Бездонная яма
- -
- 100%
- +
Джина окунулась в глубокий сон.
– Ненавижу тебя, – повторил Бад, качая головой. Он подложил под голову Данте подушку, свешивая ноги со старого лежака, и подтянулся вперед. Вцепившаяся в подол ночной рубашки, рука остановила его на пол пути. Брюнет фыркнул, недовольно подхватывая чужую ладонь, но та упрямо не хотела отпускать ткань. Закатив глаза, Бад сделал еще один глубокий вдох.
– Упрямая, невозможная, чокнутая, дура, тупица, – шепча оскорбления под нос, он улегся рядом, толкая свою "соседку"к стене. Закинув руку за голову, он недовольно уставился в потолок, и, когда считать трещины ему надоело окончательно, Бад вернулся к тому, с чего начал – рассматривал длинные пушистые ресницы и проклинал все, на чем свет стоял для этой девчонки.
Пальцы зудели от соблазна. Он тихонько потянулся к желаемому, пытаясь развеять догадку. Первая фаланга прошлась по дуге, огибая ее от начала и до конца. Этого оказалось мало, и Кьезе добавил к пальцу еще один.
Мягкие и воздушные.
С восторгом маленького ребенка, он, завороженный, опустил глаза ниже, натыкаясь на сомкнутые уста девушки, и беглая мысль, вспыхнувшая в его голове, отозвалась скользким желанием.
"Это сумасшествие ".
Бад отдернул от блондинки руку, соглашаясь с абсурдностью всей ситуации. Кьезе выдернул подол рубашки из цепких пальцев, тут же вскакивая. Решив, что с него на сегодня достаточно, он снял печать с двери, заперев девушку на обычный ключ. Вряд ли та придет в себя в ближайшие часы. Так хотя бы оставалась возможность пройтись по садам и принести немного еды перед рассветом.
Может, Гаспару тоже не спится…
***
Грозный взгляд голубых глаз испепелял. Элрой восседал на кресле, сложив перед собой замок сцепленных пальцев и опершись об него подбородком. Губы Данте вытянулись в ровную линию. Несколько молодых мужчин, переминая с ноги на ногу, молчаливо наблюдали за ним, ожидая указаний. Он махнул ладонью в воздухе, скучающе протянув:
– Старик Сонье слезно упрашивал меня вернуть его сына домой. Оказалось, мальчишка был привязан к моей дочери сильнее, чем мы думали. С ним увязался пес, передайте ищейкам одежду мальчишки и игрушки этого грязного животного, чтоб дело шло быстрее… Что не так, Клод? – видя, как один из мужчин вышел вперед, поинтересовался Элрой. Он не особо любил, когда его прерывали на середине речи, но решил не срываться на бас раньше времени. Мужчина средних лет сложил руки на груди, потопывая ногой на месте. Короткая бородка прибавляла ему парочку лет, а смуглая кожа выделялась на фоне бледнолицых товарищей. Его карие глаза очертили блондина, и он спокойно выдохнул:
– Все бы хорошо, Господин, но что делать в случае неповиновения, хуже того – преграды в его лице? Что, если он встанет на защиту Вашей дочери?
Элрой хмыкнул, потирая подбородок в раздумьях.
– Так как старик не уточнял, в надлежащем ли виде вернуть ему сына или нет, думаю, мне нет необходимости напоминать вам, что мне совершенно безразлично вернется он в семью с двумя ногами, либо же одной.
Клод прикусил язык, воздерживаясь от дальнейшего разговора, что не могло не радовать блондина. Данте довольно откинулся в кресле, вновь махнув кистью, и бросил мимолетное:
– Можете приступать.
Мужчины синхронно развернулись, оставив широкий зал позади, и едва их ступни коснулись последней плиты у выхода, Элрой напомнил им то, что могло задать нужный темп в решении его вопроса:
– Награду получит лишь тот, кто за волосы притащит ко мне обоих.
Клод обернулся, вздернув голову, и напоследок еще раз оглядел человека, продающего собственного ребенка. Высокие двери закрылись перед его носом. Брюнет почесал затылок, гадая над тем, как бы ему добраться раньше своих соперников и уговорить ребят вернуться без рукоприкладства – в конце концов он не был приверженцем того, чтоб избивать детей. Вряд ли они совершили что-то, за что можно было бы переламывать кости.
Заветный кусок ткани и мелкая приблуда оказались в руках спустя некоторое время. Клод склонился перед своим псом, протягивая ему скромные остатки вещей, что разделили на всех ищеек поровну, и погладил питомца по голове.
– Давай, Матис, ты ближе всех терся около пса семьи Сонье, у нас должно быть преимущество,– взъерошив темную шерсть, тихонько бросил он. Пес прильнул к его ладони, счастливо виляя хвостом, и захрипел, принюхиваясь. Клод схватил повод, вскинув глаза к готовой лошади, и, когда Матис сорвался с места, мужчина забрался на ретивого, следуя заданному маршруту. Закрыв на мгновение глаза, он взмолился о том, чтоб с детьми все было в порядке.
***
Когда луна осветила им путь, Давид устало поднялся с земли, отряхивая штаны от пыли и грязи. Он окликнул Бенила, рыскающего в округе, среди разваленных домов и брошенных заросших таверн.
Густые деревья тянулись вверх, кидая тени назад и сливаясь в причудливые фигуры, увидав которые, Сонье вспомнил о том, как они с Джиной пекли картошку на костре. Тогда Давид рассказывал подруге все байки, которые смог собрать, все страшилки. И хотя он сомневался в том, что слепой рассудок мог что-то нарисовать в своем воображении, от чего-то Джина тряслась, и в такие редкие моменты Давид мог приобнять девушку, уверяя ее в лживости сказанных слов. Блондинка всегда его лупасила в ответ, не замечая того, что страх давно успел смениться смехом. Она ерошила каштановые пряди на голове Давида, звонко вскрикивая от щекотки, и они вместе катались по траве, дурачась до того момента, пока не придет время доставать картофель из костра.
Следующими звуками между ними становилось шипение. Отдергивая обожженные пальцы, каждый из них соревновался в скорости, чтоб снять кожицу с клубня. Эти же пальцы опускались в горку соли, и Давид касался языка прежде, чем делал первый укус горячего лакомства.
Эти воспоминания грели парню душу. Он грустно улыбнулся, стараясь не думать о том, что с Джиной могло что-то произойти. Отгоняя наваждение и подступившие слезы, он махнул перед лицом ладонью.
– Бенил! – позвал он питомца, оглядываясь по сторонам. Эхо его устремилось вдаль, и стрекотание сверчков оказалось единственным отозвавшимся звуком. Он сплюнул собравшуюся слюну во рту и прошел вперед. Еще не хватало остаться одному среди этих развалин. Страх вплелся нитями в кожу, когда чуть поодаль послышалось шуршание сухих листьев, – Бенил?
Перед ним раскинулся сад спящих роз. Вскрик привлек его внимание, и он бросился вперед, без устали крича:
– Джина? Это ты, Джина? Не бойся, я сейчас!
Густые кусты, меж которых едва проглядывалась вытоптанная тропинка, царапали открытые участки кожи. Удивительно, здесь вряд ли кто-то бы остался жить, а сад облагорожен так, словно за ним ухаживали достаточно часто.
Сонье бежал, шепча под нос имя девушки быстрой скороговоркой, и когда последние куст был отодвинут, Давид споткнулся о выступивший камень, кубарем скатившись вперед. Перед его лицом махал хвост Бенила. Он поднялся, чувствуя, как ладони счесались, и взглянул на того, кто стоял перед его питомцем.
Это был парень, возможно, не старше самого шатена. Его темные волосы обрамляли бледное лицо, и чернявые пуговицы глаз уставились на Бенила. Рука брюнета, выставленная перед псом, собралась в кулак. Пес заскулил.
– Эй…
Незнакомец никак не отреагировал на его появление, чего не скажешь о Бениле. Пес бросился на брюнета, сбивая его с ног и зарычал. Сонье растерялся, совершенно ничего не понимая. Обычно тот не вел себя с незнакомыми людьми так агрессивно. Шатен подозвал питомца. Тот не среагировал должным образом. Вот тогда-то до Давида и дошло.
– Бенил, – осторожно начал Сонье, – Этот человек пахнет Джиной?
Пес залаял, накидываясь на брюнета. Давид схватился за небольшой нож, спрятанный сзади и придвинулся немного ближе. Чужая рука упиралась в пасть пса, отодвигая от себя надвигающуюся опасность. Брюнет оттолкнул от себя собаку, упираясь ногами той в грудную клетку. Бенил встряхнул головой, рыча громче, и, когда тело его дернулось, чтоб снова совершить прыжок на незнакомца, парень выставил ладонь вперед, бормоча что-то бессвязное.
Бенил свалился под ноги, закрывая лапами морду. Сонье ощетинился, не понимая, что происходит.
Кто этот парень? Почему он был связан с Джиной?
– Ты что-то знаешь, да? – вскрикнул он, решаясь подойти еще ближе, – Ты знаешь, где моя подруга?
– Никого здесь нет, щенок, – бросил в ответ брюнет. Давид сжал рукоятку ножа сильнее. Позади виднелось небольшое сооружение – разрушенное. Друг Джины сделал шаг влево, парень повторил за ним. То же самое произошло, когда он резко сорвался в противоположную сторону.
"Ясно ".
– Ты мне врешь. Что ты сделал с Бенилом?
– С этой лохматой тварью? – шатен шумно выдохнул, пропуская мимо ругательство, – Раз не терпится – можешь почувствовать на собственной шкуре.
Зубы плотно сомкнулись. Он рванул вперед, махнув перед лицом соперника ножом, и острый кончик мазнул чуть ниже век парня, царапая бледную кожу. Его соперника это привело в бешенство, слоило пальцам коснуться кровавой ленточки.
– Где Джина? Я тебя спрашиваю!
Тихий хохот пронесся вслед за легким летним ветром:
– Ты верно коллекционируешь всякий сброд вокруг себя, да? – усмехнулся брюнет, стирая кровь с лица, – Теперь понятно… Мало тебе одной собачонки, ты решил завести сразу две…
– Чт…? Закрой пасть, придурок!
Темные глаза сверкнули в темноте, он прикрыл веки. Для Давида это стало шансом, – воспользоваться глупой слабостью оппонента, чтоб напасть еще раз. Ноги его сами повели вперед, и, достигнув своей цели, он еще раз замахнулся, не ожидая, что глаза распахнутся, а на месте черных угольков вспыхнет две кровавых луны.
Тело замерло, вытянувшись прямо. Он хотел воспротивиться чувству тотального контроля, но ни один мускул не посмел дернуться под властью этих глаз.
– Вот так все и будет…, – кинул парень, ухмыляясь беспомощностью противника. Язык Сонье приклеился к небу. Он замычал, не имея возможности вымолвить хотя бы словечка. Бенил скулил, не отрывая от морды лап, – Ты сдохнешь здесь, рядом со своей псиной. А Джине, так и быть, я передам привет, если она это заслужит.
Он вытащил из подсумка кинжал, надвигаясь на Давида, и все внутри парня съежилось.
Как?
Как он его обездвижил?
Почему его глаза были такими странными?
Зачем держал при себе человека, совершенно не способного постоять за себя?
– Бад, – донесся откуда-то тонкий девичий голос, – Прекрати это. Сейчас же.
– Уйди отсюда, – раздраженно бросил "Бад ". Он напрягся, желваки заиграли, но брюнет подошел вплотную, не оставляя своей идеи. Рука его взмыла вверх, и Давид зажмурился.
"Прости меня, Джина ".
Глава 5
"Странно… Я снова ничего не вижу…"
Руки блондинки шарили по полу. Она чувствовала кончиками пальцев плохладу камня, либо же металла – что-то определенно твердое держало ее навесу. Джина расставила руки в стороны, хватая в кулаки пустоту.
И снова… Ничего.
Она приземлилась в испуге на пятую точку, услышав неожиданный лязг, и искры света промелькнули в темноте, тут же исчезнув. Руки закрыли голову и уши. Тело тряслось.
"Что это? "
– Джи-на,– наполнилось пространство вокруг нее густым воздухом. Голос, что звал, уже был ей знаком, и Данте отпрянула от коленей, всматриваясь в темноту.
– Кто ты? – выкрикнув, она стала ждать ответа. Яркая вспышка света ослепила ее, и Джина выставила ладонь перед собой, жмурясь от боли, пронзившей ее зрительные нервы. Сначала она смогла разглядеть силуэт вдалеке, и чуть позже понять, что он движется в ее сторону, – Чего ты хочешь от меня? Это ты, да?
Девушка чертыхнулась, поднимая вторую ладонь. Глаза слезились, и она наспех вытирала выступающие слезы рукавом. Ответа никто не дал.
– Я же сделала, как ты просил, – прокричала она тому, чьего лица все еще не могла разглядеть с такого дальнего расстояния, – Ты можешь гулять по ночам и делать все, что заблагорасудится!
– Этого мало, малышка Данте, мне нужно больше.
– Но я не могу дать тебе что-то еще, – не зная, что предложить, нашлась Джина.
– Я хочу всетвое время, – подсказал ей голос, и Данте, до этого не видящая того, с кем вела дискуссию, уставилась вновь на своего двойника. Разницей лишь выступали их глаза – у той Джины они горели ободками. Джина вглядывалась в нее, не понимая, почему эта девушка так исказилась в лице, эмоцией которой явно читалась злость. Ее саму это тоже напрягло. Почему по отношению к ней было столько волн напряжения, исходящих от такого незнакомого человека? Она же ничего не сделала, чтоб заслужить подобное, никому не причиняла неудобств.
– А как же мое время? – сжав кулаки, спросила блондинка, – Я хочу увидеть глаза друга, то, как наступает холодное время и…
– Меня это не заботит, – отчеканил двойник. Ответ ее был резким и холодным.
– Но..
– Мне нужна она, – вздернув голову наверх, словно бы за замкнутым пространством, окутавшим их, что-то существовало, прожурила девушка.
– Кто?
– Та девчонка… Раз я не могу бодрствовать все время… Верни мне ее.
Джина не понимал, о чем говорит этот человек. Да и человек ли? Было неясным много вещей – ее нахождение здесь, тело, что стояло напротив и имело ту же комплекцию, да тот же голос! И требовало от Данте исполнения приказов, словно бы она приходилась ему подчиненной.
– Джи-на, – вот и сейчас двойник уставился на нее, испепеляя своим взглядом, заставляя чувствовать себя ничтожеством, – Если ты не найдешь ее, я весь твой род....
Она угрожающе наступала на Джину, заставляя ту пятиться назад. Пятки девушки встретились с неожиданной преградой, и спина ощутила прохладу стены, выращенной за ней за доли секунд.
– Что это так-…, – не успела договорить она, вцепившись обеими руками в кисть двойника, сомкнувшуюся плотным кольцом вокруг ее шеи. Скоро дышать уже было нечем. Ноги Данте оторвались от пола, и ее протащили за горло вверх, прочесывая спиной грубую поверхность позади. Яркие ободки глаз потухали и вспыхивали, подобно сигнальному огню. Что только ждать в подобном случае – неизвестно.
– Запомни: я всех до единого вырежу. Твоей рукой, Джи-на…
– Я-я....не…зна…ю..., – пытаясь достать до пола, просипела девушка. Пальцы вцепились, царапая ногтями руку нападавшего, но это мало чем могло помочь. Она задыхалась, перед глазами начинало мутнеть.
– Верни мне ее, и нам… Нам… Кхм!… Агх…! – слабое тело рухнуло на пол, и Джина зашлась в кашле, хватаясь за глотку. Внутри раздирала огония. Она отползла в сторону от своего обидчика, видя, как двойник схватился за голову и зашипел по-змеиному. Они оба вздрогнули, когда среди ясных звуков их сопротивления неожиданно раздался звук чистой энергии, рассекаемый купол над их головами. Стрела теплого света оставила за собой золотистый шлейф.
Джина не могла оторвать взгляда. Ее уши заложило. Она молча наблюдала за тем, как ее копия беснуется, раздирая себя на части, но от чего-то не было страха за свою жизнь.
Оболочка исчезла и несколько хвостов появились перед взором Данте. На нее глядел лис. Высокомерный и гордый. Рыжая шерстка блестела на свету. Он вцепился коготками в землю перед ногами блондинки и провел вдоль, не отрывая гневных глаз.
– В следующий раз его песнь тебя вряд ли спасет, девчонка…
Джина почувствовала резкую боль в районе солнечного сплетения, и кислород вылетел из нее одним разом, оставляя пустой. Она поморщилась, сглатывая, и задрала одежду на животе, видя, как черная спираль сделала оборот. Затем еще один. Внутренности словно кто-то выпотрашил. Блондинка огляделась по сторонам своей клетки, не замечая больше лиса, и прикрыла рот ладонью, кашляя.
"Что это? Что со мной происходит?"
Легкий холодок опустился на ее лоб, точно кожи коснулась чья-то неведомая рука. Данте задрожала. Ее мелко трясло от макушки до пят, и в одно мгновение давление на груди спало, позволяя, наконец-то, сделать глубокий вдох.
***
– Подкрадывается гаденькое ощущение того, что наша работа напрасна, – прокомментировала розоволосая, нагнувшись над Абель. Она оглядела разглаженные морщинки вокруг век маленькой ведьмы и подняла глаза к старшему Кьезе, ухмыляясь, – Так ты подумал, верно?
Гаспар сидел подле нее на старом стуле, закинув ногу на ногу. Он покачал головой, не соглашаясь с девушкой:
– Ты говорила о том, что он для тебя сродне родственнику… Смею предположить, что ты должна знать о нем кое-что, чего нет ни у кого из нас.
– Не по крови, – поправила Ивэт, указывая на брюнета пальцем, – Это разные вещи. То, что мы оба демоны, не значит, что у нас каждый месяц семейная трапеза, и мы вместе водим хоровод вокруг котла со своими жертвами.
Гаспар не скупился на эмоции, о чем говорили приподнятые уголки губ.
Да, она уже начала различать эмоции на этом бесстрастном лице. Его ямочки, появляющиеся только в редкие моменты улыбки, вызывали в ней теплое чувство.
– Конечно, нет, – усмехнулся мужчина. Он нагнулся слегка вперед, когда ему почудилось, что пальцы Абель зашевелились. Опровергнув свое воображение, старший Кьезе засунул руки в карманы штанов, вытягивая ноги вперед, – Я и представить не мог, что существует так много песен. Это исходит из желания к усложнению? Все же вы недалеко ушли от людей…
Розоволосая вскинула бровь:
– Недалеко ушли от людей? – переспросила Ивэт. В голосе ее чувствовались нотки негодования. Гаспар склонил голову в ее сторону, и юркая прядка выбилась из низкого хвоста, – Это громкое заявление, знаешь ли… В любом случае… Мы отклонились от первоначальной темы нашего разговора.
Уголки губ мужчины молниеносно опустились, что дало понять ей – ему совершенно не нравится то, о чем они говорили, точнее то, что она пыталась выбить из него всеми силами. Он так и сказал:
– Мне не нравится говорить об этом.
"Это было ожидаемо".
– Тебе не убежать от этого, Гаспар, когда-нибудь придется сказать это вслух.
Он отвернулся от нее, ища опору где-то в потолке, но особо ничего не поменялось. Ивэт усмехнулась, вернувшись к Абель, и вытянула ладони над телом девушки, продолжая шептать.
Еще одна песнь оказалась бесполезна.
Нахмурившись, она отняла ладони, переместив их к голове, и прикрыла глаза, делая глубокий вдох. Что ж… Придется покапаться глубже.
"Чертов Джерод…"
– Что ты делаешь? – услышав мягкий голос мужчины слева, она дрогнула.
Когда он успел подойти к ней сзади?
Открыв глаза, Ивэт удостоверилась в том, что на стуле никого не было. Гаспар внимательно наблюдал за ней. Ее глаза потемнели, ободок вспыхнул золотом, и она устремила свой взор к нему.
– О, я помешал?
– Нет, – чуть погодя ответила розоволосая. Дыхание Гаспара, свежее и легкое, опалило ей лицо, и она резко развернулась к Абель, растерявшись.
Да что же это с ней?
– Я думаю, можно попробовать добраться до ее воспоминаний. Сомневаюсь, конечно, что она была в сознании. Это кажется слишком простым.
– Ивэт, – позвал брюнет девушку. Глоток воздуха стал поперек горла.
– Что?
– Твое тело… Ты заполучила его таким же образом?
– Хочешь знать, одержимо ли это тело мной? Из-за того, что я демон? – усмехнулась розоволосая, опуская пальцы на виски маленькой ведьмы. Она закрыла глаза, прислушиваясь к размеренному дыханию, – Думаешь, я отнимаю чью-то жизнь, занимая его сознание, да? Это мелочно…
– Я смею лишь предполагать, каким еще образом ты могла бы…
– Нет, – отрезала Ивэт.
Вокруг нее витала темень. От Гаспара остался лишь голос за ее плотно сомкнутыми веками. Пространство наполнилось резким шумом, бьющим по ушам, но она собрала волю в кулак, пытаясь разыскать в сознании девушки хотя бы одну зацепку. Вокруг стали вырисовываться стены комнаты, в которой до этого находились Бад, Абель и Джина. Ивэт улыбнулась, продолжая следовать за этой призрачной нитью.
– Знаешь ли, Джерод тоже не по своей воле живет в теле этой девочки. Ты разве еще не заметил? Или Бад тебе ничего не сказал? Я видела, в его сознании… Когда он наведался к Джине в первый раз. Он пытался разглядеть то, что скрывалось под ее одеждами. Ты же тоже ощущаешь рядом с ней что-то неествественное, словно все не на своих местах…
– Под ее одеждами?
– Твои глаза… Как много ты видишь этими глазами?… Это то, на что ты обменял свою душу, я права?
Он промолчал, но этого стало достаточно, чтоб Ивэт извлекла из этого молчания ответ на свой вопрос.
– Вот как…
– Это было давно,– тихо отозвался старший из Кьезе. Розоволосая увидела своего собрата, стоя на месте Абель, и мягкая ладонь удержала ее на месте, когда другая уткнулась ей в рот, наполняя его кровью. Она скосила взгляд, ища глазами Бада. Тот дергался, не находя себе места. Перед глазами начало темнеть, и Ивэт разорвала контакт, отнимая пальцы от висков маленькой ведьмы.
"Как я и думала… Это было бесполезно… Только силы зря израсходовала…".
– Я чувствую от тебя легкий запах нашего мира, а значит ты уже был там, – возвращаясь к теме разговора, продолжила девушка. Она посмотрела на Гаспара, глаза ее все еще блестели, и он вздохнул, – Вот только как же ты сам смог выбраться, будучи мертвым? Что бы могло стать весовым для нашего Господина, чтоб он передумал тебя забирать, не говоря о том, чтобы вернуть?
– Это было давно, Ивэт, – повторил он чуть настойчивее.
– И да ладно, – фыркнула она, понимая, что ничего не сможет больше вытянуть из него. Абель не шелохнулась, продолжая мирно спать. Это никого из них не трогало, – Но знаешь, если ты подойдешь к Джине поближе и присмотришься, то ты поймешь, почему Джерод так отчаянно пытается вырваться наружу. Любой бы на его месте вел себя подобным образом.
– Лишая жизни человека?
Она поднялась со своего места и вздернула нос, смотря на Кьезе сверху-вниз. Ему пришлось отпрянуть от нее, создавая крошечное расстояние между ними, где воздух, казалось, заискрился.
– Мы не самые чистые создания, чтоб осуждать чьи-то действия, тебе так не кажется? – зло прошипела розоволосая, откидывая длинные пряди назад, – Ради Бада, если бы пришлось убить Джину, ты бы так же бил в грудь кулаком, отстаивая ее жизнь? Правда что ли?
Она глядела на него с укором, уличая во лжи.
Конечно… Конечно, она была права в своих суждениях, но признать поражение для него, Гаспара, все равно что проглотить раскаленное золото одним махом – невозможно.
– Все мы – жалкие рабы, смеющие ступать по той дороге, что Им указана с самого начала, и, если твой брат или ты еще не сгораете в Адском Пламени, мучительно возрождаясь вновь и вновь, чтобы снова сгореть – это все лишь вопрос времени Нашего Господина. Его прихоть.
Брюнет смерил ее тяжелым взглядом, отказываясь говорить в ответ что-либо. Эти золотые ободки глаз так пристально провожали каждое колебание, исходящее от его тела, что хотелось зарыться полностью в песок и никогда не подниматься к солнцу. Слова этой девушки, резкость ее тона – все говорило о том, что ему не стоило питать излишних иллюзий, и пора бы прийти в себя, чтоб облегчить участь младшего брата, которого он так сильно любил.
– Думаю, мне лучше пройтись, подышать свежим воздухом. Если ты не возражаешь, – Гаспар круто развернулся на пятках, устремившись к выходу. Пальцы сомкнулись железной хваткой вокруг его запястья, не успел он и шага ступить от девушки прочь. Брови его едва метнулись вверх, и брюнет распахнул уста в вопросе, не стоившем произношения. Ответ последовал незамедлительно:
– Остановись, над нами кто-то есть. Не один.
– Ты чувствуешь, что…, – он ощутил свободу в движении и обернулся к девушке, – Ивэт?
Розоволосая испарилась, оставляя его с подругой Бада один на один. Гаспар коснулся своего лица ладонью, тяжело вздыхая. С Жаком было всегда легче…
***
Когда Джина проснулась, все ее тело встрепенулось от холода. Горло стягивала жажда, во рту поселилась засуха. Она опустила свои ступни на каменный пол, поморщившись от того, что тот был еще прохладнее. Ей не оставили даже жалкого клочка ткани, чтоб укрыться, не говоря о других удобствах, что были предоставлены в ее доме до того, как она оказалась здесь.
Заветная посудина, жидкость в которой поблескивала на свету, манила глаз. Данте вскачила, хватая с подставленного стула глубокую емкость и, не думая, припала губами, жадно набрасываясь на воду. Она огляделась краем глаза, понимая, что в этот раз ее оставили одну.
Значило ли это, что их не было за дверью?
Или, может, они отлучились давно и уже направляются обратно?
Она напряглась, раздумывая об этом, и воспоминания сна всплыли на поверхность, неожиданно напомнив ей о кошмаре, что мешал пребывать в спокойном здравии.
Что это было?
Это действительно было на самом деле?
Раньше ей никогда не приходилось видеть подобное. Может, это произошло из-за того, что теперь она могла видеть?