Питерские палачи

Дизайнер обложки Андрей Шахов

Фотограф theartofphoto по лицензии RF

© Андрей Шахов, 2022

© Андрей Шахов, дизайн обложки, 2022

© theartofphoto по лицензии RF, фотографии, 2022

ISBN 978-5-4474-0694-3

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Старший оперуполномоченный по особо важным делам майор Радченко немного неловко выбрался из машины, на ходу застёгивая нижнюю пуговицу пиджака, зашёл в подворотню. В длинном проходе было сыро после дождя и мрачно в слабом свете пасмурного утра. Руки сами потянулись к сигаретам.

Пока закуривал, мимо промчались два пацанёнка лет семи. На выходе из подворотни один из них махнул рукой во двор.

– Вон там трупаки!

И они поскакали между лужами дальше.

Дно каменной воронки, накрытой свинцовым одеялом набрякших туч, было лишь немногим светлее подворотни. «Сущий склеп», – подумал Радченко, задрал голову и всмотрелся в тусклые глазницы окон, которые почти сливались с облезлыми, бледно-жёлтыми, словно кожа смертельно больного человека, стенами типичного двора-колодца на севере Адмиралтейского района. Слишком часто приходилось майору выезжать на убийства в такие места.

Одно только нравилось в этих архитектурных прогалинах – тишина. Здесь не бывало ветров, которые так донимали на центральных проспектах, особенно у Невы.

За сараями с прогнутыми древностью крышами притулился доедаемый ржавчиной Mercedes Benz 190. Ребята в форме оттесняли жидкую, но упорную кучку любопытствующих. Всем хотелось увидеть трупы. Двое пацанят так и вовсе метались из стороны в сторону, чтобы выгадать ракурс поудачнее. Они были нахальнее даже нескольких журналистов, которые обступили местного опера Симакова.

– Говорят, не наши это, – объясняла соседке женщина с пустой авоськой в руке, видимо, застрявшая по дороге в магазин.

– Драки у нас дело обычное, – басовито рассуждал мужик поодаль. – Могут и подрезать. Но чтоб такое…

Радченко поискал взглядом урну, но глаз беспомощно скользил по грязным лужам в колдобинах, по которым плавала всякая фигня. Пришлось придавить окурок подошвой туфли и воровато придвинуть его к собратьям у раздолбанного бордюра, огибающего истоптанный газон.

Подошёл Симаков, бросив журналистов на кого-то из коллег.

– Ну привет! – он крепко пожал руку старому приятелю. – Давай сам, ладно? Главное, я тебя вызвал. Картина там точно для тебя! А мне бежать надо.

– Чего так?

– Семейные проблемы, – буркнул Симаков.

Радченко хмыкнул, понимающе кивнул. Он знал Алексея ещё по практике, хорошо к нему относился. Толковый был мужик, да и компанейский. Но слишком уж падок на женскую красу. Все смолоду предупреждали Лёшу, что карьеру со слабостью к слабому полу не построить, а тот отшучивался: «Возьму – и охмурю дочь генерала, тогда всё у меня будет!» Но красавицы в генеральских семьях водятся нечасто, да и карьера Симу, как звали его друзья и коллеги, интересовала куда меньше, чем страстные объятия любвеобильных распутниц. Скольким женщинам раздарил себя! Одних только жён у него было три. Теперь вот четвёртую мучил.

Радченко, проводил уходящего коллегу насмешливым взглядом и прошёл через оцепление к «Мерсу». Машина с распахнутыми дверями, капотом и багажником походила на потрошимую дичь.

Радченко пригнулся, заглянул в переднюю половину салона. Водитель лежал раскуроченным лицом в руль, всё под ним и cпереди было забрызгано кровью. Ничего примечательного. Таких картин за годы службы матёрый опер повидал немало.

А вот когда он перевёл взгляд на заднее сиденье, невольно вырвалось:

– Ортогонально.

В дальнем углу полулежал парень лет двадцати пяти. Ничем особенным от сверстников не отличался; разве что одет не по среднестатистической зарплате. Даже после смерти лицо сохранило столь светлое выражение, что сложно было поверить, будто его обладатель имеет хоть какое-то отношение к бандитскому миру.

Если бы не кинжал в груди. Явно дорогой, коллекционный. И хорошо знакомый.

– Повторяется две тысячи девятый?

Радченко пригнулся ещё ниже и увидел стоящего на корточках у двери напротив эксперта-криминалиста Круглякова в его фирменных очках с толстенными стёклами. Подумав, пробормотал:

– Как бы не было хуже.

Радченко распрямился, осмотрел окрестности. От машины двор выглядел как-то иначе, ещё мрачнее, что ли. Или это так казалось теперь после увиденных трупов?

Майор встретился глазами с белобрысым мужчиной поодаль от оцепления. Взгляд у того был какой-то странный, тяжёлый. Мужчина тут же отвернулся, продолжил разговор со стоявшим рядом полицейским.

Радченко заметил в руках у него цифровой диктофон. Его посетила мысль, что он видал этого журналиста, но никогда с ним не общался.

* * *

Стас отложил отвёртку, недоразобранный стартер с отделёнными уже частями сунул в коробку, толкнул в дальний угол верстака и отправился мыть руки. Оттирая комком ветоши горелое масло, бросил взгляд на настенные часы: «Половина четвёртого. Недурно, ещё часок – и в дамки; то бишь – домой».

В бокс заглянул Витек, толстый, добродушный автослесарь в третьем поколении:

– Там у ворот клиент ожидает – по твоей части.

Стас с сомнением посмотрел на дверь в баллонную, где стоял умывальник, но всё же развернулся к выходу.

– Щас гляну.

На окраине дворика автомастерской ждал тёмно-синий Chrysler 300M. За распахнутой дверцей, облокотившись на крышу кабины, стоял парень с холеным, почти детским личиком, разодетый, может, и не во всём по последнему «писку», зато по максимуму «инвестиций» на каждый квадратный сантиметр долговязой поверхности. В кабине сидел кто-то еще, но яркое августовское солнце отсвечивало в лобовое стекло, и разглядеть загадочный силуэт издали было невозможно.

Не спеша, почти степенно приближаясь к машине, Стас окинул критическим взором запылённые борта. После чего удостоил вниманием и владельца тачки.

«Лопушок, – мелькнула в голове насмешливая оценка, при взгляде на пухлощёкое личико и круглостёклые очки приобрела оттенок презрительности. – Богатый папаша отчалил куда-нибудь на Канары, а чадо поспешило воспользоваться моментом и повыпендриваться на его иномарке. Кролик…»

Лицо парня, округлое от смущённой улыбки, и впрямь напоминало кролика из мультфильма про Винни-Пуха.

– Какие проблемы?

Вопрос был задан без особого интереса. Стас уже предвидел какой-нибудь пустяк, который представляет для холеного неумехи большой секрет.

– Аккумулятор разрядился, – юным голоском и по-ребячьи виновато сказал «кролик». – Машина заглохла вдруг у ворот – и завести уже не могу.

– Ясно, – со значением вздохнул Стас и нырнул под капот.

Причину неполадки он обнаружил легко и быстро. Через потрескавшийся и мокрый изолятор плюсовой клеммы генератор «коротил» на корпус. Чуть-чуть, но этого хватило, чтобы разрядить аккумулятор.

– Тебе ещё повезло, – осчастливил Стас замершего в трепетном ожидании парня. – Сядь контакт на корпус основательно – половина электрики погорела бы к чертям.

Очкарик блаженно проглотил тягучую слюну.

– Значит, ничего серьёзного?

– Ну как… – Стас некоторое время боролся с искушением воспользоваться явной обеспеченностью несимпатичного клиента, но силы были неравны. – Не так серьезно, сколько дорого…

– С чего бы это? – противный очкарик мгновенно потерял нерешительность. – Сколько может стоить замена какого-то изолятора?

Стас хмыкнул, жалея о несыгранном спектакле с тестером, состроил мину седовласого академика и снисходительно поведал:

– Изолятор – в самом деле чепуха. Только в подобных случаях, как правило, страдают ещё и диодные мосты генератора. Кроме того, часть проводки наверняка перегрелась. Теперь лишь вопрос времени, когда она подведёт и потребует замены: через месяц или даже пару дней.

– Хорошо, – кивнул клиент. – Сколько это займёт?

Стас перевёл задумчивый взгляд на генератор, словно по внешнему виду уточняя необходимое количество дней.

– Штука американская. Запчасти для них у нас в некотором дефиците…

– Я всё оплачу, – очкарик испытывал явное удовольствие от демонстрации финансовой состоятельности.

– Не в этом дело. – «Ещё бы ты не платил!» – Придётся подобрать что-нибудь из более распространённых систем. Может, вообще заменить генератор…

Парень напрягся:

– Нужен такой же.

– И быстро? – Стас усмехнулся уголками губ. – Значит, ещё и сверхурочно…

– Я всё оплачу.

– Послезавтра утром сможешь забрать.

– Годится.

Стас удовлетворённо кивнул, почесал выглядывающую из-под распахнутой рабочей куртки загорелую, мускулистую грудь. Поскольку так легко прошла первая часть беседы, настала пора откровенного грабежа, ибо в фирме соблюдали железное правило: урывая работу себе, не забывай об интересах других.

– Кстати, стоило бы заодно проделать тачке небольшую профилактику, – Стас ткнул пальцем в сторону грязного борта «Крайслера». – Всё равно основная часть моей работы будет идти вне машины.

Клиент почти не размышлял, что вызвало в наглом электрике тайный восторг, который на секунду прорвался наружу в виде широченной улыбки. Всё же не каждый, далеко не каждый день, вот так – безо всяких усилий – буквально копеечную работу удаётся раздуть до четырёхзначной суммы.

– Где это оформить?

– В конторе, – Стас махнул через плечо. – Первая дверь.

Очкарик кивнул и странной, почти девичьей походкой направился в подсказанную сторону. Его «грабитель», прежде чем идти за тележкой с аккумулятором, под воздействием очередной волны хорошего настроения азартно пнул подвернувшийся камешек. Футболист из него был не лучше, чем из Аршавина – филолог, поэтому вместо столба снаряд угодил в зад клиента.

Парень замер и так сжался, что Стас тут же понял: за свою жизнь бедняге довелось получить немало таких камней и просто тумаков от более сильных, но менее осчастливленных родителями знакомых.

Стасу стало стыдно, ибо он не завидовал.

– Извини, приятель. Я нечаянно.

«Кролик» облегчённо кивнул и засеменил дальше.

– Привет, Стас.

Он обернулся и невольно потерял улыбку, увидев выходящую из машины Лену. Традиционно разодетую во всякое пёстрое и увешанную дешёвыми побрякушками. Стасу даже пришла в голову мысль, что она специально красится в блондинку, чтобы меньше походить на цыганку.

– Не рад меня видеть? – сама-то она сияла. – Понимаю.

– Хоть на словах понимающая… Так ты с ним теперь?

– Да, с Альбертом.

– Блин, могла бы меня на что-нибудь путное сменить. Не на такое чудо в перьях.

Лена ехидно усмехнулась.

– Это «чудо» зарабатывает куда больше, чем ты в своей слесарке.

– Серьёзно? – Стас наигранно удивился. – И на чём же?

– Не знаю. Неважно. Главное, что он способен заработать на такую классную машину.

– Ну конеЧно, – Стас протяжно произнёс излюбленный усилитель иронии и сарказма, который звучал двусмысленно при подчёркнутом «ч» и так раздражал Лену. – Тогда чего он припёрся в нашу занюханную мастерскую, а не в фирменный автосервис? Не знаешь?

Лена продолжала улыбаться, но отмалчивалась. Стас не стал изводить её ожиданием.

– Потому что без спросу взял папину тачку, чтобы покрасоваться перед очередной дурёхой, падкой на всё блестящее. Пока старик в командировке или где-нибудь на Канарах оттягивается. Вот и приходится втихаря выкручиваться.

– И не на каких-то там Канарах он, а в Майами! – выпалила Лена, уже не вытягивая улыбку, спохватилась и запоздало захлопнула рот.

– Что и требовалось… – с ухмылкой буркнул Стас. – Но ты не теряй Альбертика. Хоть на папиной машине покатаешься. А мне работать надо. Так что бывай!

Он развернулся и зашагал к боксу за «пускачом» для обесточенного автомобиля.

* * *

Полковник Белкин бегло осмотрел фотографии на столе перед собой.

– Эти снимки объединяет примечательная деталь, – намекнул Радченко.

– Орудие убийства.

– Так точно. Кинжалы из одной коллекции.

– Дорогая штука.

Радченко скосил глаза, припоминая.

– В своё время оценили в диапазоне от двух до двух с половиной тысяч. Делались, скорее всего, по спецзаказу в Дагестане. Там много таких мастерских.

– И теперь у нас всплыли.

У Белкина была своеобразная манера общения, обильно сдобренная немного двусмысленными не то полувопросительными, не то полуутвердительными интонациями. При этом зачастую он не смотрел на собеседника. Подчинённые порой напрягались, пытаясь понять, отвечать на неявный вопрос или соглашаться с утверждением. Но Радченко легко справлялся с этой задачкой.

– Не совсем. Один из них… – он вытянул шею, всмотрелся в снимки, – на правом фото… снят вчера. Другой – в две тысячи девятом.

– Когда я был ещё в Москве.

Белкин работал в питерском ГУВД всего около года и многого о здешних делах пока не знал. Его перевели из Главного управления собственной безопасности МВД РФ.

Назначение совпало с переездом из Москвы одного из начальников УСБ при ГУВД по Петербургу и Ленинградской области. По коридорам криминалки ходили слухи, что синхронность неслучайна, поскольку оба москвича в приятельских отношениях. Поговаривали также, будто высшее столичное начальство намерено ещё подразбавить местное руководство московскими кадрами, вроде как для снижения коррупции. Радченко к разговорам особенно не прислушивался: в его жизни они ничего не меняли. Москвич был не без «тараканов в голове», но производил впечатление компетентного в розыскном деле. А это главное.

– Рассказывайте, – велел полковник, возвращая майору снимки.

– В сентябре две тысячи девятого произошла короткая, но весьма кровавая война, в которой толком так и не разобрались. В одно утро в разных местах обнаружили двух молодых людей, убитых одинаковыми кинжалами. Правда, нам достался только один, второй кто-то вытащил из трупа. Но экспертиза установила, что орудия убийства идентичны. И это не один кинжал, а именно два одинаковых.

Радченко нашёл в папке старый документ и продолжил рассказ. Как объяснили милиционерам специалисты, оружие с высококлассной кавказской чеканкой и гравировкой изготовлено вручную, наверняка по спецзаказу.

– Убитые работали в ломбардах, принадлежавших Григорию Хлыстову и Семёну Николаеву, – Радченко подал полковнику фотографии обоих, но тот лишь пробежался по ним глазами. – Хлыст и Батарея в своём мире. Они и раньше попадали в поле нашего зрения. У Хлыста и Батареи колоритная история, да и вокруг ломбардов водица всегда мутная. Но ничего серьёзного за ними не замечали. На все вопросы пожимали плечами и говорили, что понятия не имеют, почему их работников «посадили на перо». Хотя при этом заметно нервничали. И не зря: скоро стали терять и других людей.

– Нам удалось выяснить, что Хлыст и Батарея повздорили с хозяином ещё одного Ломбарда, Виктором Мамоновым по кличке Мамоня. Кто-то застрелил его работника и ранил его самого.

Радченко протянул Белкину очередной снимок. На сей раз полковник на какое-то время даже заинтересовался. И было отчего: с фото на него смотрел редкостный мордоворот, натуральный «бычара».

– Передел территорий? – прозвучал полувопрос.

– Мы так и не поняли. Всё говорило о том, что Хлыстов и Николаев схлестнулись с Мамононовым, но причины были неясны. Кроме того, похоже, участвовал кто-то ещё, но их не установили. Благодаря им Мамоня выстоял и лишился только одного своего. Батарея потерял почти всех и сам был убит в бегах, в Смоленске. Банда Хлыста тоже усохла ещё на человека. Никого из людей Мамони с этими смертями связать не удалось. Все убийства остались «висяками».

– И никаких версий, – полуутверждение с сомнением.

Радченко немного помялся, поймал на себе требовательный взгляд шефа и выложил:

– Бродили слухи, что все трое подчинялись главарю по кличке Хан. Кто такой, так и не узнали. Может, его и не существует вовсе, но он хорошо вписывается в схему тех событий, заполнив лакуны. Версию разрабатывал мой тогдашний командир, подполковник Арутюнян. Погиб в Смоленске во время преследования Хлыста и Батареи. Его убийство тоже не раскрыто.

Белкин поразмыслил.

– Столь приметное оружие не просто так пускают в ход.

– Лезвие там с особой отметинкой, поэтому экспертиза уверенно связала оружие с тем, что было задействовано в две тысячи девятом, но к нам в руки так тогда и не попало. Поэтому нашей основной версией будет, что Хлыстов вернулся и начинает мстить тем, кому проиграл в прошлый раз.

– Каковы ваши планы?

– В поисках Хлыста попробуем плясать от банды Мамони. Он не успокоится, пока не перебьёт там всех.

– Только резни нам сейчас не хватало, – помрачнел Белкин. – И так статистика…

– Постараемся работать на опережение. Но пока не очень понятно как. Мамоня наверняка не один. Арутюнян незадолго до гибели поделился идеей, что воюющие ломбарды ходят под неким таинственным Ханом. Кто такой и существует ли он в реальности, я пока не знаю. Но он хорошо вписывается в схему событий.

– Хан, говорите, – пробурчал Белкин. – И кинжалы дагестанские.

– Именно. И если Хан или кто там у них наверху существует, он должен был найти замену выбывшим командам Хлыста и Батареи.

– Есть кандидаты, – догадался Белкин.

– Так точно, один имеется. Валдис Нагла по кличке Наглый. Открыл ломбард в начале две тысячи десятого в том же районе, где работали Хлыстов и Николаев. Очень похоже на замену выбывших кадров.

– Литовец, – определил полковник.

– Латыш.

– А, как Чубайс.

– Скорее, как Пельш, – поправил Радченко. – Остался здесь после неудачного для него чемпионата по карате. Попадал в поле зрения, но выкручивался. Криминального прошлого на родине нет, мы наводили справки.

– И так быстро стал «бригадиром».

– Это и смущает, – согласился майор. – Возможно, мы ошибаемся. Поэтому пока я хотел бы сосредоточиться на Мамоне. А там может и Наглый проявить себя.

– Разумно, – согласился Белкин. – Я вообще сомневаюсь, что есть какой-то союз ломбардов. Делят территорию или ещё что… Посмотрим.

– Кого ставят на следствие? – Озвучил, наконец, Радченко, один из важнейших вопросов.

– Нележаева, – Белкин с прищуром глянул на подчинённого. – Что не радует.

Майор хорошо знал этого когда-то матерого следака. От прежней жизни остался один только внешний лоск, но и тот не мог скрыть от намётанного глаза, что перед вами постаревший душой, усталый и разочарованный человек. С годами он привык идти по пути наименьшего сопротивления и всю самую тяжёлую и неблагодарную работу спихивать на оперативников.

– Я не обсуждаю решения руководства, товарищ полковник, – ответил Радченко, едва сдерживая разочарование.

– И правильно. Ладно, есть и хорошая новость. Будет вам замена выбывшему Никанорову. Крисман, из районного управления перевели, – Белкин посмотрел на совсем расстроенного Радченко. – Знакомы.

Майор неуверенно двинул головой.

– Слыхал о нём.

И ничего хорошего в этих слухах не было. Крисман в очередной раз накосячил на своей земле. Другой бы уже вылетел, а его просто спихнули с понижением в звании в Управление, то есть вроде как понизили, но с повышением. Дядя у него – заслуженный ветеран органов. Жаль, преступники этого не ценят.

– Ну-ну. Ладно… «Кинжальное» дело становится для вас приоритетным. Чует моя печёнка, к нему ещё несколько подошьётся, – полковник с прищуром глянул на Радченко. – Вы, кстати, в майорах что-то засиделись. Вот и повод для новых звёзд.

Подчинённый едва заметно кивнул: мол, понимаю, буду стараться.

– Вопросы есть?

– Никак нет.

– Тогда свободны.

Радченко уже коснулся дверной ручки, когда услыхал за спиной:

– Насчёт Крисмана…

Он обернулся. Белкин предпочёл не смотреть на него.

– Майор, не всё так плохо. Он будет грызть землю, чтобы реабилитироваться. Нет у него другого выхода.

Радченко понимающе кивнул, а сам подумал: «Это-то и может стать большой проблемой».

И тут же в коридоре столкнулся со старшим следователем по особо важным делам Нележаевым. Грузный, но по-своему элегантный, кивнул с кривой усмешкой на кивок майора. Они не очень охотно пожали друг другу руки.

– Радченко, ну хоть теперь давай без твоей любимой самодеятельности, – криво улыбаясь, предложил Нележаев. – Не лезь ты в мою работу следователя. Легче будет свою выполнять.

Майор сделал удивлённое лицо.

– Нележаев решил поработать. Ортогонально.

И ушёл, провожаемый взглядом с ухмылкой, которая плохо скрывала раздражение.

* * *

Стас фыркнул, пытаясь сдуть с носа капельки пота, и напряжённо посмотрел вниз на противника, готового в любой момент возобновить погоню.

– Мне уже надоело! – шумно дыша, вскричал Дэн.

Но Стас, мёртвой хваткой вцепившийся в верхнюю перекладину «шведской стенки», вошёл во вкус и менять позицию не собирался.

– Слезай! – простонал Дэн. – Я давно знаю тебя как большого мастера… как это… шухера! Но наши встречи не для этого.

– Отчего же? – спокойно возразил ученик. – Тебе лучше моего должно быть известно, что настоящий мастер до последнего избегает ввязываться в поединок.

– Ну, мастер…

Возобновилась невообразимая беготня, по ходу которой Стас сперва скакал по шведской стенке, потом спрыгнул и очумело заметался по спортзалу, успешно ускользая от кипящего яростью китайца. Ещё и успевая иногда показать язык.

Вскоре Дэн сдулся. Согнувшись и уперев ладони в колени, он около минуты восстанавливал дыхание. Стас дышал не менее тяжело, настороженно поглядывал на него с почтительного расстояния и готовился продолжить повышение мастерства шухера.

– У тебя совсем… нет желания… заниматься… чем-нибудь серьёзным? – поинтересовался Дэн.

Стас виновато мотнул головой, приложил руку к сердцу.

– Откуда такое… нехотение перед нунчаками? – возмутился китаец.

Лицо Стаса перекосила гримаса отвращения.

– Я их боюсь.

– Как можно… бояться своего оружия?

– Можно, если несколько раз получишь им… от самого себя. Не моё это. На мечах – пожалуйста.

– Где пригодится меч? – Дэн сокрушённо покачал головой. – Давно хочу сказать. Техника у тебя хорошая. Ты находчивый и сильный. Но ты…

Видя, как китаец подбирает нужные слова, Стас с усмешкой спросил:

– Трус?

– Не всегда уверен в себе. Это плохо. Неуверенность мешает стать настоящим бойцом. Никакая техника не сработает, если здесь… – Дэн потыкал указательным пальцем в свой лоб, – сомнения. Нужно меняться.

Стас посерьёзнел, потупил взгляд. Он понимал, что китаец прав. Но тот многого о нём не знает, о прошлом, которое здорово его надломило. Стас чувствовал в себе эту трещину и опасался, что любой неосторожный порыв сломает его окончательно.

Дверь распахнулась, в спортзал ворвался Олег, которого легко было узнать по долговязой, но артистичной фигуре и вечно растрёпанной чёрной шевелюре. Как всегда улыбчивый, модный и стильный. С плеча свисает здоровенная спортивная сумка. Следом за ним топал коренастый Игорь в обычной для него форме техасского бульдозериста и с рюкзачком на спине, традиционно с виду суровый и деловитый.

– Hello, guys!1 – Олег широко улыбнулся, вскинул вверх ладонь с сомкнутыми в знак «о’кей» пальцами.

Потом задержал шаг, приспустился на одно колено, и словно шар в кегельбане запустил свою сумку вдоль скамеек. Она проскользила по натёртому мастикой полу и остановилась аккурат рядом с вещами Стаса и Дэна. Олег торжествующе махнул кулаком правой руки от плеча к сердцу и горделиво поднялся.

– Your daddy is here now!2

Новость также прозвучала на весьма специфичном псковско-рязанском английском. Но Дэн сумел расшифровать послание, скрестил руки на груди и вопросительно глянул на Стаса. Тот только пожал плечами, предоставляя темпераментному китайцу свободу действий.

В три молниеносных подъёма переворотом Дэн подлетел к наглому самоубийце, всё ещё висящую вверху ладонь потянул на себя, лёгким ударом щиколотки под колено осадил Олега на пол и вывернул руку, вынудив вскрикнуть от боли и чуть ли не сложиться пополам.

– Дотрынделся, – буднично констатировал Игорь, проходя мимо.

– Я больше не буду, – поклялся поверженный шутник.

– Гонит, – выдал его Стас по пути к своим вещам. – Ещё как будет.

– Спасибо, друг, – прокряхтел Олег, зыркнул на Стаса исподлобья.

– You are welcome, daddy3, – отозвался тот и козырнул кистью у виска.

Дэн с усмешкой отпустил Олега и засеменил на кривоватых ногах в центр зала.

– Твоё шоу подсказало мне новый способ жёсткой тренировки.

Лицо Олега вытянулось:

– Дэн, ты напрасно принимаешь так близко к сердцу… Слова в английском весьма многозначны… Я буду сопротивляться!

* * *

К типовой панельной девятиэтажке на одной из улиц Красносельского района подкатили два слегка потрёпанных синих BMW седьмой серии и замерли у подъезда, где над входом в подвал аршинными самодельными буквами было написано: «ВИДЕО».