Уроки следствия

Она в это утро, оставшись без «Жигуля», изрядно задержалась. Сначала отвезла Дениску в садик. Он категорически отказался ехать к бабушке и пообещал слушаться воспитательницу во всем и беспрекословно. Потом, также на автобусе, она поехала в банк и, когда позвонил Шохин, только входила туда.

– Лена, ты где? – спросил её наставник.

– Я в банке. Вы же разрешили поговорить с сотрудниками из отдела, где раньше работала Илана.

– Ты увлеклась. Задала пару вопросов личного плана, и достаточно, – наставник сделал ударение на последних словах, – Возвращайся в отдел, надо обсудить ход расследования.

– Так вы же сказали, что будете только после обеда. У вас дела в прокуратуре, – расстроено проронила Лена.

– Я освободился. Закругляйся, жду тебя на работе, – отрезал Шохин, – Можешь вообще никого там не расспрашивать. Это пустое.

– Хорошо. Я быстро, – согласилась Лена, но вместе с тем решила довести выяснение о работе Иланы в банке до конца.

Минуя приемную, она поднялась сразу в кредитный отдел. Там несколько женщин трудились над какими-то бумагами. Лена выбрала ту, что была посолиднее, подошла к ней и сходу предъявила милицейское удостоверение.

Сотрудница вздрогнула.

– Нас интересуют кредитные договоры, выданные при бывшей начальнице, – строго произнесла Лена, – Ларину выдавали кредит?

– Да…, – протянула сотрудница, – У него тогда было другое предприятие. Но ознакомиться с документами можно лишь с разрешения нашего директора. Третьим лицам мы не имеем права давать информацию.

– Мы не третье лицо. Мы милиция. Илана Ларина проходит у нас по делу об убийстве, – надавила Лена, – Где я могу посмотреть договор Ларина?

– А он здесь, – сняла с полки папку сотрудница, – Только вам надо сначала к директору, – промямлила она, не решаясь, как поступить, но Лена будто и не слышала ее.

Она присела за стол, тут же составила протокол изъятия кредитного договора, вручила его сотруднице и забрала у нее увесистую папку.

По дороге в отделение, сидя в автобусе, она бегло просмотрела ее. В основном там были собраны различные справки и заключения. Особо заинтересовал Лену лишь один документ, и она дважды прочла его.

Окрыленная пришедшей ей в голову догадкой, она стремительно вошла в кабинет наставника. Ей хотелось как можно скорее поделиться с ним этой догадкой.

Шохин сидел за столом, постукивал по нему пальцами – он был расстроен.

– Дело с «Ягуаром» у нас забирают, – охладил он бойкую помощницу.

– Странно…, – протянула Лена.

– Что странно? Взрыв, террористы. Кавказский след. Или ты не понимаешь? – укоризненно бросил помощнице Шохин, – Ты в банке была?

– Да. И как раз там нашла доказательства, кто и почему заинтересован в смерти Иланы, – показала она на толстенную папку, – Ее хотели убить из-за денег. Она свидетель и участник мошенничества.

– Не знаю, за что ее хотели убить, но Дело у нас забирают именно из-за денег. Ты влезла в дела банка. Вот в эти, – Шохин показал на папку в руках Лены.

– Ну, да. Ларин оформил в 97-м кредит на 300 миллионов. А через полгода деньги деноминировали в тысячу раз.

– И в чем проблема? – проронил Шохин, – Задолбались носить деньги мешками и уменьшили их номинал. Ты милиционер, а не фининспектор, – попенял он помощнице.

– Нет. Там чистейшая уголовка, – не согласилась она, – Часть кредита – 200 миллионов – перенесли к выдаче на 98 год без поправки на деноминацию. Цифру оставили ту же, в 200 миллионов, и Илана, как начальница кредитного отдела, это пропустила.

– Что значит «пропустила»? – буркнул Шохин, – Говори прямо – она специально оставила прежнюю запись.

Расследование Лены его заинтересовало, и он хотел услышать его до конца.

В кабинет вошел Костик и хотел о чем-то доложить начальнику, но Шохин показал ему садиться за стол и не мешать их с Леной беседе.

– Да, – продолжила она, – Илана не стала уменьшать цифру в кредитном договоре. Живых, бумажных денег не было, чтобы их в кассе обменивать. И в 98 году под залог крошечного кафе получили из банка фантастический кредит в 200 миллионов новых денег.

– Ни фига себе! – не удержался от комментария Костик, – Тридцать «миль» баксов в долг? – восторженно присвистнул он.

– Именно, – Лена передала какую-то бумагу из кредитного договора Шохину, – Ларин ничего отдавать не будет. Кафе он оставил своему бывшему компаньону Битюрину, а сам из дела вышел. Битюрин за кредит расписался, и теперь он должен его вернуть. А Ларину и банкиру в такой ситуации оптимально избавиться от Иланы. Она ключевой свидетель их махинации, и без ее показаний всё шито-крыто.

– Во, красавцы, – расплылся в улыбке Костик, – Битюрин со своими «лимонами» стал теперь Джоном и «курит бамбук» на Мальдивах. Полгода, и его кафешка уйдет в счет непогашенных миллионов. Классно придумали!

– Не думаю, – Шохин бросил сердитый взгляд на прыткого москвича, – Бомжует где-то Битюрин, а, скорее, от водки помер. Станет Ларин свои честно украденные миллионы с кем-то делить. Но, Илана – это другое. Он женился на ней. И потом, Лена, ты забыла о слитом из «Ягуара» бензине.

– Я не забыла. Здесь произошло совпадение. Задумали убийство Иланы, а у нее угнали машину. Бензин слили ради угона, а в машине была бомба.

– Да, как раз о слитом бензине, – вновь вмешался в разговор Костик, – Прокуратура не согласилась закрыть Дело о бензовозе, как вы хотели. Я сейчас у них был, – передал он тоненькую папку Шохину, но тот не стал ее открывать.

– С Прокуратурой спорить не будем. Им виднее. Закрыли неправильно, закроем правильно, – вернул он папку Костику.

– А как правильно? – покривился москвич, – Надо проводить расследование. Бензовоз вроде как сразу нашелся. Еще вчера. Но он оказался пустой. Из него газолин слили, и водитель пропал. Прокуратура настаивает расследовать.

– Насчет слитого бензина у нас спецы есть, – чуть улыбнувшись кивнул Лене Шохин, – Одно Дело забрали, начнем другое.

За долгие годы службы майор привык к любым поворотам и не терял оптимизм.

– Банкир позвонил, кому надо, и наше Дело о взрыве машины пойдет как терроризм. В КГБ его забирают. По-новому – в ФСБ, – покривился Шохин, выразив так свое отношение к новым названием прежних вещей.

– Готовь папку для передачи, – выдал он наставнице задание, – Но только факты, улики и опрос свидетелей происшествия. Наши додумки в отчет не включай. Пусть сами во всем разбираются.

– Жаль…, – протянула Лена, – Я такую схему связей составила, – показала она на лист ватмана с кругами и стрелками.

– Схему оставь на память. У тебя это первое Дело, а у меня, может, последнее.

– Я к ней еще и карточки с описанием каждого участника заполнила, – показала стопку записок Лена, – не успела их только сопоставить.

– Вот и хорошо, – растягивая слова, похвалил ее Шохин, – Теперь будет время. Разложишь из них пасьянс и выйдешь на убийцу, – попытался он перевести всеобщее разочарование в шутку, встал из-за стола и сказал, что поговорит с начальником – кому определят Дело об угоне бензовоза.

Майор, как и подобает милиционеру, повеселел, и его оптимизм передался сотрудникам.

***

А у Артура к этому времени оптимизма не осталось совсем. Ночь он провел на полу в подвале автосалона. Бесо торопился оформить на себя магазин «Отвертка» и отложил основную беседу с братом Иланы на следующий день.

Теперь, покусывая губы, он стоял напротив еле живого Артура, и вдруг, словно в нем сработала стальная пружина, Бесо стал выламывать несчастному кисть. Артур взревел от боли, но Бесо не выпускал его руку.

– Не нравится, – приговаривал он, – А будет еще больнее при разговоре с Гурамом. Вы с сеструхой не поделили бизнес, так?

– Она не хотела…, – простонал Артур.

– И ты решил ее грохнуть, – Бесо усилил нажим на кисть несчастного, – Я знаю, что так. Не мудри. Хочешь жить, скажешь: хотел грохнуть сестру. Понял? – просипел он в лицо Артуру.

Тот скрючился от невыносимой боли и, едва не теряя сознание, кивнул головой, что согласен сказать то, о чем требует истязатель.

Бесо выпустил кисть Артура, и он сел на пол.

– Это не я…, – простонал он, – Я лишь дал людям денег и попросил решить мне этот вопрос. Без мокрухи, только пугнуть.

– Что?! – взревел Бесо, – Ты опять за свое?! – начал он бить ногами Артура, – Ты заплатил за сестру! Знал-не знал, а в ее машину установили бомбу!

Кровавое побоище могло закончиться для Артура самым худшим образом, но послышался лязг стальной двери, ведущей в подвал, и затем шаги по коридору в направлении «пыточной». Бесо прекратил избиение, а в комнату вошел Гурам.

– Почему он такой? – Гурам указал на окровавленного Артура.

– Говорить не хотел, – пояснил без лишних эмоций Бесо.

– А ты хотел. Слова ему объяснял, – недовольно процедил Гурам.

– Не… Ну, а как по-другому? – потер кулак крепыш.

– По-другому у тебя мойщик, потом наш менеджер из салона, – Гурам недоверчиво оглядел Бесо с головы до ног, от чего тот нервно всплеснул руками.

– Что «по-другому»? Тебе ж позвонили насчет этого, – ткнул он ногой Артура, – Он сознался. Подорвал «Ягуар». Сестра выжила, он по-другому ее долю отжал.

– Пальцем не трогать. Я сам разберусь, в чем он сознался, – оборвал разгоряченного отморозка седовласый грузин, – Заеду позже, – бросил он, выходя из комнаты.

***

Шохин тоже покинул кабинет начальника не в лучшем настроении. Сенчук встретил его любезно, что изначально ничего хорошего не предвещало. Более того, он достал из сейфа бутылку коньяка, разлил по стопкам и предложил майору опрокинуть по рюмочке за удачное разрешение Дела о взрыве злополучной машины.

– Пусть забирают, – поднял он стопку, – С одной стороны – крутой бизнесмен, а с другой – вор в законе. Молот и наковальня, ну или наоборот – наковальня и молот, что по сути одно и тоже – пресс, – выдал он красочную сентенцию.

– Я как-то не почувствовал, – проронил Шохин и, выпив коньяк, дополнил, – И тот, и другой готовы сотрудничать. Хотят разыскать злодея.

– Вот пусть и разыскивают. Но без нас, – благодушно пояснил Сенчук, но Шохина это не подбодрило.

– Мы были почти у цели, – высказал он свою досаду.

– «Почти» не считается. Ты медлил, тянул, забросил другие Дела. Вот результат, – начальник подвинул майору папку с материалами об угнанном бензовозе, – Вернули из Прокуратуры и с припиской о незаконном отказе в возбуждении Дела.

– Москвич неправильную дал формулировку, – парировал Шохин, – А так бы все пропустили.

– Вот. Теперь о Константине Олеговиче, – помягчел Сенчук, – Это Дело о бензовозе, раз он напортачил, и оно к нам вернулось, пусть он и доводит. Будет старшим следственной группы.

– Как старшим? – возмутился Шохин, – Я еще здесь.

– Нет. Ты не понял. Старшим под твоим руководством, – по-свойски пояснил майору начальник, передав ему папку прямо в руки.

Шохин встал из-за стола, а Сенчук, сделав вид, что очень занят, открыл ящик стола. Расстались, не прощаясь.

В коридоре Шохин подошел к окну, вынул пачку сигарет, на которой записал номер Гурама, и позвонил ему. Тот в это время вернулся в автосалон и подъехал ко входу в подвал.

– Да, Николай Сергеевич. Есть новости?

– Есть. Не по телефону, при встрече.

– Это правильно. Можем покушать вместе. «Конюшенный двор» подходит? – посмотрел на часы Гурам.

– Подходит, – согласился Шохин, – а насчет покушать, не знаю. Чаю, пожалуй, выпью. Я дома обедаю, а разговор на пять минут, – отключил он телефон и направился в свой кабинет.

Гурам тоже выключил телефон, но продолжил сидеть в машине.

– Бесо уже здесь. Его машина стоит у центрального входа, – подсказал босу сидевший за рулем парень.

– Я не слепой, – помедлил Гурам и набрал номер Бесо, а когда тот ответил, неспешно выдал ему указание.

– Без меня ничего не делать. Этот фитнес-директор мне нужен живой и теплый. Покорми его.

– А вы когда будете? – суетливо поинтересовался Бесо.

– Я сказал покормить подопечного. Жди, – Гурам отключил телефон и велел водителю ехать в «Конюшенный двор», где он назначил встречу майору милиции.

А Шохин как раз вошел в свой кабинет. Лена уже собрала папку для передачи Дела. Собственно, она лишь просмотрела существующую и теперь составляла опись документов. Ни бесед с охранником стоянки банка и Пампушкой-секретаршей, ни их с Шохиным выводов Лена письменно не оформляла.