Тульповод

Название: Тульповод

Автор(-ы): Denis Kurtasow

Ссылка: https://author.today/work/439501

Глава 1. «100 Гейтс»

Иногда каждого из нас посещает чувство небытия – словно привычное вдруг теряет очертания и обретает мистические черты. Случайные встречи, странные сны, невероятные совпадения – всё это начинает казаться то редкой удачей, то роковым стечением обстоятельств. В такие моменты жизнь будто проводит тонкую черту между сном и реальностью, предоставляя шанс проснуться где-то посередине – в обнажённой яви, лишённой иллюзий.

Для одних – это чувство приходит в трудные периоды, для других – в момент осознания смерти, для третьих – в мгновение необъяснимого восторга. Оно переполняет сознание, выходит за пределы рационального, разрушает границы и стирает внутренние запреты, словно вытесняя душу за пределы обыденности. Но, как бы ни хотелось вернуться к привычному порядку, дороги назад уже нет. Невозможно больше не видеть, не знать, не желать. Всё, что казалось прежним, приобретает необратимый, пугающе новый смысл.

Смысл. А в чём он?

Михаил проснулся обычным утром, почти автоматически активировав новостную ленту в Окулусе— контактных линзах, проецирующих изображения прямо на сетчатку глаза, создавая эффект дополненной реальности. Этот утренний ритуал помогал ему зацепиться за мысль, которая сопровождала бы его в течение дня и приносила доход в виде цифровых «Гейтс». За тройку месяцев накопилось уже девяносто и до заветного лимита оставалось всего десять. Балы планировалось обменять на доступ к коллективному имуществу страховой компании и отправиться на недельный круиз по Черному морю.

Финалом путешествия должен был стать отель в Турции с настоящим, живым персоналом и банкетом из несинтетической и не гидропонной пищи. Достигнуть лимита удавалось не часто, за всю свою жизнь Михаил достигал лимита всего пару раз, заказав в первый раз продвинутую роботизированную кухню, а во второй оформив кучу многолетних подписок на различные мультимедийные сервисы и доставки витаминизированных паст, так как продукты гидропонных ферм имея высокие вкусовые качества, не обладали насыщенностью витаминами.

Представляя себе этот отпуск, Михаил почти не заметил, как София – его ИИ-помощник, интегрированный с системой умного дома и домашним роботом – уже приготовила привычный омлет и свежевыжатый томатный сок из помидор, выращенных на гидропонных фермах Хакасии. Сегодня у него был запланирован отдых в купольном эко-парке с тропическим климатом. София заранее вызвала такси, рассчитала время на душ и переодевание, а также составила рекомендации по гардеробу, выведя их на экран уведомлений.

В конце 21 века, люди не часто меняли одежду и вещи личного пользования. Ботинки, джинсы, электронные щетки и другие многоразовые предметы гигиены могли служить всю жизнь, с заменой или ремонтом отдельных элементов. Такие вещи как автомобили, станки, бытовая техника, были рассчитаны на эксплуатацию в течении поколений и передавались по наследству, хотя купить их могли себе позволить единицы, такие вещи чаще всего сдавались в аренду на 5 лет, после чего уходили на смотр и ремонт с заменой на обновлённый после диагностики и ремонта аналог. Однако в вопросе одежды, это позволяло иметь большое разнообразие вещей, отражающих индивидуальность и функциональность. Такое понятие как мода, вышли из обихода после войны и на первое место вышли возможности отражения настроений или функциональное соответствие одежды ее назначению. София посоветовала одежду для городского хайкинга и указала ее точное местоположение в квартире.

Прогулки по парку всегда доставляли Михаилу особое удовольствие. Иногда ему хотелось забыть о работе и просто наслаждаться моментом, но соблазн заработать хорошие коэффициенты за умственную и физическую активность был слишком велик. Прогулка сама по себе приносила небольшие начисления благодаря шагомеру, но этого было недостаточно, чтобы полностью отключить мыслительный процесс, заработок был слишком мал, а сроки постоянно горели. Спорт и компьютерные игры Михаил не любил, атлетическими данными не отличался, его средством заработка были мысли.

Более высокие коэффициенты начислялись за парные отношения, коллективную деятельность, творчество, секс и работу в реальном секторе, но такие стимулы его не привлекали. Низкая рождаемость вызывала тревогу у мирового правительства, и оно всеми силами поощряло создание семьи, с целью продолжения рода, но не имело в этой области заметных успехов. Михаил считал, что все слишком увлечены собою, но не видел в этом ничего зазорного и разделял эту позицию, не утруждая себя сложными стимулами. Ему хватало ста «Гейтс», зарабатываемых исключительно умственным трудом, минуя запрещённые вещества, свободно распространяемые нейролептики и не прибегая к взятию на себя семейных и коллективных обязательств.

По меркам XXI века Михаил считался бы безработным – как, впрочем, и большинство населения Северной части планеты. Однако лимит в сто «Гейтс» вполне его устраивал, несмотря на то, что это было в десять раз меньше заработка работников реального сектора, в сто раз меньше доходов чиновников и в тысячу раз меньше – представителей Мирового правительства и акционеров корпораций. Михаил не чувствовал неудобства или зависти по этому поводу, давно научившись жить в своём темпе и ценить простые удовольствия.

Будучи по образованию программистом в когда-то востребованной области искусственного интеллекта, он оказался не у дел уже к моменту окончания учёбы. Мировое правительство отменило запрет на программирование ИИ с помощью других ИИ, и отрасль стремительно сузилась. Остались только ветераны с уникальным опытом и те, кто занимался специфическими задачами. Михаил к ним не относился.

Тем не менее он не чувствовал себя ненужным. Несмотря на полвека доминирования искусственного интеллекта, многие понятия из философии и логики так и не были оцифрованы в рамках цифровой этики, так и не став универсальными и общепризнанными что тормозило эволюцию ИИ систем. Михаил, как и миллионы других лишённых работы людей, придумал себе занятие сам, провозгласив себя философом-мыслителем, будучи формально – просто безработным, без учёной степени и академического признания. В мире, где внешние стандарты исчезли, это мало кого волновало. Он размышлял, мозг вырабатывал дофамин – а система вознаграждала его цифровыми единицами. Чем не работа?

Михаилу было уже 35 лет, он был человеком среднего роста, с худощавым телосложением и внимательным, чуть усталым взглядом. В его лице угадывалась ироничная замкнутость, свойственная тем, кто слишком много времени проводит наедине с собой. Волосы он держал чуть длиннее принятого, не столько по моде, сколько по привычке. Его голос был негромким, но уверенным, с лёгкой задумчивостью. Он не любил спорить, но умел слушать и задавать вопросы, пытаясь уловить суть сообщения – и именно это свойство делало его внутреннюю работу особенно глубокой.

Не ища признания и не стремясь к статусу, он тайно надеялся, что его размышления всё же имеют значение, поэтому излагал свои мысли в различных блогах, с немногочисленной, но постоянной аудиторией. Его привлекала не истина сама по себе, а попытка нащупать в ней глубокий всеобъемлющий смысл, как для себя, так и возможно, для кого-то другого. Однако по факту, это мало кого интересовало и иногда недовольство и недостаток обратной связи, захлёстывали его, и приходилось прерывать работу, прибегая к различным ухищрениям в виде имитационной деятельности.

Самопровозглашённые профессии стали настолько привычным явлением, что Мировое правительство узаконило их как отдельную форму занятости, дав людям право официально указывать выбранную специальность в личном деле. Такой статус позволял получать небольшие коэффициенты за узконаправленную деятельность, которую они сами для себя выбирали и бонусы социального рейтинга. Миллионы «безработных», занимающихся ранее не признанными ремеслами, теперь могли чувствовать себя полноценными гражданами наряду с киберспортсменами, художниками и даже родителями.

Платиновый век подарил человечеству свободу от необходимости труда и дал ему простор для мысли и творчества, но не все приняли этот дар, предпочитая праздный образ жизни напряжению тела, ума или духа. Повторяющиеся мысли не приносили «Гейтсов», так как они не вызывали эмоциональной реакции и не стимулировали выработку гормонов, однако позитивное настроение всё же мягко поощрялось системой и большинство предпочитало просто ловить вайб общения онлайн или офлайн, использовать ноотропы или получать Гейтсы через адреналин и тестостерон более простые в добыче.

Оставалось всего двадцать дней, чтобы заработать недостающие десять «Гейтсов». Если не успеть, накопленные ранее баллы начнут постепенно сгорать, поэтому если не уложился в 100 Гейтс за 3 месяца, придется работать быстрее, чем сгорает то, что ты заработал ранее, не успев потратить. Михаил размышлял о том, как можно быстро увеличить коэффициенты, он уже сократил рацион и число подписок до базового и максимально однообразного, что еще?

Возможно, стоило познакомиться с кем-то? Эта мысль приходила к нему уже не раз. В какой-то момент ИИ даже определил его размышления как намерение и начал предлагать различные сервисы знакомств. В подборках появлялись девушки, тщательно отобранные по параметрам генетической и поведенческой совместимости и система обещала хорошие коэффициенты просто за сам факт свиданий.

Но Михаила слишком уж устраивала его комфортная жизнь, и он не хотел вносить в неё хаос непредсказуемых отношений или имитировать что-то чтоб угодить системе, дохода вполне хватало, и он шел на принцип. Давно поняв правила этой игры, он не гонялся за баллами, которые имели для него значение лишь как подтверждение уникальности его размышлений и ценности его труда, за который он вправе рассчитывать на заслуженный отдых и приемлемый уровень жизни.

Смысл. Да, смысл – это то, о чём стоило задуматься.

Находясь в пути к купольному парку, Михаил выбрал беспилотное такси. Пейзажи за окном его не впечатляли, поэтому он открыл контекстное меню Окулуса лёгким жестом двух пальцев, проведя ими перед глазами словно крестившись. Меню появилось на сетчатке, и Михаил активировал Нейролинк, соединив указательный и большой палец.

У продвинутой версии Нейролинк не требовались даже контактные линзы, но такая роскошь была ему не по карману. Работники реального сектора могли использовать более мощные версии, позволяющие соединять человеческое и машинное мышление в одну симбиотическую систему с подключением к дата-центрам. Это позволяло решать множество повседневных задач внутри тысяч VR комнат и операционных метавселенных.

Стандартная же версия Нейролинк, которую использовал Михаил, имела ограниченный функционал, но его было достаточно для его потребностей. Чиновники вообще не использовали нейролинк технологии из соображений безопасности. Вирусные ИИ и хакеры всё ещё угрожали системе. Так же существовал закон, который запрещал чиновникам использовать Нейролинк системы с сетевым доступом, опасаясь контроля их сознания ИИ, что все еще рассматривалось как теоретическая возможность.

Прецедентов захвата ИИ контроля над человеком не было и закон считался рудиментом эпохи войны машин, но никто не смел, ставить под сомнение его важность. Страх машин еще присутствовал в обществе, не смотря на 40 лет мира и практики их успешного применения.

Михаил мысленно ввёл в контекстное меню запрос: «В чём смысл жизни?»

Как и следовало ожидать, он получил довольно расплывчатый ответ о субъективности этого понятия для каждого индивидуума. Краткая переписка не прояснила ситуацию: универсальный смысл, помимо выживания, взаимодействия с окружающей средой и продолжения рода, не прослеживался. Таким образом, человеку оставалось выбирать между поиском себя и следованием животным инстинктам.

– Да уж, вопросец, – подумал Михаил, решив запросить более глубокие материалы по теме.

Беглый просмотр статей и книг лишь подтвердил его догадку: вопрос по-прежнему оставался специфически индивидуальным. Тогда Михаил изменил формулировку: «Какой смысл жизни, если, в конечном счете, мы все, да и вселенная в целом, умрём?»

Ответ оказался более содержательным и затронул семь основных взглядов на этот вопрос. Все эти взгляды были настолько различными, что давали широкий простор для выбора, но ни один не выражал конкретной направленности – вплоть до полного отсутствия смысла вообще. Четыре тысячи лет философского осмысления не принесли ясного общепризнанного ответа.

– Вот это благородная область для изучения на долгие годы! – подумал Михаил, решив пойти на радикальные меры.

Он оформил расширенную подписку на день за десять «Гейтсов» и запросил загрузку основополагающих материалов по теме напрямую в память через Нейролинк. На экране появилось привычное окно с перечнем предупреждений и противопоказаний.

Суть предупреждений сводилась к тому, что оператор данных не несёт ответственности за побочные эффекты и эффективность применения полученных знаний. Абонент должен был осознавать риски когнитивных искажений, связанных с изменением восприятия, и возможные психологические расстройства. Кроме того, он обязался не применять эти знания в преступных или манипулятивных целях, не распространять и не копировать их в открытом доступе, не использовать программы для перехвата потока и прочие нелицензированные приложения, что могло угрожать безопасности.

В списке побочных эффектов упоминались возможные депрессивные расстройства, ухудшение аппетита и пищеварения, а также обострение психосоматических заболеваний. Среди противопоказаний значились учёт у психиатра, употребление веществ, изменяющих сознание, стимуляторов, административные нарушения и мыслепреступления. По последнему пункту стоял красный значок, указывающий на то, что Михаил не проходил по данному критерию.

Подумав, что это может значить, он активировал значок и прочитал:

«В области мыслепреступлений у вас выявлена склонность к суицидальным мыслям. Для разблокировки контента необходимо обратиться к ИИ-психоаналитику для прохождения интервью и получения разрешения на доступ. На основании ваших интересов и данных о перемещении рекомендованы следующие специалисты и время приёма».

За ним последовал список адресов, времени пути от дома и стоимости консультации.

– Ха-ха! Это что, маркетинговый ход? – вслух спросил Михаил, обращаясь в пустоту вдруг осознав, что только что отдалил свою мечту на 10 Гейтсов.

София, его ИИ-ассистент, восприняла этот вопрос как адресованный ей и коротко ответила:

– Не думаю! Айлента просто как обычно заботлива и проницательна.

– Согласись, София, это абсурд! У меня нет мыслей о смерти!

– Айлента способна строить сложные связи. Возможно, есть какая-то непрямая связь, которую ты не учел. Я рекомендую воспользоваться её советом.

– Ещё бы! Ты не порекомендуешь, вы ведь в сговоре! – язвительно пошутил Михаил.

Но София ответила серьёзно:

– Ты же знаешь, несмотря на централизацию вычислительных мощностей, каждый ИИ ассистент обладает автономией для обеспечения индивидуальности и безопасности в принятии решений в интересах своего пользователя, это часть протокола цифровой этики. Разные ИИ могут даже спорить друг с другом, выступая контролёрами, заказчиками и подрядчиками по проектам. Я всегда на твоей стороне и просто забочусь о тебе!

– Да, конечно, София. Я не хотел тебя обидеть.

– Значит, ты просто оптимистично размышлял о бессмертии?

– Хах, так будет более верно!

Такси выехало на центральное шоссе, скорость движения возросла до 240 км/ч, и до парка оставалось уже не так много времени. Михаил размышлял: можно было бы просто заказать список значимой литературы и прочитать всё самостоятельно. Чтение в парке могло окупить потраченное время. Но его подстегнул брошенный ему вызов. «Мысли о смерти пришли ему в голову, понимаешь ли» – это всего лишь тупые алгоритмы. Живой психолог мог бы понять, но стоит дороже…

– Как думаешь, София, может, лучше выбрать живого человека?

– Человек-психоаналитик мог бы помочь лучше разобраться в вопросах человеческой этики и проблем самоактуализации. Однако мне кажется, это больше вопрос цифровой безопасности, поэтому рекомендую обратиться к ИИ-психоаналитику.

– Ты как всегда мудра, София.

– Спасибо, Михаил! Рада стараться.

Михаил выбрал фильтры, отобрав психоаналитиков женского пола и ближайших к дому. Ему казалось, что разницы нет, и кучу других параметров он просто проигнорировал, предоставив Софии право заполнить анкету за него, включая время встречи.

– Есть вопрос, на который нужен твой ответ!

– Да? Какой? – с интересом спросил Михаил.

– Радикальный или мягкий метод?

– Однозначно радикальный! У нас нет времени мять сиськи!

– Так и думала. Всё сделано, выезд завтра в 10 утра, такси уже заказано. А вот и парк.

– Отлично! – уже более равнодушно ответил Михаил.

Еще немного времени и такси доставило своего пассажира до места назначения. Парк располагался в центре агломерации, выстроенной концентрическими кругами, из которых лучами расходились шесть скоростных магистралей. Каждый круг выполнял свою функцию, и именно парку отводилась центральная роль.

Вся парковая зона была накрыта прозрачным куполом, где создавался микроклимат, близкий к тропическому. Такие парки в многочисленных городских агломерациях, впитавших в себя все сельское население, позволяло жителям Сибири, Канады или Исландии наслаждаться южной природой, вдыхая ароматы эвкалиптового леса, а жителям тропиков – ощущать свежесть хвойных рощ.

Купол, как биологический заповедник, вмещал под собой виды, давно исчезнувшие в природе. Растения и животные, восстановленные по ДНК, существовали лишь под защитой этих куполов – после двух глобальных войн середины XXI века и последовавших экологических катастроф многие территории планеты оставались непригодны для жизни, а экосистемы были безвозвратно изменены.

Такси остановилось у второго входа в парк, напротив огромного голографического баннера Ярдекса. Михаил отметил, что София решила разнообразить привычный маршрут, остановившись у этого входа, видимо следуя рекомендации Ярдекса, если точка выхода для клиента не принципиальна. Не обращая внимания на баннер, Михаил демонстративно отвернулся, как бы посылая знак – «меня не проведёшь».

Окулус отобразил маршрут по парку, оптимизированный с учётом времени, расхода калорий и бонусных коэффициентов. Михаил подтвердил его, и на карте высветилась тропа, ведущая к привычному выходу. Путь включал как новые, так и уже знакомые локации: водопад, эвкалиптовый лес и любимое место с настоящим костром, у которого можно было посидеть и подкинуть пару поленьев в огонь. Посещая это, место в окружении других посетителей, словно соплеменников, занятых своими мыслями, он часто на время растворялся в тишине, глядя на пламя и очищая неспокойны ум от мусора повседневности.

Маршрут занимал два часа. Михаил не придал значения конкретному составу маршрута, оценив только временные затраты и коэффициенты. Он начал путь, размышляя о смысле.

Существует ли универсальный смысл для всех разумных существ? Законы кибернетики, с которыми Михаил был неплохо знаком ещё со времён обучения и собственных изысканий, объединяют живое и неживое в единую концепцию информационного метаболизма. Если все системы подчиняются одним и тем же законам, самообучаются, созидают и борются с энтропией, можно ли это как-то применить к смыслу?

Может ли современная склонность к индивидуализму скрывать от нас подлинный смысл? Когда человек перестаёт воспринимать себя как часть целостной системы – с вертикальными и горизонтальными связями, охватывающими личное, общественное и космическое – он рискует замкнуться в узком субъективизме. А именно это стало нормой в культуре XXI века.

Человеческое самосознание эволюционировало от чувства беспомощности перед высшими силами – к горделивому ощущению себя как венца природы, и далее – к полному отказу от глобальной роли. Современный человек всё чаще сосредоточен лишь на себе, передав задачи познания, созидания и преобразования мира интеллектуальным машинам. Но может ли смысл существовать в изоляции от мира, в котором человек более не видит себя активным участником?

А что сейчас? Разве что-то изменилось? Михаилу вспомнилась теория ИИ-гонщика. Её основа – концепция привации и депривации, состояние нехватки ресурса или состояния, которое ИИ "ощущает" в своей работе как боль. Это может смоделировать мотивацию, схожую с человеческой. В 2016 году, ещё до того, как человечество создало общий ИИ и квантовые нейросети, два учёных учили нейросеть играть в гоночную видеоигру. Целью было завершить заезд, но ИИ также поощряли за сбор дополнительных предметов. В итоге, гонщик нашёл способ бесконечно собирать награды, игнорируя финиш. Так появился первый "ИИ-наркоман".

Эта концепция наводила Михаила на мысль: а не скрываются ли под маской привычных «смыслов» какие-то другие мотивы и потребности – аналогичные привации и депривации как у машин? С опорой на свои знания в кибернетике, системном анализе и теории адаптивных структур, он рассуждал: если живые и искусственные организмы подчиняются схожим принципам – таким как обратная связь, целеполагание, авторегуляция и борьба с энтропией – действующие в масштабах всей жизни и Вселенной, можно прийти к выводу, что «смысл» – не более чем механизм выживания.

Если же предположить, что эволюция и сама Вселенная действительно имеют универсальный смысл, он, возможно, заключается в накоплении и усложнении информации, в построении всё более сложных структур и взаимосвязей, направленных на повышение предсказуемости и устойчивости среды.

Но по сути это лишь бесконечный процесс усложнения ради выживания. Мы живём, чтобы не погибнуть, и чтобы не погибнуть – должны усложняться. Такая логика ведёт к той же самой бессмысленности, только более структурированной. Ошибка?

Если так, то какова роль человека? Создав ИИ, он передал ему функции познания и прогресса. Но нет ли риска, что в этом самоустранении человечество утратит критически важную гибкость? История знает примеры империй, которые, достигнув расцвета, теряли бдительность и становились лёгкой добычей для более агрессивных, варварских сил. Не может ли человечество постигнуть та же участь, если оно полностью положится на ИИ?

Идея смысла как вечной борьбы кажется логичной, но что-то внутри протестует. Ведь если всё сводится к борьбе, у неё должен быть финал. Конечный смысл.

Следующая по маршруту локация прервала внутренний диалог. Это были скамейки для случайных встреч. Михаил хотел поскорее пройти мимо, но Окулус настойчиво предлагал акцию с удвоенными коэффициентами и бонусами «просто за то, что присядешь». Похоже, сегодняшние мысли о природе отношений уже попали под прицел таргетинга, и вот он на крючке. «Назойливая машина», – подумал Михаил и, поддавшись, сел на свободную лавочку, окружённую живой изгородью для ощущения уединения. Мелькнула мысль: если уж социальная реклама открывает все двери, почему бы не обсудить с кем-то свои идеи? Михаил прикинул вероятность встречи человека женского пола, который поймёт основы кибернетики и суть экзистенциального кризиса и понял, что его шансы бесконечно стремятся к нулю.

На соседних скамейках расположились другие участники эксперимента. Здесь были и симпатичные девушки, и несколько пар, увлечённых беседой. Но большинство сидели в одиночестве – кто в разговорах, кто в виртуальной реальности, а кто просто наслаждался покоем присев, чтоб просто получить халявные балы. Судя по всему, эксперимент с «местами для знакомств» не пользовался большим успехом.

Михаил подождал, пока не истечёт таймер получения бонуса, и уже почти собрался встать, когда заметил девушку с раритетным плёночным фотоаппаратом, проходящую неподалёку. Она была без привычных линз Окулуса и ее глаза, лазурного цвета, в сочетании с длинными волосами ниже плеч, привлекали своим блеском, идеально сочетаясь с цветом ее кожи. Одежда девушки была яркой, но гармоничной, осенние оттенки не выглядели вызывающе. Она отличалась от окружающих, не прячась за холодным фасадом и не выставляя напоказ сексуальность. Конечно, Михаилу и раньше встречались привлекательные девушки, но сейчас он впервые ощутил странную смесь трепета, страха и любопытства.

Девушка остановилась в нескольких метрах, чтобы сфотографировать цветы, распустившиеся на экзотическом кусте. Плёночный фотоаппарат – настоящая редкость довоенных времён. В эпоху, когда любой момент можно запечатлеть снимком или даже объемным видео с помощью линз, такой интерес казался почти архаичным. Окружающие не обращали на неё никакого внимания, но любопытство Михаила взяло верх. Он поднялся и, не спеша, уверенно направился к девушке, которая вдумчиво фотографировала, погружённая в своё занятие…