Цветок на лезвии катаны. Книга 2. Эпоха Тэнмэй

– Юи-сан, пожалуйста, извините мою супругу. Она не хотела вас обидеть, – поспешил обратиться Хасэгава к юной девушке.

Та сидела бледная и хваталась пальцами за рукав черной накидки-хаори, то ли желая удержать мужа от ответного выпада в сторону Мивы, то ли ища защиты. Асакура-младший, хорошо знавший свою невестку, готов был поклясться, что оба варианта были одинаково верны.

– Ничего, всё в порядке, – вымолвила Такаяма спустя пару мгновений. – Уверена, что госпожа Мива не хотела ничего дурного.

В то время как глава клана Хасэгава согласно закивал и заулыбался Юи, Иошито и Кэтсеро переглянулись, без слов обмениваясь своим мнением об излишне говорливой Миве. Тем не менее, продолжать разбор неприятной сцены никто не стал: минуту спустя все, включая Кёко и Юи принялись доедать завтрак. И хоть обе девушки делали это без особого желания, настроение за столом потихоньку становилось лучше.

Когда все тарелки опустели, Исао хлопнул в ладоши, в очередной раз заявив, что ждёт-не дождётся прогулки по территории поместья и ближайшим землям, на которых уже всходил урожай. Асакура-старший согласился хоть сейчас отправиться на эту прогулку, понимая, что, оставшись в поместье, неминуемо попадёт под допрос со стороны родственников.

– Ну, а пока мы с вами гуляем, думаю, стоит дать Кёко и господину Иошито возможность побыть немного наедине, – с воодушевлением предложил гость.

Его слова, впрочем, были встречены неуверенным бормотанием: оставлять предполагаемых невесту и жениха наедине во время омиай не полагалось. Кёко и вовсе побелела, как полотно, от предложения отца и с испугом посмотрела на мать и старших братьев.

– Если позволите, Асакура-доно, – подала голос Мива, обращаясь к хозяину дома в куда более вежливой форме, чем к его жене, – я бы хотела остаться вместе с Кёко. Не сочтите, что я не доверяю господину Иошито, но… таковы обычаи.

Кэтсеро, немного помедлив, кивнул:

– Да, думаю, так будет правильнее. Спешка в данном случае ни к чему. Иошито и Кёко могут прогуляться по саду в вашем сопровождении. Уверен, он вам понравится.

Женщина благодарно склонила голову перед ним, однако по едва сжавшимся челюстям Асакура-старшего было заметно, что прощение его она так и не заслужила.

– Не сомневаюсь, что ваш сад так же прекрасен, как и ваш дом, – произнесла Мива и ободряюще улыбнулась дочери. С лица девушки не сошла бледность, но, по крайней мере, из глаз пропал ужас.

– Да, он действительно красив, – усмехнулся в ответ Кэтсеро, и по смешку этому Иошито понял, что старший брат задумал что-то ещё. – Моя жена проводит там много времени, она с радостью вам всё покажет.

Произнеся это, старший из братьев Асакура плотоядно улыбнулся, наблюдая за тем, как меняется выражение лица Мивы: из приторно-добродушной дамы она мигом превратилась в суровую женщину, которая часто заморгала в надежде на то, что ей послышалось. Юи же распахнула глаза и опять вцепилась в рукав Кэтсеро, будто надеялась тем самым сдержать его мстительный порыв. Показывать сад гостье, которая, очевидно, её презирала, девушке совсем не улыбалось.

– Если можно, Асакура-сан, я останусь с Кичи, – попыталась отказаться Такаяма, но мужчина тут же покачал головой.

– Нет, это невежливо, – отрезал он. – Будет правильно, если хозяйка дома позаботится о том, чтобы гости хорошо провели время. За Кичиро присмотрит Аска.

Иошито мог только представить, какая волна обиды окатила девушку на этот раз: та глядела на мужчину с плохо скрываемой укоризной и поджимала губы. Она словно позабыла, что на неё были устремлены все взоры за столом, или же, наоборот, нарочно демонстрировала своё нежелание исполнять приказ, чтобы позлить Кэтсеро, который изловчился отсрочить разбирательство с ней и младшим братом. Спустя несколько мгновений, впрочем, Юи спешно выпустила из пальцев рукав его хаори и отвернулась.

– Как скажете, господин, – вымолвила девушка, наверняка обругивая мужа про себя.

Атмосфера в комнате неизбежно накалилась бы вновь, если бы Кэтсеро не поспешил выйти из-за стола, намереваясь претворить в жизнь пожелание Исао. Иошито встал вслед за братом и, воспользовавшись тем, что тот замешкался, пропуская вперёд Исао и двух его сыновей, ухватил Кэтсеро за плечо.

– Если ты думаешь, что вот так просто отделался от объяснений, то спешу тебя разочаровать – тебе придётся всё нам рассказать, – процедил молодой самурай сквозь зубы так тихо, что никто из присутствующих его не услышал.

– Мне нечего вам рассказывать, – старший брат вырвал руку, однако не отшатнулся, а, наоборот, наклонился к лицу Иошито. – Оправдываться мне не за что.

– Так и скажешь Комацу? – фыркнул в ответ парень и оглянулся на Юи, которая наблюдала за ними с беспокойством. – Она ведь права, не так ли? Иначе бы ты не отреагировал так резко. А если уж догадалась она, значит, и сёгун знает. Неужели ты совсем не понимаешь, чем твоё самоуправство чревато?

– Самоуправство? – хмыкнул Кэтсеро, вскидывая брови. – Я не занимаюсь никаким самоуправством. Если бы это было что-то серьёзное, я бы вам сказал, а так…

Услышать дальнейшие оправдания брата Асакура-младший не успел: мужчина замолчал, когда Кёко и Мива поднялись из-за стола и неторопливо направились к дверям, переговариваясь о чём-то. Юи тоже встала с дзабутона и нехотя присоединилась к гостьям, бросая несчастный взгляд на мужчин.

– Я тебе не верю, – заявил Иошито и ткнул брата пальцем в грудь, отчего тот нахмурился и отступил. – Если бы всё действительно было так безобидно, как ты говоришь, ты бы ничего не скрывал от нас, а Комацу бы не мчался сюда на всех порах. Ты лжешь, потому что знаешь, что мы будем против любых твоих дел с императором.

– С императором? – раздался удивлённый женский голос за спинами мужчин.

Заслышав их, Кэтсеро недовольно цокнул и, смерив брата злобным взглядом, посмотрел на подошедших женщин, среди которых была и Юи. В отличие от Мивы и Кёко, смотревших на братьев в упор, Такаяма глядела в пол, продолжая обижаться на мужа.

– Простите, Асакура-доно, мне показалось, что я услышала что-то об императоре, – пропела мягким голосом Мива, держащая под руку дочь, которая только хлопала глазами, ничего не понимая.

– Вам показалось, – сказал Кэтсеро, пожалуй, чересчур грубо, потому что женщина нахмурилась и резко остановилась.

– Неужели? Как жаль. Я бы хотела послушать истории о том, как поживает сейчас господин император, – протянула она, явно разочарованная. – Я слышала, вы ездили к нему два года назад вместе с Комацу-сама, это правда?

– Правда, – всё так же коротко ответил глава семьи. Иошито не сомневался, что брат не простит ему такой неосторожности в высказываниях в присутствии гостей. – Но историй о нём у меня, в любом случае, нет. Это был деловой визит.

– Ох, ну всё равно, это должно быть так интересно – навестить императора! Так много лет прошло с тех пор, как он оставил трон…

«Можно подумать, ей есть хоть какое-то дело до императора. Просто сплетни собирает», – подумал Асакура-младший, сомневавшийся в искренности женщины, которая вполне могла вскоре стать его тещей.

– Извините, Мива-сан, но мне надо нагнать вашего мужа, – прервал её оханья Кэтсеро, отступая к распахнутым сёдзи. Он отчаянно хотел сбежать из комнаты, которая дышала на него гневом, обидой и праздным любопытством. – Юи и Иошито покажут вам наш сад.

– О, конечно, не смеем вас задерживать, – поклонилась Мива, а за ней и Кёко. – Надеюсь, мы еще увидимся с вами за ужином.

Асакура-старший кивнул и, бросив на родных последний взгляд, развернулся, чтобы исчезнуть в длинном коридоре. Иошито смотрел ему вслед с недовольством, но утешал себя тем, что затребует у брата все ответы, как только эта прогулка закончится.

Настроение вмиг упало. Ему хотелось пообщаться с Кёко, чтобы понять, действительно ли она подходит на роль его жены, но после признания Кэтсеро он не мог думать ни о чём другом. Поэтому когда Кёко неуверенно подошла к нему, он не сразу обратил внимания на её тонкий, но красивый голосок.

– Пойдёмте в сад? – спросила она, видимо, подгоняемая матерью. – Мне не терпится посмотреть на эту красоту.

Иошито, всё еще пребывающий в тумане яростных рассуждений о старшем брате, помедлил с ответом, однако стоило смыслу её слов дойти до него, как молодой самурай закивал – быстро и часто. Пожалуй, понял он несколько секунд спустя, даже слишком часто. Кёко, приметив его странное поведение, сначала переглянулась с матерью, но после изогнула алые губы в подобии улыбки.

– К-конечно, пойдёмте, – выдавил из себя Асакура-младший и указал ладонью на выход.

Кёко и Мива, скромно улыбаясь, вышли из зала, где служанки уже принялись убирать грязную посуду со столов. Мужчина, посмотрев вслед изящному стану молодой девушки, шагающей рядом с матерью, невольно сглотнул. В груди зарождалось то самое чувство, которое он и не надеялся еще когда-либо ощутить. Из-за этого ему стало не только волнительно, но и страшно.

– Не переживайте, уверена, вы ей тоже понравились, – проговорила Юи, вставая рядом с ним.

Иошито посмотрел на неё с сомнением и покачал головой.

– Сомневаюсь.

– Вот увидите, – ободряюще улыбнулась невестка, продолжая настаивать на своём. – Вы только не стесняйтесь. Заговорите с ней первым в саду, и она непременно поддержит беседу.

– О чём же мне с ней говорить? – мужчина вздохнул и сложил руки на груди, примиряясь с тем, что с трудом может понять женщин. – О том, какой мой брат ублюдок?

Улыбка чуть померкла на розовых губах Такаямы, а в глазах промелькнула грусть. Тем не менее, она быстро её отогнала, чтобы не портить настроение еще и ему.

– Нет, нужна какая-то приятная для вас обоих тема. Как насчёт цветов? – предложила девушка, озадачив самурая еще сильнее.

– Цветов? – тупо повторил он, моргая. – Я же ничего не знаю о цветах.

– Вам и не нужно знать, – добавила Юи, загадочно улыбаясь. – Просто подметьте рядом с ней, что цветы в нашем саду очень красивые. А потом добавьте, что они не идут ни в какое сравнение с ней.

Иошито уставился на невестку, не зная, как реагировать на комплимент, который ему преподнесли на блюдечке. С одной стороны, он был изящен, но с другой, мужчина с трудом мог представить, что сможет такое выговорить.

– Она не сможет остаться равнодушной, поверьте.

– Да тут даже я бы равнодушным не остался, – растерянно буркнул Асакура и почесал затылок, чувствуя себя сущим идиотом.

Такаяма тихо посмеялась и взяла его под руку так же, как Мива держала Кёко. Девушка поняла, что без «пинка» он так и продолжит стоять на месте.

– Пойдёмте, – подтолкнула она его. – Всё будет прекрасно.

Вздыхая в сотый раз за день и жалея о том, что вообще согласился на этот омиай, Иошито двинулся следом за гостьями, уже предчувствуя свой провал. Радовало только то, что ему не придётся проходить через эту пытку в одиночестве: Юи крепко впилась пальцами в мужскую руку, желая то ли поддержать его, то ли удержать от побега.

– Если я всё-таки сумею выдавить из себя этот комплимент, пожалуйста, не говори об этом Кэтсеро, – попросил он минуту спустя, подходя к заднему крыльцу, лестница которого вела прямо в сад. – Он до конца жизни будет надо мной насмехаться.

– Не будет, – ответила девушка, и Иошито приметил хитринку в её голосе. – Иначе я расскажу вам о комплиментах, которые он делает мне.

Асакура-младший не удержался от хохота, который тут же пронзил тишину восточного крыла дома, и смело направился в сад в сопровождении давившейся смехом невестки.

***

День, проведённый в компании Хасэгавы Исао, оказался настолько насыщенным и длинным, что утомлённый Кэтсеро с трудом заставил себя отсидеть ужин. В отсутствие Юи, которая удалилась к себе, чтобы уложить спать Кичиро, вечерняя трапеза прошла быстро и довольно скучно. Все устали от долгого дня, особенно члены семьи Хасэгава, которые так и не успели отдохнуть с дороги. Поэтому как только солнце село за горизонтом, все, включая гостей и хозяев дома, отправились к себе, надеясь как следует отдохнуть. Завтра прямо с утра члены клана Хасэгава должны будут отправиться домой, чтобы вновь обдумать сделанное им предложение.

Долгий день утомил даже Иошито: парень, еще утром угрожавший старшему брату долгим и тяжелым разговором, не выдержал обрушившихся на него эмоций и отправился спать сразу после ужина. За то, что у говорливого брата не осталось сил на то, чтобы выполнить угрозу, Кэтсеро хотел поблагодарить богов отдельно. Зевая, глава семьи вышагивал по длинным коридорам, мечтая опустить голову на подушку и сбросить с себя усталость. Два года жизни в тепле и уюте совсем расслабили воина, который не так давно проводил в военных походах времени больше, чем дома.

Яркая луна, взошедшая над большим поместьем, освещала дворы, свет из которых проникал даже в закрытые коридоры. Заветная комната с подушкой и одеялом была еще слишком далеко, и в какой-то момент уставший мужчина тихо выругался, проклиная себя за то, что приказал отстроить такой большой дом. Если бы родовое гнездо Асакура было перестроено по тем же чертежам, что и предыдущий дом, он бы уже давным-давно был в постели.

Завернув за очередной угол, молодой даймё вновь зевнул и потёр переносицу, стараясь не уснуть прямо на ходу. Это было непросто, если учесть, что сегодня ему пришлось пешком обойти все свои владения под неизменные оханья важного гостя. Кэтсеро лишь надеялся, что эта усталость – последняя плата за согласие Исао породнить их семьи. Судя по тому, как улыбались друг другу Иошито и Кёко за ужином, благословение отца было последним, что требовалось для заключения брака.

«И он еще смеет выказывать мне неуважение», – с неудовольствием подумал Асакура о брате, фыркая. Разве же он не должен, наоборот, благодарить его за знакомство с такой красивой девушкой?

Впрочем, дать волю своему кипевшему недовольству мужчина не успел: проходя мимо закрытых дверей, что вели на заднее крыльцо, он заметил какую-то тень. Резко остановившись, Кэтсеро вгляделся в силуэт, отразившийся на освещенных луной сёдзи, и нахмурился. Конечно, большинство обитателей дома еще не спали, и он мог с лёгкостью предположить, что за перегородкой была одна из служанок. Однако тень именно этой фигуры, сидевшей на крыльце, была ему слишком хорошо знакома, чтобы пройти мимо.

Вздохнув от осознания, что сон придётся отложить еще ненадолго, Асакура подошёл к сёдзи и аккуратно приоткрыл их. Перегородка даже не скрипнула. Как он и думал, на крыльце сидела Юи: опустив босые ноги на вторую ступеньку, она смотрела в тёмное небо, наклонив голову к колонне. Стоявший позади неё мужчина видел, как пряди длинных волос немного подрагивали от прикосновения ночного ветерка.

– Я думал, ты пошла укладывать Кичиро, – произнёс он минуту спустя, закончив любоваться приятной глазу картиной.

Такаяма, не услышавшая, как он появился на крыльце, вздрогнула и спешно обернулась. На лице её было написано изумление. Завидев его, Кэтсеро слабо улыбнулся и, прикрыв за собой сёдзи, двинулся к жене. Та молча наблюдала за тем, как он, шурша плотной тканью черных хаори и брюк-хакама, опустился на пол в полуметре от неё.

– Он уже уснул, – ответила она едва слышно. – Матушка за ним присматривает.

– А почему не ты? – спросил мужчина без какого-либо осуждения.

– Мне захотелось прогуляться, – Юи пожала плечами и отвела взгляд, чтобы посмотреть на продолжающий дышать летом сад.

Совсем скоро вся эта красота – зелёные кусты, яркие цветы и мягкая трава – зажжётся буйством осенних красок, а после покроется пушистым снегом. Кэтсеро знал, что сад был любимым местом девушки, где она спокойно могла провести весь день, любуясь его красотой.

– А я после прогулки с Хасэгавой навряд ли захочу в ближайшее время ходить куда-то еще, – сказал Асакура, усмехнувшись, однако Такаяма никак не отреагировала. – Я еще ни разу за два года не обходил свои владения за раз. Оказывается, они действительно обширны.

– Вы жалуетесь или хвастаетесь?

Девушка уставилась на него всё с той же укоризной и обидой, что и за завтраком. Мужчина, заметив это, хмыкнул и пожал плечами:

– Ни то и ни другое. Просто делюсь с тобой. А как прошла ваша с Иошито прогулка?

Он уже знал ответ на свой вопрос, но надеялся, что диалог на отвлечённую тему хотя бы немного сгладит её обиду. Юи же не спешила облегчать ему задачу: убрав за ухо прядь волос, она снова отвернулась.

– Хорошо, – вымолвила она через минуту, когда мужчина уже отчаялся получить ответ. – Думаю, Иошито и Кёко друг другу понравились.

– Да, мне тоже так кажется, – согласился Кэтсеро, вспоминая смущенные взгляды будущей невестки, которые та бросала на его брата. – Их омиай прошёл куда более мирно, чем наш. Помнишь?

Он был уверен, что она всё прекрасно помнит. Те обвинения, которые девушка бросила ему тогда в лицо, Асакура вспоминал и по сей день. Как и собственную ярость, которая овладела им в ответ на её неуважение. Сейчас, сидя на крыльце их дома, вспоминать всё это было забавно, несмотря на то, что знакомство вышло более чем провальным. С того дня Юи совсем не изменилась, в отличие от него самого. И за эти изменения он был ей благодарен.

– Вы пригрозили убить мою мать тогда, – напомнила Такаяма, отчего мужчина глухо засмеялся. Девушка, однако, не нашла в этом ничего смешного.

– Ты обозвала меня трусом и подлецом, который бьёт в спину, – не остался в долгу он. – К тому же, тогда я еще не знал, что чтобы прикончить твою мать потребуется нечто посерьёзнее обычного желания.

Юи снова не засмеялась. Да и было бы из-за чего. Обругав себя за гнилые шутки, молодой даймё вздохнул. Когда девушка сердилась, на душе становилось особенно мерзко. Не зная, что еще сказать, чтобы сгладить её обиду, Кэтсеро запрокинул голову и прислонился к соседней колонне. Небо, видневшееся из-под козырька крыши, было глубокого черного цвета, и только блестящие вдалеке белые точки – звёзды – разбавляли сплошную темень.

Если позабыть, что он сидит на крыльце совсем недавно отстроенного дома, Асакура мог бы сказать, что вернулся в свою старую жизнь. В той жизни его братья и их жены были еще живы и смело строили планы на будущее, а не были условно захоронены возле маленького храма неподалёку от поместья. Да и Иошито презирал брата не за «секреты», которые тот осмеливался хранить, а просто за то, что он был старший.

«Жизнь», – подумал Кэтсеро, глядя в небо, – «тогда была в сотни раз проще благодаря тому, что нам не приходилось подстраиваться под правила».

Никто не ждал от них тогда благородства, доброты или открытости. Все, включая их самих, принимали, что они вольны жить так, как сочтут нужным, и ни перед кем не оправдываться. По этой части жизни мужчина всё-таки скучал.

– Мне кажется, я догадываюсь, почему Мива-сан так меня невзлюбила, – тихонько проговорила Юи, возвращая Асакуру на землю. Тот, приподняв бровь, вопросительно посмотрел на жену. – Вы же помните праздник во дворце Токугавы-сан четыре года назад? Тот, на котором мы с вами впервые увиделись?

– Помню, – утвердительно кивнул Кэтсеро. Про себя он радовался, что она решилась хоть о чем-то с ним поговорить.

– Во время празднования мы с матушкой сидели за столом с остальными женщинами, – продолжила Такаяма, смотря куда-то вдаль. – Я почти уверена, что Мива-сан сидела за тем же столом.

– И что? Ей не понравилось, как ты вертелась на месте, высматривая меня? – хмыкнул Асакура, вспоминая, как впервые столкнулся взглядом с Юи на том ужине.

Тогда им овладели странные и довольно противоречивые чувства, однако, знал он, именно они в итоге подтолкнули его принять предложение Токугавы по уничтожению Такаямы Акиры.

– Наверное, это тоже, – протянула девушка, хмурясь. Видимо, об этом она и не подумала. – Но дело не только в этом. Она видела, как я опозорилась тогда перед Токугавой-сан, не успев склонить голову. Слышала смешки в мой адрес, да и наверняка была одной из тех, кто надо мной смеялся.

Кэтсеро усомнился в том, что той сцены было бы достаточно, чтобы вызвать ту неприязнь, с которой Мива по сей день смотрела на Юи. Однако Такаяма и не закончила свой рассказ:

– Один из её сыновей был среди претендентов на мою руку. Не знаю, кто именно. Помню только, что после того ужина предложение от семьи Хасэгава было отозвано, как и многие другие.

И тут заинтересованный взгляд Таро и Широ, которым они утром смерили Юи, едва поднявшись на крыльцо, обрёл смысл. Асакура недовольно поджал губы, поняв, какие мысли тогда промелькнули в голове его ровесников.

– И сейчас ты обвинишь во всём меня? – сам не понимая почему, ощетинился Кэтсеро.

– Что? – удивлённо захлопала глазами Такаяма, обращая на него взор. – Нет. Конечно, нет. Дело не в этом. Вы ни при чем. Я думаю, они отозвали предложение не из-за давления Токугавы-сан, а из-за того, что узнали, что делает со мной отец.

– Почему ты так считаешь?

– Ну… – юная девушка зарделась и опустила глаза. – Вы же слышали, как она отозвалась обо мне. «Та самая дочь Такаямы Акиры». Та самая… Та, которую он продавал.

Мужчина задумался. Теперь в предположении Юи был смысл. За ужином Мива вела себя очень уважительно. Возможно, как раз потому, что девушки не было за общим столом.

– Допустим, это так, – согласился он, ощутив неприязнь к двуличной гостье. – И что дальше? Тебя так уж волнует, что думает Мива?

Прохладный ветерок пронёсся по саду и обдал холодным воздухом супругов. Такаяма, поёжившись, обняла себя за плечи, покрываясь мурашками.

– Немного, – призналась она, закусив нижнюю губу. – Я ведь думала, что мне удалось убежать от своего прошлого. Но оказалось, что оно следует за мной по пятам.

Сказав так, Юи вздохнула и огорчённо пожала плечами, словно извинялась за что-то, в чём считала себя виновной. Асакура заметил, как в уголках её глаз появились слёзы.

– Тебе никогда не удастся убежать от своего прошлого, – заявил он, с минуту понаблюдав за ней. Девушка посмотрела на него, непонимающе нахмурившись. – Твоё прошлое – это ты, а от себя убежать нельзя. Поверь, я пробовал.

– Пробовали? – переспросила она, моргая. – Когда?

– Неважно. Главное, что мне не удалось обмануть самого себя и представить, будто та жизнь, которой я живу сейчас, всегда была моей. Я заплатил высокую, непомерную цену за то, чтобы иметь возможность просто сидеть на этом крыльце и разговаривать с тобой. Ты заплатила не меньше, чтобы быть сейчас здесь со мной. Об этом ни тебе, ни мне не удастся забыть. Никогда. Хотя бы потому, что всегда найдётся тот, кто напомнит нам о том, кем мы были.

Кэтсеро замолчал, переводя взгляд с хрупкой девушки, которая принялась обдумывать его слова, на сад. Ему это место нравилось не меньше, чем ей, но всё-таки он знал, что целиком и полностью оно принадлежит Юи, которая всегда способна была отыскать успокоение в шелесте этих осторожно постриженных зарослей. Приметив краем глаза, что Такаяма продолжает мёрзнуть, Асакура стянул с себя куртку-хаори и, оставшись в тонком белом кимоно и брюках-хакама, протянул её жене.

– Надень, уже холодно, – сказал он и улыбнулся, когда девушка, помедлив, приняла хаори.

Смущаясь, Юи надела чёрную накидку на светлую юкату и запахнула её, стараясь согреться. Сонливость продолжала одолевать мужчину, но усталость немного отступила.

– Почему вы не сказали мне, что общаетесь с императором? – вымолвила Такаяма, немного согревшись. На щеках проступил лёгкий румянец, однако из голоса исчезла обида.

Кэтсеро помедлил с ответом. Разговора об этом он избегал весь день.

– Потому что общением это назвать нельзя, – сказал он в конце концов, осознав, что больше тянуть нельзя. – Я всего лишь помогаю ему не утонуть в нищете: Комацу не выделяет ему денег из казны.

Услышав это, юная девушка снова захлопала глазами и недоуменно нахмурилась:

– Но… почему вы это делаете? Он вас попросил?

– Нет. Он ничего мне не сказал, хотя и находился в бедственном положении. Я узнал об этом от одного даймё из восточных земель. И решил… помочь.

– А почему ничего не сказали нам? – всё удивлялась Юи. Выпрямившись, она придвинулась к мужу. – Если всё это правда, почему вы не сказали мне и Иошито-сан?

– Потому что знал, как вы это воспримете. В штыки. Для вас всё, что связано с императором, кажется угрозой.

– Вовсе нет! – выпалила девушка и замотала головой. – Я бы поняла ваше желание помочь ему.

– Да неужели? – с недоверием хмыкнул Асакура, глядя на неё сверху вниз. Такаяма сидела совсем рядом, опустив руку на его бедро. – Когда я впервые сказал тебе о предложении, которое сделал мне император, ты зашлась в истерике. Сегодня же ты чуть не устроила сцену перед гостями из-за того, что сама себе надумала.

– Если бы вы мне сказали…

– Юи, я не обязан тебе ничего говорить. Это мои дела. Я не должен отчитываться ни перед тобой, ни перед Иошито за свои действия. Сказать тебе, почему ты на самом деле хочешь знать обо всём, что связывает меня и императора? – Кэтсеро наклонился ближе к красивому лицу, которое немного побледнело от его пронзительного взгляда. – Потому что ты мне не доверяешь. Как и Иошито. Как и Комацу. Вы все считаете, что я ценю свои амбиции и лелею обиды больше, чем люблю свою семью. И вот это – моё прошлое, от которого мне никогда не убежать.