Оранжевые ботинки

Лена бежала домой из школы вприпрыжку – пятерку получила!

– Мама, мама, я пятерку получила! – едва открыв дверь, крикнула она.

– Тихо ты, гости у нас. Подумаешь, невидаль какая, – мать вышла ей навстречу, вытирая руки кухонным полотенцем, – тетя Люба пришла. Иди, поздоровайся.

– Здравствуйте, тетя Люба, – выпалила Лена, заглянув в комнату.

– Здравствуй, Леночка. Выросла-то как… Значит, пятерки получаешь? Молодец! Иди, чаю с нами попей, я торт принесла.

– Сейчас, только руки помою.

Лена бросила школьную сумку на скамью в сенях, старенькую куртку аккуратно повесила на крючок в прихожей, сполоснула руки под рукомойником и села за стол.

Мама налила в чашку чай и пододвинула Лене.  Потом отрезала небольшой кусочек торта, положила на блюдце. Остальной торт со стола убрала. В семье кроме Лены еще двое детей, а торт – большая редкость, даже по праздникам.

Семья жила бедно. После того, как умер отец,  мать совсем замкнулась, стала злой и неразговорчивой. С детьми говорила только в приказном тоне: пойди туда, сделай то… Наверное, ее можно понять: поднимать одной троих – дело трудное. Говорят, беда не приходит одна, после смерти отца случился в доме пожар. И без того небогатые пожитки сожрал огонь, в доме было скудно. Дети донашивали то, что принесли сердобольные соседи. Одежка была старенькая и не всегда по размеру. А об обновках даже и не мечтали.

Лена была старшей в семье, многие домашние хлопоты ложились на ее плечи. Она училась лишь в четвертом классе, но все лето где-нибудь работала, чтобы хоть как-то помочь семье деньгами. Вот и на это лето договорилась о работе в питомнике: полоть, окучивать. Еще она и маленькие братишка с сестренкой все лето собирали лекарственные травы, сдавали их в заготконтору и получали небольшие деньги.

– А знаешь, мы с тобой летом в Москву поедем, – сказала тетя Люба Леночке, когда  собралась уходить.

– Правда?! В Москву! – от восторга у Лены перехватило дыхание.

– Вот закончится учебный год, и поедем. На целую неделю. У моей подруги будем жить. Я тебе Красную площадь покажу, Кремль…

Тетя Люба обулась в сенях, обняла Лену и, наклонив голову в сторону кухни, почти крикнула: «До свидания!» Там ее сестра Зоя  мыла посуду так старательно, что даже не вышла проводить родственницу.

Дети не сердились на мать за то, что она почти все время ворчала, жалели ее и старались помочь, чем могли. Они целыми днями копались в огороде, пололи грядки, поливали, бесконечно убирались в стареньком домике. Лена была уверена, что причина страданий матери – они, дети, и мечтала поскорее вырасти, чтобы стать самостоятельной. Тогда-то, была уверена девочка, мать станет спокойной и счастливой.

Прошла неделя с тех пор, как тетя Люба в гости приходила, а Лена все никак не могла отойти от радостных мыслей о поездке в Москву: «Я увижу Кремль и Красную площадь!»

Закончился учебный год. Лена работала в питомнике на прополке грядок, и все заработанные деньги складывала в потертую старую коробку из-под конфет. Накопилось немало, целых двадцать рублей – настоящее богатство. Иногда, когда дома никого не было, Лена открывала заветную коробочку и пересчитывала деньги. Она представляла себе, как будет гулять по Москве, купит мороженое, куклу, только чтобы обязательно у нее двигались ручки и ножки, тогда можно будет шить одежку для куклы и переодевать ее, когда захочется.

Тетя Люба сказала, что они поедут в Москву в августе. Лена с нетерпением ждала, когда наступит долгожданный месяц. И вот однажды утром мама сказала Лене, чтобы она собиралась в дорогу: вечером зайдет тетя Люба и они поедут в Москву. У Лены заколотилось сердце – в Москву! Она увидит город своей мечты… Как только дожить до вечера? Лена надела приготовленную заранее чистую и выглаженную юбку, вязаную кофточку из серой домашней шерсти, начистила до блеска старенькие туфли. Достав заветную коробочку, пересчитала деньги – шестьдесят пять рублей. Она аккуратно сложила их в носовой платок, завязала на узел и положила в коричневую дерматиновою сумку. Эту старенькую сумку мама хотела выбросить, но Лена приделала к ней новые ручки и пришила карман на протертое место. Надо еще причесать черные как смоль волосы. Она туго заплела две косички, вплела синюю атласную ленту. «Теперь готова», – подумала Лена, взяла сумку, вышла во двор, присела на скамейку и стала ждать тетю Любу. Минут через двадцать калитка отворилась. Вошла тетя Люба, улыбнулась: «Ждешь уже? Пойдем, поезд ждать не будет. С мамой попрощалась?».

– Ее дома нет, к соседке ушла.

– Ясно… Тогда пошли.

Лена позвала братишку, который возился в песочке недалеко от дома, попросила передать маме, что они с тетей Любой поехали в Москву, обняла его, обещала привезти подарки и пошла по улице вместе с  тетей.

Все в поезде было для Лены в диковинку. Тетя Люба достала пирожки, Лена налила из титана кипяток в стаканы, добавила по ложке варенья, которое тетя Люба взяла с собой в дорогу, и они сели ужинать. Казалось, вкуснее этих пирожков с картошкой Лена никогда ничего не ела, хотя это были самые обычные пирожки, но ей они казались просто волшебными. За окном мелькали поля и леса, освещенные заходящим солнцем, мерно стучали колеса вагона.

Рано утром Лена проснулась, посмотрела в окно. Москвы пока не было видно, но уже через час они с тетей Любой стояли на перроне.

– Вот и приехали, – сказала тетя Люба, погладив по голове Леночку.

Девочка огляделась вокруг. Казанский вокзал, толпы людей. Это и есть Москва?

– Сейчас поедем на метро к моей подруге, а потом пойдем гулять по городу.  Ты увидишь, какая красивая Москва.

Тетина подруга жила в двухкомнатной квартире. Ее звали Мария Ивановна, но Лене она разрешила называть себя тетей Машей. Она жила вдвоем с мужем, который почти все время был в командировках. Вот и сейчас его не было дома, уехал по работе на Дальний Восток. Тетя Маша, светловолосая полноватая женщина, на работу не ходила, занималась дома переводами с немецкого языка.  После того, как гости попили чай с бутербродами, тетя Маша сказала, что ей надо работать и закрылась в своей комнате. А Лена с тетей Любой пошли гулять.

Знакомство с Москвой началось с Красной площади.  Лена была в восторге от увиденного: Кремль, Спасская башня, Собор Василия Блаженного… Тетя Люба купила Леночке эскимо, и счастью девочки не было предела. Но впереди ее ждали еще более яркие впечатления. Тетя повела ее в «Детский мир» – два этажа игрушек и одежды, всего, о чем Лена даже и мечтать не могла. Первым делом она купила куклу, такую, какую хотела, с рыжими волосами и в красном длинном платье. Купила машинку братику и краски сестре. Осталось еще двадцать рублей.

Тут Лена увидела в витрине ботиночки ярко-оранжевого цвета. Они стояли на коробке и блестели, словно праздничные апельсины на новогоднем столе. Подошла тетя Люба.

– Ты что, Леночка, стоишь как вкопанная?

– Какие красивые… Наверное, дорогие?

– Тут написано, что девятнадцать рублей. Хочешь купить?

– А можно? У меня как раз двадцать рублей осталось.

– Конечно. Только в этот отдел очередь. Смотри, какая длинная.

– Я постою.

– Тогда пойдем. Ты постой в очереди, а я пока в другой отдел схожу. Только никуда не уходи.

– Конечно, я постою.

Лена осталась стоять в очереди, с витрины на нее «смотрели» блестящие ярко-оранжевые ботинки с аккуратными шнурками. Лена представляла, как пройдет в них по улице, как все будут заглядываться и завидовать. Ей казалось, что если у нее появятся яркие оранжевые ботинки, и жизнь станет лучше.

Домой Лена ехала переполненная счастьем: все, о чем мечталось, сбылось. Она увидела Москву и Красную площадь, но самое главное, у нее есть новенькие оранжевые ботиночки, в которых она теперь будет ходить в школу. И обязательно станет счастливой.

Брат с сестренкой набросились на Лену с порога с расспросами: «Что привезла?». Лена с удовольствием раздала подарки и, наконец, достала заветную коробку с ботинками. Тут же их надела и стала гордо расхаживать по комнате, демонстрируя обновку.  Мама, которая возилась на кухне, проворчала: «Куда в них ходить-то по нашей грязи? Только зря деньги потратила». Лена собрала ботинки в коробку и поставила на подоконник возле своей кровати. Каждое утро она просыпалась, доставала любимые ботиночки, разглядывала их, гладила, поправляла шнурки и ставила обратно в коробку, переложив упаковочной бумагой. Лена решила надеть новые ботинки 1-го сентября, на торжественную линейку. И с нетерпением ждала, когда же начнется учебный год.

Как-то вечером Лена зашла домой после работы на огороде и заметила, что коробки на подоконнике нет. Не могла же она ее переставить, еще утром коробка с ботинками стояла на месте… «Наверное, мама убрала куда-нибудь», – подумала она и побежала спросить.

– Мама, а куда ты коробку с моими ботинками убрала?

– Никуда не убирала, – буркнула мать.

– Но ее нет на подоконнике?!

– Не убирала я коробку. Продала я твои ботинки.

– Как? Кому? Зачем?

– Сколько вопросов сразу… Дались тебе эти ботинки. Вон, сапоги резиновые на осень есть, почти новые. А нам деньги нужны. Тетради к школе всем купить надо, ручки, карандаши, чего там еще…

– Кому, кому продала? – чуть не расплакалась Лена.

– Оксанке с нашей улицы. Двадцать рублей – хорошие деньги.

– Это же мои ботинки, мои, мои! – Лена выбежала прочь из дома, даже не закрыв входную дверь. Слезы застилали глаза. Лена вытирала их рукавом кофты и бежала, бежала куда-нибудь подальше, только бы не видеть маму, Оксанку – эту каланчу долговязую в ее, Лениных, ботинках.

Лена оказалась в лесу на тропинке. Огляделась. Уже порядком стемнело, идти по темному лесу дальше было страшно, да и прохладно стало. Она присела на пенек, застегнула кофту на все пуговицы и решила просидеть так всю ночь, не возвращаться домой. Она все думала о том, что ее мечте пройтись в новых ботинках по улице уже не суждено сбыться, и новая дорога в жизни теперь потеряна. Как будто у нее забрали не ботинки, дарящие мечту и надежду на новую жизнь, а само счастье, которое было у  нее в руках, а теперь принадлежит другой девочке. Она представляла себе длинноногую Оксану в новых оранжевых ботинках и слезы градом бежали из глаз.

– Лена! Лена! – услышала она сквозь захлестнувшие  разум обиду и горечь.

Это сестренка с братиком ищут ее по лесу. Лена не сдвинулась с места. Наверное, мать послала. Как теперь она будет разговаривать с матерью, как сможет доверять ей, когда она так жестоко отняла у  нее самое светлое, что было в жизни – мечту и надежду на счастье. Ведь Лена сама, своими собственными руками заработала на эти ботинки, ни у кого ничего не просила. Это было так несправедливо, так жестоко, что Лена не могла найти никаких оправданий маминому поступку.

– Лена-а-а-а!.. – братик и сестренка, срывая голоса, кричали по очереди. Лене стало жаль их.

– Тут я! – отозвалась она, и пошла навстречу по тропинке.

– Лена, пойдем домой, мама волнуется, – взволнованно проговорила сестренка.

Лена молча посмотрела на нее: маленькая, худенькая. Голодная, наверное… Рядом – братик, смотрит большими влажными глазами. Лене стало жаль младшеньких, она обняла их за плечи и они все вместе пошли к дому.

Лена не стала ужинать, присела на кровати, посмотрела на пустой подоконник, где еще недавно стояла заветная коробка с ботинками, плюхнулась на подушку и опять горько зарыдала.

Вот и закончилось лето, наступило 1 сентября. Накануне Лена собрала школьную сумку, погладила форму и аккуратно повесила на спинку стула, помыла резиновые сапоги: с вечера моросил дождь, и такую погоду обещали по радио на несколько ближайших дней.

Рано утром Лена надела школьную форму, взяла букет астр, которые еще вечером нарвала в огороде, и совсем без настроения пошла в школу.

Оксана училась в параллельном классе. Она пришла на торжественную линейку в новых оранжевых ботинках, стояла в первом ряду, переминаясь с ноги на ногу.  «Жмут, наверное, ботинки-то, – подумала Лена. – Ноги у Оксанки намного больше, чем у меня». Лена даже пожалела эту долговязую нескладную девочку в неудобных ботинках. И подумала, что она вырастет и обязательно будет счастлива. Несмотря ни на что.