- -
- 100%
- +
– В деревню. Там сейчас повеселее, да и люди поприятнее. И никто не будет приставать к нам с расспросами, – Кэтсеро натянул удила, заставляя животное повернуться мордой к уже распахнутым воротам. – Ты же не против?
Вассалы, охранявшие ворота, низко поклонились сюзерену.
– Не против. Давайте поедем туда, где нас никто не узнает.
Улыбнувшись тому, что Юи прочитала его мысли, Асакура подмигнул девушке и пришпорил коня. Тот двинулся прямиком в заснеженный лес, увозя их подальше от поместья. Крепко обхватив талию мужа, Такаяма с облегчением выдохнула.
Какая удача, что у неё есть люди, которые её понимают. И какое же невероятное счастье, что один из этих людей – он.
***
Иошито не испытывал ненависти к брату. Он побаивался Кэтсеро и даже временами уважал его, но не ненавидел. Он завидовал ему. Завидовал уму старшего брата, его уверенности в себе и смелости идти против всех.
С самого младенчества Иошито испытывал благоговейный трепет и страх перед их отцом, а Кэтсеро – нет. Иошито боялся сказать и слово наперекор деду в то время, как Кэтсеро устраивал скандал за скандалом, отстаивая своё. Иошито так не умел. Возможно, он не боролся, потому что не понимал, за что вообще ему стоит бороться.
«Ты сам не знаешь, чего хочешь».
Слова, брошенные Кэтсеро утром, ещё раз напомнили Иошито о его слабости. Рассерженный из-за необходимости вновь следовать чужой воле, Асакура-младший просидел большую часть свадебного пира, запивая горе. Он выпил не менее трёх кувшинов сакэ, прежде чем мир перед его глазами пошатнулся, а чувства, подавленные страхом, всплыли наружу.
Движимый страхом прожить всю жизнь по указке старшего брата, Иошито встал из-за стола и посреди празднования направился туда, куда его звало сердце. Вот только, как оказалось, там его никто не ждал. Кёко, завидев на пороге своих покоев Иошито, опьянённого не то алкоголем, не то собственными чувствами, спешно прогнала его. Она пожелала ему счастья и выразила сожаление, но даже эти добрые слова вонзились в сердце молодого самурая сотней острых кинжалов. За что она с ним так? Неужели всё, что было между ними ранее, ему привиделось?
Пытаясь заглушить печаль и боль, жених вернулся на празднество и прикончил ещё два кувшина сакэ на глазах у Комацу Сэйджи и его вассалов. Ему было наплевать, что о нём подумают. Какая разница? Хуже уже точно не будет. Они все уже видели в нём слабака, который не способен взять свою жизнь под контроль.
Кэтсеро, по всей видимости, тоже был в нём разочарован, потому что с момента возвращения домой не сказал ему ни слова. Глава семьи был занят чем угодно, но только не братом, который разозлил его безрассудным поведением. Чувствуя себя самым одиноким в мире, Иошито хотел направиться к Юи, чтобы хотя бы она выслушала его боль и обиду, но вместо этого его, пьяного донельзя, отнесли в холодные покои.
Очнувшись спустя несколько часов в кромешной тьме, Асакура-младший чувствовал себя отвратительно. Голова трещала, горло саднило, да и боль в груди так и не утихла. Присев на футоне, Иошито потёр лицо ладонями и тяжело вздохнул. Если он кого и ненавидел всей душой, то только себя.
За пределами его покоев было тихо, а ночь была так темна, что молодой самурай быстро понял, что проспал большую часть празднества. Да уж, эта свадьба в самом деле превратилась для него в похороны. Он всё-таки похоронил не только свои надежды, но и самоуважение, а также доверие старшего брата.
Мучаясь от жажды, Иошито встал с постели и выглянул в коридор, надеясь поймать какую-нибудь служанку. Пить хотелось так, что он готов был выйти во двор и есть снег. Как назло в коридоре не было ни души. Чертыхнувшись, Асакура-младший направился в сторону кухни. Уж там-то точно должна была быть либо служанка, либо кувшин воды.
Проходя мимо гостевых покоев, парень услышал громкий храп, который отразился головной болью. Ему не стоило так много пить. И почему никто его не остановил?
Продвигаясь по тёмным коридорам, Иошито словно погружался всё глубже в свою печаль. Никогда больше он и слова не скажет Кёко. Никогда больше и мысли о ней не допустит. Кэтсеро был прав: такая любовь оказалась для него разрушительной.
Утопая в мрачных мыслях, молодой мужчина не сразу услышал девичий голос. Наполненный страхом, он разряжал царившую в доме тишину.
– Да что вам от меня нужно?! Отпустите меня, немедленно!
Иошито резко застыл. Этот голос был ему хорошо знаком. Вот только страха он в нём никогда ранее не слышал.
– Верни то, что украла, мерзавка, – раздался следом второй голос. Мужской, высокий и невыносимо скрипучий.
– Ничего я у вас не крала! Что вы себе позволяете?
Иошито осторожно заглянул за угол. В нескольких метрах от него виднелись два силуэта. В ночном полумраке с трудом можно было разглядеть мужскую фигуру, нависшую над девушкой. Последняя вжималась в стену, не в силах вырваться из крепкой хватки.
– Не смей лгать, дрянь. Я знаю, что это ты украла письма. Ты меня подставила так сильно, что я едва сдерживаюсь, чтобы не придушить тебя здесь и сейчас!
– Ну так и придушили бы, отчего же медлите? – дерзко ответила Наоки. – Кишка тонка?
Звонкий хлопок вмиг разбил ночную тишину, а вслед за ним раздался глухой стук. Иошито вздрогнул от неожиданности и вышел из-за угла. Он увидел, что Такаги схватил рухнувшую на пол девушку за волосы. Внутри начала подниматься обжигающе горячая волна ярости.
– Думаешь, раз вышла замуж за одного из них, то можешь рот на меня разевать? – цедил Такаги, наклоняясь к самому лицу Наоки. – Запомни: ты – никто. Всего лишь жалкая проститутка, которая делает то, что ей скажут. Ты здесь никому не нужна, не пытайся их задобрить. Верни мне письма или до утра не доживёшь!
Советник сёгуна обхватил шею девушки и сжал так сильно, что та испуганно охнула. Пытаясь вырваться из его хватки, Наоки хотела было оттолкнуть мужчину, но ей не хватило сил. Смотреть на её мучения было невозможно, поэтому Иошито всё же направился им навстречу.
– Вы из ума выжили? – подал голос Иошито, вынуждая Такаги вздрогнуть. – Живо отпустите её!
Немолодой мужчина фыркнул, но пальцы, стискивающие горло Наоки, разжал. Та рухнула на пол ничком и закашлялась.
– А, Иошито-сан. Гляжу, вы проспались, – ехидно заметил Такаги, обходя свою жертву. Подойдя к парню, он ухмыльнулся. – Что, неужто вам её жалко?
– Жалость здесь ни при чём. Вы ведёте себя неподобающе в моём доме и я требую это прекратить, – холодно ответил Асакура-младший, глядя прямо в глаза советнику.
– О, это не ваш дом, Иошито-сан. Это дом вашего брата. Всё здесь принадлежит ему, в том числе и вы, – плотоядно улыбнулся Такаги Рю. – Мне вот интересно, как долго вы планируете плясать под дудку Кэтсеро?
Иошито поморщился от отвращения. Ему было очевидно, что Такаги пытался им манипулировать, надавив на самое больное – отношения с братом. Краем глаза он увидел, как Наоки с трудом поднялась на ноги.
– Злитесь, что мы вас обыграли и оставили ни с чем? На вашем месте я бы и находиться в этом доме боялся, не то что угрожать кому-то, – ухмыльнулся Асакура-младший и приблизился к лицу советника. – Это мой братец терпит ваши выходки, а я и глазом не моргну – прикончу вас да раскидаю части тела по всему лесу.
Такаги вздёрнул подбородок и прищурился. Иошито же продолжил смотреть на него с лёгкой улыбкой.
«Ну же. Дай мне повод тебя убить. Ещё одно мерзкое слово. Всего одно», – думал молодой самурай, заглядывая в маленькие черные глаза.
К его досаде, Такаги сделал шаг назад и улыбнулся:
– Наконец-то я вижу семейное сходство. Вы меня не обыграли, Иошито-сан. Вам просто-напросто повезло, что эта мерзавка захотела выслужиться перед вами и вашим братом. Позволите дать вам совет?
– Не позволю.
Советник тихо засмеялся. Казалось, он в один миг вернул себе всю уверенность.
– И всё же я дам вам совет, – проскрипел Такаги, поправляя зелёное одеяние. – Начните уже думать о том, что важно вам, а не вашему брату. Кэтсеро всегда думает только о себе. Он лишил вас возможности жениться на девушке, которую вы любите. Но ради себя любимого он обрушил клан Такаяма, чтобы заполучить девчонку. Как-то несправедливо, что после всего этого он пренебрегает вашими желаниями, не находите?
Иошито изо всех сил пытался не выдать своё изумление. Он знал, что Такаги Рю сказал это специально, но не сомневался в том, что сказанное было правдой. Кулаки парня сжались от натуги и забурлившей злости.
– Я тоже могу дать вам совет, – произнёс Иошито, с трудом сдерживаясь. – Шли бы вы отсюда, пока я вам шею не свернул.
– Пожалуй, воспользуюсь вашим советом, Иошито-сан, – кивнул Такаги, нисколько не боясь его. Наоборот, он продолжал усмехаться. – Я отбываю в столицу рано утром, так что передайте брату мои извинения. Надеюсь, вы с ним найдёте общий язык.
Ухмыльнувшись напоследок, мужчина обошёл его и завернул за угол. Иошито же не сумел обернуться, чтобы проводить советника ненавистным взглядом: всё тело сотрясалось от ярости. Вот, значит, как?!
– Не слушайте вы его. Он любит сталкивать всех лбами, – услышал он уверенный голос Наоки. Та стояла в двух метрах от мужа и, кажется, глядела на него с сочувствием. – Спасибо, что заступились за меня.
Иошито же ответил ей ледяным взглядом. Возможно ли, что она тоже следует указаниям его брата? Пытается контролировать его, лишь бы услужить Кэтсеро?
– Я за тебя не заступался. Я хотел осадить этого гада, вот и всё, – огрызнулся Асакура-младший, стараясь не замечать, как Наоки вмиг помрачнела. – Кэтсеро уже предложил тебе сделку? Будешь прислуживать ему, только бы на улицу не вышвырнул?
Девушка, облачённая в белый дзюбан, фыркнула и сложила руки на груди. На красивом лице вмиг отобразилось недовольство и раздражение.
– Как же легко забраться к вам в голову. Такаги удочку забросил, а вы тут же и повелись, да? – протянула Наоки, приближаясь к Иошито, чьи брови взлетели от удивления. – Ваш брат, конечно, не святой, но и вы не отличаетесь проницательностью.
– Эй, обнаглела? Женаты несколько часов, а уже хамишь? – возмутился самурай, отступая от девушки. Стоять рядом с ней отчего-то было неловко.
– Мы женаты несколько часов, а я уже увидела, как вас вокруг пальца пытаются обвести, – не осталась в долгу Наоки. – Запомните раз и навсегда: всё, что говорит Такаги Рю – он говорит не для вашей пользы, а для своей выгоды. Послушаете его и рассоритесь с братом? Нет уж, меня это не устраивает.
– Тебя-то это как касается? – повысил голос Иошито.
Юная девушка картинно насупилась и, оглядевшись по сторонам, ответила:
– Слушайте, мне в этом доме нравится. Я не хочу, чтобы вы разругались в пух и прах, и уехали отсюда, прихватив меня с собой. Хочу жить в хоромах, а не в жалкой халупе. Я не для того скиталась по стране несколько лет, чтобы закончить в нищете.
Услышав это, парень едва не задохнулся от возмущения. Да что это за девчонка такая ему досталась?!
– Если мы с Кэтсеро разругаемся, я уеду и оставлю тебя здесь, не сомневайся. Такая жена мне ни в богатстве, ни в бедности не нужна! – выплюнул Иошито, но развернуться и уйти почему-то не смог. Ему внезапно стало интересно, что она сможет ему ответить.
– Вот ещё! Вы уедете, а я здесь кем буду? Брошенной женой? С кем же мне ночи коротать, а? – звонко возразила девчонка, перекидывая через плечо длинные волосы. – Хотите вы этого или нет, но я теперь ваша жена. Вы за меня в ответе. Так что выполняйте свой долг!
Асакура-младший оцепенел. Никогда в жизни ещё ему никто так яростно не парировал. В отличие от него Наоки была абсолютно уверена в себе и за словом в карман не лезла.
– Уж не знаю, в кого вы там были влюблены до нашей свадьбы, но отныне вас должна интересовать только я, – продолжила высказывать требования Наоки. – Даже на эту Юи смотреть не смейте!
– Ч-чего? Совсем из ума выжила? Она – моя невестка, – выдохнул Иошито. Разгорячённый спором, он не почувствовал, как отступила и головная боль, и жажда.
– Ну-ну, вижу я, как все здесь вокруг неё бегают. Что слуги, что ваш братец. Всё для Юи, удобно она устроилась, – девушка закатила глаза, выдавая ревность. Или же зависть? – Что вот в ней такого, а? Милая мордашка да жалостливый вид?
На этот раз Наоки пересекла черту. Нахмурившись, Иошито наклонился к самому лицу жены и процедил:
– Не смей оскорблять Юи. Относись к ней с уважением, если не хочешь, чтобы тебя и впрямь вышвырнули из дома. Ни мой брат, ни я не потерпим хамства в её адрес.
Юная девушка вскинула брови и хмыкнула. Иошито же сквозь злость ощутил приятный аромат, исходивший от волос жены. И всё-таки, как бы он ни пытался это отрицать, чем-то она была ему интересна.
– Она у вас святая тут, что ли? Я весь день только и слышу, как все ей восхищаются, – Наоки надула губы. – И вы туда же.
Молодой самурай скользнул взглядом по её миловидному лицу и ухмыльнулся. Наоки в самом деле завидовала.
– Умеришь свой дрянной характер – и тобой будут восхищаться. Юи любят за доброту.
Девушка с недоверием посмотрела на мужа. По всей видимости, это ей в голову не приходило.
– За доброту, как же. За доброту так не любят. Уж я-то знаю, – сказав это, Наоки вздохнула и на несколько мгновений замолчала. – В любом случае, я отныне ваша жена. Так что учитесь думать не только о себе, но и обо мне. Иначе я взбунтуюсь и устрою вам всем весёлую жизнь.
Вздёрнув носик, Наоки схватила парня за запястье и потащила по длинному коридору. Не понимая, что происходит, молодой самурай послушно направился за ней.
– Ты куда меня тащишь, а? Чего удумала?
– Про первую брачную ночь не забыли? – бросила через плечо девушка, заставив Иошито густо покраснеть. – Брак должен быть подтвержден, иначе, не ровен час, и впрямь выгнать меня удумаете. Так что заканчивайте страдать и спорить, давайте займёмся более полезным делом. Вам будет хорошо, обещаю.
Молодой самурай с нескрываемым изумлением глядел на ровную спину Наоки, которая вела его через коридоры и галереи к своим покоям. Откуда в ней такая уверенность? Она безумная, что ли? И тем не менее, Иошито был заинтригован. Ему стало любопытно, чем ещё эта девчонка может его удивить.
Где-то на дне ещё шевелилась печаль по Кёко, которую, Иошито был уверен, он уже потерял навсегда. Однако страдать по ней странным образом перехотелось, стоило Наоки схватить его за руку. Уж не понравилась ли она ему?
Приближаясь к покоям жены, Асакура-младший качал головой, не желая в это верить. Нет. Она ему не понравилась. Он просто выполняет свой долг. Иошито убеждал себя в этом до тех пор, пока не переступил порог её комнаты.
Стоило им оказаться наедине, как Наоки, широко улыбнувшись, потянула пояс дзюбана. Как только белоснежная ткань распахнулась и соскользнула с фигуры девушки к её ногам, Иошито понял, что сопротивляться отныне бесполезно.
Она ему нравилась. И он это ненавидел.