Дар. Ритуал

Глава I

Крещение мечом

Ивонн брела вдоль шоссе в полнейшем замешательстве, почти не разбирая дороги. Мимо на огромной скорости пролетел автомобиль, но это уже не удивило женщину. В последние несколько часов она встретила на трассе всего три машины, и ни одна не остановилась, чтобы помочь.

Мысли в голове путались, она силилась вспомнить, как оказалась на пустынной дороге одна, без каких-либо средств к существованию и без своего автомобиля.

Шоссе выглядело совсем не так, как обычно из окна её авто. Ивонн никак не могла понять, где именно находится, по пути не встречалось никаких дорожных знаков или указателей.

Справа от неё до самого горизонта тянулся густой, непроходимый лес, а на другой стороне от дороги далеко, куда хватало взгляда, простиралось огромное заброшенное поле, поросшее бурьяном и дикой травой, местами заваленное валунами. И ни единого признака присутствия людей – ни жилищ, ни привычных глазу ангаров для хранения урожая и сельхозтехники, ни придорожных кафе или автозаправок.

Ивонн шла так уже довольно долго, несколько часов, солнце, которое ещё несколько минут назад нещадно палило, быстро начало клониться к горизонту.

На огромном синем небе царствовало буйство красок, и Ивонн остановилась, зачарованно наблюдая представшее перед ней великолепие. Слегка прищуриваясь от бликов уходящего светила, она стояла безмолвно до тех пор, пока за горизонтом не исчез последний его луч. Всё погрузилось в тёмно-фиолетовый сумрак.

Кожа у Ивонн горела, губы потрескались, она чувствовала полный упадок сил, всё ещё силясь вспомнить, сколько времени шла вдоль этой трассы и когда в последний раз пила. Голова раскалывалась, шею и спину свело, ноги гудели от долгой ходьбы, и к тому же начали болеть зубы, которые она всё время стискивала от напряжения.

Ивонн решила присесть, чтобы немного передохнуть. Облокотившись на огромный камень, она сняла туфли и стала рассматривать мозоль, которая надулась розовым волдырём и уже начала кровоточить. Оценив степень риска заражения, Ивонн не раздумывая сняла с себя футболку, резким движением оторвала снизу длинный лоскут и начала перевязывать больную ногу.

На соседнем дереве каркнул огромный ворон.

– Да, дорогой, дела мои, видимо, совсем плохи. Ты прав, дружище, – сказала Ивонн птице, по давней привычке обращаясь не столько к ней, сколько разговаривая сама с собой, чтобы хоть как-то унять волнение и подступающий приступ паники.

– Вот так, сейчас должно стать полегче, – подытожила она, натягивая обратно порванную футболку и надевая поверх куртку, которую до этого всё время несла в руках или на голове, спасаясь от лучей палящего солнца в последние в эту осень дни ноябрьской жары.

– Видимо, мне придётся ночевать здесь, – ещё не совсем веря в абсурдность происходящего, решила Ивонн. – Мне бы только найти немного воды или хоть чего-нибудь съедобного, – очевидно, долго я так не протяну.

Ворон снова подал голос, как будто соглашаясь с её словами.

Ивонн снова села на камень, расправив спину и прикрыв глаза. Пульсирующая боль в ноге утихла, голова прояснилась, по спине пробежал приятный, бодрящий холодок. Женщина расслабилась и начала прислушиваться к вечерним звукам леса.

Деловитые воробьи, переговариваясь, полетели стайкой к чаще, готовясь к наступлению ночи. Ивонн ясно слышала шуршание листьев, отдалённый шум ночного ветерка, скрип ствола старого дерева.

Где-то далеко снова вскрикнул ворон, а прямо над головой испуганная белка прошмыгнула по верхушкам деревьев, направляясь в своё укромное жилище. Дятел, долбивший непрерывно последние полчаса, внезапно умолк, видимо решив продолжить это неблагодарное занятие завтра.

В глубине леса Ивонн услышала едва уловимое урчание лягушек. Решительным движением она встала и направилась в направлении знакомого с детства звука. Постепенно протоптанные дорожки сменились непролазными зарослями кислицы и лопуха.

Уверенно пробираясь в самую чащу, Ивонн заметила, что спускается всё ниже. Женщина ускорила шаг, она двигалась в правильном направлении, всё усерднее вглядываясь под ноги, одновременно прислушиваясь к пению лягушек, которые теперь голосили где-то совсем рядом.

Совсем скоро она заметила край обрыва над глубоким оврагом. Это, без сомнения, было то место, которое она искала: где-то поблизости должен находиться водоём.

Осторожно, боком, поочерёдно опуская ноги, чтобы не поскользнуться и не скатиться вниз, Ивонн начала спуск. Трава становилась всё гуще, ноги уже были почти до колена мокрые от влажной травы. Ещё несколько десятков метров Ивонн передвигалась, периодически опираясь на руки, почти на четвереньках, пока не достигла дна оврага.

Здесь, в низине, она уже отчётливо услышала знакомый хор земноводных и едва уловимый плеск воды. Метрах в пяти, в глубине, между густыми зарослями осоки пробирался ручей.

Одним прыжком Ивонн достигла спасительного потока и, зачерпывая пригоршнями, начала жадно заглатывать живительную влагу. Напившись, она снова нашла большой камень, чтобы сесть. Ей нужно беречь силы. Неизвестно, сколько ещё продлится это вынужденное путешествие.

Ивонн огляделась вокруг, заметила куст рябины, на котором осталось немного не доеденных птицами ягод. Подкрепившись лакомой находкой, она продолжила исследовать лес в поисках чего-нибудь съедобного.

Углубившись в чащу, Ивонн подобрала по пути несколько грибов, выдернула с корнем пару самых привлекательных и сочных стеблей лопуха, а затем направилась выше, чтобы найти сухое место для ночлега.

Она набрала охапку веток и пожухлой травы, устроила себе небольшое лежбище, затем развела костёр и, поджарив на огне свой нехитрый ужин, поела и приготовилась ко сну.

Выкурив последнюю сигарету, Ивонн грустно вздохнула. Завтра снова тяжёлый день, нужно выбираться из этой неприятной ситуации как можно скорее. Она уже перестала мучить себя тщетными попытками вспомнить, как оказалась в данных обстоятельствах, её заботило только одно – накопить достаточно сил.

С этими мыслями женщина почти сразу погрузилась в глубокий, тревожный сон.

***

– Софи, нам следовало вмешаться раньше. Я боюсь, что Ивонн слишком долго находится «за чертой». Она практически истощена, высосана.

Федерик деловито расхаживал по освещённой солнцем палате, то и дело наклоняясь к лежащей на койке Ивонн, чтобы убедиться, что она дышит. Он выглядел постаревшим и измождённым.

– О-ля-ля! Как я мог, старый дурак, пропустить такое? Это ведь было слишком очевидно! – нарочно растягивая слово «слишком», он по обыкновению поднял вверх указательный палец.

– Я думаю, вы недооцениваете Ивонн. Она уже много лет справляется со всем этим одна. Тем не менее наше вмешательство в настоящий момент необходимо. Всё зашло слишком далеко, – сокрушённо вздохнув, Софи и не думала соглашаться со всем, что говорил в порыве отчаяния старый учитель. – Как бы то ни было, на данном этапе я сделала для неё всё что могла. Она вернулась, и теперь ей нужно какое-то время, чтобы прийти в себя. Думаю, немного терпения и вам не повредит. И кстати, вы выглядите уставшим, вам требуется отдых не меньше, чем ей, Федерик.

Софи, по-хозяйски подперев бока руками, уже собиралась вывести мужчину за дверь, чтобы устроить его где-нибудь в соседней палате, как на пороге внезапно возник Микаэль.

– Я приехал, как только смог… – извиняющимся тоном начал мужчина, но Софи его резко остановила:

– Микаэль, это всё сейчас нам ни к чему. Вы мне очень поможете, если покараулите Ивонн здесь, пока я отведу маэстро отдыхать. Он на ногах уже вторые сутки.

С ходу расставив все точки над «и», Софи категорично указала Микаэлю на стул рядом с кроватью, а сама, взяв Федерика под руку, решительно направилась к выходу.

Микаэль смиренно опустился на стул. Взгляд его смягчился, как только он увидел лицо Ивонн, которая, казалось, мирно спала среди этого шума и суеты. На щеках проглядывал румянец, это говорило о том, что кризис миновал.

Теперь всё решало время. И их дальнейшие действия. Необходимо срочно направить все свои умения на то, чтобы не только вернуть Ивонн к жизни, но и прекратить дальнейшие попытки тёмных сил завладеть её душой.

Микаэль уже успел связаться с остальными. Они все прибудут сюда вовремя, чтобы совместными усилиями решить задачу. Они справятся, в этом Микаэль не сомневался.

Ивонн зашевелилась, облизнув губы, скривила лицо, как будто ей приснилось что-то неприятное, потом вдруг повернулась на бок, подпёрла щёку рукой и снова успокоилась.

Микаэль облегчённо вздохнул: «Хороший знак, её мозг работает, необратимых последствий удалось избежать на этот раз. На этот раз…».

Последняя мысль, как нельзя лучше обрисовывавшая текущее положение дел, заставила мужчину вздрогнуть от ужаса. Как бы то ни было, опасность ещё не миновала. У них, по большому счёту, даже не было чёткого плана, ни единой идеи, как предотвратить катастрофу.

Слишком долгое присутствие сущности такого уровня в этом мире помогло ей утвердиться и накопить слишком много энергии. Это многократно усложняло задачу и ставило под сомнение целесообразность всех принятых мер. Да и никто из присутствующих пока не видел другого выхода, как только держать оборонительные позиции в этой схватке.

От этих невесёлых мыслей Микаэль снова нахмурился, вена на лбу надулась и начала пульсировать. Он резко встал, не в силах бороться с эмоциями, и отправился на пост дежурного врача, чтобы убедиться, что Ивонн получает адекватное лечение.

Хотя сам он в душе понимал, что никакие препараты не помогут справиться с основной угрозой, но сидеть так, без дела, уже не мог. Нужно хоть чем-то занять себя, чтобы снова почувствовать уверенность, что всё в итоге закончится хорошо.

Обойдя отделение и не найдя на месте ни одного специалиста, Микаэль снова поспешил в палату. И поначалу подумал, что ошибся дверью: в палате стоял лечащий врач и беседовал с какой-то молодой девушкой.

Микаэль, ещё раз проверив номер палаты и затем увидев лежащую без чувств Ивонн, робко кашлянул и постучал по двери, чтобы привлечь внимание.

– Прошу прощения, я давний друг Ивонн – Микаэль. Я как раз искал её лечащего врача, но там никого не оказалось… – начал он и по реакции девушки понял, что, видимо, это дочь Ивонн.

Девушка была смущена и подавлена. Волосы растрепались, на лице растёкся макияж: она, очевидно, плакала.

– Да, конечно, позвольте представиться: я её лечащий врач Саймон Дэвис, а это дочь Ивонн – Кристина Кортье.

Пожилой доктор протянул ему руку и продолжил:

– Мы как раз обсуждали план лечения Ивонн. Она уже получила все необходимые нутриенты для восстановления водного и минерального баланса, это стандартная схема при обезвоживании, и, как я уже сказал Кристине, мы запланировали более тщательное обследование состояния внутренних органов. Компьютерная томография не выявила изменений или нарушений в работе головного мозга. Нам пока неясна причина её состояния. В ближайшее время ей будет сделана эхокардиограмма. Кроме того, мы возьмём кровь ещё на несколько анализов, чтобы проверить её на инфекции и уровень основных микроэлементов.

Помолчав, Саймон Дэвис добавил:

– Больше сказать, к сожалению, ничего не смогу, пока не будет результатов исследования. Но думаю, что, судя по динамике, она должна прийти в сознание уже через пару часов. А теперь прошу меня извинить, мне нужно продолжить обход пациентов. – И доктор направился к выходу. Микаэль кивнул в знак согласия.

А Кристина, громко всхлипнув, протянула ему руку, чтобы поздороваться:

– Я не знала вас раньше. Вы сказали, что вы давний друг мамы? – в глазах девушки были неподдельный интерес и удивление.

– Да, мы очень близко общались ещё в студенческие годы, потом жизнь нас развела надолго, и вот недавно мы снова встретились на одном мероприятии наших общих друзей.

Микаэль и не думал скрывать от Криси истинные чувства к её матери, чем немного смутил девушку. Но лучше уж так, чем притворяться или врать, подумал он, глядя на неё грустными серыми глазами, и по своему обыкновению отвёл взгляд в сторону.

Кристина размышляла, что бы это могло значить: она уже давно задавала себе вопрос, что двигало её матерью, когда она решила кардинально изменить свою жизнь. В последнее время события в семье развивались слишком стремительно, и многие поступки были совсем не свойственны Ивонн.

К счастью, в этот момент в палату вошли ещё посетители – Лили и какой-то незнакомый мужчина, и девушка ненадолго отвлеклась от неприятных размышлений. Увидев подругу, Крис расплылась в улыбке, она была благодарна ей за поддержку, которая сейчас так необходима и матери, и ей самой.

– Лили! Я так рада, что ты приехала. Я только что общалась с доктором, он почти уверен, что всё обойдётся, но, видимо, мама поправится не так скоро, как хотелось бы. Они будут делать ещё какие-то тесты… Я в растерянности. Она без сознания уже больше десяти часов. И это с того момента, как её нашли на шоссе. Бог знает, сколько времени она там находилась, прежде чем её обнаружили.

– Я знаю, дорогая, но как ты сама? Я уверена, что тебе тоже нужна помощь. Пойдём пообщаемся где-нибудь, пока с Ивонн работают врачи, – Лили, кивком указав на вошедшего в палату молодого интерна с капельницей, извинилась перед мужчинами и повела Криси на выход.

Микаэль, только что обнаружив нового посетителя и задавая себе вопрос, кто это, разглядывал его незаметно краем глаза. Коренастый, подтянутый мужчина, лысоватый, в очках. Но больше всего внимание привлекали роскошные густые усы и лёгкая небритость. Мужчина держался неуверенно, робко вжимался в стену, а взгляд выражал страдание и что-то ещё… Вину? Сожаление?

Микаэля пронзила острая боль. Как бы ему ни хотелось, но Ивонн с её темпераментом и природной привлекательностью навряд ли двадцать лет хранила обет целомудрия. Ну конечно! Это, видимо, и есть тот самый Филип.

Микаэль уже готов был пожалеть, что приехал, когда Филип решил всё-таки разрядить тягостную обстановку и попытался заговорить:

– Я знаю Ивонн не так давно. Мы встретились месяц назад, здесь, в Лионе. Меня зовут Филип. Филип Мартен. Я только что узнал от коллег… Вот такая трагедия… Я не мог дозвониться до неё пару недель, а тут вот…

– Да, я вас понимаю. Я Микаэль Габен. Друг детства. Мы не виделись почти двадцать пять лет, знаете ли… Да… такие дела.

Микаэль был совсем не настроен поддерживать этот бессмысленный разговор ради приличия, он решил найти повод, чтобы удалиться и оставить своего соперника наедине с Ивонн.

В конце концов, в себе он был уверен, а что касалось Ивонн… Ей сейчас нужна любая поддержка. И если этот тип может хоть как-то помочь ей прийти в себя, то ради бога. Отношения они будут выяснять после. Когда всё закончится.

***

Устроившись на ночь в небольшом отеле на соседней улице, Федерик, Софи и Микаэль устроили экстренное совещание, –впрочем, пока ограниченным составом. Положение дел требовало немедленного вмешательства, и было принято решение провести ритуал.

Софи, как по мановению волшебной палочки, непонятно откуда тут же достала мешок морской соли, жаровню и огромный кусок чёрной ткани. По-хозяйски разложив свой нехитрый скарб в центре комнаты, деловито сопя и раздавая указания мужчинам, она начала устраивать жертвенный алтарь.

Федерик, успев немного вздремнуть ещё в больнице, выглядел теперь заметно лучше. Он принёс большую потрёпанную книгу в тёмно-красном переплёте и внушительного размера старинный меч с инкрустированной серебряной рукоятью, украшенной огромным рубином.

Микаэль, ожидая окончания приготовлений, мирно сидел в углу, поджав ноги. Было ощущение, что он спит: разгладившиеся черты лица, скруглившиеся плечи и свободно лежавшие на коленях руки не вызывали сомнений в том, что он полностью расслаблен.

Но Федерик знал, что его друг находится в состоянии наивысшей концентрации. Он вибрировал импульсами, в сотни раз превышавшими все мыслимые пределы, так что у Федерика даже заледенел затылок.

– Полегче, приятель. Такими темпами ты выдохнешься ещё на первом этапе. Сбавь обороты, нам надо беречь силы. Помедитируй, пока мы тут возимся. Твой выход в самом конце.

«Маэстро, вы лучше бы за собой так приглядывали. Это у вас обычно башню косит на четверть-марафоне. Не маленький уже».

Федерик только хмыкнул от дерзости своего подопечного:

– Не прошло и полгода, как оперился, а уже поучает. Сам знаю. Потому и прошу попридержать коней. Мне твоя энергия очень понадобится, когда я пройду за второй круг. София тоже не может всё время нас обоих прикрывать.

– Да оставьте вы мальчика в покое, дорогой. Что вы, в самом деле, разошлись? Ворчите, как старый дед, – Софи звонко рассмеялась своей шутке. – Если вы сейчас снова поссоритесь, мне и вправду придётся вас вытаскивать, а я женщина уже немолодая. Так-то…

– Мики, вы нашли копаль? – обратилась она уже к Микаэлю. – В идеале, конечно, ещё нужна кошка, но, думаю, в условиях срочности выбирать не приходится. Будем резать руки снова. Нужны бинты на всякий случай, – сокрушённо вздохнула Софи.

– Всё в рюкзаке, как и обещал. Поэтому я и задержался: у Эдны не нашлось всего, что вы просили. Копаль я взял у Влада, пришлось съездить в Ле-Ман.

– Что, небось и кошку притащил?

– Я не приветствую ваши варварские традиции, мадам. Слишком хорошо воспитан, уж простите. Там хорёк.

– Да ты ж мой мальчик! Спасибо тебе, угодил бабушке. Дай бог тебе здоровья!

Софи принялась радостно хлопотать теперь над рюкзаком, кряхтя и причитая по своему обыкновению.

«Раскудахталась, умора просто», – подумал Микаэль и тут же провалился в транс.

– Поосторожнее, голубчик, я женщина хоть и не злая, но дело своё знаю. Завтра проснёшься с типуном на языке, – шёпотом изрекла Софи и хихикнула, как школьница.

В такие минуты, может от мягкого света огромных восковых свечей, а может благодаря энтузиазму, в котором она обычно пребывала во время проведения ритуалов, Софи и вправду напоминала шкодливую барышню. Её грузное тело как будто растворялось в воздухе, морщины на лице разглаживались, задорный взгляд и звонкий голос создавали странную иллюзию, что перед вами молодая девушка, а отнюдь не женщина, перевалившая за шестой десяток и с жизненным опытом, превышающим три сотни лет.

У Софи помимо чудесного характера был ещё один очень ценный дар: она умела умещаться в самые узкие и непролазные для простого смертного места, вызывать бодрое состояние духа даже у самых отъявленных пессимистов и читать мысли.

Нет, не те мысли, которые каждый новоиспечённый чародей всегда прочтёт на раз-два… А те, которые хранятся в самых тёмных, затаённых уголках человеческой души. Те, о которых не догадывается даже самый просветлённый и в которых каждый боится признаться.

Даже Федерик порой побаивался этой влиятельной женщины, несмотря на то что они встретились более пятнадцати лет назад и всё это время совместно изучали искусство Викка. Он, будучи её учителем, не раз поражался скорости, с которой она осваивала знания, и потенциалу, которым она обладала.

Эти мысли придали уверенности опытному магу, что всё должно получиться на этот раз.

Когда пару недель назад Ивонн попросила его помощи, он после проведения нескольких обрядов очищения был почти уверен, что всё под контролем. И до сих пор не мог понять: что пошло не так?

«Что с тобой случилось по дороге в Арль, дорогая? Что я не увидел? Почему ты сейчас лежишь там одна, почти бездыханная, а я, старый дурак, не смог тебе помочь?»

– Федерик, ваш пессимизм сбивает меня с настроя. Мы работаем с тем, что имеем. Вы это должны знать лучше меня, дорогой, – голос Софи дрогнул, но она быстро взяла себя в руки и, хлопнув старика по плечу, рассмеялась: – Я уверена, вы сделаете этому «демону» предложение, от которого он не сможет отказаться. Как всегда, дорогой, как всегда. Вы самый сильный малефистик из всех, с кем мне удалось пообщаться за свою долгую жизнь. А я достаточно пожила, уж поверьте.

– Не надо каркать! Мне ещё этого недоставало! Всё будет хорошо. Поправьте алтарь, там справа немного сползла пентаграмма. – И Федерик со свойственной ему стремительностью каждого движения тщедушного тела начал расставлять предметы в необходимом порядке.

Когда все приготовления были закончены, Софи, взяв мужчин за руки, вошла в круг.

Федерик, держа в правой руке раскрытую книгу, произнёс вступительное заклинание; Микаэль уверенным жестом разрубил несчастное животное пополам; Софи, которая уже успела разжечь угли в жаровне, тут же начала сливать кровь, вытекающую из зверька, в хрустальную чашу на высокой ножке.

Несколько капель крови она брызнула на жаровню. В воздухе разнёсся приторный запах горящей плоти и смешался со смолистым запахом копаля и каких-то благовоний, которые она тоже успела всыпать в тлеющие угли.

Софи не посвящала никого в тонкости её искусства и не раскрывала своих формул даже Федерику. Впрочем, он на неё не обижался: в таком деле, как совместные практики, у каждого были и своя роль, и свои секреты.

Тем не менее от его пристального взгляда, который, казалось, мог охватить помещение на триста шестьдесят градусов вокруг, не ускользнула очень важная деталь: женщина так увлеклась, что почти вся вышла за границу пентаграммы. Федерик, не отрываясь от чтения, потянул Софи к себе.

– Спасибо, – беззвучно выдохнула женщина, только что заметившая свою оплошность.

С улицы сквозь плотно завешенное шторой окно пробивался свет полной луны. Внезапно подул сквозняк, пламя свечей заплясало и начало чадить. По спинам присутствующих потянуло ледяным холодом.

– Он здесь, – сказал Микаэль, который мгновенно преобразился: привычные плавные жесты стали резкими, слегка сутулившиеся плечи выпрямились, он вытянулся как струна, а глубокие серые глаза заблестели демоническим блеском.

– Даже не вздумай со мной шутить, – голос Микаэля звучал приглушённо на фоне громкого и выразительного голоса Федерика, который читал на латыни. – Ты нарушил обещание, обидел близкого мне человека. Ты пожалеешь об этом: пусть даже ценой моей жизни, но я добьюсь того, что ты заплатишь, я уверен, – Микаэль всем видом излучал спокойствие.

Свечи снова начали гореть ровно, Софи облегчённо вздохнула. Но это было только начало. Им ещё предстоял долгий путь, расслабляться было слишком рано, она понимала это как никто другой.

Краем глаза взглянув на Федерика, который всё это время не переставая читал, она заметила едва уловимую тень на его лбу. Сжав руку учителя, она начала мысленно посылать ему всю свою энергию, которую только могла позволить. Складка на лбу Федерика исчезла, лоб посветлел.

«Как-то слишком всё гладко проходит, это странно…» – Софи на секунду поддалась тревожным мыслям, но тут же снова сосредоточилась. Сейчас нельзя отвлекаться, это могла быть провокация, она это тоже знала.

«Подумаю об этом завтра, перепроверю свои ощущения, ещё есть время. Ивонн, милая, если ты меня слышишь, возвращайся. Всё, что ты должна сейчас сделать, – это побеспокоиться о твоём тощем тельце, милая. О твоей бедной израненной душе позаботимся мы, дорогая. Мы будем здесь. Столько, сколько понадобится».

Прошло часа четыре, хотя, по ощущениям участников этого странного действа, не более пяти минут. За окном уже брезжил рассвет, когда Софи позволила себе ослабить руку. Микаэль всё ещё находился в трансе, Федерик заканчивал последний стих заклинания.

Женщина, глубоко вздохнув и испустив забавный писклявый звук, рухнула всем своим грузным телом навзничь, по пути зацепив и опрокинув бокал с кровью и кадило. Но это уже было неважно. Свечи догорели, Федерик вернулся, а Микаэль отлично отработал свою часть. С этими мыслями пожилая женщина погрузилась в благословенный обморок.

«Э-э-э… Вот в этом вся Софи… Вечно раздаёт себя слишком, чересчур. Дорогая моя! Поспи. Тебе силы нужны больше нас всех», – глаза Федерика заблестели, и он, смахнув скупую мужскую слезу, заботливо прикрыл подругу краем чёрной ткани, которая послужила им алтарём этой ночью.

Настало время подводить итоги.

– Я думаю, он хотел нас обойти, хитрая сволочь, и прокрался оттуда, откуда не ждали. Нашёл-таки слабое место. Бедная девочка – ей не повезло родиться от мерзавца. Она привыкла не доверять мужчинам на генетическом уровне. Но это поправимо, к счастью, – только и смог сказать Федерик, а Микаэль, постепенно выходя из транса, машинально согласился, буркнув себе под нос что-то, что должно было означать: «Это верно».

– Вам тоже надо поспать, Федерик, – слегка кашлянув, сказал Микаэль и, кивнув в сторону лежащей на полу Софи, которая уже начала тихонько похрапывать, продолжил: – Я тут приберусь и пойду в больницу, встретимся там.