Трудности выбора

Плейлист

1. Kesha – Backstabber

2. Sao Paulo – The Weeknd&Anitta

3. П.М.М.Л – Zemfira

4. Superman – TOCANDO DO ALBUM

5. 2 On (feat. ScHoolboy Q)

6. EARNED IT – The Weekhd

7. Love Potion – BJ Lips, princess paparazzi

8. Iet tne world burn by – Chris grey

9. Grey – SEREBRO

10. GUY.ехе by – Super Fr

11. Облака – LOBODA

12. Here – Alessia Cara

13. NDA – Billi Eilish

Глава 1

– Может, ты ему просто понравилась? – я улыбаюсь и слышу, как Рия раздражённо вздыхает в трубку.

– И ты туда же? Даже если и понравилась, то обзываться и кидать всякие колкие шутки всякий раз, когда я просто прохожу мимо – самый убогий способ привлечь моё внимание.

Я вновь заливисто смеюсь.

– А вдруг он по-другому не умеет?

– Так, я не поняла, ты его защищаешь или меня?! – возмущенно вскрикивает она.

– Тебя, конечно, уже пошутить нельзя? – изображаю недовольство я.

– У тебя начинает пропадать чувство юмора, Иви, я волнуюсь, – говорит мне Рия, и я закатываю глаза.

– Мне уже интересно посмотреть на этого выскочку, когда ты будешь свободна?

– Завтра, часов в пять, устроит?

– Вполне, – соглашаюсь я. Уточнив место встречи мы болтаем с ней ещё какое-то время, после чего она завершает вызов.

Раскидываюсь звездой на большой двуспальной кровати и прикрываю глаза. Наконец прохладный март сменился тёплым апрелем. Солнце почти каждый день радует своим присутствием, скрашивая скучные серые будни яркими лучами. На носу сдача АСТ – Американского вузовского тестирования, поступление в Городской Университет Нью-Джерси, новые знакомства и лето. Моё самое любимое время года. Не только потому, что мой день рождения выпадает на начало первого жаркого месяца, но и потому, что лето у меня всегда проходит незабываемо. Насквозь промокнуть под тёплыми каплями дождя, устроить пикник в тени дерева, доехать на автобусе до конечной станции, а потом со всех ног бежать до следующей остановки, чтобы вовремя вернуться домой… Даже простого чтения в уютной беседке достаточно для хорошего настроения на весь день. Лето – это время для реализации самых безумных затей, без боязни осуждения со стороны общества.

Я переворачиваюсь на живот и раздражённо смахиваю с лица тёмно-синие пряди волос, которые то и дело намереваются залезть в глаза. Вижу непрочитанное сообщение от Рии, захожу в наш чат и ошеломлённо таращусь в экран, увидев голосовое сообщение на десять с половиной минут.

«Издеваешься?» – пишу я ей.

«Там всё важно! Только попробуй не прослушать!» – отвечает она мне и шлёт злой стикер. Я обречённо вздыхаю. Мне хочется злиться от негодования, потому что, ну что там, мать вашу, можно рассказывать десять минут? Но в итоге, когда я включаю это сообщение и слышу её воодушевленно-злой голос, улыбка на лице появляется как-то автоматически, прогоняя хмурость.

Мы с Рией познакомились ещё в шестом классе, когда она из-за переезда в другую квартиру перевелась к нам. Родители приняли решение отдать её в нашу школу, как только узнали, что она находится недалеко от их нового дома. Помню, как наша учительница по математике – миссис Портман, – представляла её, а Рия выглядела до того испугано и растеряно, что возникало только два желания: подойти к ней и крепко обнять. Она тогда села к однокласснице, которую я недолюбливала и постоянно косилась на меня. А потом, когда я подошла к ней на перемене и предложила дружить, просто прошла мимо, даже не удосужившись посмотреть на протянутую мной руку! Помню, как разозлилась на неё и про себя стала называть дурой. Однако позже Рия вдруг сама подошла ко мне с протянутой рукой и предложила общаться, а я, не умея долго обижаться, сразу же согласилась. После этого на всех уроках мы сидели вместе, часто ходили гулять и разговаривали по телефону так долго, что тот вполне мог взорваться от перегрева аккумулятора. Затем дожили до двенадцатого класса и обрадовались, когда поняли, что обе планируем поступать на юрфак. Ну, а сейчас мы с ней не разлей вода. Именно она, в своё время, подтолкнула меня покрасить волосы в такой «не стандартный» цвет. Без её поддержки я бы вряд ли на такое осмелилась, несмотря на то что синий цвет был моей мечтой.

Наконец, дослушав и ответив на её огромное голосовое не одной тройкой сообщений, я смотрю на время, которое показывает пол двенадцатого ночи, выключаю телефон и забираюсь под одеяло, устало прикрывая глаза.

Просыпаюсь от того, что до моего лица робко дотрагиваются тёплые золотые лучи и широко зеваю. Сразу хватаю с тумбочки мобильный и смотрю до скольки проспала. 13:42. Неплохо. Я, бывало, и до четырех часов спала, но это в силу того, что ложилась под утро. Зато встречала невероятно красивые рассветы.

От ранней пташки Рии сообщения висят уже с десяти утра, и каждый раз я удивляюсь, как в первый: как она умудряется высыпаться, ложась при этом неприлично поздно? Зато по будням её из кровати даже палками не выгнать.

Почему-то именно на выходных делать обыденные вещи становиться безумно лень. Я буквально силком заставляю себя выпить кружку чая и поесть, а затем приходит время приводить себя в порядок. Короткие стрелки, к счастью, получается нарисовать с первого раза, а дальше дело остается за малым: подкрасить ресницы и смазать губы лимонной гигиеничкой. На улице достаточно тепло, чтобы не идти в куртке, поэтому я надеваю белый лонгслив, а сверху синюю кофту на молнии. Сообщаю Рие, что уже готова и выхожу из дома. Она отвечает, что скоро будет, и я начинаю идти чуть быстрее. Ветер треплет мне волосы и свистит на ухо какую-то причудливую мелодию, понятную одному ему.

Добравшись до пункта назначения, вижу, что её всё ещё нет и присаживаюсь на рядом стоящую лавочку. Когда проходит пятнадцать минут я пишу ей и пытаюсь дозвониться, но она не отвечает. Я начинаю злиться, потому что не люблю, когда люди сильно опаздывают, а Рия постоянно сильно опаздывала! Её редко можно застать на месте раньше меня, но если такое и случается, то я готова водить вокруг неё хороводы. Сама я обычно прихожу ко времени, а если и задерживаюсь, то на минуту-две, не больше. Уже хочу психануть и уйти, как вдруг замечаю лихорадочно бегущую в мою сторону фигуру и останавливаюсь.

– Я тебя уже полчаса жду, почему так долго? – утрирую, конечно, но пусть почувствует свою вину, может, перестанет опаздывать.

– Прости, я сначала не могла найти свои весенние ботинки, а потом у меня ключ в замочной скважине застрял, – тараторит Рия, задыхаясь после бега, и я закатываю глаза. Она что, эти оправдания на ходу придумывает? Если так, то с фантазией у неё все плохо.

– В следующий раз я не стану ждать тебя столько времени и просто уйду, понятно?

Подруга яростно кивает, и я смеряю её недоверчивым взглядом. Сегодня на ней обуты белые ботинки, которые она якобы не могла найти, хотя я прекрасно знаю, что они хранятся в шкафу, где и вся остальная обувь. Светлые прямые джинсы, простая бежевая куртка, чуть выше колена, и меховые наушники, которые приминают её пышные льняные волосы к ушам.

Если мне в апреле всегда жарко, то ей, обычно где-то до середины мая, невероятно холодно. Рия никогда не понимала, как мне удается не болеть, одеваясь так легко, а я не понимала, как она может ходить в такую жару в куртке и не потеть.

Я складываю руки на груди и хочу ещё немного подуться, но её янтарные глаза смотрят на меня с таким раскаянием, что приходиться бросить эту затею.

– Л-а-адно, пошли уже.

Она радостно подпрыгивает на месте и хлопает в ладоши, словно ребёнок, которому только что купили его любимую сладость.

– Ура! Обещаю, что больше не буду опаздывать, – Рия строит максимально серьёзное выражение лица, кладя руку на сердце.

– Ты в прошлую встречу тоже так говорила, – напоминаю я с укором.

– Прошлое надо оставлять в прошлом, с этой встречи перед тобой стоит совсем другая, очень пунктуальная Рия!

Я смеюсь, и мы с ней по очереди делимся вещами, которые не успели обсудить по переписке, а затем решаем свернуть в сторону парка.

– Всё забываю спросить: откуда этот Майкл вообще взялся?

Она тяжело вздыхает, явно не горя желанием говорить о нём.

– Я его брата отшила, вот он и мстит мне теперь.

– Да ладно? Того самого паренька, который на свидании подарил тебе розы, не зная про аллергию, а потом пролил свой кофе прямо на твои новые штаны?

– Ага, я тогда решила, что нам с ним не по пути, а он, видно, брату нажаловался, – пренебрежительно фыркает подруга. – Хлюпик.

Спустя час Рия предлагает заскочить в магазин, и я охотно соглашаюсь, потому что зверски хочу пить. Отстояв километровую очередь, вспотев и устав, мы выходим из душного помещения, с наслаждением вдыхая носом свежий, вечерний воздух, в котором уже чувствуется запах лета.

– Напомни мне больше никогда не заходить в магазин после пяти, – просит Рия, и я усмехаюсь.

– Скажи спасибо, что там не было того самого «выдающегося» человека, который постоянно просил бы подложить ему жвачку, шоколадку и прочую ерунду, которую можно было взять, ещё стоя в очереди.

– Да вот уж спасибо, – недовольно пыхтит она, разрывая упаковку жевательных конфет. – Будешь?

Я отрицательно мотаю головой. Не хочется сейчас сладкого.

Мы продолжаем гулять по парку, не переставая обсуждать все самые свежие и горячие школьные сплетни, пока Рия вдруг не останавливается, вцепляясь мне в плечо.

– Помнишь ты на Майкла посмотреть хотела? – негромко спрашивает подруга, смотря вперед.

– Думаешь, я страдаю деменцией?

– Видишь того парня в чёрной кожаной куртке?

– Они там все в чёрном, – я щурюсь, пытаясь высмотреть среди небольшой группки людей нужного мне парня.

– Самого взлохмаченного из них видишь? Это Майкл.

Вновь прищуриваюсь, наконец понимая, о ком она.

– Ты же в курсе, что нам придётся идти мимо них? До дома по-другому не добраться, – сообщаю я, и Рия уныло кивает. Ободряюще хлопаю её по плечу, уверено шагая в их сторону.

– О-о, кого я вижу? Мисс Бартли в компании подружки? – насмешливо тянет тот самый Майкл, окидывая меня и Рию придирчивым взглядом. Рядом с ним, с идиотскими улыбочками на лицах, стоит ещё три парня, наверное, его друзья.

– Ну, со зрением у тебя дела обстоят лучше, чем с головой, – язвит она.

– А Мальвину твою как зовут? – спрашивает он и в компании раздаются смешки.

– Не твое де…

Я не даю ей договорить и отвечаю спокойным, ровным голосом:

– Иви.

Все резко замолкают, пока Майкл не выступает вперёд и не отвечает:

– Похоже, твои родители очень любили смотреть сериалы, – после этих слов все вновь разражаются хохотом.

На эту до ужаса банальную шутку я только улыбаюсь и опасливо кошусь на Рию. По её лицу вижу, что она готова придушить его голыми руками и полностью поддерживаю.

– И это мне говорит человек с именем Майкл? – приподнимаю уголки губ верх, победно складывая руки на груди.

Он смотрит на меня удивлено, явно не понимая, откуда мне известно его имя, но, когда переводит глаза на Рию, усмехается.

– Ясно, подружка все рассказала.

Меня радует, что я ненамного ниже Майкла: между нами разница в примерно двенадцать-тринадцать сантиметров и это помогает чувствовать себя увереннее. Раньше я загонялась по поводу своего роста, а сейчас спокойно могу надеть каблуки на длинной шпильке, ничуть не стесняясь.

– Всё и досконально, а теперь отвали, – выплёвывает Рия и тянет меня за собой.

– Ещё увидимся, Мальвина! – летит нам вдогонку, но я уже не могу разобрать кто это кричит.

– Вот примерно такие шуточки он и мне и отвешивает, – она злобно поправляет наушники.

– Странно, что ты до сих пор его не ударила, – озадаченно произношу я. – Это ведь в твоём стиле.

– Животных не бью, – отмахивается подруга, наблюдая за тем, как моё тело сотрясается от смеха.

Рия провожает меня до подъезда и, обняв на прощание, уходит в другую сторону. Я устало поднимаюсь по лестнице, потому что живу на втором этаже и заваливаюсь в квартиру, сразу же плюхаясь на стоящий в коридоре пуфик. Пару минут просто сижу с прикрытыми веками, откинув голову назад, а потом стаскиваю обувь и шагаю в ванну. Водой и мылом смываю макияж, ибо в падлу стирать всё специальным средством, принимаю душ и довольно иду переодеваться в чистую чёрную пижаму из атласа.

Уже лёжа в темноте, которую разбавляет лишь тонкая полоска лунного света, тянущаяся от окна, в мою голову неожиданно проникает образ Майкла. Высокий шатен с заострёнными чертами лица, насмешливой улыбкой и озорным зелёным взглядом. Я почему-то улыбаюсь. Он симпатичный. Пожалуй, даже слишком симпатичный, раз я думаю о нём перед сном.

Гоню прочь эти глупые мысли и напоминаю себе о том, что он вообще-то полный придурок, который задирает мою подругу и не нравится ей. Это отрезвляет. Переворачиваюсь на бок и засыпаю спокойным, беспробудным сном.

Глава 2

Как только девушки скрылись за поворотом, трое парней сразу же принялись воодушевленно обсуждать произошедшее. Один из друзей пихнул Майкла в плечо, болтая что-то про то, как его круто подстебнула девчонка, но тот лишь отстранённо кивнул, пропуская весь их разговор мимо ушей. Ему сейчас было не до них. Он думал о том, что скажет отец, когда узнает, что тот не написал пробный вариант SAT – академического оценочного теста, о скором поступлении и, пожалуй, единственной нитью света в этой беспроглядной тьме мыслей была Иви. Её нахальный и уверенный взгляд, который словно кричал: «Я найду чем парировать любое твоё слово», вьющиеся концы чернильных волос, слегка колышущихся на ветру.

В реальность его вернул слегка встревоженный голос Дика:

– Приём, Земля вызывает Майкла, приём!

– Приём, приём, – Майкл отмахнулся от его щёлкающих перед лицом пальцев.

На расспросы парней о причине столь резкой смены настроения, он отвечал сухо и односложно, надеясь, что от него просто отстанут. Все так и сделали, продолжая разговаривать о своём и лишь изредка поглядывая на молчаливого товарища рядом. Когда вдалеке уже в третий раз послышался звук полицейских мигалок, Пик предложил расходиться по домам, пока их не спалили. Остин и Дик охотно согласились с ним, а Майклу не осталось ничего, кроме как послушно кивнуть и нарочито неспешно со всеми распрощаться. Его друзья могли спокойно спешить домой, ведь их там ждали бесконечное тепло, уют и любовь родителей. Парень даже немного им завидовал, ведь сам был готов гулять от рассвета до заката, лишь бы не идти в то место, где от слова «дом» одно название. Майкл даже не пытался ускориться, наоборот хотел, чтобы его увидели, чтобы поймали и отвезли в участок, только бы до последнего не переступать порог ненавистной ему квартиры.

Со скуки, парень заострил внимание на вещах, которых в своём привычном состоянии не замечал: вот жёлтый фонарный свет мягко подсвечивал пушистые почки деревьев, а вот блеклый месяц на потемневшем небе устало наблюдал за часто проезжающими машинами. Где-то вдалеке визгливо лаяли собаки, а совсем рядом свистел ветер. Джерси-Сити в это время суток окрашивался в самые разные оттенки оранжевого, розового, белого, словно пробуждаясь от дневного сна для того, чтобы заворожить жителей своей красотой. Иногда могло посчастливиться увидеть в окне чей-то размытый силуэт, а в случае с первыми-вторыми этажами даже разглядеть некоторые предметы интерьера. Но в конце концов, какими бы схожими не были эти окна, жизнь внутри каждого из них кипела абсолютно разная: в одном кто-то обретал любовь, в другом – лежал на кровати в слезах и с разбитым сердцем. Где-то сейчас бурно ссорились, а где-то сидели на кухне за чашкой чая и вели душевные разговоры. Когда начинаешь задумываться о масштабах этого мира, то теряешься в бесконечной пучине теорий и вопросов.

В гордом одиночестве, Майкл дошёл до «дома» – это высокое многоквартирное здание, которое в ночной темноте казалось ещё более пугающим: чёрные тучи жадно поглотили его крышу, окутывая всю верхушку густым туманом.

Парень с тяжелым вздохом зашёл в парадную и медленно поплёлся по лестнице на пятый этаж, считая про себя ступеньки. Тридцать пять. Их ровно тридцать пять. Он как можно тише отпер замок и, заглянув внутрь, оценил обстановку. В комнате отца источником света был один лишь телевизор, показывающий помехи. В его комнате и комнате брата света не было. Майкл, крадучись, двинулся в сторону своей берлоги и лишь когда тихонько прикрыл за собой дверь, смог облегчённо выдохнуть.

– Ты не написал пробный тест, – послышался знакомый жёсткий голос во тьме, и парень подпрыгнул от неожиданности, включая свет.

– Ты чего так пугаешь? – с бешено колотящимся сердцем спросил он.

– Не надо уходить от ответа, – предупредил отец, сдвигая седые брови к переносице.

– Да, я не написал пробный тест, – обреченно повторил за ним Майкл.

– Почему? – в его голосе слишком много спокойствия. Это настораживало.

Парень молчал, подбирая правильные слова, но мужчина ответил вместо него:

– А я знаю почему. Потому что вместо того, чтобы готовиться к сдаче ты шляешься по улицам вместе со своими грёбаными дружками и сидишь в телефоне!

Майкл замер. У него частенько пропадала способность двигаться, когда отец повышал на него голос: кожа холодела, а конечности будто заливало свинцом. Хорошо хоть слова в предложения нормально складывались, иначе ещё бы и за это получил.

– Да я честно готовлюсь, пап, просто в двенадцатом всё намного сложнее и…

– Это пробник, Майкл! – мужчина резко поднялся с чужой кровати. – Если ты даже с пробником нормально не можешь справиться, то как сдашь настоящий экзамен? Почему даже те, кто учиться плохо смогли написать его, а ты, который ещё не совсем баран, – нет?!

«Потому что они списали, а я делал сам», – вертелось у парня на языке, но слетело с него только:

– Я буду готовиться.

– Телефон сюда неси.

– Что? – не веря, переспросил Майкл.

– Телефон сюда неси!

Он тяжело сглотнул, слегка дрожащей рукой достал телефон из кармана и вложил в морщинистую ладонь отца.

– Чтоб не было соблазна отвлечься от работы, – сказал мужчина, недобро оскалившись, а после, почти выплевывая, добавил: – позорище.

Он посмотрел на своего сына с такой откровенной ненавистью в глазах, что любой посторонний человек, глядя на них двоих, мог бы усомниться в их кровном родстве.

– Ты – одно сплошное расстройство с самого рождения, и, как я вижу, с возрастом это не меняется, – буднично продиктовал отец, шагая к выходу. Такие высказывания и правда были для него обыденными, и Майкл давно к ним привык. Они почти не задевали его, но в то же время будто оставляли на душе крохотные надрезы.

– Твой идиотизм тоже с возрастом не меняется, но я же молчу, – негромко, но так, чтобы мужчина точно его услышал, произнёс парень и прежде, чем тот успел опомниться, захлопнул дверь прямо перед его носом и приставил к ней стул. Глава семьи несколько раз дёрнул за ручку, однако быстро понял, что войти обратно у него не получится.

– Выродок, – напоследок шикнул отец.

Со стороны, наверное, можно подумать, будто папа заботится о его будущем, просто в своей манере. На самом деле для него это было ещё одной хорошей возможностью втоптать сына в грязь.

Майкл привалился спиной к холодной стене, пытаясь успокоить разбушевавшийся внутри хаос. Глубокий вдох. Выдох. Глубокий вдох. Выдох. Странно, но после этой методики ему не стало легче. Наоборот, захотелось набить морду отцу с куда большим рвением, чем минуту назад.

***

Совсем скоро у Рии день рождения и я, как всегда, понятия не имею, что ей дарить. Даже гугл не знает ответа на вопрос: «Что подарить человеку, у которого и так всё есть?», что уж говорить обо мне. Читать книги она не любит, поэтому этот вариант отпадает. Косметики у неё вагон и маленькая тележка, как, впрочем, и одежды, значит, тоже отпадает. В какой-то момент я совсем отчаиваюсь и решаю просто подарить ей деньги, но потом вспоминаю, что нет на свете лучшего подарка, чем тот, который сделан своими руками и меня осеняет. Можно сделать ей красивую открытку! В голове тщательно продумываю все детали и на всякий случай записываю их в листок для заметок. Потом всё-таки додумываю ещё один подарок, помимо открытки и в хорошем настроении иду готовиться к выпускному экзамену. Однако, стоит мне только углубиться в раздел математики, как это настроение тут же расплющивается под тяжестью бесконечных примеров и уравнений. Пол дня готовлюсь к «царице наук», потом пара часов уходит на английский, затем на химию, а после в голове появляется такая каша, что биологию я решаю оставить на завтра.

Лишённая каких-либо сил, валюсь на кровать и достаю телефон, чтобы написать Рие, однако от неё уже висит одно непрочитанное сообщение:

«Я с этим грёбанным Американским тестированием скоро с ума сойду! Ну почему его не могут просто отменить, а?! Делов-то! Но нет, им нравиться смотреть на наши страдания и мучения. Башковитые тираны!»

В конце она шлёт грустный смайлик, и я улыбаюсь, уже в который раз убеждаясь, что она может читать мои мысли даже на расстоянии.

«Ты не поверишь, но я хотела написать тебе то же самое».

На её аватарке появляется значок онлайна, и она начинает печатать ответ:

«Миндальная связь она такая».

Мы с ней ещё немного болтаем, а потом я, набравшись мотивации, ухожу делать заготовку для подарка. Рву альбомный лист, складываю его пополам и посередине рисую сердечко, которое в итоге несколько раз переделываю, ибо сначала мне не нравится его размер, потом форма и так по кругу…

Когда я наконец добиваюсь хорошего результата, то понимаю, что вырезание этого сердечка придётся оставить на завтра, ведь сил на что-либо у меня совсем не осталось. Единственное, что очерняет завтрашний день – школа, но я всё же стараюсь не унывать и с улыбкой предвкушаю скорую работу над открыткой.

Глава 3

Я ненавижу понедельник. Начало новой недели означает начало новых мучений, а мои нервы уже не то, что не выдерживают, они держатся на соплях, готовясь в любой момент с них сорваться! Иногда я чувствую себя не человеком, а бегающей и вечно спотыкающейся об школьные учебники белкой. Радует только встреча с Рией и подарок для неё. Хотя, пожалуй, Рия и есть тот самый единственный человек, который всегда радует и приносит в мою жизнь какие-то эмоции, будь то счастье или гнев.

Урок биологии у нас заменяет учитель астрономии, который, к счастью для всей группы, задремал прямо на заваленном бесчисленным количеством бумажек столе. Поэтому мы с подругой спокойно переговариваемся на интересующиеся нас темы, не боясь быть наказанными за лишнюю болтовню.

– Мне тут один мальчик понравился, он учится в классе мистера Брумфилда, хочу к нему на перемене подойти и предложить пообщаться, – мечтательно сообщает Рия, и не успеваю я открыть рот, чтобы ответить, как она воодушевленно продолжает: – И как это я его раньше могла не заметить? Может, он новенький? Если так, то жаль, что его перевели не к нам.

– Подожди, подожди, не так быстро, – прерываю я её. – Что за парень и как он выглядит?

– Ну, который кудрявый такой ходит, как барашек, – весьма расплывчато объясняет Рия.

– Не знала, что тебе стали нравится барашки, – беззлобно усмехаюсь я.

– Я тоже, – говорит она и звенит звонок.

Мы сразу хватаем рюкзаки, выходим из класса и идём к кабинету истории, где, по расчётам Рии, у того парня сейчас проходил урок.

– Эта грымза уже пять минут их из класса не выпускает, ну сколько можно?! – возмущается подруга.

– Лучше скажи, когда она кого-то сразу со звонком выпускала, – поддерживаю я её недовольство.

– Нет, ну ладно там один раз по уважительной причине задержала, но она ведь постоянно всех задерживает и далеко не по уважительной! – продолжает негодовать она, после чего дверь исторического кабинета звонко распахивается и из него, с кислыми лицами, выходит толпа ребят. Похоже, миссис Ламберте снова устроила внеплановый устный опрос и наставила всем кучу «F».

– Кажется вон твой идёт, давай, действуй, – нетерпеливо подгоняю её я.

Рия приглаживает и так идеально лежащие волосы, потом зачем-то поправляет белоснежные манжеты рубашки и идет к кудрявому предмету своих воздыханий. Разница в росте у них, конечно, колоссальная – он, где-то под сто девяносто и она – метр шестьдесят девять. Мне даже становится интересно: а ему вообще что-нибудь слышно с такой высоты и с таким шумом вокруг? Я прислоняюсь к стене и складываю руки на груди, ожидая, когда они, по всей видимости, обменяются контактами.