Звёздный инженер

ПРОЛОГ

Ещё много веков назад народонаселение планеты Земля стало постоянно увеличиваться. Постепенно количество живущих на всех её континентах, стали исчислять миллиардами, и настало время, когда число проживающих на планете, по разным оценкам, приблизилось к тридцати миллиардам. Прокормить, напоить, вдохновить и развлечь такое количество своих жителей естественным ресурсам одной планеты уже стало не по силам.

И, в результате, рост числа землян сначала прекратился, а затем, стал постепенно уменьшаться. Те, кто оказался многократно за чертой бедности, уходили быстро, хотя численность такой категории людей все равно росла. В умеренных широтах, под натиском сельскохозяйственных угодий, лесов уже почти не осталось, но ещё оставшиеся зелёные зоны уже давно стали частными владениями. Интенсивные аграрные технологии истощили плодородные почвы, в результате чего урожайность всех пищевых культур сильно упала, а ставшие популярными искусственные продукты на деле имели сразу несколько обратных сторон.

Средняя продолжительность жизни человека уже составляла 115 лет, но в холодных земных широтах, где для оставшихся лишними спасение ещё было, суровые условия и беззащитность, отмеряли им средний жизненный срок лишь жалким набором десятилетий.

В огромных городах, уличных пешеходов практически не осталось, но если и появлялся кто – то пеший, то с большой уверенностью можно было прогнозировать скорое пополнение им холодных широт. Прогресс и гениальные технологии создали все условия для жизни на планете Земля без серьёзных проблем и непреодолимых трудностей, но при этом, они же и породили у себя под носом не что иное, как низшую касту…

БОЛОТО

До этого Радомысл с мамой и бабушкой жили в маленькой комнатке в городе на берегу Волги. Денег не хватало всегда, поэтому никакого официального образования у всех троих не было. При возможности, они порознь иногда подрабатывали, но такое реальной пользы приносило мало. Иногда бабушка вспоминала, что её родители, когда состарились и уже не могли работать, получали какое – то денежное пособие, и она его как – то называла… Старым словом, очень похожим на слово песня… Но теперь вознаграждение платят только тем, кто, владея электронными технологиями, приносил истинную пользу обществу и достиг возраста сто лет.

То, что их, в конце концов, выселят из комнаты, все трое хорошо понимали. Поэтому, для переезда на север денежные крохи постепенно откладывались, часто в ущерб оплаты за стены, в которых они ютились. И вот, наконец, поступило последнее предупреждение: если к полуночи долг и штраф не будут погашены, то на следующий день их жильё будет аннулировано.

Хорошо, что предупреждение пришло не вечером, и мама успела договориться с одним из дальнобойщиков об их попутном перелёте. На сумму, которую тот запросил, накопленных ими денег вполне хватало.

Вертолёт дальнобойщика относился к тяжёлой серии, но он летал на нём без штурмана, может быть просто в целях экономии. Радомысл с интересом смотрел на плывущие внизу ровные полоски плантаций, на бегающие по ним аграрные автоматы, на разрезающие поля чёрным блеском полимерного покрытия стрелки дорог, на вычурные контуры дорогих особняков. Беспилотники, в том числе и совсем крошечные, не должны были залетать на вертолётные трассы, но кто мог за ними уследить? Поэтому, при появлении впереди по курсу постороннего объекта, дальнобойщик тут же включал пневматическую пушку.

Но, чем дальше на север, тем картина внизу постепенно прирастала более унылыми подробностями. А вот даже поле, на котором по старинке люди работают! Вон, в стороне город, но совсем, какой – то небольшой… А вот, кажется, и тайга… Но в этих окрестностях всё уже занято, а нам ещё лететь и лететь.

До места назначения они добрались, когда уже стемнело. Одинокий дальнобойщик их туда завёз, пожелал удачи на новом месте и полетел со своим грузом ещё дальше на север.

Когда – то здесь была шахта. Очень ветхие бараки всё же остались, ведь они были рассчитаны на долгие суровые зимы. Большинство бараков уже были заселены, но семья Радомысла успела вовремя – они заняли предпоследний пустой барак.

Жизнь в барачном посёлке оказалась почти средневековой. Старое понятие «натуральное хозяйство» здесь было определяющим. Пока на дворе было лето, все собирали грибы и ягоды, ходили на рыбалку. Строить теплицы разрешалось, но на какие денежные средства… Воровство друг у друга, не то чтобы процветало, но и необычным явлением не было. Только самым напряжением для переселенцев было ожидание грядущей полубесконечной зимы, в связи с чем, все, как могли, утеплялись.

Ровесников у двадцатилетнего Радомысла почти не было, а кто и был, то их интеллект вполне вписывался в создавшиеся условия. Поэтому, совсем не видя своего будущего, Радомысл световой день проводил на болоте, невдалеке от посёлка, которое, ближе к своей середине, уже становилось озером.

Несмотря на то, что люди вернулись в бараки только в этом году, кто – то им уже успел нашептать о дурной славе данного болота. Оно было даже на местных картах и именовалось как «озеро Злое». Но рыба в нём была, даже крупная, и Радомысл, без конкурентов, обычно приносил домой неплохой ужин. Мест для эффективной рыбалки вокруг было много, и главы семейств уже поговаривали о создании рыбоперерабатывающего кооператива. Но на Злом озере Радомысл был всегда один.

Зайдя за берег озера в старых болотных сапогах, он привычно закинул длиннющую самодельную удочку почти к середине и стал методично отбиваться от полчищ комаров, и в таких боях он уже причислял себя к асам. Только сегодня, что – то, клёва не было… Радомысл решил сменить наживку, но удочка леской за что – то зацепилась. Пришлось двигаться вглубь, благо, хоть озеро и считалось болотом, намёка на трясину здесь не было.

Вдруг, из середины озера медленно поднялось нечто… То ли только хребет, то ли спина огромного животного! В сказки Радомысл не верил, в проснувшихся динозавров тоже, но уж если такой исполин попробует напасть, то укрыться за могучими соснами на берегу труда не составит. Как же эта тварь там помещалась? Хотя на дне может быть и карстовый пролом, известняка здесь много… И что теперь делать?

Если мой крючок «поймал» этого Водяного, то лучше тупо не упорствовать. В бараке запас крючков и лески есть, с удилищем в тайге проблем быть не может. Радомысл аккуратно положил удилище на воду и, на всякий случай не отворачиваясь, попятился к берегу.

Нередко люди, когда им что – то не удалось, поднимают глаза к небу. Данный мимический жест исполнил и Радомысл. Над озером висело большое облако. Он опустил глаза, но потом поднял голову. Странно, вон маленькие тучки бегут себе, а это облако – на одном месте… Впрочем, облачность бывает и на разных уровнях, а ветер там не везде одинаковый.

В бараке была только бабушка. Говорить ни ей, ни кому – либо другому, о причине своего раннего возвращения, Радомысл не собирался. Но масла в огонь подлила сама бабушка:

– Не ходил бы ты на Злое озеро… Вон, местные говорят, что там люди пропадали… Водолазов туда никаким калачом не заманишь!

– И это тоже местные говорят? Сама – то ты слышала?

– Но ведь, говорят же…

– Рыбу вчера ела? Понравилась? …А как называется у местных их любимая жидкость? Вот тебе, бабушка, и все ответы.

Несмотря на то, что Радомысл поставил свою бабушку «на место», её слова, как это не редко бывает, куда – то в него всё же протиснулись. Быть в тайге, не имея с собой ничего веского, равно полному безрассудству. В рюкзаке он нёс ржавый охотничий нож, найденный при заселении в барак, и возможно даже оставленный ещё прежними хозяевами. Но уверенности он ему сейчас совсем не придавал. К болоту Радомысл, фактически, крался.

Показался берег, прищурившись он всматривался в гладь… Что – то не видно никого… А вокруг? Свежих поваленных сосен, кажется, тоже нет. Тогда надо рыбачить.

Подойдя к своему излюбленному месту, он увидел оставленную им удочку, скромно выглядывавшую из воды. Если даже так, то новая теперь будет просто запасной… Наживки на крючке с легко вытянувшейся из воды леской, не было. Это что, моего мотыля съел, тот самый Чудо – юдо рыба кит?

В итоге за этот день он поймал только одну маленькую рыбёшку и уже стал подумывать о смене места лова. Но на следующий день всё же пошёл опять на Злое озеро, откуда уже вернулся с таким уловом, что часть его даже отдали соседям.

Хороший улов Радомыслу стал доставаться довольно часто. Даже,

как – то не верилось, что, вобщем – то не очень большое заболоченное озеро, может кормить собой столько рыбы. Излишки озёрной добычи стали продавать желающим, мама с бабушкой занялись ремонтом приносимой одежды, благо имели в этом ремесле хороший навык, и семья его понемногу поднималась на ноги. Женщины вслух уже не раз жалели, что не уехали из своего города гораздо раньше.

Короткое лето, не прощаясь, убежало, пошли серьёзные заморозки, болото стало покрываться льдом. Радомысл почти перестал вспоминать о могучей спине увиденной им тогда в озере, попутно склоняясь к факту оптического обмана. Сидеть с удочкой стало холодно, зато и самое страшное явление в тайге перестало пищать возле ушей.

Лёд пока ещё тонкий, на него выходить опасно, но сделать полынью брошенными с берега камнями, было вполне возможно. Всё, теперь есть куда забросить наживку.

При размахе для дальнего метания, лицо невольно поднимается вверх.

…И что – то показалось ранее виденным. Радомысл посмотрел в небо. Над озером висело облако, возможно даже такое же, как из того случая с оптическим обманом… Впрочем, так ли я помню все подробности?

С середины озера раздался треск льда… Опять! С мощной спины, поднявшейся из воды, спадали кусочки льда. Теперь точно, что здесь никакого оптического обмана… Ну, нет! Это моё озеро!

– А ну проваливай! – Радомысл постарался придать голосу басовый тембр. – Не пугай мне тут рыбу!

Даже удивляясь собственной смелости он запустил в чудовище камень. Недолёт… Но камней – то я собрал много! …Увесистый пятый камень угодил, наконец, в самый хребет!

Никакого рычания или воя… И где поднявшаяся голова или, хотя бы, хвост? Стоп, а действительно ли, что это «нечто» живое? Его камень, которым он поразил мишень, от неё даже не отскочил, и в воду тоже не сполз. Были бы хоть какие – нибудь доски, чтобы пройти по льду…

Старый мостик для полоскания белья оказался неплохим плотом. Лёд впереди по курсу Радомысл разбивал охотничьим ножом. Чем ближе он подплывал, тем больше росла уверенность, что никого живого под всплывшей кожей нет, а то, что это была именно звериная кожа, ему, не раз работавшему на мясозаводе, уже было ясно.

Облако над ним будто примёрзло к небу… А что если… Ну, конечно же! Это не облако, а аэроантенна! Кто – то меня здесь вычислил и хочет развести на какую – то игру! Только не слишком ли всё закручено?

Он осторожно потрогал кожу, явно всплывшую на воздушном пузыре. Оказывается, всё так просто… Ну что играть будем? Его мысленный вопрос не был задан вслух, однако тут же лазерный лучик уткнулся в его победный камень, слегка вдавившийся в воздушный пузырь. Хотите, чтобы я его убрал? Пожалуйста. Хотя, все равно вы с меня ничего не получите. Это я над вами посмеюсь.

Радомысл наступил на кожаный пузырь и наклонился к камню…

ОБЛАКО

Кожа сработала как капкан и мгновенно захлопнулась над ним! Радомысл вздрогнул, но тут же пришёл в себя, тем более что в руке был нож. Конечно, вода холодная, но игру я вам могу серьёзно испортить! А их игра уже и началась – появились две виртуальные кнопки, но вместо банальных «да» и «нет», они являли собой два глазика: открытого и закрытого. Радомысл коснулся закрытого, имея в виду при этом, что в кожаном мешке – я в никакие игры не играю. Реакции в ответ – никакой. Понятно, неужели сюда меня честные сетевики заманили… А открытый – то глазик они потрудились сделать особенным – зрачок в виде мелкой спирали и вытянутый сверху вниз, значит кто – то талантливый на них работает, красиво получилось. …Ладно, коснусь открытого, но если – опять без пользы, то начну резать мешок.

Радомысл прикоснулся и глазик заморгал… А кожа, свёрнутая теперь в мешок, закрутилась как электродвигатель! Ему приходилось бывать на аттракционах, но такого… Он сжал руками голову, заодно прижимая её к рукояти ножа. Да можно ли выдержать такое! Хотел крикнуть

что – то нехорошее, но голос будто пропал…

Возможно кожаный электродвигатель всё же выключили, а Радомысл, повалившись на бок, по инерции ещё прокатился как валик.

– Ну вы и злые!

Голос вернулся – это уже хорошо. Хорошо было и то, что кувыркаясь внутри мешка, он не порезался о собственный нож. Но

его – то в дело я сейчас и пущу! Радомысл с трудом встал на непослушные ноги…

Вдруг сверху обозначилось голубое небо, а сам мешок безжизненно рухнул, вновь являя себя просто очень большим куском кожи.

Радомысл проваливался ногами, видимо под кожей была пустота. Дойдя до её края, он увидел, что до земли ещё метра два. Надо прыгать, пока ещё что – нибудь произошло… Спрыгнув, он упал; ноги его ещё не восстановились. А пресловутая кожа, которая, как оказалось, висела в воздухе, прикинулась опавшим листиком и, в точности копируя его полёт, лениво легла на землю.

…Но где это я!? Значит, эти продвинутые сетевики умудрились меня заманить, затем закрутили и куда – то закинули. Сейчас начнут требовать денег за возвращение.

А здесь сравнительно тепло, да и тайги нет… Надо же, какие у них возможности! Эх, что меня дёрнуло плыть к этой «спине». Поймали, меня как мальчика! Ну вот, пожалуйста, уже идут…

Действительно, к Радомыслу направлялся человек, судя по походке молодой. Но для контактного расстояния ещё было не меньше минуты. Радомысл принял независимую позу, демонстративно поигрывая ножом. В независимом состоянии поглядывают по сторонам, что и было проделано. Так, а в самом деле, что это за местность? Вон река… Вылитая Волга в бывшем моём городе! Только где город?… Но пора было говорить с вымогателем.

Тот, видя в руке большой нож, остановился в метрах десяти. Судя по плохенькой одежде, парень к главным не относился. Затем, он стал, чуть ли не по стойке смирно, поклонился и, учитывая расстояние, почти крикнул в сторону Радомысла:

– О-хаё годзаимас, сэнсэй!

– Что… – Радомысл даже засмеялся. – Ты под кого это косишь? Приключения японца в России?

– Хай, нихондзин!

Вообще – то, в парне было что – то не наше. Но если меня уже легко обвели вокруг пальца, то игра может и продолжаться.

– Что ты от меня хочешь? – Радомысл не переставал упражняться с ножом. – И не валяй дурака, говори по – русски.

В это время за спиной прозвучал краткий сухой щелчок. Радомысл оглянулся в сторону звука… Кожи нигде не было! Была мешком, спиной зверя, теперь стала невидимкой… Он посмотрел на парня, который стоял лицом к событию. Тот, в ответ на немой вопрос, просеменил пальцами, а затем раскинул руки: мол, была и нет.

А сзади зашуршала трава: к Радомыслу ещё кто – то подходил!

Пришлось быстро развернуться на два фронта. Подходившие, мужчина и женщина, смотрелись тридцатилетними, и тоже были одеты весьма просто. Но как только Радомысл развернулся и к ним, они сразу остановились, а мужчина, указав пальцем на охотничий нож, затем сделал понятный всем жест – выброси. В ответ на это Радомысл неуклонно покачал головой:

– Пока не узнаю, что вы от меня хотите, он побудет у меня в руке. Так что вам всем нужно?

Мужчина с женщиной переглянулись и кратко перебросились

какими – то словами. Что, и эти будут японцев изображать? Вид – то у них северный!

– Заканчивайте цирк! Повторяю, что вам нужно?

Мужчина пристально посмотрел на Радомысла, а потом развёл руками:

– Ви форшто рикке рюссиск! – Потом он медленно приложил ладонь к своей груди, а потом к плечу женщины. – Норге!

Женщина шлёпнула себе по щеке и засмеялась. У неё было сумочка, и она из неё что – то достала. «Что – то» было похоже на комок белой ваты, который она положила на сдвинутые ладони и проделала ими какую – то манипуляцию. Из «комка ваты» прочертилась лазерная стрелка, точно такая же, какая ранее указывала на меткий камень Радомысла и спровоцировала его сделать самый неверный шаг. Лазер из рук женщины был устремлён куда – то к небу. Радомысл взглянул на выдававшего себя за японца, – тот тоже смотрел в небо. И что же сейчас оттуда упадёт?

А нет ли здесь того самого облака, что было над болотом? Похоже, что нет, не видно… А это ещё что за наваждение? Совсем небольшое облачко с положенной ему высоты спускалось вниз, может быть даже к ним, и делало это по примеру улиток, то сжимаясь, то растягиваясь. Радомысл посмотрел на окружавших; с десятиметрового расстояния уверенно оценить их реакцию было нельзя, но, то, что такое их не смущало, читалось легко.

А может эти трое такие же как и я? Просто, их метнули раньше? Но что за события происходят? И не очень – то похоже на продвинутую анимацию…

Облачко уже было близко, и ползло оно, разумеется, именно к Радомыслу!

– Эй, туман! Кто тебя вызвал, вот их и обволакивай. Мне, только недавно, твоя сестра чуть голову не открутила.

«Туман» направления не изменил, но и ползти перестал, зависнув

где – то в метре от головы. Затем словно всплыли со дна на поверхность два уже знакомых глазика. Ну, уж нет! Второй раз – да на те же грабли!

А вокруг – море эмоций. Все трое поочерёдно закрывали один глаз и указывали пальцем в открытый, обилие нерусских слов, доводы и доказательства на непонятных языках, и такое на берегу Волги! Хотя, Волги ли? Мужчина, наконец, осмелел и направился к Радомыслу, говоря что – то интонацией для самых бестолковых. Подошёл и застыл в прицеле пальцем в спиральный зрачок.

Ругая себя за безволие, Радомысл, всё же сделал то, на чём все настаивали, причём, если бы это был и правда глаз, то такое бы стало его последним мигом.

Но на сей раз в ротор электродвигателя его не превратили. Облачко внутри себя расступилось, обозначив водяной экранчик. Мужчина рядом ткал пальцем возле экрана, и глядя на Радомысла, шевелил всей пятернёй у своих губ – говори, мол.

– Что мне говорить? Поздороваться?

Оказалось, что и такого было достаточно. Из облачка взвился вверх красноватый лазерный лучик. Получалось, что технологии пучковой энергетики сейчас достигли предельных высот, и теперь они уже просто витают в облаках. Но, а если серьёзно… Возможно, что я с самого начала вводил себя в заблуждение… Что это за аэроантенны такие самоумные?

Радомысл посмотрел на близко стоявшего норвежца, предварительно указывая на него для убедительности, спросив «Норге?» и услышав поспешное «Йа, йа». Так вот, в глянцевые журналы такой облик не проходит, в Голливуд – подавно, но и ничего «чёрного» в этом худощавом человеке не высвечивается, скорее так выглядят простачки. Как бы украдкой, подошла и женщина; вблизи уже чётко стало видно, что оба они одного покроя, а значит, муж и жена.

Пора убедиться – Волга ли там поблёскивает под солнцем? Радомысл сделал жест, как он считал понятный, о том, что скоро вернётся, но норвежец схватил его за руку, другой рукой указывая на дежурившее около них облачко. Радомысл свою руку буквально вырвал и поводил медленно пальцем:

– Культурная Европа… Мне теперь что, присягу принимать?

Говорят, северяне не многословны. Эти двое, о таком явно не слышали. Молчал при их «объяснениях» только японец.

Наконец облачко вновь соединилось лазером с небесами. И на его водянистом экране появились русские слова, но тоже из воды, чтобы прочитать такое, надо было ещё изловчиться. К ним подошёл и японец, но сначала все трое уговорили – таки Радомысла положить нож на землю. Он положил, но, на всякий случай, наступил на него сапогом.

Экран облачка нередко выдавал слова с ошибками, но общение с незнающими русского всё же стало возможным. Радомыслу было даже интересно увидеть свои фразы в иероглифах или на норвежском. Японца звали Риоси, но это было не имя, а прозвище, переводимое, как рыбак. Рыбаками оказались и норвежцы – Ингвар и Таня, которые категорично не соглашались с тем, что Таня это русское имя.

Но главное… Все они здесь находились на Земле… Но без людей! Радомысл в такое долго не хотел верить, но находящиеся здесь уже по пять дней его оппоненты, на этом настаивали. Животных здесь тоже нет, хотя есть насекомые и немного непонятных птиц. Только вот облака здесь особенные, и такое уже было совершенно очевидно.

Попались и прибыли сюда его невольные соседи по той же самой схеме, только у них всё происходило в море. Спина кита, которого Ингвар со своего сейнера загарпунил и отбуксировал к берегу, далее помощь жены в строповке улова лебёдочным тросом… И всё у них шло гладко до тех пор, пока супруги вместе не оказались на китовой спине. Риоси же, так вообще кита не трогал, а оказался на своей лодке прямо над ним. Его лодка теперь лежит здесь, на берегу той большой реки.

Но некоторая разница со случаем Радомысла у них всё же была: никакие виртуальные глазики всем троим не представлялись, их они увидели в первый раз уже здесь, когда получали вводную информацию от облака. Во вводной информации было прямо написано, что их перевезли сюда, чтобы они занялись здесь своим привычным делом – ловлей рыб.

– И много вы за пять дней наловили? – Поинтересовался Радомысл.

– Мы ещё не ловили. Нам обещали доставить снасти, а их пока нет.

– А нет ли здесь какого – то обмана? И что, пять дней вы ничего не ели?

Когда они видели перевод его вопроса на свои языки, то реакция была единой – смущённая улыбка. Их кормили, но едой были те же облака, вернее, их маленькие кусочки. Вкуса – никакого, но есть после таких обедов не хотелось.

– Что ещё здесь необычного? – Радомысл, хоть и готовился к куда более худшим событиям, но узнав о таком питании погрустнел. – Не кажется вам, что солнце здесь какое – то не такое? Слишком маленькое, что ли…

– Про солнце, мы как – то не замечали, а вот ночью на небе звезд нет совсем. И луну мы тоже ни разу не видели.

– Так на Земле ли мы?

Ответом было недоумённое пожатие плечами.

– Радомысл, ты, я чувствую, человек очень образованный. – Даже в вопросе по – норвежски Ингвара уже слышалась интонация уважения. – Если что – нибудь не такое сам здесь заметишь, ты нас известишь?

– Разумеется. Только официального образования у меня никакого нет.

Моей семье такое было не по карману.

За спиной Радомысла послышался краткий щелчок, такой же, какой совсем недавно он уже слышал. В той же точке, где до этого появлялся он сам, висел иссиня – чёрный мешок, который уже по известной схеме, безжизненно рухнул, образовав собой чёрный ковёр – самолёт. Но вот пассажира, что – то было не заметно… Таня потянула Ингвара к объекту, за ними пошёл и Радомысл. Снизу промятая китовая шкура выдавала фигуру лежащего на ней человека. Ингвар подсадил Таню, и наблюдая за её шагами стало понятно, что она дошла до него. Она что – то прокричала, муж в ответ тоже что – то крикнул, а затем посмотрел на Радомысла и показал на свои плечи.

Глубоко проминаясь, Радомысл подошёл к лежавшему. Таня хлестала его по щекам, пока тот, наконец, не начал морщиться. Радомысл попробовал поднять его, но на таком неустойчивом полу это оказалось не просто. В конце концов, человек стал осознанно шевелиться и стал ногами искать опору. Вдвоём они протащили его к краю и передали Ингвару и подошедшему Риоси.

Несколько минут потребовалось, чтобы, побитый чудовищной центрифугой, темноволосый мужчина полностью пришёл в себя. Облачко с экраном, назад, в небеса, не торопилось, и новичка повели к нему для знакомства. Охотничий нож Радомысла лежал возле облачка бесхозный, и сам этот факт стёр его последние сомнения. Опередив всех, он поднял противоречивую для окружающих вещь и засунул в свой левый рукав. Однако новенький заметил данную процедуру, остановился и пристально посмотрел на Радомысла.

– Не обращай внимание, амиго! – Радомысл сделал успокаивающий жест ладонью. – Так уж получилось.

– Амиго?! – Удивлённо почти крикнул тот. – Абла кастельяно устед?

– Нет, совсем даже не абла… Вы тут его сами подрессируйте, а осмотрю окрестности. – Радомысл и не надеялся, что его дословно поймут, но иллюстрация жестами всё же какой – то смысл определила.

Но детально посмотреть, что есть что, ему одному не получалось: за ним увязался и пристроился рядом японец. Радомысл трогал руками траву, ветки кустарников, всё было настоящее. Так здесь не настоящие только облака? Он поднял голову. Да нет, вон плывут себе, как и везде… Поискать недвижимое облако? Но такие поиски оказались безрезультатными. Почти все, что Радомысл совершал, за ним повторял и японец, но ни одного японского слова так и не проронил.