Сердце Гималаев

– Помогите ему.

Мы переглянулись, вышли и уперлись в багажник. Поначалу нервно смеялись, понимая, что стоит поднажать и от наших усилий колымага просто развалится на части. Но неожиданно взревел мотор, и машина, быстро набирая обороты, лихо скатилась с горы.

Мы остались стоять на пустынной дороге, затерянные посреди турецких гор, и не сводили глаз с водителя. Он держал в руке перепачканную маслом трубку и, казалось, был удивлен не меньше нашего.

Машина тем временем быстро скатилась по дороге и исчезла за очередным поворотом. Старик опомнился, отбросил бесполезную деталь и кинулся в кусты на обочине. Воцарилась звенящая тишина.

– Стой, стой… – едва слышно прошептала Аня и устало опустилась на асфальт, обреченно уронив лицо на руки. – Там же наши вещи… Все. Наши. Вещи.

Я закрыла глаза и попыталась успокоиться. Медленный вдох и плавный выдох, как учили в детстве, на занятиях йоги.

– Аня, поднимайся. Пошли, может, удастся их догнать.

Она вскочила и начала трясти кулаками:

– Да я ему эту арафатку засуну, знаешь куда?! Говорила же, не надо было ехать.

Я положила руку ей на плечо:

– Идем за машиной.

Аня фыркнула и затрусила по дороге. Я, тяжело вздохнув, побрела следом.

Припекало так сильно, что, казалось, от жары асфальт расплавился и начал липнуть к подошвам. Дорога изгибалась змеей и петляла на самом краю отвесного края пропасти.

Внизу ревела река. Я шла, кусая губы, и мысленно перебирала, чего мы лишились. В сумках остался ноутбук, фотоаппарат, почти все наши деньги и запас еды с водой.

Аня остановился и что есть сил закричала:

– Да пропади оно пропадом!

Ее крик эхом отразился от гор и быстро затерялся среди безмолвных вершин. Чтобы отвлечься от гнетущих мыслей, стала считать шаги. Это помогло, почти сразу же я успокоилась.

Аня шла быстрее. Вот она исчезла за очередным поворотом, и тут же среди гор раздался ее крик, полный злого ликования:

– Вот он, сюда!

Я бросилась следом и увидела знакомую арафатку – водитель брел по дороге, Аня шла за ним, размахивая руками:

– Где наши вещи, ты!..

Я заметила, что на ярком солнце в руке старика что-то блестит.

– Аня! У него нож.

– Что?

Старик остановился и развернулся к нам боком, поэтому Аня не сразу заметила блеск остро заточенного лезвия. А заметив, отпрянула, прижавшись ко мне. Водитель равнодушно взирал на нас некоторое время, а потом повернулся и неторопливо зашагал по дороге.

– Света, что будем делать?

– Пойдем за ним. А что еще нам остается?

С запоздалым возгласом Аня недовольно отпихнула меня:

– Да отпусти ты! Я все, успокоилась уже. Ножей, что ли, не видела?

Прошло не менее получаса, когда мы увидели в небе клубы серого дыма. Пахло гарью. Мы тревожно переглянулись, но не решились опередить старика. Он понуро брел впереди, так ни разу и не обернувшись.

Наконец мы увидели знакомую развалюху, торчавшую из кювета. Ее задние колеса неистово вращались, повиснув в воздухе, а мотор то и дело заходился в кашле.

Рядом с машиной, в окружении покореженных кусков металла и россыпи осколков от лобового стекла, сидел старик с четками. На перепачканном сажей лице едва заметно шевелились губы. Пальцы перебирали истлевшие бусины. Мутные глаза глядели сквозь нас.

Он был так погружен в себя, что даже не вздрогнул, когда мимо прошел водитель и что было сил вонзил нож в крыло автомобиля, разразившись отчаянными воплями.

Аня потянула меня за рукав:

– Гляди-ка…

Наши вещи лежали поодаль сваленные в кучу. Там было все: рюкзаки и пакеты с едой. На одной из сумок разошлась молния, и в дорожную пыль вывалился мой фотоаппарат. Я стиснула зубы и ринулась за вещами, пока водитель кричал на молящегося.

Дойдя до предела, он схватил его за грудки и неистово затряс, совершенно не обращая на нас внимания. А мы схватили свои вещи и поспешили прочь, не оборачиваясь. Позади еще долго раздавались гневные крики, но выяснять, кому они предназначались, не было ни сил, ни желания.

К ночи мы вышли к огромному озеру. Сели на паром, чтобы на противоположном берегу разбить лагерь. Настроение было подавленное, несмотря на то что нам каким-то чудом удалось вернуть вещи.

Аня хмуро глядела на барашки белой пены.

– Я чуть от инфаркта не свалилась. Прямо там, на дороге, когда машина укатила с нашими вещами. Очень сильно переживала. Прости, что накричала на тебя.

Я взяла ее за руку и ничего не сказала. Все и так было понятно. Причалили. Вышли на берег и забрели на дикий пляж, подальше от отдыхающих. Поставили палатки.

Пришла теплая звездная ночь. Тихо плескалась вода в озере. Аня давно легла спать, а я сидела на берегу. Мысли текли неспешно. Я вспоминала европейское путешествие с мужем, теперь уже бывшим. Вспомнила первый приезд на его родину, в дом родителей, и чувство ни с чем не сравнимой свободы, которое меня тогда сопровождало.

Очень захотелось написать ему, но вместо этого я пролистала старые фотографии и, сделав в дневнике очередную запись о своем путешествии, выключила ноутбук. Часы показывали полночь. Я решила отложить общение с Конором на потом и пойти спать, когда порыв ветра донес до меня обрывки мужских голосов.

Я огляделась. Никого. Черная гладь озера оставалась неподвижной. Берег по обеим сторонам от меня пустовал. С растущей тревогой я прислушивалась к тишине, стараясь уловить малейший шорох.

Плеск волн, завывание ветра и стрекот цикад – больше ничего. Я расслабила напряженные плечи, когда увидела на горе неподалеку проблески фонаря. Снова раздались мужские голоса.

Я подскочила к палатке:

– Аня! Кто-то идет сюда, просыпайся!

Она медленно села, сонно потерла глаза:

– Что?.. Кто, куда идет?

Я не успела ответить. По стенке скользнул яркий луч света. Аня охнула:

– Света, что это?

– Да я откуда знаю?!

Аня часто заморгала и откинула спальник, но было слишком поздно. Они уже рядом – не убежать. Да и как? Бросив подругу и вещи на произвол судьбы? Нет. На секунду я закрыла глаза и сказала себе: «Спокойно. Это может быть кто угодно». Прислушалась: приглушенные, отрывистые голоса. Их множество – теперь уже точно не убежать.

Я вышла из палатки, и яркий луч свет ударил по глазам. Отвернулась, прикрывая лицо. Сквозь красные круги, плясавшие в темноте, разглядела тени. Они неслышно скользили вокруг, медленно окружая нас. Десять человек, не меньше. С отчетливой ясностью я различила в руках автоматы, а порыв ветра донес запах ружейного масла и пороха.

– Света, мне страшно…

Я обернулась. Аня стояла рядом, испуганно озираясь и держась за палатку, чтобы не упасть. Поднявшийся ветер трепал ее волосы.

– Стой тут, – шепнула я и решительно шагнула навстречу человеку с фонарем: – Привет!

Он был единственный без автомата, поэтому его рука потянулась к кобуре на боку. Тени вокруг замерли.

– Турецкая армия, – раздалось наконец, и я услышала вздох облегчения позади.

– Что турецкой армии нужно от нас?

Он подошел ближе. Я различила знаки отличия на камуфлированной куртке – звезды на погонах, нашивки и турецкий флаг на плече.

– Проверка документов.

Аня на мгновение скрылась в палатке и вышла, протягивая наши паспорта и визы. Военный быстро пролистал их, осветив фонарем, и неожиданно убрал документы в нагрудный карман.

– Пойдете с нами.

Я нахмурилась:

– Зачем?

Аня потянула меня за рукав:

– Света, не спорь. Не нужно.

– Да как же?.. А вещи, опять бросить? – Я вздохнула. – Хорошо. Идем.

Нас повели на вершину горы, в штаб. Мы зашли в низкое здание, окруженное глухим забором с колючей проволокой.

С нами остались двое – парни лет двадцати. Усталые лица, безразличные глаза. На наши вопросы они только пожимали плечами. Остальные разбрелись по казарме, пока командир звонил и отчитывался начальству. Прошло полчаса, прежде чем он вышел из кабинета, протягивая наши документы.

– Поступил сигнал о террористической угрозе. Мы обязаны все проверить. Вы свободны, можете вернуться на озеро. Вас проводят.

Я поднялась с дощатого табурета и почувствовала, как напряжение, копившееся все это время, схлынуло. Теперь я ощущала только усталость и желание поскорее провалиться в сон.

Мы вышли. Конвоиры проводили нас до ворот и вернулись в казарму. По крутому склону горы мы спускались сами и только чудом не сломали шеи впотьмах.

Аня стояла посреди улицы и глядела вслед пожилому турку, ехавшему верхом на ослике. Старик в свою очередь не сводил пристального взгляда с Ани, а точнее – с ее футболки, открывавшей загорелые плечи. Осуждение ясно читалось на его лице, пока он, буравя ее глазами, не скрылся за поворотом.

– Аня, и здесь твои фанаты.

Она подмигнула:

– Они повсюду. Даже в… Где мы вообще?

«Самандаг»6 гласила надпись на карте. И, судя по ней, до сирийского Алеппо7 оставалось около пяти часов пути. Проехав Турцию, мы не захотели возвращаться в Москву, а решили продолжить наше путешествие до тех пор, пока не надоест.

Аня прикрыла глаза ладошкой, обозревая окрестности:

– Ну и глухомань…

Когда-то давно здесь кипела жизнь и шли нескончаемые войны. Самандаг – осколок империи Александра Великого, и с того времени тут мало что изменилось. Разве что обветшало: от мощных крепостных стен, окружавших город, остались руины. Несравненный порт, гордость Римской империи, канул в бездну. Колонны, храмы, дворцы стерлись в пыль.

Теперь это сонный курортный городок, который почти не отличается от десятка других таких же на побережье. Навстречу нам шли женщины, с головы до пят укутанные в паранджу. На головах они несли огромные глиняные кувшины. С интересом разглядывали нас и наши наряды – шорты, топики и сандалии, а мы – их.

Пустынные кафе и гостиницы располагались на единственной широкой улице, протянувшейся вдоль побережья. Владельцы сидели на террасах, разомлев от жары и безделья. Играли в карты и пили вино.

Они провожали нас удивленными взглядами, а потом бросались следом, зазывали зайти, отведать единственный на всю Турцию «балык-экмек8». Мы улыбались и качали головами, тогда они пронзительно кричали нам в спину:

– Дондурма! Дондурма!

Аня смутилась и полезла в сумку за разговорником.

– Что еще за дондурма?.. Ругательство такое?

Я засмеялась:

– Это мороженое, Анют.

– И правда… А ты откуда знаешь?

– Стыдно не знать, как твое любимое лакомство по-турецки называется.

Вместо ответа она что есть сил запустила в меня разговорником, и мой болезненный вопль, разнесшийся по округе, возвестил о том, что она попала в цель.

Ночь обещала быть теплой, и я предложила заночевать на побережье и уснуть под плеск волн Средиземного моря. Если получится, развести костер, совсем как на въезде в Турцию. Идея казалось мне стоящей, но Аня мигом сникла.

– Нет уж! Ты, прости, Света, но опять проснуться посреди ночи и растирать тебя полотенцами, чтобы ты не околела от холода, я не хочу.

Я, болезненно скривившись, помассировала синяк на плече, оставленный брошенным в меня разговорником.

– Аня, ну за что ты так со мной? Книжками кидаешься, а я ведь тебе не просто попутчик, а подруга…

Она хихикнула:

– Ну, прости, не рассчитала. Надо было сильнее. Свет, а если серьезно, вдруг опять к нам вояки нагрянут? Или еще кто похуже…

Я умоляюще поглядела на Аню.

– Света, ну какой пляж? – запротестовала она и принялась загибать пальцы: – Мягкие кровати, кондиционер, теплая вода – надо номер снять в гостинице, а не на пляже ночевать.

Я упрямо покачала головой. Аня остановилась и схватила меня за руку:

– Мягкие тапочки, Света! Полотенца! Одеяла – подумай об этом! А вдруг опять турецкие войска нагрянут?! Что тогда?

Я усмехнулась:

– Один раз уже нагрянули и ушли ни с чем. Ты только посмотри, какая красота вокруг! Ведь мы за этим сюда приехали, разве нет? А теперь добровольно лишаем себя моря. Теплого моря…

Повисло молчание. Аня вдруг вскинула голову, окинула взглядом голубой купол неба и, вглядевшись в морскую даль, мягко улыбнулась:

– Знаешь, а ты права. Не будем лишать себя моря.

Мы сошли с главной улицы курортного городка и углубились в предгорье. Там, среди холмов, покрытых лесом, наткнулись на руины трущоб. Заросшие травой, перекошенные, они мало подходили для проживания. Аня тотчас запротестовала:

– Да сколько можно геройствовать! Мы идем в отель – и точка, хватит экстрима.

Я рассмеялась. Сошла с дороги и углубилась в заросли. Поднялась по ступенькам наиболее крепкой на вид бетонной коробки. Выглянула из окна.

– Ты идешь или нет?

Аня так и стояла посреди дороги, застыв в нерешительности. Колеблясь, она последовала за мной и медленно стала подниматься по ступенькам на крышу. Я скинула сумку.

– В теплом номере с прислугой каждый сможет путешествовать, да, Анют?

Она усмехнулась:

– Глумишься?

– Нет, просто понять не могу. Твоя простуда, подхваченная еще в России, давно прошла, ночь теплая, дождя нет. И здесь будет гораздо безопаснее, чем на голом берегу.

Аня присела на край крыши и оглядела окрестности. Сумерки спускались на лес. В воздухе разлилась ночная прохлада. А неподалеку, мозоля глаза, мерцала ярким светом неоновая вывеска.

Аня задумчиво прочитала название:

– «У синего моря»… Ты знаешь, Света, а я, наверное, соглашусь с тобой.

– Да?

Аня скинула рюкзак рядом с моим.

– Я остаюсь на крыше.

– Уверена?

– Уверена. А вот ты иди куда хочешь. В отели, хостелы, в лес под дерево – куда хочешь!

Примечания