Это – навсегда!

– Так вот, Ткач придет к нам, чтобы распутать Нити. И это – не очень хорошо, Кость, – Соня расстроено вздохнула. – Ему реально проще отрезать лишнее, и вот этого стоит бояться!

– Отрезать? – Костик почувствовал ледяную иглу вдоль позвоночника. – Кого? Что?

– Того, кто создал узел, – Соня посмотрела прямо на него, и в ее глазах была сейчас не пустота, а глубокая, тяжелая серьезность. – Или того, кто тянется не к своей Нити, а к чужой, уже крепко связанной. Особенно если тянется громко. Навязчиво. Ведет себя, как… как слон в посудной лавке. Коверкает узор, понимаешь? Он это услышит. Увидит. И решит, что проще убрать мешающий звук. Убрать… навсегда. Чтобы тишина и гармония узора не нарушались.

– Нюта? – имя вырвалось у Константина само собой. – Она же просто… хочет Дениса. Это ведь не преступление?

– В обычной жизни – нет, – покачала головой Соня. – Клеиться к парню подруги? Не преступление, а обычное свинство. Бывает такое, чего уж там… Но сейчас… сейчас здесь не обычная жизнь. Тот старый узел, что развязала Ника блокнотом… он как громкий колокол. Он привлек внимание. И теперь любая фальшивая нота, любое сильное, но неправильное движение в узоре – как крик в библиотеке. Он его заметит. И Нютина "хотелка" – она очень громкая. Очень фальшивая для узора. Она первая… – девушка не договорила, но смысл был ясен. – Потом… те, кто создал шум. Ника. И… возможно, Денис.

– Денис? – Костик нахмурился. – При чем тут Денис? Он же просто с Никой…

Соня глубоко вздохнула. Ее пальцы задумчиво перебирали шерсть Мурзика на загривке. Кот тихо мурчал и млел от удовольствия.

– Денис тоже не такой простой, как кажется. У него есть… особенность. Я быстро это заметила, увидела, но никогда с ним не говорила об этом. Возможно, зря… – девушка пожала плечами. – Он чувствует, когда чья-нибудь Нить болит, истончается. И умеет их чинить, даже связывать разорванное. Успокаивать боль в Узоре. Такой вот талант. – Она произнесла это осторожно, как будто боясь, что кто-то подслушает. – Это редкий дар. Но Ткач не любит, когда кто-то лезет в его Узор с чужой иголкой. Особенно если не спросил. Для него Денис – ошибка. Помеха. Сорняк, который нужно выполоть. Если Ткач почувствует, что Денис пользуется своим даром… – Соня провела пальцем по горлу.

Жест был красноречивее слов.

– А Денис, скорее всего, пользуется. Или будет пользоваться… – девушка пожала плечами. – Если бы он был со мной, я бы объяснила, научила всему этому, но чего нет – того нет.

Константин почувствовал, как кровь отливает от лица. Он вспомнил, как Денис всегда первым замечал, если кто-то в классе болел или грустил, и как-то неуловимо помогал, подбадривал. А следом – представил невидимого великана с ножницами, подходящего к его друзьям – ярким, шумным нитям в тихом ковре.

Дрожь стала неконтролируемой.

За что? Выходит, если каким-то идиотским Узором человеку предписано страдать, то он должен страдать и не предпринимать никаких действий? Обходиться без помощи? А то вдруг Узор нарушится, и придет какая-то обиженная метафизическая хрень с косой… пардон, ножницами?!

– Что нам делать? – выдохнул он, голос сорвался на шепот. – Как спастись? Как его остановить? Кто он вообще такой?

Стало быть, что-то понял.

Или хотя бы поверил.

Уже хорошо.

Соня покачала головой. В ее глазах мелькнуло что-то похожее на бессилие.

– Остановить? Нельзя. Он придет. Нам нужно… не мешать. И надеяться, что он быстро сделает то, зачем пришел, и уйдет, не заметив лишнего. Или заметив, но сочтя не стоящим ножниц. – Она поднялась, осторожно сняв кота. – Мало ли, лень нападет, и он подумает, типа, да и хрен с ними. Но я, – девушка досадливо скривилась, – в такое везение не очень верю, честно говоря.

Константин обессиленно откинулся на спинку клетчатого дивана. Всего несколько часов назад он твердо знал, как устроен этот мир, как все в нем работает, и это было легко и понятно. Законы физики, механики, Ньютон с его яблоком и всемирным тяготением… А что теперь? Столько информации, и вся она как будто из какого-то фильма, никак не походила на что-то реальное, настоящее! А поди ж ты, оказывается, вот это и есть реальность!

Ткач!

– Сонь, – в горле у парня снова пересохло. – В Никином блокноте была надпись про Ткача! Помнишь? Это – его записная книжка? С перечнем всех, кого полагается… отрезать?

Девушка немного раздосадовано пожала плечами.

– Я не знаю, – призналась она. – Всегда думала, что Ткачу не нужны никакие записи. Но блокнот точно с ним как-то связан! Понять бы, как…

Константин с тихим стоном потер пальцами виски.

– Имей ввиду: ты тоже можешь оказаться под ударом, Кость, – тихо продолжила Соня. – Ты видел пылающий фонтан. Если б можно было убедить тебя в галлюцинации, я б так и поступила, – вздохнула девушка. – Так тебе было бы проще! Но.. – она не договорила.

Парень понимающе кивнул. Так или иначе, он был уверен в своей голове, и лажу про галлюцинацию проглотил бы только поначалу. А затем все равно бы стал разбираться, находить нестыковки в этой версии… Вышло бы только хуже. Сейчас-то у него хотя бы есть гид в этой новой реальности… Очень симпатичный, к слову, гид! Ноги стройные, да и по…

– Костя! – укоризненно выдохнула Соня, слегка порозовев. – Мы же договорились, ничего такого!

– Ты мысли умеешь читать, что ли? – опешил Константин и судорожно начал копаться в памяти, припоминая, что он еще такого думал про эту девушку.

Вроде бы ничего плохого! Просто, хм, некоторые вольности… Ну так ему про многих девушек такие же вольности лезут в мысли! Он что, виноват теперь?!

– Чего там читать-то, – хмыкнула Соня. – На лбу написано! Слушай, ты хороший парень, и все такое, но…

– Но тебе нравится Денис, – с готовностью подхватил Костик. – Бедная Ника! У нее конечно нет шансов против… магички? Ведьмы? Кто ты вообще?

Магичка (или ведьма) грустно покачала головой.

– Они связаны, – девушка вздохнула. – Я не буду пытаться разорвать их связь. Это аморально, прикинь? Кроме того, не так все просто. Даже если б Ники не было, нужно, чтобы Денис меня выбрал… А я ему, – еще один грустный вздох, – не нравлюсь, очевидно.

– Ведьма с высокими моральными принципами, – заключил парень. – А что, если б не твой кодекс чести, могла бы извести соперницу?

– Да легко, – усмехнулась Соня. – Я знаю ее имя, она сообщила мне его добровольно… Когда знакомились! – пояснила она, видя непонимающее выражение лица у Константина. – А имя так запросто открывать кому попало нельзя. На имени у человека строится самая сильная защита. Раскрыл имя – потерял эту броню, делай с дураком теперь, что хочешь. Хоть вообще вычеркивай его…

– Вычеркивай?

Выражением лица Костик так сильно напомнил Соне непонимающий смайлик, что она прыснула со смеху.

– Ну… В Узоре есть такие Нити Забвения. Если вплести в них имя человека, он окажется как бы вычеркнут из мира. Из бытия, и даже из памяти других. Как будто его и не было никогда. Ужасная участь, – задумчиво протянула девушка, но тут же резко тряхнула головой и обрубила: – Я этого делать не буду! Да, могла бы устроить Нике многое, но не буду! – уже совершенно уверенно закончила она. – Ника – хорошая девчонка, и уж точно заслуживает своего счастья.

Парень согласно кивнул.

– Значит, ты ведьма, – сделал он вывод. – Капец! Двадцать первый век! Нейросети генерируют картины и песни! Квантовые компьютеры скоро захватят рынок вычислительной техники! Константин Бабкин, будущий Нобелевский лауреат, пьёт чай из пакетика в гостях у ведьмы!

Соня с интересом смотрела на парня, не перебивая. А когда он замолк, ехидно уточнила:

– Истерику закончил?

– Даже не начинал еще! – помотал головой Костик. – Есть что-нибудь покрепче чая? Надо переварить это всё… в голове не укладывается!

Девушка сжала губы в тонкую линию.

– Начнёшь бухать – и не уложится. Пей лучше чаек.

Константин послушно сделал глоток из кружки. Удивительно, но в голове сразу прояснилось! Судя по всему, в глазах появилось какое-то осмысленное выражение, потому что Соня удовлетворенно кивнула.

– Твои ведьминские штучки? – парень указал на голову.

– Я не ведьма! Я скорее… – подруга на секунду зависла, а потом махнула рукой. – А, пофиг! Пусть “ведьма”, не говори только никому…

Костик хохотнул.

– А то придет инквизиция, и… На костер! – он вытянул вперед сжатые ладони с большими пальцами, обращенными книзу.

Мурзик, безмятежно спавший на диване, неожиданно проснулся, выгнулся и зашипел.

– Кость, на самом деле, это не смешно. – Соня поморщилась, поводив плечами. – Это очень больно.

Парень посмотрел на одноклассницу, пораженный невероятной идеей.

“Да быть того не может!” – мысленно открестился он от своей догадки.

А почему, собственно, не может? Все это идет вразрез с рациональным устройством мира? Ну так за один вечер, за несколько часов парень узнал столько подробностей о том, как всё устроено в реальности, что ещё одна нетривиальная деталь, на этот раз – о девушке, ведьме, возрастом в несколько сотен лет, совершенно не выбивается из общей канвы.

Так, а может просто спросить?

– Сонь…

– Не спрашивай, – перебила его девушка.

– А про эту хрень с именами, – покладисто сменил тему Костик. – Получается, мы все беззащитны! И ты, – подумав, заключил он. – Куча народа знает твое имя. Кстати, эту твою порчу наводить – без разницы, как писать: Соня, например, или София?

– Без разницы, – подтвердила девушка. – Соня – это и есть София… А что? – резко спросила она. – Хочешь попробовать мне напакостить? Не советую… Очень не советую.

Ее глаза опасно сузились. Обычно они напоминали задумчивые озерца тумана, но сейчас стало понятно: в тех озерцах мелькают десятки молний, и собраться убийственному урагану, если что, – дело пары минут.

– Себе дороже выйдет, – подтвердила Соня, мило улыбнувшись. – И вообще не получится, силы у тебя не те.

– Да и в мыслях не было! – возмутился парень. – Я просто из интереса… Ладно, – он решительно поднялся с дивана.

Кот окинул его недовольным взглядом, мол, зачем тут резкие движения? Киске не нравится!

– Что делать будем? Со всем… этим… – у Константина тут напрашивалось другое слово, но он сдержался. – Инструктируй, ведьма! Ты сказала, мои друзья разозлили какого-то Ткача. А друзьям надо помогать, что непонятного! – пожал он плечами в ответ на немой вопрос в глазах у Сони.

– Тебе – ничего, – огорошила его та. – Я ж говорю, просто ждать, не мешать и не отсвечивать. Нике нужно понять, что она натворила с блокнотом, и попытаться… успокоить тот старый колокол. Пусть затухнет и не трезвонит больше. Кто ее вообще надоумил писать такое?! – с досадой фыркнула она.

– А Нюте? – коротко, по-деловому вернулся к вопросу парень.

– Нюте… нужно стать тише. Гораздо тише. Перестать так громко хотеть чужое. Сделать свою Нить незаметной. А вот Денису… – девушка посмотрела на Костика с тоской в глазах, – …скажи ему. Только ему. Он должен знать. Ему нельзя никогда, слышишь, никогда пользоваться своим… умением. Пока Ткач здесь поблизости. Никакого лечения. Никакого “связывания” чужих Нитей. Ничего. Иначе… – она снова провела пальцем по горлу.

– Вам всем вести себя тихо. Не создавать шума. Не паниковать. Не лезть в Узор. Ждать. Смотреть. И быть готовыми ко всему.

– Нам? – подсознательно нахмурился Константин.

– Вам, вам, – подтвердила Соня. – Ткач ни при каких обстоятельствах ничего со мной не сделает. Он не видит меня. Я – Пустота. Моя Нить вне его Узора, ему не достать. А вот вас… мне будет вас жалко, если что-то пойдет не так. Поэтому, – она пожала плечами, – хочу вам помочь. Чем могу.

Девушка подошла к окну, отдернула штору. Обычный ночной город, но теперь он казался полным невидимых угроз.

– Идешь домой? – спросила она, не оборачиваясь. Голос ее звучал устало. – Или боишься, что твоя Нить уже помечена?

Костик посмотрел на чай, на карту, на спину Сони. Разум, рациональное мировоззрение еще кричали: “Беги! Это всё чушь! Так не бывает! Прочь отсюда – к нормальным людям, к привычному миру!”

Но ведь он видел! Видел то, что рационального объяснения не имеет. В привычном мире вода не горит, а пламя свечи оставляет ожоги на коже. А если так, то можно предположить, что Соня не сошла с ума, что она говорит правду. Да и ответственность – за друзей, за Дениса, которого нужно предупредить, – пригвождала к месту.

– Я… посижу, – протянул парень. – Если можно. Пока… пока не пойму, как сказать Денису… это.

Соня кивнула.

– Есть хочешь? Могу яичницу по-быстрому соорудить.

Костик обрадованно кивнул. Одним чаем сыт не будешь! Только вот…

– Поучаствую? – предложил он. – А то как-то некрасиво выйдет: напросился, пришёл, пожрал…

Пока Денис и Ника, возможно, спорили о книге, а скорее всего – просто наслаждались близостью, не зная, что где-то рядом бьет громкий колокол, зовущий нечто ужасное, Константин вместе с девушкой, знавшей страшную тайну мира, резал луковицу и колбасу для простенькой яичницы и слушал мурлыканье кота.

Успокаивался, наконец.

Удивительно, но Костику сейчас даже воздух в квартире Сони казался каким-то особенным, пропитанным запахом книг и уютом, какого парень никогда не ощущал у Светы. Или пытался себя в этом убедить.

Девушка, убирая посуду, продолжала давать инструкции, как ему теперь жить. Константин слушал очень внимательно, стараясь вникнуть в ее объяснения про Ткача, нити и особенно об опасности для друзей.

Рациональный мир парня продолжал трещать по швам, но шок от свалившегося ему на голову откровения уже прошёл. Новую картину мироустройства Костик принял, и теперь лишь старался увязать ее с той прежней жизнью, которая была у него до сегодняшнего дня. Получалось так себе, но он старался.

– …Так что просто сиди тихо, Кость, – закончила Соня, захлопывая дверцу кухонного шкафчика. – И передай Денису. Это самое главное. Никаких его “починок”.

Парень кивнул, чувствуя тяжесть ответственности. Как он скажет об этом Денису? “Привет, друг, к нам идет неведомый Ткач с ножницами, а ты – сорняк, который он захочет выполоть, так что сиди смирно”? Звучало как бред сумасшедшего. Но сказать-то надо!..

А ведь если Соня пойдёт с ним, и устроит такую же демонстрацию со свечой, что устроила ему, то шансы на успех вырастут, правда же?

– Со-онь?

– Попробуй сначала сам, хорошо? – понимающе отозвалась девушка. – Не хочу говорить с Денисом о таких вещах.

– С чего вдруг? – удивился Костик.

– Будет выглядеть так, будто я о нем забочусь, – туманно пояснила Соня, задумчиво перебирая пальцами в волосах. – Подумает еще невесть что… И Ника обидится. А все это – лишний шум.

Костик отчаянно попытался найти в ответе логику, но не смог. Что ж, с женскими фразами так порой случается.

– Ладно, – Костик поднялся. – Пойду. И… спасибо. За чай, яичницу и за правду. Как бы безумно она ни звучала.

Соня слабо улыбнулась:

– Держись. И помни – тишина. Твоя Нить пока не шумит, не звенит. Так что шанс есть.

Дорога домой пролетела в раздумьях. Улицы ночного Ростова, еще недавно такие знакомые и безопасные, теперь казались полными невидимых угроз. Каждый шорох за спиной, каждый резкий свет фар заставлял его вздрагивать. Он представлял, как гигантские ножницы щелкают где-то рядом, перерезая яркие, но “неправильные” нити жизни его друзей. Мысль о Нюте, громко “желавшей” чужого, вызывала холодок по спине.

Константин свернул на свою улицу, где однотипные многоэтажки спального района погружались в сон. Подходя к своему дому, он замедлил шаг. Под фонарем, отбрасывая длинную тень на асфальт, стояла Света. Она была в тех же “не для марафона” шпильках и легком платье.

“Руки скрещены на груди, подбородок задран, – заметил парень. – Будет эль скандаль! Впрочем, пофиг.”

Выражение лица у Светы и впрямь было ледяным, а в глазах горели обида пополам со злостью.

– Ну что, глотнул воздуха? – ее голос прозвучал резко, как удар хлыста, нарушив ночную тишину. – Проводил ее? Долго же ты там задержался, Костик.

Парень вздохнул. Усталость от всего пережитого за вечер, от фальши их отношений, от подозрений Светы (не в первый раз, между прочим!) накрыла его волной. Терпение лопнуло, да и не до игр ему сейчас…

– Светка, отвали, – грубо бросил он, пытаясь пройти мимо к подъезду. – Не до тебя.

Она шагнула наперерез, блокируя путь.

– Не до меня? А до кого? До этой… Сони? Что вы там делали? Четыре часа, Кость! Четыре! – ее голос срывался на визг. – Я тебе звонила! Ты игнорил! Я сидела у себя, потом приперлась к твоему дому, и ждала, ждала… дура! А ты…

– Ждала чего, Свет? – Константин остановился, повернулся к ней. Его собственный голос прозвучал непривычно тихо, но с такой концентрацией злости, что девушка невольно отступила на шаг. – Чего ты ждала? Что я приду, мы посмотрим твой дурацкий сериал, ты накроешь стол, а потом ты ляжешь на свой конец дивана, а я – на свой? И так до бесконечности? Это что, отношения? Это игра в куклы!

Света побледнела, губы задрожали.

– Я же говорила с самого начала, как со мной будет! Я не такая! Я хочу серьезных отношений! А не… не этого! – она махнула рукой в его сторону, словно обозначая что-то пошлое, недостойное.

– Серьезных? – Костик горько рассмеялся. – Да какие могут быть “серьезные отношения” без… без этого, Свет? Подумай лучше, вдруг мы тупо не подойдем друг другу?! Это же естественно, проверить все!

– Чем это мы можем там “не подойти”? – взвизгнула та. – Размерами, что ли?! Это же стандартный фокус у парней, чтобы затащить девушку в постель!

Увидев, как с подозрением покосился на них случайный прохожий, Света все-таки сбавила тон и теперь злобно шипела.

– Со мной это не прокатит, Костик! Я себя не на помойке нашла!

– Да ты просто играешь роль “хорошей девочки”! – также негромко, но оттого не менее яростно просипел Константин. – Играешь в пару, притворяешься! Потому что “девушка должна быть с парнем”? Какой кринж! Я не верю, ни в твою серьезность, ни в твои чувства! Мне надоело быть твоей декорацией!

Его слова, как ножи, резали воздух. Света стояла, словно окаменев, слезы гнева и обиды наворачивались на глаза, но она не давала им упасть.

– Ты… козел! – выдохнула она. – Конченый! Напал первый, за то, что ты с ней?! Она тебе что, сразу дала? Вот поэтому ты к ней и прилип? Потому что она…

– Заткнись! – крик Костика заставил ее вздрогнуть. Он шагнул вплотную, его лицо исказила ярость. – Не смей о ней так! Соня… она нормальная! Она не играет! Она не строит из себя неприступную крепость! Она… – он запнулся, понимая, что не может объяснить правду, не время да и не место. – Она просто настоящая! В отличие от тебя!

Между ними разлилась, наконец, тишина, густая и тяжелая. Света смотрела на парня, и в ее глазах горело что-то страшное – смесь ненависти, боли и… страха. Страха потерять то, что она, возможно, сама не до конца ценила?

– Настоящая? – не выдержала этого груза тишины девушка. Ее шепот был едва слышен, но полон яда. – Ну и вали к своей “настоящей”! Надоел! Надоели твои вечные упреки! И знаешь что? Ты – не мужчина! Настоящий мужчина умеет ждать! Умеет ценить! А ты… ты просто жалкий урод!

В последнем слове ее голос внезапно сорвался, выдав всю накопившуюся боль и унижение.

Светлана резко развернулась, высоко задирая голову, и пошла прочь, не оглядываясь. Ее каблуки отчаянно стучали по асфальту, отбивая ритм гордости и разбитого сердца. Костик стоял как вкопанный. Гнев ушел так же внезапно, как и пришел, оставив после себя пустоту и странное, горькое облегчение. Он смотрел вслед удаляющейся фигуре девушки, пока она не растворилась в темноте между домами. Наступила оглушительная тишина, и только в ушах еще звенели ее слова: “Ты – не мужчина!”, “жалкий урод!”… Удивительно, но они почти не ранили. Было скорее… стыдно за свою несдержанность, но не за сам разрыв. И вообще, сейчас он был занят раздумьями поважнее.

Поинтереснее.

“А может, мне все это показалось? Привиделось? – мысленно застонал Константин. – Например, на меня упал кирпич, я сейчас в реанимации, и это все – только игра воображения…”

А потом он вспомнил, как пламя свечи не тронуло Сонину ладонь, обошло пальцы, не тронуло их.

Потому что она – Пустота.

“Не-ет… Такое хрен привидится!..” – вздохнул он.

Парень повернулся, открыл калитку и зашел во двор. В окнах его квартиры горел свет, на кухне и в гостиной – родители не спали. Костик остановился, оперся лбом о прохладную штукатурку стены. Тишина ночи, нарушаемая только далеким гулом машин, снова обволакивала его. Но теперь это больше всего напоминало затишье перед бурей. Он почти не удивился, когда увидел на стене дома тень, которую отбрасывали два ясеня, росших во дворе, возле детской песочницы.

Больше всего эта тень была похожа на гигантские ножницы. Они будто на мгновение сошлись и снова разошлись: деревья качнулись, как от порыва ветра.

Но ветра не было.