Четырнадцатый архидемон 2
- -
- 100%
- +
Вален заметил, что последние предложения Кантоса прозвучали неожиданно зло. Вероятно, он просто не слишком высокого мнения о реальной добродетели родной секты, но потом надо проверить, нет ли здесь чего-то личного.
– И ты ещё хочешь покуситься на их гроши?
– Нет, – покачал головой Вален. – Во-первых, в уставе нашей секты говорится, что защищать смертных ученики обязаны безо всякой платы. А вот насчёт любой другой помощи – всё наоборот. Плату брать обязательно, если на практике не висит долг благодарности. Во-вторых, я подумал – они тут, в горах, наверное, собирают всякие целебные травы и цветы. Вот на них можно и поменять останки барса. Даже если мне, как алхимику, не пригодится ничего – хоть попрактикуюсь в распознании. А гроши пусть оставляют себе. И дочек тоже.
*****
От дочек и без всяких денег можно было получить всё, что угодно мужчине. В этом Вален убедился на пиру, который деревня Белого Ключа устроила в их честь на следующий день, когда он и Наттар отоспались после ночной охоты. Трём практикам, усаженным во главе длинного стола в длинном доме старосты, собрались прислуживать самые красивые из местных девушек. В секте их заклевали бы как явных деревенщин, но Валену их крепко сбитые, сочные фигуры, загорелые лица и толстые косы показались привлекательными. Пришлось дать себе пару мысленных подзатыльников в моменты, когда одна из них наклонялась дольше, чем нужно, ставя перед ним очередное блюдо, и взгляд поневоле задерживался на самых интересных частях её фигуры.
Не то что бы Валену не хотелось дать волю своему интересу. Ведь если смотреть с точки зрения физического тела, ему едва исполнилось шестнадцать. Но что-то его сдерживало. Страх, что потом будет стыдно перед матерью? Серьёзно? Хотя нет, если подумать, именно то, что биологически ему шестнадцать – рациональная причина не прыгать в постель с кем попало. И так в голове еле-еле смешавшийся коктейль с привкусом безумия, ещё не хватало добавлять к нему всплеск подростковых гормонов.
Наттара с Кантосом такие вещи явно не заботили. Наттар уже сидел в обнимку с одной красоткой, а к Кантосу – сейчас принявшему человеческий облик – прильнуло сразу две. Юноши Белого Ключа посматривали на них недобро, Вален чётко чувствовал их враждебность.
– И вот тогда я одним ударом разрубил барса пополам! Вжух! – Наттар, разгорячившийся от похвалы и пива, взмахнул рукой. – Но если б не старший брат Вален, никогда б мне не удалось так подловить этого кота!
От одобрительных возгласов взрослых мужчин, сидевших вокруг, зазвенело в ушах. Они уже в третий раз заставляли Наттара рассказывать об их охоте и каждый раз его история становилась немного более героической. Если заставят в четвёртый – у покойного барса, пожалуй, повысится цвет ядра.
На дальнем же конце стола, куда усадили молодёжь, царило мрачное молчание. Впрочем, Валену было плевать. Ведь завтра они оставят Белый Ключ навсегда. Его куда больше интересовал стоявший перед ним суп с бараниной, настолько густой и жирный, что хоть ложку втыкай. Да и лепёшки с привкусом каких-то трав оказались неплохи. До готовки Арамы местной еде как до луны пешком, конечно… но нельзя же требовать слишком многого от простых смертных.
Шум вокруг умолк, когда Кантос вдруг встал со своего места и поднял руки, требуя тишины. Дождался, когда она наступила и заговорил:
– Добрые жители Белого Ключа! Мы уйдём завтра поутру. Но перед этим нам надо выполнить ещё один долг перед вами, людьми и гуаями, живущими под защитой Секты Шести Печатей. Проверить, нет ли среди вас тех, кто обладает задатками практика.
«Надо же, старший Кантос умеет говорит почти что высоким стилем.» Вален спокойно отправил себе в рот очередную ложку супа, решив, что тема речи его не касается. И чуть не поперхнулся, когда Кантос продолжил:
– Испытание проведёт мой ученик, Вален. Пусть выйдут юноши которым ещё нет шестнадцати и которые считают себя достойными. Девушки пусть тоже выходят, если смелость найдётся. Тот, кто сумеет зацепить Валена, простого внешнего ученика, хоть раз, получит жетон-пропуск и денег на дорогу до столицы области, откуда мы забираем кандидатов в ученики.
Воздух просто задрожал от восторженных воплей. Вален встал, хотел было обратиться к Кантосу с недоуменным вопросом, но тот первый склонился к его уху и прошептал – волшебным образом, его шёпот был слышен ясно, несмотря на дикий шум:
– Испытание не для них, а для тебя. Побеждай без сломанных костей и помни, что я вам твердил про бой. Да, ещё, оценивай их как будущих бойцов. Увидишь у кого задатки – позволь ударить себя.
Ну что ж. Если смотреть на вещи позитивно – Вален сам был не прочь размяться и проветриться.
Через десять минут он уже стоял под вечерним небом, в окружении всех жителей Белого Ключа, кроме младенцев и стариков. А перед ним стояла стайка подростков – десяток мальчишек, одна девчонка. Не из тех, что прислуживала дорогим гостям за столом – худая, с узким лицом. Трое людей, остальные гуаи – кто с волчьими ушами, а то и хвостом, кто с бараньими рогами. Забавная смесь. Да и овцы, пасущие овец – тоже материал для грязных шуток. Сейчас все были в человеческих формах, чтобы испытание шло честно.
– Ты первый, – Кантос ткнул пальцем в первого попавшегося мальчишку. Тот шагнул вперёд, принимая довольно правильную боевую стойку. Осторожно, бочком пошёл к Валену.
Даже пару месяцев назад, до получения первого цвета, с одной лишь закалкой тела, Вален мог бы уложить этого парня одним-двумя ударами. При условии, что не нужно бояться за его жизнь. А сейчас, стоило ему лишь сосредоточиться для боя, как «противник» показался движущимся в воде. Вален ожидал чего-то подобного, а всё же изумился тому, насколько медленным ему теперь казался обладатель серого ядра. Зеффар побери! Побеждать надо без сломанных костей, а Валену как-то раз сломали ногу, ударив голенью в голень. При разнице всего на один этап закалки. А тут разница, пожалуй, на два этапа, да ещё на целый цвет ядра впридачу! Ах да, ещё надо вспомнить, что там Кантос им твердил про бой. Вот же задал задачу старший, сложно ему было объяснить без околичностей?
Вален позволил парню ударить трижды, каждый раз уклоняясь шагом назад. Собственные мысли занимали его куда больше этой деревенщины.
Значит, Кантос любит болтать про уважение к противнику. Про то, что даже конченных слабаков нужно сокрушать одним решительным ударом, не играя с ними как кошка с мышью. Но сейчас калечить противников нельзя. Ох уж это противоречие. Вален выждал момент, шагнул вперёд, изогнулся, так что кулак противника прошёл мимо его головы и не столько ударил, сколько толкнул его в грудь открытой ладонью, как раз в тот момент, когда тело было неустойчиво после слишком замашистой атаки. Насчёт последнего можно было не беспокоиться. Парень отлетел на три шага, прежде чем упасть на холодную землю. Поднялся, потирая грудь, смаргивая невольные слёзы из глаз – но рёбра, кажется, остались целы.
– В практики не годишься, – подытожил Кантос. – Следующий.
Теперь подход был Валену понятен и дело пошло веселее. Сперва. Двух следующих противников он так же уложил на обе лопатки простыми толчками. А вот третий, совсем молодой гуай-волк с огромными ушами, оказался сообразительным, заметил, что Вален каждый раз бьёт одинаково – и успел не только уклониться, а даже перехватить его запястье. Правда Вален тут же вырвал руку из слабых пальцев и уложил гуая на землю, толкнув в грудь второй ладонью, но Кантос пришёл в восторг:
– Отлично! Обязательно приходи на место сбора будущих учеников! Тебе я ещё пару пилюль оставлю.
Больше Валена не смог коснуться никто, но одобрение Кантоса заслужили ещё двое: гуай-баран, сумевший не упасть после первого толчка и человек, в котором ему просто что-то понравилось.
– Белый Ключ полон талантов, гордитесь! В городе нам пришлось бы вывалять в пыли пару тысяч юнцов, чтоб раскопать пару кандидатов.
«Врёт,» – подумал Вален. «Он даже на потенциал меридианов никого не проверял. Но зачем он врёт?»
Глава 3. Уважение
– Зачем было давать надежду тем трём мальчишкам? – поинтересовался Вален на следующий день. Он cнова был в плохом настроении. Потому что провёл предыдущую ночь один. А его спутники – нет, что он чётко слышал. Захолустная деревня, это не Секта Шести Печатей и со звукоизоляцией в местных домах было плохо. Наттар после бурной ночи спал на дне летающей лодки, уносившей их от Белого Ключа.
Кантос, при его четырёх цветах, мог не спать неделями. Спать ему нравилось больше, но во внешнем мире он почти не позволял себе этого. Вот и сейчас сидел, закрыв невидящие искусственные глаза, но не упуская ничего вокруг. А услышав вопрос, нехорошо улыбнулся:
– Младший, ты практик или кто? Если ты мне сам не объяснишь, зачем это было надо, то очень меня разочаруешь.
«Заслужи ответ как практик.» «Подумай сам.» Кантос немного злоупотреблял этим, с тех пор, как Арама ушла в затвор. Ну что ж, по крайней мере, думать – это не чувствовать науку на собственной шкуре. Вален поглядел за борт, на величественную панораму беловерхих гор и тёмно-зелёных долин внизу. В благодатных землях Секты Шести Печатей, даже зимой снег держался только в горах. Зрелище помогло ему окончательно сформулировать свои мысли:
– Территория, находящаяся под покровительством Секты Шести Печатей, мала, относительно нашего статуса и могущества, потому что Наставников никогда не интересовали завоевания. Примерно шесть тысяч километров, три дня полёта летающей лодки, с запада на восток и четыре тысячи километров с юга на север. Но практики секты не могут и не хотят постоянно патрулировать эту территорию, пусть она и скромная. Они заняты собственной культивацией и прочими важными делами. Даже в главных городах областей, где установлены телепортационные круги, связанные с телепортационной формацией секты, обычно никто не дежурит. Лишь время от времени появляется посланник, чтобы проверить новых кандидатов в ученики и забрать тех, кто подаёт хоть какие-то надежды. Секта Шести Печатей позволяет простым людям и гуаям, а также младшим сектам и кланам, жить как им вздумается, пока те выполняют несколько несложных правил. Самое важное их них: любой желающий пройти испытания на вступление в Секту Шести Печатей должен получить такую возможность. Ведь главное, что нужно могущественной секте от тех, кто живёт под её покровительством – это новые ученики. Но как проконтролировать соблюдение правил там, где наши практики появляются раз за человеческую жизнь, если не реже? Как гарантировать, что рождающиеся в глуши гении пожелают попасть именно в Секту Шести Печатей, а не сбежать к соперникам, стать основателями собственного клана или вообще уйти на тёмный путь? Как убедиться, что нам доносят о поползновениях враждебных великих сект или появлении бессмертных зверей-людоедов вовремя, пока ещё не погибли многие тысячи, а враг не сумел окопаться? В общем, как заставить людей и гуаев охотно сотрудничать с нами?
Вален пожал плечами:
– Запугивание тут просто вредно. Во-первых, наша палка далеко, а палка какого-нибудь местного бугра – близко. Слабовольные боятся не того, кто в конечном итоге может наказать страшнее, а того, кто у них над душой стоит. Во-вторых, нам ведь нужны именно те будущие практики, которых запугать непросто, те, кто, оказавшись под чужой пятой, скорее станет её зубами грызть, чем лежать смирно. Но и от благодеяний пользы никакой, недаром устав секты запрещает раздавать подарки просто так. Это если делать добро друзьям и родичам, они будут считать себя тебе обязанными, а вот если делать добро сторонним людям, то всё наоборот – они будут считать тебя обязанным им. Где же выход? Ответить несложно: простой народ станет преклоняться перед практиками Секты Шести Печатей и помогать нам во всех наших делах, пока люди и гуаи завидуют нам. Видят в нас воинственных полубогов, которые побеждают бессмертных зверей, окружены почётом, едят лучшую еду, не знают отбоя от девушек. Но зависть идёт нам на пользу только пока те, в ком она сильнее всего, сами не лишены надежд оказаться в нашем числе. Иначе зависть перерастёт в ненависть. Вот потому ты, старший Кантос, и дал надежду тем мальчишкам, а их деревню расхвалил: чтобы выгодные секте слухи разошлись из ничтожной деревне по всем окрестным горам.
Некоторое время Кантос молчал. Слепота делала его лицо вдвойне нечитаемым. Наконец, заговорил:
– Знаешь, Вален, ты, порой, меня пугаешь. Рассуждения твои довольно остроумны. У моего старика и прочих Наставников котелки варят как раз так. Наверное. Вот только, клянусь моим первым цветом ядра, я-то ни о чём подобном даже близко не думал. А думал я лишь о том, что мне против шерсти использовать живых гуаев просто как точильные камни для полировки тебя. Потому и наградил тех, кто был не безнадёжен, живительным пинком в сторону секты. Они, конечно, староваты уже, особым талантом не блещут, на глазок – семь-восемь звёзд потенциала меридианов. Меня Мастером Меридианов зовут не зря, я могу и без измерителя такие вещи примерно прикидывать. Но если соберутся в столицу области прямо сейчас, шанс стать практиками у них будет. Махонький, но шанс. У твоей матери он был ещё хуже. Кто знает, может кто-то из здешних тоже станет великим практиком.
– И признаться, – добавил он. – ты меня обидел. Когда спросил «зачем было давать надежду». Так, словно счёл надежду ложной. Я что, по твоему – жестокий обманщик?
Твою же… Вален снова отвесил себе мысленный подзатыльник. Что-то он расслабился, утратил осторожность. Если сам он считает себя Валеном, это ещё значит, что окружающий мир разделяет его мнение. Или что его суждения похожи на суждения мальчишки. Даже не понадобилось подделывать никаких чувств, чтобы покраснеть от стыда.
– Я прошу прощения у старш…
– Брось. Теперь скажи лучше: а что я хотел в тебе отполировать? Ради чего я затеял испытание?
Вален уже думал об этом. Но последние слова Кантоса привели его в некоторое замешательство. Так что он ответил не сразу. Даже потёр лоб, демонстрируя усиленную мысленную работу. Он и вправду сейчас усердно думал, перебирал варианты, но ничего нового на ум не приходило.
– Это был урок по контролю силы в бою?
Кантос фыркнул:
– В том числе. Но главного ты не угадал. Поломай голову ещё. Если что надумаешь – скажешь на привале, когда Наттар проснётся.
Вален вновь поглядел за борт. Протянул руку, так что по кончикам пальцев полоснул ветер, за пределами окружающего лодку воздушного пузыря. Кантос, похоже, хотел, чтобы оба ученика услышали правильный ответ. Но не стал будить Наттара – значит, заранее предположил, что Вален сперва ошибётся. Это задевало. Но обижаться на чужие слова – привилегия сильных и старших. Кантос в любом случае поймёт его чувства, по ритму сердца, дыхания, запаху и другим признакам, которые не спрячешь от слепого практика. А всё же высказывать их не следует.
Летающая лодка летела очень ровно. Вален устроился на скамье, подобрав под себя ноги, закрыл глаза, изгнал из головы посторонние мысли. Если ум сейчас затуманен и не может найти нужного решения – значит, самое время заняться совершенствованием ума. Спокойная обстановка вполне подходит для культивации его второй будущей техники. Из-за упорной борьбы с которой он до сих пор не приступил к изучению Преобразующего Пламени.
Вален ещё несколько месяцев назад, когда впервые прочёл описание этой техники, решил, что возьмётся за неё как только выиграет поединок с Гелатом. Умственные способности практика автоматически росли с набором цветов духовного ядра – память улучшалась, мышление ускорялось. Но техника Расцвета Разума подгоняла этот процесс. Если верить описанию – даже углубляла. Уже начальный уровень освоения позволял запоминать длинные тексты с одного прочтения и выполнять в голове сложные вычисления.
Дальше предполагалось появление обострённой интуиции, улучшенного нюха на закономерности. Но информации в книгах было мало, так как эту технику изучали немногие. Её культивация требовала высокой дисциплины ума и сосредоточенности. К моменту, когда средний практик обретал эти качества, его ум и так становился куда острее прежнего, и у него появлялось достаточно денег на нефритовые таблички для записи информации. Так что Расцвет Разума казался не стоящим усилий. Учитывая его неудобные требования к использованию.
Казалось, что раз основой любой техники является образ в уме практика, то их можно приводить в действие одной мыслью. Но это было не так, очень сильно не так. Все известные Валену техники требовали выполнения особых условий, чтобы прийти в действие. На то имелось несколько причин. Причина, которую всем начинающим практикам излагали первой, состояла в том, что даже старейшинам обычно не хватало дисциплины и концентрации, чтобы по желанию сформировать внутренний образ того изменения, которое должна была выполнить техника во внешнем мире. Слова, жесты, позы и действия становились мнемо-ключами, позволяющими сосредоточиться на нужном образе и быстро, чётко вызвать его в голове, даже когда вокруг летают убийственные атаки и брызги крови практиков. Для Лёгкого Шага полагалось оттолкнуться от поверхности пальцами ноги, перед этим направив в них духовную энергию. Для Вспышки, создающей огненные стрелы, нужно было сложить руку в особую печать и указать ею на цель.
А для Расцвета Разума требовалось принять одну из поз созерцания и хотя бы несколько секунд оставаться в ней неподвижно. Понятное дело, что в бою или в недружеском разговоре от этой техники толку ноль. Да и для практика, желающего, скажем, быстренько извлечь нужную информацию из запретной книги, она только создавала лишний риск.
Лично Валену она ещё и не подходила по элементу. Большинство техник принадлежали к одному из пяти фундаментальных элементов мироздания: дерево, огонь, земля, металл, вода. Имелись странные исключения, вроде того же Лёгкого Шага, но довольно мало. Вален сперва подумал, что это искусственная классификация. Для его уха она звучала глупо. Но быстро убедился в своей полной неправоте. Разделение техник по элементам было в мире практиков легко наблюдаемым фактом. Легко наблюдаемым благодаря тому, что почти все практики обладали некоторой степенью сродства с одним из этих элементов. Техники «родного» элемента осваивались проще, потребляли меньше духовной энергии. А вот техники двух элементов, находящихся с твоим собственным во враждебных отношениях – наоборот.
Вален обладал сродством с элементом металла, пусть и очень слабым – как и полагается бездарю с низким потенциалом меридианов. Что ж, по крайней мере негативное воздействие на совершенно необходимые ему техники огненного и древесного элементов будет еле заметным. Но оно будет. Уже есть. Кантос, узнав про намерение Валена изучить Расцвет Разума, некоторое время ворчал о птенцах, пытающихся быстрее бегать по земле, вместо того, чтобы учиться летать.
Вален сам спрашивал себя, рационально ли его желание. Не может ли быть так, что травма от потери памяти подталкивает его к изучению техники, накрепко врезающей воспоминания в мозг? Но рассмотрев ситуацию со всех сторон, пришёл к выводу, что действует совершенно здраво. Будь он талантливым практиком с высоким сродством, ему бы имело смысл сосредоточиться на техниках собственного элемента. Забыть и про Расцвет Разума и про ту же алхимию, требующую враждебных металлу огненных техник. Но при его-то слабом потенциале меридианов, обрекающем на вечное отставание в запасе духовной энергии, при его-то незначительном сродстве, отказываться от техник из-за неверного элемента – это всё равно, что экономить десяток духовных нефритов при долге в шесть тысяч.
А пытаться культивировать обычными, проверенными методами – это всё равно, что выплачивать такой долг, получая от секты десяток духовных нефритов в год.
Да, у него есть собственные преимущества. Необычайно острое духовное чувство. Сила воли и способность к концентрации, немыслимые для обычного подростка, что позволяет, в частности, быстро осваивать техники. Прекрасные учителя. Доступ к знаниям, ресурсам, волшебным сокровищам и защите, достойным сына Наставницы Секты Шести Печатей. Но значение всех этих преимуществ, кроме духовного чувства, будет неминуемо уменьшаться с каждым новым цветом ядра. В самом лучшем случае, они позволят однажды догнать Араму.
А этого недостаточно! Думая о своём будущем пути, Вален всякий раз вспоминал пророчество, которое увидел, едва очнувшись в этом мире:
«Когда снизойдёт последний архидемон, спадут оковы со стража Небес Спокойствия.
Луна явит свой приговор: час ужаса, вечное молчание.
Осталось три…»
В последнее время мысль о надвигающемся конце света резала сердце гораздо острее. А он даже предупредить никого не может! Даже если он решит выдать себя – ему просто не поверят! Он и сам окончательно поверил лишь после появления снов и воспоминания о странном мире, непохожем на нынешнюю Нотеру. Архидемонов ещё называли «существами забытого мира». Такие сны с воспоминаниями доказывали: он, ну половинка его, вправду один из них. Значит, вправду может обладать тайными знаниями о грядущей опасности. Но кому предъявишь такие «доказательства»?
Единственное, что он может – обрести могущество, позволяющее что-то сделать самому. Превратиться в Досточтимого Валена, выйдя за пределы обычной иерархии семи цветов ядра. И единственный способ достичь этого – искать новые, неортодоксальные пути культивации. И первый шаг к этому поиску – глубоко изучить пути старые. И для этого совершенно необходима способность хранить и обрабатывать у себя в голове большие объёмы информации. Личная библиотека в пространственном кольце-хранилище этого не заменит. Засовывание же себе в голову чужих слепков техник – вообще лишь повредит.
Всё это Вален обдумал давным-давно. А прямо сейчас в его голове не было ничего кроме четырёхзначных чисел, которые он умножал и делил, да длинных цепочек результатов этих арифметических действий. Он уже мог держать в уме десятка два за раз. Если идти прежним путём, то начальное освоение Расцвета Разума будет достигнуто где-то на полусотне. Но что если перейти к действиям с пятизначными числами?
*****
Особенно торопиться им было некуда, так что для обеда Кантос приземлил летающую лодку на горном лугу. Но собирать дров на костёр в этот не стал, просто создал волшебный огонь, чтобы разогреть баранью ногу, подаренную благодарными жителями Белого Ключа.
– Наттар, – сказал он, когда большая часть мяса и лепёшек уже была съедена. – Знаешь почему я вчера выставил испытывать деревенских Валена, а не тебя, хотя твои боевые искусства по-прежнему лучше?
Наттар пригладил волосы, смущённо опустил глаза:
– Нуууууу… старший Кантос, не могли же вы бояться, что я убью кого-нибудь? Я бы всех там аккуратненько уложил в захваты…
– Верю. Так почему тогда?
– Ммммм… Против меня не было бы разницы между теми, кто дрался чуть получше и совсем лопухами?
Кантос улыбнулся:
– Угадал наполовину. На самом деле, я ещё хотел кое-что показать Валену. Вален, ты уже понял, что именно?
Теоретически, несколько часов умственных упражнений должны были привести к глубокой усталости. Но на практике Вален чувствовал, что у него даже прояснилось в голове. Возможно, это уже сказывались начальные эффекты от освоения Расцвета Разума. Перебрав воспоминания о прошлых уроках Кантоса, он заранее приготовил новый ответ:
– Старший, вы поставили меня проводить испытание, чтобы дать мне урок уважения к противнику.
– Растолкуй подробнее.
– Деревенские парни были такими слабыми, что я вообще не считал их за бойцов. Думал только о том, как бы не покалечить. Скажу честно – хотел развязаться со всем побыстрее. А получилось так, что пара из них преподнесли мне сюрпризы. Пусть повредить и не сумели…
– В точку! – Кантос звучно щёлкнул пальцами. – Ты их вовсе не уважал. А ведь я прямо сказал тебе смотреть на них, как на возможных практиков Секты Шести Печатей, не как на грязь, которую надо поскорее смахнуть с твоей туфли. И в результате что? Ты не просто подвёл бы секту, если б я там не бдил. Нет. Ты подвёл себя! Убогий щенок с серым ядром и начальной закалкой ухватил твоё запястье без твоего позволения! А потом, когда-нибудь, ты вот так посмотришь на практиков цветом ниже в настоящем бою. И сдохнешь ни за связку бронзовых! Потому что у одного их них вдруг окажется техника, бьющая прямо в твоё слабое место, или сильное сокровище, или решимость взорвать собственное ядро! А может потому, что косорукий ученик на самом деле будет Несравненным Истребителем Высокомерных Наследников, замаскировавшим свою реальную духовную энергию и умения, чтобы нанести внезапный удар!
– Старший, я винова…
– Не повторяй практикам того, что они знают и так. Ну да ладно. По крайней мере, основное до тебя дошло. Я уж думал, не стоит ли мне ещё месяцок тебя погонять, чтоб ты, случайно, не опозорил секту, но хорошо. На испытании твоей готовности выйти в люди, ты получаешь проходной балл. Пусть и едва-едва. И ты, помнится, уже знал, куда хочешь полететь, пройдя это испытание?