Девочка, которая спасла мир

…я сижу за этим столиком, расположенным на террасе отеля «Крылья победы», и эта терраса выдаётся прямо над краем огромного, идеально круглого озера. Вторая терраса тоже нависает над краем, и я знаю, что сверху обе как раз и напоминают крылья, словно пытающиеся обнять озеро. На противоположном берегу виднеется город, напоминающий россыпь жемчужин. Или скопление морской пены, переливающейся перламутром и аквамарином. Обрамляя озеро, чья вода неправдоподобно голубая, в пасмурные дни – почти ультрамариновая, – этот город и напоминает пену на гребне волны.

Я смотрю на это озеро, а передо мной стоит почти нетронутый бокал виски, высокий стакан с голубым смузи1 и чуть не по края засыпанный черникой. Ещё – тарелка с сэндвичем. И фоторамка из армейского бронепластика. Я не шучу: чтобы защитить картинку использовался осколок лицевого щитка моего шлема. Теперь фоторамка переживет и меня, и бомбёжку, и конец света… Ведь однажды картинка, которую защищает пластик, уже всё это перенесла.

Я смотрю на то, что изображено на прямоугольнике чуть меньше архаичной фотографии. Это не фотография, это распечатанная на цветном принтере картинка. Местами цвета поблекли, один уголок обуглился, видны заломы… Я отказался от реставрации изображения и тем более от идеи – найти Сети новую и распечатать на более износостойком носителе. Я смотрю на эту девчонку: синеволосую, синеглазую, подмигивающую в кадр. На ней какая-то чудная форма, напоминающая помесь школьной с матроской, на груди здоровенный красный бант. В руках ручка с символом планеты Меркурий на колпачке.

Фанатский арт на популярный в дремучие времена аниме-сериал. Витка просто с ума сходила по нему, хотя в моей обширной коллекции видеораритетов той эпохи были и другие сериалы, и образчики 3Д-графики, и полного присутствия. Витка чхать на них хотела с высоты своих двенадцати лет, и в то лето оглушала меня чуть ли не каждое утро слоганами из полюбившейся анимешки. Я ржал как конь, наблюдая, как она размахивает баббл-ганом2, выпуская тучу пузырей, превращавших комнату в сплошную радугу. Этот агрегат я так же отыскал в Сети, а Эрик распечатал на 3д-принтере. Ему не жалко, а дитёнку была радость.

Я подыгрывал племяшке, изображая какого-нибудь злодеянского злодея(поскольку по мудрому замечанию Витки, ни на кого из прочих Сейлор Сенши3 я не походил! Даже на рослых Юпитера или Урана!). И она самозабвенно поливала меня пузырями, выкрикивая «Мыльный дождь, в бой!!!4», а я изображал фееричную кончину с раскидыванием подушек, носков и всего, что под руку попадалось. Племяшка восторженно верещала и бросалась добивать поверженного демона тапками. Благодаря Витке, я выучил все речёвки и заклинания и разбирался в сюжете, героинях и их отношениях как махровый фанат.

Из всей команды героинь этого девчачьего сериала, Витка обожала именно Сейлор Меркурия и даже убедила мать, чтобы та перекрасила ей волосы в синий. А чтобы у нас был эталонный образ, потребовала распечатать ей картинку, выбранную из едва ли не тысячи вариантов. Вот эту саму, сейчас закатанную в пластик…

Я отлично помню, как она торжественно вручила мне эту картинку, велев хранить пуще Серебряного Кристалла и прочих лунных регалий. Я пафосно произнёс одну из фраз-представлялок, разучивая которую чуть язык не сломал: «Ai to Chiteki no seeraa fuku bishoujo senshi, Seeraamaakyurii! Mizu de mo kabutte, hanseishinasai!»5. Витка радостно взвизгнула и понеслась обратно в дом, поскольку забыла на диване обожаемый мыльный пистолет. Стелла, моя сестра и мать этой козы, тоже замешкалась с выходом, хотя в парикмахерскую на перекраску мы собирались чуть не с вечера. Я отошёл к поджидающему нас аэромобу, запихивая в нагрудный карман распечатку… Это меня и спасло: беззвучный упавший с неба луч не оставил ни от дома, ни от прилегающего садика даже пепла. Только идеально круглая впадина, диаметром метров в тридцать, с оплавленными до стеклянного блеска стенками. Воздушно-тепловой волной мене швырнуло поверх крыши машины через дорогу, впечатав в стену соседнего дома. На меня обрушился навес, я провалился в беспамятство, и поэтому не видел, как наш уютный городок за какой-то час превратился в россыпь таких вот кратеров. Мне повезло. И картинке в нагрудном кармане тоже, не считая линии сгиба…

А Витке и всей её семье – нет. Как и остальным в нашем городке. И как я выяснил намного позже, когда меня, с разбитой башкой, полуоглохшего, нашли силы спецназа, – по всей планете очень многим не удалось даже понять, что происходит. Атака неведомых сил: инопланетян или пришельцев из другого измерения, не выяснили до сих пор. Ни ультиматумов, никаких требований эти гады не выдвинули. Просто начали лупить с орбиты каким-то чудовищным оружием, типа аннигиляторов, которое не смогли засечь ни одни наши хитроумные спутники!

Били не просто так, наобум, лишь бы напугать: уничтожали наземные и морские военные базы, аэро- и космодромы, хранилища оружия… И всё, что оказывалось в радиусе десяти километров. Наш городок как раз располагался при военно-воздушной базе Планетарных Единых войск.

Так что Витке просто не повезло… А мне, бугаю двадцати пяти лет, отслужившему без особого напряга положенные три года и лениво размышлявшего, чем бы заняться после армии – просто тупо подфартило. Потому что отошёл к аэромобу, а не закинул внутрь племяшку и не поспешил за её игрушкой в дом сам. Потому что знал, что Витка будет ещё возиться и кривляться перед зеркалом, повторяя стойку любимой героини. Потому что…

Технологии пришельцев превосходили наши даже не на порядок; все научные умы мира вскипели в попытках понять, как и чем они методично уничтожали наш мир. А главное, что им противопоставить! Эти твари захватывали город за городом, страну за страной, накрывая захваченное каким-то силовым полем, которое не могли пробить ни все наши лазеры-шмазеры, ни старушки-бомбы с ядерной начинкой. Мне, собственно, было до задницы, с чем мы имеем дело и что им, этим уродам, надо. Я должен был отомстить: за Витку, за Стеллу и Эрика, её родителей, за всех остальных, погибших ни за что!

Когда меня поставили на ноги, я тут же отправился в вербовочный центр и мне без лишних слов выдали оружие и броню. В бой не бросили, отправили разыскивать и эвакуировать выживших. И в первую очередь – не в наш городок. От которого осталось только сплошное поле круглых ямищ…

Война длилась три года. Три отчаянных, выматывающих года, когда всё человечество, вся наша планета оказались на грани полного уничтожения. И за всё это время мы едва ли смогли хотя бы поцарапать наших врагов. Мы даже не представляли толком, как они выглядят: их окружали радужно переливающиеся, нестерпимо яркие оболочки, которые учёные прозвали «аурами». Из-за этих штук глохла вся техника и электроника, и твари брали наши города и наших бойцов голыми руками. Кто-то из яйцеголовых наконец-то додумался, что пришельцы используют какую-то ментальную энергию, превосходящую всех наших телепатов так же, как космический крейсер – примитивную палку в руках первочеловека.

«Магия!» – со знанием дела сказала бы Витка, если бы была жива. И наверняка бы добавила что-нибудь про Тёмное Королевство или Цирк Мёртвой Луны6, и что нужно разыскать очередной магический артефакт, который как правило скрыт в сердцах самих Сенши… Да уж, цирк у нас тогда творился – адский. Люди, гражданские и военные, постепенно впадали в безысходное отчаяние. Кто-то сходил с ума. Кто-то организовывал культы конца света. Призывали смириться и принять ниспосланную на нас кару…

Мне были до задницы эти призывы! Мой отряд раз за разом забрасывали в чудом уцелевшие очаги человеческой цивилизации. Мы старались переправить выживших в безопасные места, в скрытые под горами убежища… И иногда предпринимали самоубийственные вылазки, пытаясь достать нашего врага с расстояния ближнего боя! Потому что иногда что-то случалось, и непробиваемая радужная завеса ослабевала. Тогда удавалось забросить внутрь десяток-другой снарядов. Там что-то происходило, хотя взрывов мы не слышали и не видели. Но неумолимо расползавшаяся по всей планете стена отступала. А потом эти сияющие твари приходили туда, где их совсем не ожидали… И нам снова оставались поля из круглых ям со стеклянным стенками… А в последние год – и настоящие кратеры на месте городов, когда пришельцы стали применять ещё более мощное оружие.

У нас уже не оставалось ни сил, ни вооружения, когда учёные сумели как-то вычислить, что тварей – не множество. Точнее множество, но как в пчелином улье – это единый суперорганизм, объединивший в себе ментальные силы целого мира! И мы им ничего не могли противопоставить в ответ, поскольку свои мозги до уровня планетарного разума так и не развили… Был шанс, ничтожный, мизерный, стремящийся к нулю: не просто пробить силовое поле пришельцев, которое по сути было одной исполинской «аурой». Суметь дотянуться хоть до одного, убить его – и тогда, согласно предположениям наших умников, понятие «смерть» мгновенно распространится на всё их невероятное сообщество…

Это было всего лишь предположение, гипотеза, принятая лишь потому, что других уже не осталось. Я и мои бойцы толком не поняли, что там к чему. Зато у нас появилась цель попытаться сделать хоть что-то! Хоть как-то отомстить за Витку, во имя добра, справедливости прочей прекрасной чепухи…

Наш отряд перебросили едва ли не вплотную к самому массивному куполу «ауры», и горькая, едкая ирония заключалась в том, что это – было место, откуда всё, как я решил, и началось. Наш городок.

Мы были по одну сторону нестерпимо сияющей, фонящей непонятными излучениями стены, от которой накрылось всё оборудование, и мы оказались буквально отрезаны от всего остального мира. Работало только пулевое оружие, и нам выдали чуть ли не весь оставшийся боезапас патронов и автоматов и напутствие: «Сделайте, что сможете». А вот с другого края исполинского купола командование устроило массированную отвлекающую атаку всем прочим вооружением. И это был скорее жест отчаяния, чем реальный расчёт вынудить пришельцев что-то делать. Эти твари могли сидеть за своей защитой хоть до скончания времён, а потом – превратить всю планету единым махом в стеклянно поблескивающую дыру…

Мы не знали, что делать. Обвешанные патронташами и автоматами, в тяжёлой броне с неработающими усилителями, мы затаились почти вплотную к непостижимой «ауре» и могли лишь слушать непрекращающуюся канонаду взрывов где-то по ту сторону. Смотрели на небо, расцвечиваемое всеми оттенками преисподней. И не знали, что делать. Как заставить этих гадов хоть ненадолго приослабить купол, чтобы прорваться внутрь и достать хотя бы одного…

Я знал, что у нас оставалось совсем немного времени. Даже не до конца этой самой полномасштабной атаки за всё время войны. Я нутром чуял, что пришельцы готовятся нанести финальный удар. Видимо, сказывалась близость «ауры», рядом с которой даже у обычных людей какие-то начатки телепатии проявлялись. Мои бойцы нервничали, так же ощущая невидимую угрозу. В их глазах таяла решимость и всё сильнее читалось отчаяние…

В нагрудном клапане, под бронёй я носил изрядно помятую цветную распечатку, уже кое-где затёртую до потери цвета, а по углам – обуглившуюся. Я не достал её тогда, поскольку образ рисованной девчонки помнил до последней чёрточки, сквозь которые всегда проступало радостное, неунывающее лицо Витки…

Я вспомнил, что однажды попытался поумничать и доказать племяшке, что матроски никак не могут служить защитой от огня и прочих атак, и, мол, в настоящем бою Сенши не продержались бы и полминуты. Витка тогда бескопромиссно треснула мне по лбу своим баббл-ганом, а потом заявила, что главное – верить в Силу Меркурия. И это оказалось невероятно убедительным аргументом в нашем споре, и я больше не поднимал эту тему…

И вот глядя на своих ребят, на их осунувшиеся лица в открытых забралах шлемов, я понял, что мне нужно сделать для них что-то невероятное. Настоящее чудо, которое вытряхнет их из подступающей безысходности и готовности сдаться уже без всякого боя. Что-то такое…

Я решительно вскочил на ноги – двухметровый бугай, весивший благодаря всей броне и оружию чуть ли не под сотню кило. Бойцы подскочили за мной, ещё не понимая, что я затеял – но вдруг поверив, поскольку я не опустил на лицо щиток из бронепластика. Им тогда показалось: я точно знаю, что делать.

А я, вскинув в одной руке над головой автомат, вдруг заорал во всю силу лёгких:

– Mercury Power Make Up7!

Мои парни опешили и явно решили в первые секунды, что я – спятил, окончательно и бесповоротно. Особенно когда я описал концом автомата дугу, неуклюже пытаясь повторить движения превращения японской школьницы в Воительницу в матроске… А потом кто-то вспомнил мои рассказы: о том лете, о моей племяннице, и как мы бесились на двоих, и как она обожала этот сериал, и эту анимешную деваху. Парни смеялись вместе со мной, когда я пытался изобразить им наши с Виткой дуэли, и особенно их веселило, что я дотошно помнил все кричалки-превращалки и названия волшебных атак…

И, кажется, Марк, бородатый, мрачный, одноглазый, тоже потерявший всю семью, первым понёсся вслед за мной, размахивая своим автоматом, как флагом. При этом он хрипло орал: «Мыльный дождь, в бо-оой!». А за ним, голося, кто что вспоминал, посыпались и остальные, уже не думая, что мы выглядим как массово спятившие, и что нас сейчас просто размажет слегка шелохнувшейся «аурой»…

Я помню, что почти ослепший, опалённый неземным излучением, голося «Shine Aqua Illusion!!»8, просто нёсся прямо на вставшую стеной радугу… И она вдруг подалась и просела, как подтаявший лёд. Я увидел перед собой что-то, похожее на человеческую фигуру, только явно не из плоти и кости. Кажется, у этого даже было лицо, и я искренне убеждён, что на нём отразилось нешуточное потрясение. Я не всматривался, не думал, не останавливался: я просто продолжала орать «Mercury Power!» и размахивал автоматом, как волшебным жезлом. Я не ощутил сопротивления, когда приклад соприкоснулся с головой пришельца. Я не видел, что творили мои бойцы, успели они ворваться за мной вообще, или их накрыло схлопнувшейся «аурой». Я не ощущал, как на мне буквально вскипает и тут же испаряется броня и лопается надвое так и не опущенный лицевой щиток. До сих пор загадка, как мне не располосовало лицо осколками пластика, поскольку я упал ничком. Сразу, как бревно, ничего не видя, не слыша, не зная… Ничего, кроме одного: смертоносная радуга вдруг забурлила, вспузырилась миллионами пузырей, пошла голубыми разводами – и разбрызгалась грандиозным, на всю вселенную, мыльным ливнем…

Позже, много позже, когда меня буквально собрали по кусочкам и воскресили из мёртвых, меня допрашивали так и эдак, и чуть не через задницу, пытаясь выяснить, что же произошло. Мой отряд, кстати, уцелел, все до единого, отделавшись только контузией после того, как непробиваемая «аура» вдруг беззвучно разлетелась на ошмётки! Вот разом и целиком, по всей планете! И под ней не оказалось ничего, ни единого намёка на таинственных пришельцев и их оружие. Только те самые стеклянные ямы или чудом устоявшие руины городов. Никаких пагубных излучений, ловушек, хоть каких-то намёков на едва не состоявшийся конец света…

… не считая самой грандиозной воронки, что образовалась на месте и без того погубленного городка. Со временем она заполнилась водой, невероятно синего цвета, чистой, как горные источники и сумасшедше холодной.

Учёные за уши притянули версию, что мой поступок, абсолютно нерациональный и переполненный чистейшими эмоциями, каким-то образом и повлиял на защитное поле. А подпитанный ещё и эмоциями моих бойцов, стал своего рода шоковым ударом, вызвавшим коллапс единого ментального разума…

Я ничего этого не понимал и не собирался разбираться. Я знаю, что произошло на самом деле в тот момент.

Поэтому и спустя десять лет, обвешанный орденами и всякими почётными регалиями, как новогодняя ёлка, я приезжаю сюда, к озеру Виттории9. Я заказываю небесно-голубой смузи и сэндвич: всё то, что обожала Витка и, по её словам, умница Ами Мидзуно10. Ставлю на стол закатанную в бронепластик картинку с синеглазой анимешной девчонкой. Я беру себе стакан виски, но почти не пью из него, дожидаясь, пока подойдут Марк, Олаф, Макс и остальные из моего отряда. Смотрю на озеро с идеально круглыми, как по циркулю, берегами, с террасы отеля «Крылья победы». Смотрю на заново отстроенный город на том берегу, похожий то ли на россыпь жемчужин, то ли на мыльные пузыри.

Немногочисленные в этот час и сезон постояльцы поглядывают на меня со своих мест, но стесняются побеспокоить великого героя битвы за планету, победителя таинственных и почти непобедимых пришельцев. Многим очень хочется подойти и сделать снимок на память. Но они уважают моё желание побыть наедине. А может, их пугает мой облик: у меня ведь почти не осталось ни одной человеческой части тела.

Пусть думают себе, что хотят, я стараюсь отгородиться от потока их сумбурных мыслей, воображая между собой и ними стену из переливающихся всеми оттенками голубого мыльных пузырей.

Потому что я знаю, кто на самом деле спас мир в тот день. А мне – надо было всего лишь поверить…

1

Такой смузи (вид молочного коктейля) получают путём добавления в состав голубой спирулины – разновидности морской водоросли. Прочие ингредиенты – по вкусу.

2

Игрушка для пускания мыльных пузырей в виде пистолета, а то и натуральной базуки.

3

Сейлор Сенши – русскому уху более привычны Сейлор-Воительницы или попросту Матросочницы

4

В оригинале звучит как «Shabon Spray», в английском «Mercury Bubbles». Атака действительно выглядит как поток мыльных пузырей!

5

Перевод: «Ради любви и интеллекта, прекрасный Воин в матроске! Сейлор Меркурий! Примите холодный душ и раскайтесь!»

6

Тёмное Королевство, Цирк Мёртвой Луны – одни из главных антагонистов в сериале.

7

Mercury Power Make Up! – буквальный перевод «Сила Меркурия, преобрази», но в своё время переводчики канала 2*2 «отличились», переводя клич как «Сила Меркурия, дай мне силу!»

8

«Shine Aqua Illusion!!» – продвинутая атака из поздних сезонов, где вместо пузырей летят кристаллы льда.

9

Виттория – «победа», сокращённо Вита, Витка

10

Ами Мидзуно – интеллект всей Сейлор Команды, превращающаяся в Сейлор Меркурия