии для массового производства. Так, Девятка сказала, что в разных местах смесь из воды и измельченных злаков выглядит по-разному. Круглые и плоские, длинные, в виде прямоугольников, одни приготовленные с помощью испарения, другие путем сильного нагревания. Серые, коричневые, даже желтые. А еще белые, иногда с вкраплениями других цветов, иногда с пузырьками воздуха. В общем, везде разные. Одни едят многоногих крошечных существ (мерзость), другие употребляют корневую систему и организмы не похожие ни на растения, ни на животных (особая форма жизни, на которую надо охотиться крайне тихо), третьи по легенде не гнушаются готовить себе подобных (дикари в мире дикарей). Данных не слишком много, но достаточно для ознакомления с местным бытом и обычаями. Сборник совершенно нелогичных записей и абсолютно глупых наборов действий, тянущихся за человеком на протяжении всей их истории. В некоторых местах ценятся многоногие, обитающие на определенной глубине. Водные многоногие. Большинство меняет цвет при термической обработке. Не знаю, способны ли эти пищеварительные каналы расщепить крепкие панцири и клешни. Если так, то людям впору питаться металлами. В некоторых морских формах жизни они присутствуют. Ртуть. Свинец. В зеленых существах присутствует кадмий. Может привести к отравлению. Значит, питаться металлами люди все же не способны. Железо, однако встречается в продуктах питания повсеместно. Я ничего не понимаю.

Девятая говорит, что одни группы людей не всегда могут питаться так же, как другие группы. Кажется, их организмы частично отличаются друг от друга. Как такое возможно? Одни едят организмов с верхней части до нижней посыпанных различными порошками разных цветов. От зеленых до ярко-красных. Красных, как Красный Пятый. Другие воспринимают только чистый вкус и текстуру – не обрабатывают почти ничего. Одни используют конвективный теплообмен. Бросают части тел животных и растений в кипящее масло. Другие поджигают почти полностью состоящие из углерода предметы и медленно крутят над ними инструменты продолговатой формы. На инструментах – плоть кого-то большого. Реже – что-то зеленое.

Желтый думает, это связано с неравномерностью и разнообразием окружающей среды. В одних частях света слишком холодно, чтобы выращивать все возможное разнообразие местной флоры. Эти существа вынуждены оставлять разрезанные особым образом животные тела на морозе. А после – резать на более мелкие куски и класть в рот. В других температура бывает запредельной высоты, тогда употреблять тяжелые продукты не представляется возможным. Едят с деревьев. Человеческие создания просто не могут привести планету в порядок и выращивать везде одинаковые культуры пригодных в пищу продуктов. Не способны нормализовать общую температуру и осадки. Поэтому работают с тем, что есть. Как и мы сейчас.

Мы разговариваем друг с другом куда меньше, чем днем ранее. Все заняты делом, нет времени на обсуждения, не способные привести к какому-то результату. Хотя, когда звезда большая уже исчезает с неба, и появляется сотня маленьких, мы много думаем. Каждый о своем. Молча, а иногда вслух. Бывает, даже смеемся. Сонные капсулы плохо работали еще до начала путешествия. Поэтому, как я уже отметил, спать приходится не в тарелке, а рядом с ней. Песок плохо влияет на усики. А при попадании в глаз стремится его порезать. Перед отходом ко сну строятся планы. Девятая все записывает. Только по делу и только нужное. Я пишу все подряд. Просто потому что стало не хватать привычного обмена информацией. Получается, что говорю сам с собой.

Недавно выяснилось, что добыть металлы из растений и животных не представляется возможным. Мы просто не понимаем, как это сделать. Сомневаюсь, что люди понимают тоже. Времени на постройку сооружений для добычи руды у нас тоже нет. Не заделывать же отверстия листьями. Красный, кстати, в полном восторге от этих штук. Девятка сказала, что скорее всего – это пальмы. Видов много, сказать точно, какая это пальма, нельзя. Но выглядят они занятно. Большие и крепкие. Листья, однако, тонкие, почти как иглы. Полагаю, ими можно что-то зашить. Что-то, что не наша поврежденная во всех местах тарелка.

До сих пор не могу забыть эти длинные (иногда шарообразные, но чаще длинные) зеленые штуки. Поверить не могу, что все земные обитатели настолько готовы к атаке и обороне. Должно быть, жизнь здесь действительно не разновидность сахаридов. Не знаю, как тогда объяснить наличие шипов на такой мирной форме жизни. Зачем они? Яда внутри, кажется, не обнаружено. Но колит очень больно. Желтый запаниковал, когда я показал ему след на одном из пальцев. Крошечное отверстие. Зуд при нажатии. А на зеленом столбе никаких видимых повреждений. Девятка сказала не трогать больше кактус.

Земные аномалии

Летающая тарелка – торжество научного прогресса. Лучший транспорт во вселенской истории. Идеальная скорость, легкое маневрирование, плановая починка не чаще одного раза в «неразборчиво». Металл высокого класса, масло из лучшего сырья. Интуитивно понятное управление (права все еще необходимы), простор внутри и ничего лишнего снаружи. Мои предки совершенствовали конструкцию на протяжении сотен «неразборчиво» лет. Идеальнее быть не может. Все выверено до мельчайших деталей. Экспорт приветствуется. Пользуется спросом в развитых галактиках. Предел мечтаний и недостижимая цель в примитивных. Формы различаются лишь слегка, цвет можно менять самостоятельно. Автопилот встроен, комфортные кресла. Ремни не впиваются в корпус. Тарелка не пропускает воду. Не намокает ни от капли, ни от аномальной влажности. Ей не страшны песчаные бури, высокие волны, земная сила ветра. Это всем известно. Однако не могу сказать, что мы вчетвером сильно этому рады. Мы то намокаем.

Дождь не прекращается уже вторые земные сутки. Все началось довольно резко. Мелкие капли не были обнаружены. Только крупные и сразу великое множество. Уровень воды в океане, кажется, поднялся, хоть и незначительно. Местная фауна не показывалась и раньше, теперь же ее даже не разглядеть, прячась в кустах. Из-под земли вылезло множество обрезков не слишком толстого шнура. Зубов я не обнаружил. Отличаются от прошлого экземпляра. Но такие же скользкие и неприятные. Красный лизнул один из них вчера. Девятка почти рефлекторно извергла содержимое пищевого канала. Неприятное зрелище.

– Зачем ты это сделал?

– Похоже на живой организм. Может быть питательно.

– Это же шнур, – я попытался напомнить о первой находке Красному.

– Да сколько можно, – усики на голове Девятой зашевелились, – Первичное беспозвоночное – это не шнур!

Симметричное, продолговатое. Скользкое. Вполне похоже на шнур.

Желтый Двадцать Четвертый все еще не пускает нас внутрь. Занят делом. Он там сухой и оптимальной температуры, хоть и сильно уставший. Не знаю, чем точно он там занимается, не докладывает. Перебирает инструкции в багажном отсеке. Разбирает и собирает кнопки обратно. Остального не наблюдал. Мы зато часами стоим под пальмами в тщетных попытках укрыться от шторма. Листья слишком тонкие и редкие, почти не защищают, но выбора у нас нет.

– Да сколько можно, – огрызается все чаще Красный, повторяя слова Девятки, – Нам нужно внутрь.

– Запрещено, – отрезала тогда Девятая.

– Я знаю, что запрещено! Будем ждать, пока растворимся?

Сомневаюсь, что местные осадки настолько губительны для нашего народа. Всего лишь капли воды. Не опасны. Просто неприятные и очень холодные. Существуют, однако, осадки с пониженным значением pH. Способствуют коррозии металлов. Потенциально опасно. Пока не встречались. Скучаю по испепеляющему солнцу. Большая звезда продолжает показываться каждый день, но совсем, казалось, не греет. Бесполезная штуковина. Думаю, люди ждут не дождутся, когда она прекратит свое существование.

Что странно, мы все меньше хотим домой. Точнее… Да, конечно, очень хотим, но надежды становится все меньше, а разговоры об этом – все тише. Днями ранее Желтый делился новостями, планами касательно починки корабля. А теперь вдруг замолчал. Вариантов всего два: шансов на спасение нет, или шансы довольно большие, нельзя отвлекаться слишком часто на пустую болтовню. Осталось всего четыре питательных пакета. По одному на каждого. Малый в сравнении с другими вес Девятки роли не играет. Ей тоже нужно хорошо есть.

В свободное время продолжается изучение местной флоры (фауна не контактирует с нами). Красный притащил несуразные плоды одного из деревьев. Желто-зеленые. Крошечные. Занимают первое место на Земле по содержанию витамина C. Предложил попробовать. Провести бы анализ. Вдруг не безопасно.

– Терминалия Фердинанда, – сказал Девятка.

– Слива Какаду на местном, – поправил Желтый, тайком подглядывающий в ее записи.

– Можем употребить?

– Отравление маловероятно.

Мы собрались в кружок. Высматривали что-то, не знаю, что, в плодах, которые держал в руке Красный. На вид не отвратительно, но главное – свойства.

– Кто первый? – спросила Девятая.

Значит, она не хочет. Переводит внимание на кого-то другого. Боится?

– Мне что-то тоже не хочется, – сделал шаг назад Желтый.

Мы с Красным Пятым смотрели друг на друга. Будет честно попробовать первым. Он свою работу выполнил – принес плоды.

– Я попробую.

Девятка смотрела обеспокоенно. Значит, боится не только за себя. В клапане отозвалось приятное чувство. Интересно, у нее тоже?

На вкус было лучше, чем на вид. Ужасно осознавать, что мы уподобляемся людям. Ставим вкус выше питательных свойств. Надеюсь, что смогу очиститься от этого позора.

– Ну как?

– Кисловато. Текстура приятная.

– То есть, нормально?

– Не вяжущий.

– Нормально?

– Напоминает смесь разных плодов, судя по записям Де…

– Да ты можешь ответить: нормально или нет?

– Нормально.

Красный мгновенно успокоился и закинул себе в рот несколько слив. Через мгновение скривился и закрыл рот руками.

– Что это? Почему не предупредил?

Девятая в ужасе уставилась на него.

– Твердая субстанция была спрятана внутри! Не поддается силе челюстей.

Желтый разломил выданный ему ранее фрукт.

– Внутри семя. Защищено оболочкой. Весьма твердая.

– Я заметил!

Красный плевался. Доверия Терминалия Фердинанда у него больше не вызывала. В повторной пробе отказано.

– Употреблять можно только мягкую субстанцию.

– Да понял я.

На этом наши эксперименты с поеданием растений временно прекратились.

Спустя «неразборчиво» время от начала дождя в небе что-то сверкнуло. Искровой электрический разряд в атмосфере. Опасен для человека, для нас троих и для корабля, в котором сидит Двадцать Четвертый. Способен поражать электрическим током. Приводит к пожарам. К гибели живых существ. Вызывает проблемы с техникой. Каждый пункт актуален. Но в тарелке в разы безопаснее, надо бежать. Сейчас же.

– Я тоже об этом думаю, – сказала Девятая, смотря на меня.

Ее усики неестественно шевелились. Никогда раньше такого не видел. Реакция на молнию? Страх обычно выглядел по-другому.

– Тогда уходим, – спокойно сказал Красный Пятый.

Мы в один небольшой отрезок времени выбежали из-под пальмы. До входа в тарелку – несколько больших шагов. Успеем, пока электрические заряды еще не так близко.

Сорвались с места.

Побежали.

Красный колотил закрытый боковой люк.

– Открой! – он кричал громко, но результат ударной волны далеко в небе заглушал его, – Нет времени, открывай! Желтый, быстрее.

– Ну же… – шептала Девятая.

Желтый редко следил за окружающей средой, если был занят делом. Ничего нового, ничего удивительного. Сосредоточенность – его ведущее качество. Весьма полезное обычно, сейчас оно только вредило. Он будто бы и не слышал крики снаружи. Красный ударил сильнее. Звон металла. Примерно через восемь земных секунд показался Двадцать Четвертый.

– Что у вас там?

– Открывай немедленно!

– Я занят ремонтом. Дела, не требующие мгновенного решения, подождут.

Он смотрел сквозь нас, и вправду не замечая, что творилось в атмосфере.

– Это срочное, – не унимался Красный.

– Не обнаруживаю срочности, мне нужно идти.

Тогда произошло странное. То, чего я раньше не мог наблюдать. Новый опыт, необходимый зафиксировать в дневнике. Голубая Девятая что-то выкрикнула, используя максимальную громкость. А потом со всей силы толкнула Желтого внутрь. Испытывала чувство враждебности.

– Ты, что, не наблюдаешь?

Она открыла нам путь внутрь. Желтый пятился к панели управления.

– Вспышки и скачки температуры снаружи! Звуковая волна, – продолжала ругаться Девятка, – Ты, что, не слышишь? Есть риск пострадать! Ремонт бесполезен, если некого везти домой.