Это – навсегда!

– Я домой, – Нюта ткнула в телефон, вызывая такси.

Голос ровный, но взгляд, брошенный вслед машине Дениса, горел холодным, знакомым всем огнем ревности.

– Мама беспокоится. И домашку на понедельник делать. Да и… Ника сегодня переборщила. Дешевые фокусы. – Она презрительно сморщила носик. – Денис, конечно, как всегда, подыграл. “Призраки, защита…” Пафосно и тупо. Бесит! Есть способы куда тоньше привлечь внимание настоящего мужчины.

Константин поймал взгляд Кирилла, тот еле заметно закатил глаза. Все знали: Нюта давно и безнадежно мечтает о Денисе. Но тот был с Никой, уже несколько месяцев, хотя такое ощущение, что всю жизнь, а то ещё и с прошлой жизни, если она, конечно, бывает. И Ника с ее выходкой не просто попыталась напугать – она триумфально увела своего парня, показав безнадежной мечтательнице её место.

Без шансов, ага.

Яд в голосе Нюты был густым.

– Ой, Денис просто воспользовался моментом! – Света звонко рассмеялась, снова прижимаясь к Костику. – Зарабатывал очки. А Ника… вечно она должна быть в центре. Ладно, Кирилл, ты с нами? Или тоже домой?

– Провожу до угла, – Кирилл махнул рукой. – А там сворачиваю. Костик, Сонь? – Он кивнул на Соню, замершую чуть поодаль, как тень. Она молчала, ее большие глаза в полумраке казались бездонными колодцами.

– Я… пешком, – тихо сказала Соня. – Мне близко. Хочу поразмыслить о Никином блокноте. Когда хожу – лучше думается.

– Я тебя провожу! – вырвалось у Константина.

Получилось громче, чем он хотел. Он почувствовал, как пальцы Светы впились в его руку.

– Темно уже… и после всей этой мистики, хоть и театральной, как-то неспокойно.

Отговорка, но и шанс вырваться.

От фальши.

Хоть на полчаса.

Соня посмотрела на него. Прямо в глаза. Ее взгляд был таким же спокойным и непроницаемым, как всегда.

– Хорошо, Костя. Спасибо. Если Света не против…

Кирилл, Света и Костик с Соней пошли в одном направлении. Через квартал Кирилл свернул с шуткой про “не мешать влюбленным”, не уточняя, кого именно он имел в виду. Света висела на руке парня, излучая ледяное недовольство. Она болтала о пустяках – о скидках где-то в торговом центре, о дурацкой песне по радио, – но Константин смотрел на спину Сони, идущей впереди. Она шла бесшумно, ее темная футболка сливалась с сумерками. Рядом с ней было… тихо. Как в звуконепроницаемой камере после шума.

“Почему я не с ней? Почему я вообще со Светой?” – думалось ему с новой силой.

– …Костик, ты вне зоны доступа? – Света дернула его за руку.

– А? Да, про скидки… – Он поспешно кивнул, чувствуя прилив раздражения.

Они подошли к дому девушки.

– Ну, я пошла, – Света встала на цыпочки, поцеловала его в уголок губ – быстрый, сухой, ничего не значащий жест. – Звони. И… – она бросила колючий взгляд на Соню, замершую у фонаря, – не затягивай с ней. Странная она сегодня. Еще страннее, чем обычно…

Костик буркнул что-то невнятное. Когда Света скрылась в подъезде, он обернулся к Соне, ощущая странное облегчение.

– Пойдем?

Они свернули на тихую улочку, ведущую к дому Сони. Старые каштаны смыкались кронами, создавая эдакий зеленый коридор. Воздух, сладковатый и тяжелый, в нем застоялся. Гул большого города слышался уже где-то далеко, эдаким приглушенным фоном. Соня шла чуть впереди, ее силуэт, темный и легкий, будто плыл по тротуару. Костик ускорил шаг, догнав ее. Их плечи почти соприкоснулись, и он почувствовал, как она едва заметно отстранилась.

– Ну и вечерок, – пробормотал он. – Денис с Никой… ну, отожгли. Особенно Ника.

Соня кивнула, не глядя.

– Эффектно. Но… ей было страшно, что ни говори. По-настоящему. Глаза не врут.

Константин удивился.

– Ты думаешь? Мне показалось, она играла на публику.

Соня повернула к нему лицо. В темноте глаза были огромными, почти черными.

– Иногда, чтобы сыграть, нужно по-настоящему почувствовать и прожить это ощущение.

– А тебе? Не было жутко?

Девушка замедлила шаг.

– Не думаю. Скорее… удивительно, поначалу. Я не ждала от этого блокнота таких фокусов и потому изумилась. Знаешь, Кость, жизнь порой страннее, чем кажется. Люди тоже.

Они подошли к скверику. Старые качели, покосившаяся скамейка, ромашки у фонаря. Соня села, откинувшись на спинку. Костик пристроился рядом, оставив дистанцию. Он чувствовал тепло ее руки на прохладном дереве скамьи… недосягаемое.

– Моя Света… – начал он, глядя на качели. – Нравится, вроде. Но… иногда кажется, я для нее как удобный аксессуар. Как сумочка к туфлям.

Соня молчала. Просто слушала. В этой тишине Костику захотелось выговориться.

– Она держит меня… на расстоянии. Буквально во всем. Такая невидимая стена… Я не понимаю, зачем тогда встречаться? Ради кино? Ужинов? Это… пресно и пусто, как в куклы играем. – Он с силой провел рукой по лицу. – После того, как Денис увел Нику, стало особенно фальшиво. Сорри, чел, глупости говорю…

Парень взглянул на Соню. Она ответила спокойным, все понимающим взглядом.

– Не глупости. Ты хочешь большего: искренности. Настоящего. А она… возможно, не готова, или боится. Не все хотят сразу нырять на глубину, Костя. Некоторым хватает плескаться у берега.

Слова попали в точку и вызвали одновременно чувство облегчения (поняла!) и досады.

– А ты? – спросил он вдруг, глядя куда-то в сторону. – Тоже предпочитаешь плескаться у берега?

Соня замерла. Лицо стало непроницаемым.

– Я… не очень хорошо плаваю. Да и глубина пугает: там холодно, темно и… можно утонуть.

Константин почувствовал легкую дрожь в голосе.

– Но ведь… на глубине могут быть и сокровища?

Неосознанно он уменьшил дистанцию. Соня тут же отодвинулась, встала.

– Возможно. Но сокровища нужно найти, это – время. А утонуть можно быстро. Пойдем?

Они снова зашагали по тротуару, миновав сквер и свернув в сторону ее дома. Тишина между ними стала плотнее. Каштаны сменились старыми липами, их аромат смешивался с запахом нагретого за день асфальта. Улица сузилась, фонари горели еще реже. Глубокие тени между домами казались живыми.

Именно из одной такой тени, возле кучки гаражей, невесть как не затронутых глобальной реновацией улиц, вышли они.

Трое.

Парни чуть постарше, в спортивках и темных свободных футболках. Запахло дешевым табаком и перегаром. Они встали поперек узкого тротуара. Костик резко остановился, инстинктивно шагнув чуть вперед, как бы прикрывая Соню. Сердце забилось чаще.

– Не спеши, братан, – сиплый голос центрального, широкого, с тусклыми бликами на бритой голове. – Дай телефончик на минуточку, по-братски. У меня батарея села.

Костик вздохнул. Знакомый сценарий! Адреналин ударил в виски. Он оглянулся – улица была пустынна.

– У меня тоже почти села, – голос не дрогнул. – И… я сейчас не один, видишь? Не по понятиям базаришь… братан.

– Ой, как жалко, – передразнил тощий, с хищным лицом. – Ну, покажи, че ты как баба. Нам хватит, позвоним и вернем.

Бритоголовый сделал шаг вперед, сокращая дистанцию. Костик почувствовал запах немытого тела, в дополнение к перегару. Он отпрянул, мысли метались. Рука гопника потянулась к его карману. Костик напрягся, сжимая кулаки.

И вдруг из-за его спины раздался тихий девичий голос:

– Егор, иди лучше домой. Мать ждет.

Парни резко сфокусировались на Соне. Она стояла чуть позади Костика, в полутени.

Ни страха, ни волнения.

Бритоголовый – Егор – нахмурился, растерянность мелькнула в его глазах.

– Ты… ты чё, дура? – прошипел он, но неуверенно.

Соня медленно сделала шаг вперед, мимо Костика. Ее движения были очень плавными. Словно вода переливается из одного сосуда в другой.

– Домой, Егор, – повторила она, глядя прямо ему в глаза. Взгляд, казалось, проникал не только сквозь браваду парня, а вообще через что угодно. – Поздно. И мать волнуется. Иди.

Тощий парень дернул плечом.

– Девка, ты чего? Отвали!

Соня не отвела взгляда от Егора. По ощущениям Константина, они как-то общались, но без слов. И Егор… дрогнул. Плечи опустились, взгляд потупился.

– Ладно… – пробормотал он. – Пошли, пацаны. Хрен с ним.

– Чего?! – взвизгнул тощий. – Ты чего, Егорыч? Она тебе мозги…

– Пошли! – рявкнул Егор, толкая подельника в плечо, злоба в голосе была направлена теперь на него. – Домой!

Третий пожал плечами, бросив на Соню непонимающий взгляд, и поплелся следом, так не сказав за все время ни слова. Егор напоследок бросил на Соню взгляд, полный обиды, стыда и странного послушания, буркнул еще что-то и зашагал прочь.

Шаги быстро затихли.

Костик стоял, приоткрыв от удивления рот. Сердце еще колотилось от произошедшего. Он смотрел на Соню, и спокойствие на ее лице казалось просто-таки неземным.

– Соня… – выдохнул он. – Как ты… Они тебя знают? Что это было?

– Теперь знают, – просто сказала она. – А я знаю их. Егор живет в соседнем доме. Его мать… часто болеет. Он злится на весь мир, но не такой уж он плохой. Просто потерялся. – Ее взгляд скользнул по Костику. – Ты в порядке?

– Да… – парень судорожно сглотнул. Дрожь сменялась возбуждением. – Спасибо! Он просто… послушался, как ребенок. Это был гипноз? – спросил он вдруг.

– Нет, – подумав, проговорила девушка. – Иногда люди слушаются, если чувствуют, что их видят. По-настоящему видят. Видят не маску, а то, что внутри: боль, страхи… – Она повернулась и пошла дальше по улице, к видневшемуся впереди дому. – Пойдем. Осталось немного.

Костик шагал, чувствуя, как дрожь в коленях от адреналина постепенно сменяется тяжелой, гулкой пустотой. Он украдкой поглядывал на Соню, которая, казалось, не была ни возбуждена, ни напугана после несостоявшейся стычки с гопниками. Она шла все так же бесшумно, ее темная одежда сливалась с сумерками, а взгляд был устремлен куда-то внутрь себя, будто искавшие легкой поживы парни были не более чем мимолетной помехой на ее пути.

Парень хотел что-то сказать – брякнуть какую-нибудь дурацкую шутку про “отбили атаку рептилоидов” или все-таки попытаться расспросить, получить четкие ответы, что это был за “ритуал убеждения”, но слова застревали в горле. Он прекрасно понимал, что выступил вполне достойно, и готов был защищать девушку, а вовсе не прятаться за ее спиной… Просто так получилось, что девушка-то была с сюрпризом. Она располагала какой-то странной способностью, о которой нельзя было и предположить. Он не смотрелся слабаком. Просто Соня оказалась невероятно круче, сильнее и… загадочнее. И это повергало его в когнитивный диссонанс.

Воздух между ними был густым и звенел от невысказанного. Даже звук их шагов теперь казался громким и уязвимым в этой внезапно наступившей гробовой тишине. Парень то и дело сгребал пальцами свои растрепанные волосы (резинка с хвостика соскользнула где-то по дороге) и нервно покусывал губу.

– Как закончишь переживать, что не влез в драку во имя прекрасной дамы, дай знать, – сказала вдруг Соня, и в углу ее рта дрогнула тень улыбки.

– Откуда ты… – начал Костик, но не договорил.

– Знаю, – подтвердила девушка спокойно. – Я многое знаю! И это, кстати, еще одна причина, чтобы не искать отношений с такой, как я.

– Я не…

– Ну да, конечно, – фыркнула подруга.

Она вдруг остановилась, замерев и уставившись в какую-то точку вдалеке. Костик взял ее за руку, чтобы привлечь внимание, но чуть не выронил, настолько холодной оказалась ладонь

– Сонь? – в голосе парня слышалась неподдельная озабоченность и участие.

– Очень интересно… – прошептала Соня, проводя рукой по воздуху, словно перед ней была стеклянная стена.

Парень начал усиленно всматриваться в пустоту, чтобы выяснить, что же вызвало у девушки такой интерес.

Эта часть пешеходной улицы выглядела заброшенной. По крайней мере, коммунальщики явно не баловали ее излишним вниманием. Каменная плитка здесь была с трещинами, а то и вовсе раскрошившаяся. Под одиноко мерцающим фонарем виднелся остов скамейки и заросшая плющом чаша небольшого фонтана, видевшая воду в последний раз ещё при СССР.

– Да что случилось-то? – начал всерьез беспокоиться Константин.

– Блокнот, – сказала Соня, глядя не на чашу фонтана, а куда-то сквозь нее. – Который мы весь день изучали. Непростая штука…

Голос девушки звучал… ровно. Без интонаций. Как эхо в пустой пещере.

Костик поморщился, вспоминая жуткие буквы, призванные всех напугать. На самом деле, Нюта первая высказала мысль, что это – какой-то дешевый розыгрыш от Ники, что никакой черной магии на этих страницах нет, едва та с Денисом уехали. Все согласились: так пазл складывался проще всего.

– Ну… китайская дешевка, – предположил он. – Чего там сложного…

Соня медленно покачала головой.

– Она не понимает, что разбудила. Крикнула в Тишину. – Она произнесла это слово с большой буквы, как имя.

Костику стало совсем тоскливо.

“Походу все они повернуты на сверхъестественном, – безрадостно подумал он. – Хреново. Хочешь встречаться с красоткой – верь во всякую чушь, ведь их это цепляет…”

И вдруг ему стало холодно. Резко, не по-майскому. Словно температура вокруг рухнула на полсотни градусов. Неожиданно поднялся ветер, какой бывает прямо перед грозой.

– Что за… – парень выругался, сейчас не особо заботясь о том, что Соня услышит мат.

Небось, взрослая уже. Наверняка и сама так умеет при случае.

Но девушке не обратила внимание на сквернословие. Её занимало другое.

– Ткач хочет войти к нам. Но он не видит меня, – произнесла она тем же бесстрастным тоном. – Не может видеть. Я – Пустота. Дыра в ткани мира.

Константин почувствовал, как по спине ползут ледяные мурашки.

“Вот, значит, как выглядит внезапная шиза, – оторопев, подумал он, чувствуя, как холодеют ладони и подкашиваются ноги. – Капец, стремно! И что мне теперь с ней делать? Дурку звать?!”

И вдруг парень понял, что и сам – отличный пациент для специализированной клиники. Что бригада, когда приедет, может смело забирать сразу двух психов.

В чаше заброшенного фонтана плескалась вода. Нет, само по себе это – не очень выдающееся событие: ну, починили, подключили, запустили. Уже пора бы, уже минуло тридцать с лишним лет с распада Союза. Константин в той стране жить, понятно, не мог, но бабушка рассказывала, что это было, насколько он понял, круто. Фонтаны, говорят, работали.

Но здесь дело едва ли было в победе коммунальщиков.

Вода горела.

Пламя было странного, ядовито-изумрудного цвета.

Это была уж конечно не диодная подсветка, как сделано на площади в центре города, и не отраженные блики от фонарей, которых в радиусе пятидесяти метров работало аж два.

Нет. Чаша фонтана была залита водой и объята пламенем. Одновременно. Языки огня плясали прямо на водной глади, нимало не заботясь о том, что встретились сейчас с извечно противоборствующей им стихией.

“Наверное кто-то разлил бензин тонким слоем по воде и поджег, – мозг парня отчаянно цеплялся за рациональную реальность. – И добавил какую-то химическую дрянь, чтобы пылало красиво, зелёненьким. Сейчас догорит, и…”

Что там планировалось подумать для самоуспокоения после “и”, так и осталось где-то за гранью сознания. Вода в чаше фонтана заволновалась, закипела и начала выплескиваться на плитку. Там, где оставались капли на земле, вспыхивали и гасли огоньки пламени поменьше.

“Значит, все-таки дурка”, – безрадостно заключил Константин.

– Вода горит, – прошептала Соня. – Ты это тоже видишь?

– Вижу, бл… – на этот раз парень все-таки в последний момент удержался от ругательства, но голос его чуть не плакал. – Вижу! В этом и проблема, что… Стоп!

Коллективная галлюцинация – штука крайне редкая, Костик это знал. Да и вообще, с ума поодиночке сходят, это только гриппом все вместе болеют, – вспомнилось ему откуда-то. А следовательно…

– Что ты видишь? – тоже шепотом проговорил парень.

– Дверь, – Соня обвела фонтан рукой. – Здесь будет Дверь… и ее откроют с той стороны.

У Константина не осталось моральных сил сдерживаться. Он выругался, трехэтажным матом, так, что небу стало жарко. Дверь! Ну, теперь-то все стало на свои места! Теперь-то все ясно и понятно! Дверь у них (а у кого, кстати? Что еще за “та сторона”?) тут возникла и откроется!

Соня неожиданно взяла его за руку. Ладонь девушки была холодной, как лед, но вполне реальной, осязаемой.

– Не сердись, пожалуйста, – негромко попросила она. – Я тебе все объясню. Как только уйдем отсюда… Если уйдем, – поправилась девушка. – Ты постарайся, чтобы на тебя не попали капли и брызги, хорошо?

– Да что за хрень тут творится?! – буквально простонал парень.

– Объясню, – повторила Соня успокаивающе. – Чуть позже, ладно? Сейчас просто послушай меня и делай, что говорю. К нам стучится Ткач, и будет не очень хорошо, если он откроет Дверь прямо в тебя… Пойдём, аккуратненько, не наступая на капли. И что бы ни случилось, не отпускай мою руку, пока не скажу.

– Может, это все-таки шиза накрыла? – чуть ли не с надеждой проговорил Костик.

– Хочешь легкую разгадку всего? – насмешливо спросила девушка. – Чтобы удобный, привычный мир не поменялся? Такой у меня для тебя нет, сорри. Для тебя, – она выделила голосом это слово, – все уже поменялось, раз уж ты это видел. Значит, ты тоже в этой игре… Видел – значит, не случайно!

– Видел что?!

– Дверь…

– Стоп! – перебил Константин девушку. – Нормально можешь объяснить?       Без вот этой вот фигни про двери, окна…

– Могу, – Соня потянула его прочь от фонтана. – Идём ко мне. Только, – она задумчиво сморщила нос, – не приставай. Мне нравится другой. Угу?

– Угу. Но с чего ты вообще решила…

– Видела, каким взглядом ты на меня смотрел, когда мы шли из кафе с ребятами, – пояснила девушка.

– Я шёл сзади вас, со Светкой, – возмутился парень. – Что ты там могла увидеть? У тебя глаза на затылке?

– У меня везде глаза, – без тени улыбки проговорила Соня. – Скоро поймёшь, о чём я. Идем, уже совсем рядом.

– Ты… живешь одна? – задал Костик уж точно не самый важный сейчас вопрос.

Но ему жутко хотелось вернуться в реальный мир. В мир, который он пять минут назад считал единственно реальным, с простыми и понятными вопросами и ответами на них. Вот этот вопрос был точно из таких!

– Сейчас – одна, – получил он тщательно выверенный, обдуманный и честный ответ. – Не считая котенка. Он тебя не смутит?

Константин с облегчением выдохнул. Нет, котенок – не смутит. Как раз он-то принадлежит обычному миру, в котором парень жил семнадцать с лишним лет, к которому привык. Где бывают кошки и не бывает никаких Дверей “с той стороны”, чем бы оно ни оказалось и куда бы ни вело.

Где вода в фонтанах не горит, в конце-то концов…