Цветок на лезвии катаны. Книга 2. Эпоха Тэнмэй

– С каких это пор? Раньше ты всегда в первых рядах шагал в бой. Неужто мирная жизнь так тебя расслабила?

Комацу бросил на Рю недовольный взгляд. Тот, казалось, нарочно провоцировал Асакуру. Возможно, молодой даймё прав, Такаги действительно пытается выставить его виновником всех бед только для того, чтобы оправдать свои неудачи в поиске настоящего зачинщика?

– Время нескончаемых войн прошло. Я должен заботиться о своей семье, – ответил Кэтсеро.

– Как трогательно, – протянул Рю, осушая третью чашу с сакэ. – А вот они что-то заботиться о тебе не спешат. Не явились на обед с правителем страны. Как-то это невежливо, тебе не кажется?

Однако хозяин дома лишь хмыкнул на очередной выпад и указал палочками на грязный мешок, в котором продолжала гнить голова бывшего сёгуна:

– Ваше приветствие немного испортило им настроение. Вы же не ожидали, что после такого они будут сидеть здесь и приветливо вам улыбаться?

И правда, там на крыльце Юи и Иошито были настолько шокированы видом отрубленной головы, что Комацу с трудом мог представить, как они бы справились с собой на обеде. Сэйджи не мог их осудить: то, что осталось от Токугавы, заставляло содрогаться даже его.

– Пожалуй, это действительно было лишним, – кашлянув, проговорил сёгун и посмотрел на советника с недовольством. Тот перестарался в надежде вывести Асакуру на чистую воду. – Однако ты должен понимать моё беспокойство по поводу тебя и императора. Когда мне сообщили о том, что Токугава жил в его дворце, да еще и мог общаться с тобой… Это на самом деле выглядело как предательство.

– Но не являлось им. Я всего лишь помогал императору едой и деньгами. Я понятия не имел, что он укрывает у себя Токугаву. Если бы знал, поверьте, я бы поехал туда и сам отрубил ему голову, – Кэтсеро нахмурился, судя по всему, припоминая, сколько бед принёс ему бывший сюзерен.

Токугава Мацуо истребил почти всю его семью, оставив в живых только одного брата и жену. Да и те лишь чудом избежали гибели. Размышляя об этом, Комацу снова усомнился в том, что Такаги был прав, выставляя Асакуру зачинщиком.

– И тем не менее, – медленно продолжил сёгун. – Я требую, чтобы ты прекратил помогать императору. Он укрывает у себя преступников, и даже если ты не знал про Токугаву, ты не мог не знать, что в стенах его дома живут люди, которым давно-давно вынесли смертный приговор.

– Преступниками вы называете тех, кто отказывается мириться с сёгунской властью? Разве их верность императору можно окрестить преступлением? – парировал Кэтсеро, вынуждая Сэйджи прищуриться от неудовольствия. – Мы все так или иначе верны ему. В противном случае, нам бы не потребовалось императорское дозволение на ваше восхождение.

– Ты слишком наивен, если думаешь, что эти люди просто коротают время в том дворце. Нет, они не обычная стража императора и не какие-то бессильные слуги. Они желают вернуть ему власть. Неужели ты считаешь, что человек, который всю жизнь верил в своё «божественное происхождение», просто смирится с тем, что его сбросили с трона? Нет, – Комацу поставил на стол пустую тарелку, в которой не осталось ни рисинки. – Каким бы мудрым он тебе ни показался два года назад, знай, что коварства в нём больше, чем в ком бы то ни было в этой стране. Он желает вернуть себе власть. А ты, пусть даже и не ведая того, ему помогаешь.

Асакура не ответил. Продолжая смотреть внутрь себя, он медленно жевал, что-то обдумывая. Ярость, с которой Сэйджи приехал в его дом, растаяла без остатка, а на смену ей пришла усталость. Почти две недели они ехали через всю страну, чтобы попасть сюда, и всё ради чего? Ради разговора, который ничего ему не дал? Такаги ошибся, причём очень серьёзно. Запивая рис тёплым сакэ, сёгун следил за советником краем глаза и постепенно закипал. Он совершал слишком много ошибок в последнее время.

– Я понял вас, Комацу-доно, – произнёс наконец хозяин дома, отвлекая сюзерена от недобрых мыслей в адрес Рю. – Если таков ваш приказ, император больше не получит от меня помощи.

– Я рад, что ты образумился. Ничего другого я от тебя и не ожидал, – заявил Сэйджи, лукавя. По правде говоря, он почти поверил в то, что Асакура решил предать его.

Такаги рядом выглядел не таким довольным, как его господин. Выпив целый кувшин сакэ, он сидел, сверля соратника хмурым взглядом, однако Кэтсеро его будто не замечал.

– Кстати говоря, есть еще одна вещь, которую я хотел бы с тобой обсудить, раз уж мы во всём разобрались.

Хозяин дома поднял на него глаза и приподнял брови:

– Да? Я вас слушаю.

– Насколько я знаю, твой брат до сих пор не женился, верно? – аккуратно поинтересовался седоволосый мужчина, примирительно улыбаясь вассалу, который отчего-то нахмурился. – Как ты смотришь на то, чтобы породнить наши семьи?

Асакура наклонил голову набок и прищурился.

– Но у вас нет дочерей, – медленно сказал он, не моргая.

– Дочерей нет, – согласился Сэйджи и переглянулся с Такаги, который продолжал следить за выражением лица Кэтсеро. – Но есть племянница. Наоки, помнишь её?

Губы молодого даймё скривились в совсем невеселой усмешке. Он казался поражённым таким предложением.

– Это та, которая пыталась затащить меня в постель, когда я впервые приехал в ваш дом? – с нажимом уточнил Асакура. – Та, которая сбежала из дома прямо перед войной?

– С тех пор утекло много воды. Мне удалось её отыскать, так что сейчас она живёт в моём доме. Поверь, на этот раз я уделил её воспитанию куда больше внимания, – лёгкое раздражение всё-таки проснулось в Комацу, но он постарался его скрыть. – Я собираюсь выдать её замуж в ближайшее время и претендента лучше, чем твой брат, мне не найти. Два влиятельных клана обязаны породниться, чтобы править страной, ты так не считаешь?

Чаша, которую Кэтсеро всё это время сжимал, со стуком опустилась на стол. Вопреки ожиданиям Сэйджи, его предложение было встречено без какого-либо энтузиазма.

– При всём моём уважении, Комацу-доно, – сделал глубокий вдох Асакура, – я не думаю, что Наоки подойдёт для Иошито. Она слишком…

Он пытался подобрать слово, которое одновременно и опишет свободный нрав Наоки, и не оскорбит её дядю. Усердие, которое прикладывал для этого вассал, заставило сёгуна усмехнуться:

– Я понимаю, о чём ты. Наоки никогда не отличалась благонравием, но разве это так важно? Она – племянница правителя страны, моя племянница. Если твой брат женится на ней, ваш клан возвысится еще больше.

– Простите, Комацу-доно, но я сомневаюсь, что эта, с позволения сказать, девочка перевоспиталась достаточно, чтобы не приносить проблем ни мне, ни вам, – мужчина качал головой, отвергая щедрое, как казалось Сэйджи, предложение. – К тому же, я уже подыскал своему брату невесту, а отозвать предложение с моей стороны было бы невежливо.

– Подыскал? – удивился сёгун, чьи брови взлетели. – И кого же?

– Дочь Хасэгавы Исао, – ответил за соратника Такаги и расплылся в улыбке, когда тот посмотрел на него с подозрением. – Кёко. Красивая девушка. И неприлично бедная.

Хасэгава? Комацу не мог вспомнить кого-либо с такой фамилией. Впрочем, это и неудивительно: если они небогаты, значит, в его замке этот Исао не служит.

– Откуда ты знаешь про Кёко? – с угрозой в голосе спросил Асакура, но Рю только обрадовался.

– Я знаю обо всём, что происходит в этой стране. Или ты забыл? – посмеялся он. – К тому же слухи довольно быстро распространяются. Твоё предложение Хасэгаве просто не могло остаться без внимания. Не теперь, когда ты богатый даймё. Но твой выбор выглядит несколько необычным, тебе так не кажется? У её отца ведь за душой нет ни гроша. Разве этот союз для тебя выгоден?

Комацу вслушивался в слова советника и едва заметно качал головой. Обычно занятый государственными делами, которые множились с каждым днём, он не обращал внимания на слухи, не касавшиеся бушующих восстаний. Но сейчас, едва услышав о помолвке, на которую рассчитывал его вассал, он не мог не согласиться с Такаги: выбор такой невестки казался странным.

– В случае с моим братом я предпочёл бы руководствоваться не своей выгодой, а его предпочтениями, – произнёс Асакура сквозь стиснутые зубы. – Так что не лезь не в своё дело. Хасэгава небогат, но это не значит, что Кёко недостойна хорошей жизни. Тем более, что в остальном она подходит для моего брата.

– Ах, Кэтсеро, ты всё строишь из себя благородного человека? Хочешь спасти от нищеты еще одну несчастную девочку? – Рю быстро зацокал и замотал головой, отчего мужчина уставился на него волком. – Ты же умный человек и понимаешь, что союз с Хасэгавой более чем невыгоден для тебя. Ты заплатишь ему огромные деньги, но в обмен получишь еще одну бесполезную девчонку, которая принесёт тебе проблем больше, чем пользы.

– Не нарывайся, – рявкнул на него Кэтсеро, сжимая лежащие на столе ладони в кулаки. – Если не хочешь, чтобы я вышвырнул тебя из своего дома, заткнись. Дела моей семьи тебя не касаются. Считаешь ты этот брак полезным или нет, но Иошито женится на Кёко, как только её отец даст благословение.

– А если он его не даст? – бровь Такаги выгнулась, а тонкие губы растянулись в хитрой ухмылке. – Что тогда? Найдёшь другую безродную девку? Не глупи. Ты же умный человек. Союз выгоднее, чем с племянницей сёгуна, твоей семье не заключить.

– Почему тебя это так волнует?

– Потому что я не хочу, чтобы ты растерял всё своё влияние и богатство из-за неверно выбранных союзников. Твоя провинция – единственная во всей стране, где всё спокойно. Если ты потеряешь над ней контроль, страна потонет в мятежах. На фоне такого будущего твой союз с Хасэгавой выглядит недальновидно. Ради процветания твоего же клана, Иошито было бы лучше жениться на Наоки. Так влияние обеих семей увеличится, а власть Комацу-доно только закрепится.

Однако долгие пояснения как будто бы совсем не тронули хозяина дома, который только закатил глаза. Комацу при этом почувствовал себя еще более раздражённым: как смеет он вести себя так, будто ему наплевать на то, что случится со страной? И главное, с его сюзереном?

– Я же сказал, что не буду отзывать предложение. Мы уже провели омиай, мой брат доволен Кёко, я не могу заставить его выбрать Наоки. Тем более, что ваша, Комацу-доно, племянница слишком уж неблагонравна.

– Благонравие не играет никакой роли, когда речь идёт о власти. Будь она хоть проституткой, Наоки принесёт тебе пользы больше, чем Юи и Кёко вместе взятые! – Такаги повысил голос, очевидно, пытаясь достучаться до собеседника, но тот только сверкал глазами. – Пора повзрослеть, Кэтсеро. Жену выбирают не по миленькому личику, а по возможностям её семьи. Многое ты получил от брака с Юи? Помимо головной боли? То-то же. Твой брат не должен повторить твоих ошибок. Ему стоит жениться на Наоки.

– Я сказал «нет», – жестко повторил Асакура, заставив Сэйджи и Такаги недовольно переглянуться. – Я не изменю своего мнения, как и Иошито не изменит своих симпатий. Он женится на Кёко.

– Это мы еще посмотрим, – хмыкнул советник, вставая из-за стола. – Пока Хасэгава не дал благословения, свадьба под вопросом. Так что на твоём месте я бы хорошенько подумал над предложением Комацу-доно. От него выиграют все, даже твой брат. Неблагонравные девушки особенно хороши в постели.

Улыбнувшись сказанному, Такаги Рю отвесил поклон сёгуну, который смерил его недобрым взглядом. Слишком уж дерзко он высказывался, не давая при этом ему самому сказать и слова.

– Комацу-доно, с вашего позволения, я удалюсь. Нужно отдохнуть после дороги, – попросил немолодой самурай, однако на этот раз он говорил куда более вежливо. – Надеюсь, мы сумеем продолжить этот разговор позже.

– Я не собираюсь возвращаться к этому разговору, – огрызнулся Кэтсеро, поднимаясь на ноги вслед за ним. – Забудьте о помолвке с Наоки.

– Вернёшься, когда Хасэгава тебе откажет. Вот увидишь, так и будет.

Оставив за собой последнее слово, советник еще раз поклонился сёгуну и направился к запертым сёдзи, которые отъехали в сторону, стоило ему приблизиться: слуги послушно стояли в коридоре на случай, если они понадобятся хозяину.

– Комацу-доно, – кипя от негодования, Асакура повернулся к сюзерену, который тоже уже поднялся с места. Накопленная усталость требовала немедленно отправиться на отдых. – Почему вы позволяете ему высказываться по таким вопросам?

– Ну, а разве он не прав? Свадьба Наоки и Иошито благотворно повлияет на наши семьи. Сейчас действительно не время выбирать невестку по миловидности, – вымолвил Сэйджи, поджимая губы. Молодой вассал шумно выдохнул и покачал головой, видимо, не желая верить в услышанное. – Поговорим об этом позже. Мне бы тоже хотелось отдохнуть после долгой дороги.

Его свита поднялась следом и направилась в сторону открытых сёдзи вместе с сёгуном. Удаляясь из зала, Комацу успел заметить выражение безысходности на лице вассала, однако в этот раз оно его почему-то не порадовало. Связано ли это с тем, что где-то в глубине души он понимал желание Кэтсеро избежать договорного брака? Когда-то и он был таким же. Когда-то очень-очень давно.

Однако, как и сказал Такаги, сейчас было не время строить из себя благородного воина. Асакуре пора было повзрослеть, чтобы делать выбор не горячим сердцем, но холодной головой. И Комацу верил, что в конце концов вассал примет правильное решение, в котором нуждается не только его семья, но и его сюзерен. Потому что, знал сёгун, они с Асакурой были похожи больше, чем тому хотелось это признавать.