Зверинец. Серия «Синдикат». Книга 1

– Ладно, на обед сам схожу. А у тебя, Касси, сверхважное задание. – Он протянул секретарю лист бумаги с напечатанными именами. – Мне нужна срочная связь с этими персонажами: Джек, Карл, Пит и Энди. Прямо сейчас!

Кассандра поднесла руку ко лбу и медленно проговорила:

– Это может быть весьма проблематично. Джек с Карлом на раскопках в Мексике, Энди, насколько мне известно, в России, а Пит вообще где-то в океане…

Джаред, делавший в эти секунды очередной глоток коричневого дерьма под громким названием «кофе», едва не поперхнулся.

– В океане? Что он там делает?

– Не знаю. Может, к этой минуте уже акул кормит.

– Плевать. – Джаред махнул рукой. – Мне нужна связь, даже если кто-нибудь из них находится у черта в заднице. Давай! И еще, Касси, выкини, на хрен, эту кофемашину…

***

Раскопки поселения ацтеков

Мексика, штат Мехико

15:02

– Джаред, твою мать!

Карл, с трудом выбравшись из подвального помещения древнего храма, теперь отряхивал одежду, проклиная все на свете: Джареда, Мексику, Трампа, «Гринпис»… Как его вообще угораздило здесь оказаться? Он – Карл Морган, сержант армии США, а теперь ковыряется в пыли где-то у дьявола в заднице. Да, с тех пор как он, поддавшись уговорам своего командира, променял службу на контракт в CGG, все пошло наперекосяк. Вот и сегодня с самого утра – сказать, что день не заладился, не сказать ровным счетом ничего. Да что там день – неделя, месяц, год! Ладно, это, конечно, перебор, но с того самого момента, как Джаред затащил его с Джеком на раскопки в Мексику, Карл чувствовал себя Иовом, проклинающим день своего рождения. Он так и спросил Джареда: «Ты случаем не заболел?» – когда тот сообщил, что им придется отправиться на раскопки в Мексику. Одно дело – нежиться под лучами солнца на пляжах Канкуна, и другое – ковыряться в пыли, обливаясь потом. Жара, грязь и нехватка воды. Святая Троица страны, которую открыл Франсиско Эрнандес де Кордоба. Черт, кто вообще дает такие имена?! Он и до этого не испытывал к Мексике теплых чувств, теперь же ненавидел всем своим существом на уровне ДНК.

Сегодня Карл намеревался поспать чуть дольше обычного, но нет – Джеку не терпелось: в подвале развалин наткнулись на статуи каких-то местных божков. Вот с такой новостью в шесть часов утра к нему в вагончик и завалился Джек. Наверное, перепутал время, когда был капитаном в армии. На вполне имеющий право к существованию вопрос «И что?» тот покрутил у виска. Обидно, не так ли?

Далее, на завтрак, который состоялся получасом позже, им дали буррито. Это вообще что? Кто на завтрак подает подобную гадость? Сумасшедший дом какой-то… Когда он собрался поехать в город и позавтракать нормальной едой, оказалось, что у единственного имеющегося в лагере автомобиля снято три из четырех колес. Это какому же идиоту потребовалось снимать три колеса?

Потом Джек попросил провести технические работы в подвале храма. Все бы ничего, но там были крысы! Если Карл чего и боялся в своей жизни, так этих мерзких созданий. А там их была целая стая! Они чуть его не съели! Теперь он был уверен, что ацтеки исчезли просто потому, что их сожрали крысы. Именно крысы, не конкистадоры! И вот после того, как он выполнил все, что просил Джек, тот просто исчез! Чертов капитан Джек Бартон!

– Эй, ты видел Джека?

Карл остановил проходящего мимо молодого археолога, присланного каким-то американским колледжем. Парень, правда, больше смахивал на Гарри Поттера, подрабатывающего разносчиком пиццы.

– Джека? Эм-м… А это кто?

– Ты что, больной? – Карл уставился на него так, словно увидел перед собой австралопитека.

– Нет, я…

– В общем, слушай: высокий, широкоплечий, похож на Авраама Линкольна, только лысый и без бороды…

– Авраам Линкольн? Лысый? Без бороды? Это как? – Гарри Поттер недоуменно посмотрел на Карла.

– Я тоже всегда удивляюсь. Ладно, не важно. – Карл досадливо махнул рукой. – Не бери в голову, а то еще приснится.

Молодой археолог, облегченно вздохнув, спешно удалился, оглядываясь через плечо. Пнув ногой стоявшую у палатки фигурку божества, которая тут же превратилась в бесформенную груду черепков, Карл направился к офису Cromwell Global Group. Джек наверняка прохлаждается под кондиционером, болтая по скайпу с Джаредом. Их обычное занятие. Надо будет сообщить новоиспеченному солдафону-миллиардеру, что он сегодня же повесится, если его не вытащат из страны-текилы. Вот, кстати, ее тут как раз и нет. Ни капли.

– Привет, у тебя что, уже с утра сгорел дом, угнали машину, ушла жена, а лучший друг повесился в твоем же кабинете? – Администратор встретил его в светлом просторном холле двухэтажного здания, отведенного под офисные помещения для сотрудников CGG.

– Ха-ха-ха… А у тебя, никак, месячные? Не рано ли?

– Оборжаться…

– Тоже так думаю.

– Ты не в настроении… Как и всегда, впрочем… Что на этот раз?

– Я в Мексике, Луис! Какое тут настроение? Застрелиться скорее охота! У тебя, кстати, не найдется лишнего ствола?

Луис покачал головой.

– Извини, брат. С этим не помогу. Да и хватит тебе уже… Мексика все же не Сомали…

– Разница только в том, что тут нет обезьян… И это скорее минус, чем плюс…

– Ну и расист ты все же, Карл! – Луис махнул рукой, обозначая всю безнадежность.

– Я про обычных обезьян. Шимпанзе, горилла, Кинг-Конг…

– Годзиллу пропустил…

– Разве это обезьяна? – Карл приподнял брови.

– Ящерообразная обезьяна.

– Похоже, ты снова вообразил себя Кевином Хартом8 [8], – усмехнулся Карл. – Только им тебе все равно не стать. Он черный, а ты коричневый. Надо больше загорать.

– Пф-ф… – фыркнул Луис. – Ты неисправим, парень.

– Знаю. Ладно, скажи мне вот что: Джек у себя в офисе?

– Джек? Который Бартон?

– А что, есть еще варианты?

– Ну… Воробей, к примеру…

– Он и есть Воробей… Так Джек у себя?

Луис отрицательно мотнул головой.

– Был. Ушел где-то с полчаса назад.

– Дерьмо!

Карл хотел пнуть очередную статуэтку, на этот раз стоящую на стеклянной подставке, но вовремя остановился. Луис непременно пожалуется, а ему не хотелось выслушивать занудство Джека на тему того, какую историческую ценность он превратил в бесполезную груду мусора. В отличие от него капитан Бартон отнесся к археологии с полной серьезностью. Буквально за полгода Джек полностью погрузился в эту сферу, как и Энди, его армейский напарник между прочим. Он же, Карл, находил в этом занятии лишь одно удовольствие: покататься по миру да завести новые знакомства с прекрасным полом. В Мексике же ничего этого не было.

– Так, где же он?

Администратор пожал плечами.

– Я-то откуда знаю? Может, молится. Это его любимое занятие с утра пораньше…

– Верно. Только сейчас три часа дня, Луис!

– Правда? – Мексиканец взглянул на часы. – Может, он мусульманин…

– Ага, тогда я бог Шива!

– Извини, я правда не знаю, где Бартон. Сходи прогуляйся по лагерю… Где-нибудь да наткнешься. Группа из Техаса вчера снялась, так что народу не слишком много…

– Класс! – Карл направился к выходу. – Но тем не менее, – он повернулся, остановившись, – спасибо за помощь, Лу. И да, если ты все же хочешь походить на Кевина Харта, мой тебе совет: сходи в солярий. Глядишь, поможет. Станешь афросиканцем. Или афромексиканцем. Или ниггерсиканцем. Выбор большой, как видишь.

– О, я, конечно же, прислушаюсь к твоему бесценному совету. Прямо сейчас запишу в заметки – с пометкой «срочно»!

– Ну, удачи, Луис!

– Пока-пока, гринго.

…Джек смотрел на то, что осталось от некогда великого храма культуры ацтеков. Несомненно, в период расцвета он являлся грандиозным сооружением. Сами раскопки находились еще в далекой от завершения стадии, однако, если судить по размерам и схеме построения, данный храм явно занимал центральное место в комплексе. Именно здесь приносились массовые жертвы. По оценкам исследователей, число принесенных в жертву могло достигать восьмидесяти тысяч за один цикл. Тем самым ацтеки добивались главного: держали все остальные народы в страхе. Правда, в конце концов им это не сильно-то помогло, ведь все, что осталось от великой империи, – руины, и только.

Джек поднес руку ко лбу – буквально за короткое время археология покорила его сознание. Пятнадцать лет назад он пошел в армию, но это нельзя было назвать увлечением. Скорее рациональный выбор. Джаред же дал то, чего он искал всю свою жизнь. Призвание. Никогда бы он не подумал, что этим является «копание в куче дерьма», как описывает археологию Карл. Да и человеку, сделавшему подобное предложение год назад, когда Джек находился в ранге капитана вооруженных сил США, он бы посоветовал обратиться к доктору. Незамедлительно. Тем не менее правда оказалась в том, что именно «копание», изучение истории, погружение в неисследованную зону, тайны, мифы, загадки – все это оказалось тем самым смыслом жизни, в котором он находил полную гармонию и удовлетворение. Забавно…

– Эй!

Джек вздрогнул от громкого оклика Карла.

– Ты чего орешь? – Он обернулся.

– Ты куда пропал? Меня чуть крысы не съели…

– Не… – Джек покачал головой. – Они не настолько опасны…

– Ага. Ты их просто не видел. Здоровенные. – Карл развел руки в стороны, показывая величину. – Скорее всего, вообще инопланетные.

– Хм… – Джек неопределенно хмыкнул и уставился обратно на развалины храма.

Карл опустился на землю справа от него.

– Что значит твое «хм»?

– Да так… Я, кстати, тебе забыл кое о чем сказать…

– Да? И о чем же?

– Эти крысы, те, что в подвале храма, заразны… Бубонная чума, кажется… Но я не уверен. Надо уточнить.

– Что?! – Карл вскочил на ноги.

– Эй, не беспокойся. Летальность исхода – менее 100%. Где-то в районе 95%. Уверен, ты попал в те самые 5%. Ты же у нас везунчик, Карл. Не так ли?

– О, ты, наверное, чувствуешь себя Джеком Воробьем… Этакий шутник…

– Он нравится людям.

– Зато ты мне не нравишься.

– Из-за чего ты сегодня не в настроении?

– Мы в Мексике, Джек!

– Да, это я уже слышал. Ты ноешь с того самого дня, как здесь оказался.

– На сем стою и не могу иначе…

– Хм, слова Лютера, – усмехнулся Джек. – Вот только в твоем случае они неприменимы.

– Это потому, что я черный?

Джек посмотрел на него так, словно тот был финалистом конкурса идиотов в Америке.

– Вообще-то, ты белый.

– Был. До того, как приехал в Мексику. Теперь я черный, прям как ты.

– Не выдумывай. Мы тут всего неделю.

– И этого времени хватило. Ты вообще когда последний раз в зеркало глядел? Это я черный, а ты теперь не то синий, не то оранжевый…

– Синий и оранжевый? Ты серьезно? Синий и оранжевый! Это вообще совместимо?

– Это Мексика, Джек! Тут все несовместимое совместимо.

– Ага, а это Карл. Все понятно. Аркхем, не иначе. Ладно, тебе чего надо-то?

Карл поморщился, словно от зубной боли.

– С храмом я закончил. Тебе отдельное спасибо. Кстати, там в подвале воняет как в городской канализации. Может, это все же не храм, а огромный сортир?

– Весьма занятная теория… Но вряд ли. Иначе зачем там статуи божеств?

Карл пожал плечами.

– Не вижу проблем. Бог туалета. Ему ставили свечку, чтобы без проблем облегчиться…

– Точно. Подобное предположение могло прийти только в твою больную голову. И все же я тебя разочарую. Это всего лишь храм. Обычный храм. Не сортир. А под тобой, – Джаред указал на землю, где стоял коллега, – огромная груда черепов…

– О, черт… – Карл тут же отошел в сторону. – Не хочу осквернять могилы…

– Скорее массовое захоронение жертв местного геноцида… Тут куда ни отойди – могила… Завтра начнем раскапывать – вот будет веселье…

– Не, – Карлу явно было не по себе, – я пас. Не хочу иметь дело с мертвецами. Лучше уж крысы…

– Да, но… – Джек готов был возразить, но исполнение его телефоном песни I like to move it прервало начинания. – Звонят.

Он достал сотовый.

– У тебя что, на звонке песня из «Мадагаскара»?

– Люблю крокодилов…

– Вообще-то, там лев, обезьяна, жираф… Там нет крокодила…

– Ай, не важно… – Джек махнул рукой. – Погоди, отвечу. Это Сэм.

– Джексон? Который черный?

– Джексон. Который белый. Наш куратор от CGG. Забыл?

– Не знал, что он Джексон. Разве Джексоны бывают белыми?

Джек развел руками и поднес трубку к уху.

***

Юго-восток Франции

Прованс – Альпы – Лазурный берег

Сен-Жан-Кап-Ферра, округ Ницца

21:10

Пол Трипп не считал себя трусливым человеком. Он вообще мало чего боялся. Оно и понятно: уроженец Браунсвилла не мог быть трусом. Такие там не выживают. В самом опасном районе Бруклина нет места для слабости. Еще в пять лет отец сказал, и Пол запомнил это на всю жизнь: если человеку двадцать пять лет, то он или труп, или в тюрьме, или является членом банды. Распространенная среди жителей Браунсвилла поговорка. Отец произнес ее при последней встрече в федеральной тюрьме Лоретто, штат Пенсильвания. Больше Пол отца не видел. Через неделю пришло известие о гибели Пола-старшего. Убит в драке. Десять ножевых ранений. Сухие слова соболезнований от федеральных властей, тихие похороны и новые морщины на усталом лице матери. Следом – тяжелейшие дни, когда денег порой не хватало и на хлеб, а в жалкой комнатушке температура практически ничем не отличалась от уличной.

В тот год Пол поклялся, что не повторит путь отца. Он сдержал клятву. И даже больше. К двадцати пяти годам Пол не был трупом, не сидел в тюрьме и не являлся членом какой-либо бруклинской банды. Нет, детские, а затем подростковые годы, проведенные в самом опасном районе Нью-Йорка, закалили характер, научили ставить цели и добиваться их любой ценой. До сих пор, уже в шестьдесят лет, Пол был уверен: все достижения стали возможны благодаря суровой школе жизни Браунсвилла. Сейчас же, глядя на его историю, можно проводить лекции, семинары и тренинги с кричащими названиями: «Был никем, а стал всем», «Ты тоже можешь!», «Успех в сознании!» и т. п. Конечно – житель Браунсвилла стал выпускником военно-морской академии США, следом весьма успешная служба в армии, где, дослужившись до звания контр-адмирала – одного из высших офицерских званий, он ушел в отставку и занялся политикой. Здесь также его дорога шла только вверх: член палаты представителей Конгресса, сенатор от штата Нью-Йорк, два года назад добился назначения на пост главы комитета по вооруженным силам в сенате, и вот неделю назад стало известно, что его кандидатура рассматривается Белым домом как адекватная замена нынешнему госсекретарю. Пол и не сомневался в будущем назначении. Так же как и в том, что именно он станет следующим президентом Соединенных Штатов.

Несмотря на все это – нынешнюю влиятельность и закаленный характер, в данный момент, сидя в роскошном салоне лимузина, сенатор чувствовал, как дикий животный страх поднимается откуда-то изнутри. Да, он мало чего боялся, но от перспективы встречи – первой встречи с представителями таинственной организации, удерживающей нити власти по всему миру, – его не просто бросало в дрожь. Одна мысль приводила в ужас. Всю свою политическую карьеру Пол видел их присутствие. Всюду. Создание ИГИЛ, террористические акты, перевороты, убийства – дело рук могущественной теневой организации.

Впервые сенатор столкнулся с ее деятельностью еще будучи офицером в армии. Им поступил приказ поддержать группу специального назначения в неназванной операции на территории одной из южноазиатских стран. Все бы ничего: отряд из десяти бойцов, высадка, ликвидация, отход, – кроме одного «но». Так звучало в официальном рапорте. На деле все оказалось совсем по-другому. Да, отряд из десяти человек, но явно не армейских. Высадка? Да. Парней транспортировали на вертолете с эсминца. Вот только ликвидация подразумевала уничтожение больницы. Обычной больницы с гражданским населением. Пятиэтажное здание подлетело в воздух со всеми ее обитателями. Более полусотни человек погибли, среди которых и нужный персонаж. Обо всем этом Пол узнал из новостей. Тут и полный идиот мог понять, что к чему. Так же как дважды два четыре.

Пол не отличался глупостью, поэтому не стал бить тревогу. Раз приказ пришел сверху – значит, в деле участвуют высокопоставленные лица. Однако его заместитель, коммандер Бэннинг, подобной смекалкой, похоже, не обладал. Так же как и Пол, сопоставив имеющиеся факты, он сделал правильные выводы. Правда, предпринял весьма неправильные шаги. Начал задавать вопросы. Сначала ему, капитану эсминца. Затем другим офицерам. Времени для раздумий не оставалось. В тот момент Пол сделал ставку на неизвестность – и не прогадал. Доложив о ситуации тому, кто отдал приказ о поддержке группы, капитан предложил свой выход. Его поддержали. Через неделю коммандер Бэннинг и еще три офицера погибли в автокатастрофе на территории Филиппин. Обгоревшие тела транспортировали домой и похоронили со всеми подобающими их званию почестями. Так капитан Пол Трипп стал членом международной теневой организации, именующей себя Синдикатом.

Нет, изначально он и не подозревал о его существовании. Анализируя события, Пол предполагал, что это грязный метод ЦРУ или секретного подразделения национальной безопасности. Лишь позже капитан, будучи уже в ранге младшего контр-адмирала, познакомился с широкой сетью теневой организации. Масштабы Синдиката поражали. Словно гигантский спрут, он окутал своими щупальцами десятки стран, сотни министерств и тысячи корпораций, обладая таким невероятным контролем, каким, наверное, не обладает и сам Господь Бог. Все эти тридцать лет Пол входил в организацию, выполняя различные поручения – от лоббирования локальных интересов до влияния на принимаемые законопроекты, но ни разу сенатор лично не встречался с закулисными кукловодами. У него были кураторы, дающие указания, был список имен, которыми манипулировал он сам, являясь их контактным лицом, однако, несмотря на долгий срок и весомые заслуги, Пол не входил в круг избранных, которые непосредственно отвечают за политику и проекты организации. Все изменилось неделю назад, когда, приехав домой с заседания Конгресса, сенатор увидел на столе конверт с золотой гравировкой. Круг, внутри которого фигура в капюшоне с молитвенно сложенными руками, в верхнем окаймлении – фраза на латыни.

Пол помнил, как похолодел в ту же секунду. Знак Синдиката. За все время нахождения в организации он ни разу не получал посланий. В конверте лежало приглашение. Черная бумага, на которой золотым теснением выбиты его имя, адрес встречи и идентификационный номер. И ни слова больше.

Пол слышал о подобных встречах. В зависимости от ситуации в мире они проходили с регулярностью от одного до пяти раз в год. Круг, учитывая масштабность Синдиката, был весьма узким – не более ста человек, в числе которых, несомненно, люди, способные оказывать значительное влияние как на финансовую, так и на политическую конъюнктуру. Похоже, он стал таким человеком. Это и радовало, и пугало одновременно. Особенно при виде двух человек, сидящих напротив него. Оба в темных костюмах, солнцезащитных очках и при оружии – кобуру Пол приметил при первом знакомстве, когда перед отелем его подхватил черный лимузин.

Сенатор глянул в затемненное окно «Мерседеса». Они уже преодолели массивные ворота и теперь двигались по ухоженной дороге, направляясь к массивному трехэтажному особняку. Знаменитая вилла Les Cèdres, принадлежавшая ранее королю Бельгии Леопольду Второму, по праву входит в десятку самых дорогих домов в мире. Конечно, когда у тебя ценник в четыре сотни миллионов евро, если и не возглавишь топ, то будешь находиться на экваторе.

Оливковые деревья, пальмы и огромное количество других представителей экзотической флоры расступились, открывая взору гигантский особняк песочно-розового цвета. Восхитительное зрелище, которое, впрочем, нисколько не заинтересовало сенатора. Вместо восторга или какого-либо другого позитивного чувства Пол ощутил, как у него вспотели ладони. Еще несколько мгновений – и он вступит в совершенно иное пространство, очутившись в одном помещении с людьми, реально влияющими на мир.

Лимузин плавно затормозил у входа. Справа на него уставилась бронзовая статуя Афины. Сенатор поежился. Он не находил ее прекрасной. От слова «ни разу». Скорее она наводила ужас, как и все это место.

– Месье…

Пол прекратил созерцать статую греческой богини и повернулся в сторону голоса. Его подал один из сопровождающих. Тот, что слева. Он протягивал маску. Сенатор принял ее и повертел в руках, осматривая. Что-то подобное он видел в фильмах про Древнюю Грецию. Кажется, именно такие использовали в их театрах. Маска золотистого цвета запечатлела страдальческое выражение лица, словно все муки ада обрушились на несчастного. Полу стало нехорошо. Оставалось надеяться, что подобная маска не является плохим знаком.

– Ее нужно надеть, месье. – На этот раз голос подал второй из людей в черном.

Сенатор так и сделал.

Правый охранник тут же кивнул левому. Тот, уловив сигнал, распахнул дверь лимузина, приглашая гостя выйти.

Что ж, добро пожаловать…

Тяжело вздохнув, Пол выбрался из автомобиля, оказавшись перед широкими белыми ступенями, ведущими ко входу в особняк. Афина продолжала сурово взирать на незнакомца со своего пьедестала. Показав ей неприличный жест, сенатор принялся подниматься по лестнице. Наметанным армейским взглядом он отметил количество охранников: пятеро на балконе второго этажа, блеск как минимум трех окуляров снайперских винтовок в окнах третьего, и еще четверо на крыше. И это только те, кого можно засечь. Несомненно, есть и другие. Когда под одной крышей собираются самые влиятельные люди мира, охранять их следует куда серьезнее, чем президента США. Особенно если речь идет о Синдикате.

У входа стояли двое. Оба с внешностью Ван Дамма и мускулатурой гориллы. Пол тут же подумал, что не хотел бы с ними встретиться ночью в темном переулке где-нибудь в Гарлеме. Плохой будет исход.

– Пропуск, – прогудел на французском тот, что повыше, примерно шести с половиной футов ростом.

Сенатор протянул приглашение.

Высокий передал карточку тому, кто был ниже на дюйм. Напарник посветил на нее каким-то черным прибором. Очевидно, сканером. Что именно он сканирует, Пол не знал. Скорее всего, идентификационный номер.

Второй кивнул первому. Высокий указал на черный планшет в руках.

– Месье, приложите ладонь.

Пол не стал задавать вопросов. Если имеешь дело с Синдикатом, лучше помолчать. Нужны отпечатки? Ничего против не скажешь. Приложив ладонь к экрану планшета, он принялся ждать. Промелькнула зеленая полоска. Проскользнув вверх, она опустилась обратно вниз. Через секунду экран вспыхнул зеленым светом. Шесть с половиной футов удовлетворенно кивнул.

– Теперь последнее, – сказал он и указал в сторону колонны. – Встаньте сюда. Нам нужно отсканировать сетчатку глаза.

Сенатор так же молча повиновался. Оказалось, что в колонну вмонтировано устройство распознавания сетчатки. Очень по-синдикатски. Как и ожидалось, меры безопасности на высочайшем уровне.

– Отлично! – резюмировал высокий, когда Пол в третий раз подтвердил свою личность.

Напарник протянул ему обратно приглашение.

– Добро пожаловать в Синдикат, месье Трипп.

Словно по чьему-то невидимому приказу, двери в особняк распахнулись, приглашая его зайти внутрь. Сенатор задержался на секунду, стараясь подавить судорожный вздох. Затем, распрямив плечи и вскинув голову, сделал шаг.

***

Нью-Йорк, штат Нью-Йорк

Пересечение Хойт-стрит и Атлантик-авеню

16:53

Агент Стайлз чувствовала себя так, словно по телу проехался танк, затем целый состав, а под конец по нему ударили из ракетной установки. Хотя это было недалеко от правды. Джулия посмотрела вокруг себя. Отрезок Атлантик-авеню теперь мало чем напоминал оживленную улицу в Бруклине. Скорее сцену из военного или постапокалиптического фильма. Покореженные останки автомобилей, опрокинутые столбы освещения, выбитые стекла с обеих сторон, почерневшая стена у дома 347 – и это далеко не весь список разрушений. Улицу от перекрестка с Хойт и Бонд обнесли желтой лентой, а вокруг выставили плотный кордон полицейской спецтехники. Правда, подобные меры работали лишь частично. В небе над местом происшествия зависли несколько вертолетов телекомпаний, с тщательной подробностью транслируя работу спецслужб в онлайн-режиме. И это бесило. Особенно шум от лопастей винтов, из-за которых приходилось напрягать и без того севшие голосовые связки. Вот и сейчас вертолет CNN снизился, заглушив последние слова обращавшегося к ней агента. Джулия сделала знак рукой – сначала неприличный в сторону вертушки, а затем сотруднику, предлагая подойти поближе.

– Что нового, Кит?

Агент бюро пожал плечами.

– Директор весь день торчит у мэра. Тот в ярости.