Избранное
Издательство:
Эксмо
Жанры:
стихи и поэзия,русские поэты,современная русская поэзия,лирическая поэзия,поэты-песенники,серьезное чтение,cтихи, поэзияКниги этой серии:
- -
- 100%
- +
«На скалах растут оливы…»
Ане
На скалах растут оливы.На камне цветут цветы.Живут средь камней олимы[1],Как рядом со мною – ты.Я твой нареченный камень.Крутой и надежный грунт.Попробуй меня руками,Почувствуешь, как я груб.Но весь я пророс цветамиИ нежностью их пророс.Со мной тебе легче станетВ минуты ветров и гроз.Я твой нареченный камень,Согретый огнем любви.Когда же мы в бездну канем,Ты вновь меня позови.1998«Мне снится вновь и не дает покоя…»
Мне снится вновь и не дает покояМоя Обетованная земля,Где вдоль дорог зимой цветут левкоиИ подпирают небо тополя.А небо голубое-голубое.И солнце ослепительное в нем.Нам, как нигде, здесь хорошо с тобою.Со всеми вместе.И когда вдвоем.И я молю Всевышнего о том лишь,Чтоб здесь был мир…И ныне, и всегда…Вставал рассвет над городом,Ты помнишь?И угасала поздняя звезда.Иерусалим светился куполами,Вычерчивая контуры церквей.В лучах зари – как в золоченой раме –Вновь поражал он красотой своей.Еще с тобой мы встретим не однаждыБиблейских зорь неповторимый вид,Чтоб сумрак не касался жизни нашей,Как не коснулся он моей любви2003«На фоне гор и моря – пальмы…»
На фоне гор и моря – пальмы.Как фрейлины небесных вахт…Не то, чтобы в нарядах бальных,Но при жабо и кружевах.Мне по душе их величавостьИ этот горделивый лик.Они стоят – не то печалясь,Не то задумавшись на миг.Весьма загадочны при этом,Как будто что в себе таят…Но не спешат своим секретомДелиться с кем-то наугад.Не как российские березы,Что так открыты и светлы.И в май, когда приходят слезы,И плачут белые стволы.И в дни, когда, по грудь в сугробах,По селам вдоль дорог стоят, –Не государыни, не снобы,А русский хор и детский сад.Но я их сравнивать не стану.Мне эти дороги и те…Я выйду к морю спозаранок,Чтоб изумиться красоте.2004«И вновь февраль…»
И вновь февраль…И вновь цветет миндаль.Наверно, прошлый векСюда вернулся…И та же бесконечная печаль.И все привычно, как биенье пульса.Мне кажется, здесь жизнь моя прошла.И снова память давней раной ноет.И только нет ни года, ни числа,Как будто все случилось не со мною.Как будто все случилось не со мной,А с кем-то, для кого я стал повтором.И кто-то в бесконечности земнойГлядит на мир моим печальным взором.И потому ловлю себя поройНа мысли, что я был уже когда-то.И жизнь моя – как код или пароль,Чтоб вновь войти во все года и даты.Чтобы войти в твою любовь опять.В былые дни, что возродятся с нами.И ничего в себе не повторять,Как будто мы друг друга не узнали.2000Новогоднее
До чего же мы усталиОт московской суеты.От писательских баталийИ от светской пустоты.И, забыв про все на свете,Мы летим в Иерусалим,Чтобы Новый год здесь встретитьРядом с небом голубым.На Святой земле, как прежде,И зимой цветут цветы…Жаль, бываем мы все режеВ этом царстве красоты.Жаль, что жизнь здесь стала кручеСо взрывчаткой и стрельбой.И, страданием измучен,Стал Израиль моей судьбойИ, хотя еврейской кровиНет ни в предках, ни во мне,Я горжусь своей любовьюК этой избранной стране.2000Арад
Але Рубин
Для меня пустыня НегевНеобычна и загадочна.Как, наверно, снег для негровИли фильмы для Хоттабыча.На востоке той пустыни,Где ветра дороги вымели,По ночам оазис стынет –Новый город с древним именем.А вокруг него пустыня,Обнаженная, как искренность.И над скалами пустымиТолько небо и таинственность.Но когда восходит солнце,Город тот преображается.Он сквозь лилии смеется,Сам себе он поражается.В живописном том укрытииЯ влюбился, будто смолоду,И в его веселых жителей,И еще в их верность городу.Приезжаю, как на праздник,На крутую землю Негева.Навидался стран я разных,А сравнить с Арадом некого.2000«Они хотели жить со всеми в мире…»
Они хотели жить со всеми в мире,Иметь свой дом, свободную страну.Но их святые Храмы разгромилиИ жизнь саму поставили в вину.Спасаясь от неправедного гнева,Они искали мир в чужих краях.Где общим было только небоИ где своими стали боль и страх.Их уводили в рабство, истязали.Не потому ли дети с давних порРождаются с печальными глазами,В которых замер вековой укор.1992«Я в Израиле, как дома…»
Я в Израиле, как дома…На подъем душа легка.Если ж мы в разлуке долго,Точит душу мне тоска.Там таинственные пальмыЛовят в веер ветерок.Как любил свой север Бальмонт,Так люблю я свой Восток.Море катит изумрудыИ крошит их возле скал.Если есть на свете чудо,То его я отыскал.Отыскал библейский остров –Вечный берег трех морей,Где живу легко и просто,Вместе с Музою моей.Всех душою принимаю.Взглядом всё боготворю.В ноябре встречаюсь с маемВопреки календарю.Я в Израиле, как дома.Только жаль, что дома нет.Снова гул аэродрома.И беру я в рай билет…2004Парад в Иерусалиме
Михаилу Зархи
Девятого Мая с утраУходят на фронт ветераны…Уходят в кровавые годы,В окопы свои и атаки.Не всем суждено было выжить.Но всем суждено победить.И вновь они к подвигам годны,Хотя разболелись их раны,Как память болит в непогоды.И громко проносятся танкиПо судьбам, по горестным годам…И так им не терпится жить.Сверкают победно медали,Блестят ордена, как обновы,На стареньких кителях.Они их на праздник достали,Чтоб сердцем почувствовать сноваВеликую нашу Победу,Добытую ими в боях.Идут ветераны сквозь годы,Сквозь память свою и бессмертье.Стараясь держать то равненье,Что только солдатам дано.И подняты головы гордо.И кажется – замерло время,Как вздох над солдатским конвертом,Как отсвет Победы в окно.2000Детский зал музея «Яд-Вашем»
На черном небе тихо гаснут звезды.И Вечность называет имена.И горем здесь пропитан даже воздух,Как будто продолжается война.Который год чернеет это небо,Который год звучат здесь имена,И кажется, что это смотрит слепоНа всех живущих горькая вина.Простите нас, ни в чем не виноватых.Виновных только в том, что мы живем.Ни в жертвах не бывавших, ни в солдатах,Простите нас в бессмертии своем.На черном небе вновь звезда погасла…Я выхожу из памяти своей.А над землей, покатой, словно каска,Зовут и плачут имена детей.1999«В Ашкелоне убили солдата…»
В Ашкелоне убили солдата.Просто так, «за здорово живешь».Видно, юность была виноватаВ том, что кто-то схватился за нож.А еще виновата Россия,Потому что был русским солдат.И не очень иврит он осилил,И друзьям из Сибири был рад.Не понравилось это соседям –Речь его и веселая прыть.…По России везут на лафетеСына двух государств хоронить.Уезжал он в Израиль не за смертью.Не затем, чтобы лечь под гранит.Не успел в жизнь чужую всмотреться,Речь родную сменять на иврит.2000Парижская израильтянка
Они стояли на автобусной остановке – несколько мальчиков и девочек в военной форме, – когда молодой палестинец, разогнав грузовик, умышленно врезался в гущу ребят. Среди погибших оказалась и юная парижанка, недавно приехавшая в Израиль.
Тебе бы жить в иные годы.Иные помыслы иметь.Носить шелка, а не погоны.И в двух шагах не видеть смерть.Тебе бы жить в иной столице,Где не стреляют по ночамИ где пришла б пора влюбитьсяИ обустраивать очаг.Тебе бы…Но уж так сложилось…И, доли радуясь своей,Ты приняла ее, как милость,Как принимают здесь друзей.А мать тревожится в Париже…Порой всплакнет наедине.О, как ей хочется быть ближеК Святой земле,К твоей стране.…На остановке с автоматомСтоит девчонка, цедит сок.И улыбается ребятам,Забыв, что под боком Восток.Но, видно, все во власти Божьей.И ненасытная войнаТебя настигла в день погожий…И множит траур имена.2001Лот и его жена
Когда они бежали из Содома,Бог запретил оглядываться им.Но женщина, прощавшаяся с домом,Не справилась с волнением своимИ оглянулась… камнем соляным.С тех пор в неволе дух ее томитсяИ вырваться из камня норовит,Чтоб запоздало Небу помолиться,За давний грех испытывая стыд.2001Мертвое море
В Мертвом море столько соли,Сколько мрака в темноте.Ты, – как лодка на приколе, –Отдыхаешь на воде.Под тобою только камниДа просоленный настил.А вдали валун, как мамонт,Бивни в воду опустил.А вдали пустынный берег,Иорданская земля.Ты не хочешь мне поверить,Что сейчас туда нельзя.Что обманчив тихий берегИ жестоки времена.Невзначай еще подстрелят.Разбирайся – чья вина.Ведь не зря на этом местеБыл Содом – библейский град.И плывет со мною крестик,И плывет с тобой мой взгляд.2003«В Иерусалиме выпал русский снег…»
В Иерусалиме выпал русский снег…Наверное, мы поменялись небом.Снег много лет в Иерусалиме не был.И прежние пейзажи тут же сверг.Был беспощаден белый гнет его.Деревья молча мучились в бессилье.И ветви, как поломанные крылья,Печальное являли торжество.И все же снег был радостен притом.И дети, не видав доселе снега,Ему смеялись… И такого смеха,Наверное, не каждый помнил дом.Но снег растаял…Около КрестаСветило на мгновенье задержалось.И сердце от любви и боли сжалось.И обнажился Скорбный Путь Христа.1992«В стране, что любим мы по-разному…»
В стране, что любим мы по-разному,Где начиналось все с нуля,Весну с друзьями вместе праздную,Когда в снегу моя земля.И вновь среди цветов ухоженныхГрущу по русским холодам.Дай Бог, чтоб мы с тобою дожилиДо прошлых дней, не изменивших нам.Но я не вправе осуждать сограждан,Покинувших навек гнездо свое.И землю Иудейскую избравших,Поскольку Бог им завещал ее.А мне навек завещана Россия.И как бы ни любил Иерусалим,Я боль и грусть, наверно, пересилю,Чтоб и в Москве не расставаться с ним.1999. ИерусалимВ больнице Шаарей-Цедек
Иосифу Альбертону
Слева от меня звучит иврит.Что-то дед хирургу говорит.Справа от меня лежит араб.Как сосед – он так же стар и слаб.Сын араба молится в углу,Коврик постеливши на полу.Сын еврея, отодвинув стул,Первый раз за сутки прикорнул.А меж ними русский. Это – я.Интернациональная семья.И спасает жизни всем хирург.И тому – кто недруг,И кто – друг.И лежу я, как посредник, тут,Зная, что опять бои идут.И араб, что справа, и еврей –Ждут чего-то от души моей.А душа сгорела в том огне,Что пронесся смерчем по стране.И рыдает боль моя навзрыд…Как мне близок в этот миг иврит.2001. Иерусалим«Немало встречал я в Израиле лиц…»
Немало встречал я в Израиле лицС глазами то мучениц, то озорниц.С улыбкой Эстер и печалью Рахили…Как будто сошли они с древних страницИ светом добра мою жизнь озарили.По улице, как галереей, иду.С портретами женскими молча общаюсь.Быть может, за то, что я так восхищаюсь,Красавица мне приколола звезду.В Израиле много божественных лиц,Оживших легенд и библейских преданий.Историю не увезешь в чемодане.И даже на память не вырвешь страниц.Поэтому, чтобы унять свою грусть,На землю Святую я снова вернусь.2001Весенняя телеграмма
Рине Гринберг. Вице-мэру. Кармиэль.
Если можешь – приезжай в Иерусалим.На дворе давно уже апрель.Я хочу тебя поздравить с ним.Пусть покинет душу суета…В синих окнах – Гойя и Сезан.И апрельских красок красотаОчень уж идет твоим глазам.И хотя твой север несравнимС южными пейзажами пустынь, –Все же приезжай в Иерусалим.У Стены мы рядом постоим.Вместе Старым городом пройдем.И с балкона дома моегоТы увидишь в полночи свой дом,Ибо свет исходит от него.И среди забот и добрых делБереги души своей уют.Вот и все, что я сказать хотел.Длинных телеграмм здесь не дают.2000Прощание с Израилем
Михаилу и Елене Богдановым
Мы постепенно покидаемСей край библейский…Но когдаНас позовет земля Святая,Мы возвратимся вновь сюда.Нам есть что вспомнить…Это времяПрошло недаром и не зря.Смешалось всё – успех и бремя,На чем и держится Земля.Дай Бог здоровья всем и счастья,Удач нервущуюся нить.Спасибо, что пришлось общатьсяИ так восторженно дружить.2001«Я все с тобой могу осилить…»
Ане
Я все с тобой могу осилитьИ все могу преодолеть.Лишь не смогу забыть РоссиюВдали от дома умереть.Как ни прекрасна здесь природаИ сколько б ни было друзей,Хочу домой.И час исходаНеотвратим в судьбе моей.Когда вернемся мы обратноВ свои российские дела,Я знаю, что ты будешь радаНе меньше, чем уже была.Но вдруг однажды к нам обоимПридет во сне Иерусалим…И если мы чего-то стоим,Мы в то же утро улетим.И, окунувшись в жаркий полдень,Сойдем в библейскую страну.И все, что было с нами, – вспомним.И грусть воспримем, как вину.1999«Я иду по городу Давида…»
Я иду по городу Давида.Возвращаюсь к прожитым годам.Я иду… И по улыбке видно,Как мне дорог этот Город-Храм.Прохожу старинные кварталы,Поднимаюсь на гору Сион.Здесь душа надежду обретала,Слыша зовы будущих времен.Я иду по городу Давида.По земле и горестям Христа.И бредет за мною, словно свита,Тень от разноцветного куста.Много повидал я стран заморских.Лез в азарт, как белка в колесо.Отстучали азбукою МорзеВсе ступени Прадо и Д’Орсо.Но второго ИерусалимаНа планете не было и нет…Я иду восторженным олимомПо Святому городу легенд.Снова благодарно припадаюЯ к библейским датам и местам…И молчит в ответ земля Святая,Виидно, тоже благодарна нам.2004Вновь без тебя здесь началась весна
Памяти сына
Вновь без тебя здесь началась весна.Всё без тебя теперь на этом свете –И пенье птиц, и легкий взмах весла,И тихая рыбалка на рассвете…
«Вновь без тебя здесь началась весна…»
Вновь без тебя здесь началась весна.Всё без тебя теперь на этом свете –И пенье птиц, и легкий взмах весла,И тихая рыбалка на рассвете…Печален сад, где рухнул твой шалаш.И старый домик, возведённый дедом,Стал одинок, как и родной пейзаж,Что оживал с твоим веселым детством.Последний раз мы были здесь с тобой,Когда уже за речкой жито жали.Взбежали ели на обрыв крутой,Которые с Мариной вы сажали.1998He дай вам Бог терять детей…
He дай вам Бог терять детей…Ведь если следовать Природе,Сперва родители уходят.Но нету графика смертей.И страшно – если гибнут дети.От пуль, от боли, от измен.А им бы жить да жить на свете.И не спешить в бессрочный плен.Я живу вне пространства…
Я живу вне пространства.Вне времени, вне адресов.Я живу в бесконечностиГоря и боли.Потому и не слышу родных голосов,Вызволяющих душу мою из неволи.Я пока эту боль побороть не могу.И, наверно, уже никогда не сумею.Как пустынно теперь на моему берегу,Навсегда разлученному с жизнью твоею.4 октября 1969 года – День рождения сына«Что же ты, сын, наделал?..»
Что же ты, сын, наделал?Что же ты натворил?Ангел твой, будто демон,Даже не поднял крыл.Даже не попыталсяПредотвратить беду.Где он там прохлаждалсяВ райском своем саду?Господи, Ты прости мнеГорькую эту речь.Что ж не помог ты ДимеЖизнь свою уберечь?Чем я Тебя прогневал,Если в потоке злаЭта немилость НебаДушу мою сожгла?29 августа 1996 года – День его гибели«Он тебе напоследок признался в любви…»
Он тебе напоследок признался в любви.Не словами, не взглядом,А пулей шальною.С этой жуткой минутыВсе будни твоиПоплывут по душе бесконечной виною.Он обидой своей зарядил пистолет.Ты не знала, что слово страшней пистолета.И оно сорвалось…И прощения нет.И прощенья не будет на многие лета.А в душе моей все еще горько звучитЭхо выстрела,Что прозвучал в вашем доме.И я слышу, как внук мойНегромко кричит,Сиротливо к глазам прижимая ладони.1996«Днем и ночью я тебя зову…»
Днем и ночью я тебя зову.Суеверно думаю о встрече.Я не знаю – для чего живу,Если жизнь порой заполнить нечем.Все я жду, что ты приснишься мне.Скажешь то, что не успел при жизни.И, быть может, только в горьком снеЯ пойму нелепость этой тризны.1996«Остались фотографии…»
Остались фотографии.Кассета.Два-три письма.И больше ничего.Последний деньБезжалостного лета.Стою у гроба сына своего.Смотрю сквозь слезы.Не могу смириться,Что это правда,А не страшный сон.Ему хватило мужества решитьсяУйти,Когда он был так искренне влюблен.И, не простив и не успев проститься,Из жизни, как из дома, вышел он.И кажется – его душа, как птица,Влетает слепо в колокольный звон.1996«Когда в сердцах нажал ты на курок…»
Когда в сердцах нажал ты на курок,Быть может, тут же пожалел об этом.Но было поздно…Черным пистолетомУже владел неумолимый рок.Тем выстрелом я тоже был убит.Хотя живуИ, словно старый аист,К высотам давнимВсё взлететь пытаюсь,Где жизнь твоя не ведала обид.А здесь цветами убрана земля.С портрета смотришь тыПечальным взглядом.Придет мой день –Я в землю лягу рядом.И лишь тогдаОтпустит боль меня,1996«Каждый день я помню о тебе…»
Каждый день я помню о тебе.С каждым днем всё на душе тоскливей.Помню, в том далеком декабреНад Москвою разразился ливень.Боже мой, ты был еще так мал!Тяжело, когда болеют дети…Может, нас Господь предупреждал,Что слезами жизнь твою пометил.Ты не плакал – не хватало сил.Плакал яСквозь боль твою и муки.Бога я отчаянно просил,Чтобы он не допустил разлуки.В тот декабрь тебя спасла любовь.Мальчик мой – единственный на свете.Помню все…Переживаю вновь,Что слезами БогТвой путь отметил.1996«Когда луна свой занимает пост…»
Когда луна свой занимает постИ тишина весь Божий мир объемлет,Я чувствую, как под присмотром звездДуша твоя торопится на землю.Андрюшка спит и ничего не знает,Что дух твой над его судьбой парит,Надеясь, что судьба его земнаяТвоих обид и бед не повторит…Я чувствую, что где-то близко тыДалеким взором смотришь из былого.Но не достичь твоей мне высоты,Как и тебе не слышать это слово.1996«Как же я не почувствовал…»
Как же я не почувствовал,Не уловил,Что душа твоя медленноПадала в пропасть.Что в тебе не осталосьНи веры, ни сил…Лишь обида осталасьДа детская робость.И в последние дниСвоей горькой любви,Когда ты уходил в себя,Словно в подполье,Ты воздвиг себе храмНа грядущей крови,Символический храмИз надежды и боли.Но молитвы твоиНе дошли до небес.Не услышало ихРавнодушное сердце.Чтоб все разом решить,Ты навеки исчез.Ничего не нашел тыНадежнее смерти.1996«Я молюсь о тебе в Иудейской стране…»
Я молюсь о тебе в Иудейской стране.Я молюсь за тебя на земле Иисуса.Но от этих молитвТолько горестней мне.Не сниму я с душиНепосильного груза.Я в одном виноват –Что в тяжелые дни,Когда ты в моем словеИ в дружбе нуждался,Твоя жизнь для меняОказалась в тениИ понять ее издалиЯ не пытался.Мне казалось,Что всё образуется вновь.Как уже не однажды бывало с любовью.Я иду за тобою в ту страшную ночь…И склонилась звезда к твоему изголовью.1997«Я живу, как в тяжелом сне…»
Я живу, как в тяжелом сне.Вот очнусь, будет все иначе.И вернется та жизнь ко мне,Где тебя я с восторгом нянчил.А когда ты чуть-чуть подрос,Я придумывал на ночь сказки,Чтобы слаще тебе спалосьОт веселой отцовской ласки.Помню первое сентября –Школьный двор, твой огромный ранец.Было внове все для тебя,Мой растерянный «новобранец».Годы шли… И уже твой сынПошагал в ту же школу с нами.Так и дожил я до седин,Не догадываясь о драме.Ты не очень-то был открыт.Потому в те крутые годыЯ не спас тебя от обид.И, наверно, любви не до́дал.1996«Мне Героя Соцтруда…»
Мне Героя СоцтрудаВождь не вешал.Но взошла моя звездаВ небе вешнем.Дали имя ей моеИ фамилию.Жизнь промчалась без нееЗвездной пылью.И нисходит к нам дрожаЛивень света.Может, Димина душаРядом где-то…Обласкай ее тепломВ райских кущах…Мы расстались с ней в быломИ в грядущем.И когда настанет часНовой встречи,Пусть Звезда проводит насВ Вечность.1997«Как я хотел бы в прошлое вернуться…»
Как я хотел бы в прошлое вернуться.Проснуться вдругОт раннего звонка.Услышав голос сына,Улыбнуться.Поговорить…Потом сказать – «Пока».Не зная,Что дорога коротка.1997«На Святую землю опустилась ночь…»
На Святую землю опустилась ночь.Небо звезды уронило в город.Я услышал голос:– Чем тебе помочь?Ты уже не так силен и молод. –Я ответил:– Мне помочь нельзя.Оборвались все дороги к сыну.И когда меня возьмет земля, –Я без грусти этот мир покину.Не могу я без его любви.Он всю жизнь мою собою занял.Тот же голос мне сказал:– Живи…Принял я и это наказанье.1997«Несправедливо мир устроен…»
Несправедливо мир устроен:Он то жесток, то суетлив.И так мне не везло порою!Но ты был жив…Решив уехать из РоссииВ край Откровений и олив,Я знал: замучит ностальгия.Но ты был жив…Но ты был жив,И мне казалось,Я слышу голос твой: «Держись…».А год иль два – такая малость,Когда была в запасе жизнь.Но ты не знал и я не думал,Что рано кончится запас.И, как пылинку, ветер сдунулНадежду, что роднила нас.И жизнь моя осталась в прошлом,Где мы с тобой наедине…И не в Кабуле, и не в Грозном –Погиб ты в собственной войне.И, проиграв ценою жизни,И, победив ценой любви,Ты был, наверно, Богом призванНа все сражения свои.1998«Мне очень тебя не хватает…»
Мне очень тебя не хватает.Но слышится голос в тиши.И мысли мои улетаютНа поиски бедной души.Я вновь суеверно пытаюсьПочувствовать в холоде звёзд,Что где-то там прячется аист,Который мне сына принес.1998«Сегодня ты приснился мне…»
Сегодня ты приснился мне.И крикнул весело: «Есть повод…»О, Господи! Хотя б во снеТебя увидел я живого.Тебя увидел я таким,Каким ты был на самом деле.Любил футбол… Ходил в «Пекин»,Где вы с ребятами «гудели».Любил ты сына и жену.Возил их в августе на Каспий.И далеко бросал блесну.И не любил ни ссор, ни распрей.Ты был романтиком во всем.Не жаловал житейских тягот.И жизнь крутилась колесом.И ты в нее был шумно втянут.Красив, улыбчив и остер,Ты был душой любых компаний.И мог разжечь в грозу костер.И дать взаймы, и правдой ранить.Сегодня ты приснился мне.И на какое-то мгновеньеОстались мы наедине…Но вдруг растаяло виденье.1998«Третий год я на Святой земле…»
Третий год я на Святой земле.Третий год покой твой непробуден.Я всё жду, что ты приснишься мне.Встреч иных у нас уже не будет.Я всё жду, что ты приснишься мне.И когда Господь окажет милость, –Я узнаю, что в ту ночь случилось,Лишь бы нам побыть наедине.Тайну смерти знаешь ты один.Тайна жизни – тайной и осталась.Ты меня не провожаешь в старость.Я тебя в разлуку проводил.1999«Как много нас – людей одной судьбы…»
Как много нас – людей одной судьбы.Одной беды…Мы все похожи взглядом.Я узнаю среди любой толпыТех,С кем в несчастьеМне стоять бы рядом.К твоей могиле ходит чья-то мать.Она, как я, похоронила сына.Наверно, в одиночку ей страдатьУже невыносимо.Но я ничем помочь ей не могу,Как и она ничем мне не поможет.Стоим мы на нездешнем берегу,На двух печальных призраков похожи.1999«Надо мне с тобой поговорить…»
Надо мне с тобой поговорить.Многое сказать мы не успели,И откуда в юных эта прыть?Вы хотите сразу быть у цели.Ну а если на пути стенаИли ложь в неодолимом чине –К сердцу подступает слабина…Впрочем, это не твоя вина.Это мы вас жить не научили.2000«Я в память собираю по крупицам…»
Я в память собираю по крупицамПодробности всех наших прошлых встреч.Пускай в стихах твоя судьба продлится,Коль жизнь тебе я не сумел сберечь.Мы никогда не встретимся с тобою.Мир рухнул вдруг на горьком рубеже.И каждый день во мне наполнен болью.И дней иных я не – дождусь уже.Но, может быть, кому-нибудь поможетСтраданьем напоенная строка.И чей-то сын почувствует, быть может,Что мать к нему уже не так строга.И что отец теперь не сильно занят,И время есть сходить в кино вдвоем…Как часто наше невниманье ранит,Как поздно это мы осознаем.2000«Пятый год как нет тебя со мною…»
Пятый год как нет тебя со мною.Только начал жить –Уже итог.Видно, суждено так…А с судьбоюБезнадёжны компромисс и торг.Принимаю жизнь, как наказанье,Как неискупленную вину…Ни молитвами и ни слезамиЯ былое наше не верну.И чем больше времени проходит,Тем необъяснимей твой уход…Ничего вокруг не происходит.Ничего не происходит – пятый год.2001«Я верил – на Святой земле…»
Я верил – на Святой землеГосподь поможет выжить мне.И выжил я.И одолел беду.И снова к ней иду, иду….2001Мы скаковые лошади азарта…
Строфы
Мы – скаковые лошади азарта.На нас еще немало ставят карт.И, может быть,Мы тяжко рухнем завтра.Но это завтра…А сейчас – азарт.
Мы скаковые лошади азарта…
Мы – скаковые лошади азарта.На нас еще немало ставят карт.И, может быть,Мы тяжко рухнем завтра.Но это завтра…А сейчас – азарт.«У меня от хамства нет защиты…»
У меня от хамства нет защиты.И на этот раз оно сильней.А душа немеет от обиды.Неуютно в этом мире ей.