Грустная любовь. Романтический парадокс и поиски смысла жизни

Благодарности

Я безмерно благодарна Джонатану Дженкинсу Ичикаве, Тайлеру Николу, Купче Кейтлахмуксину, Меццо, Друзилле и Севен, а также всем хорошим даймонам среди моих друзей и членов семьи.

За беседы, вопросы и комментарии я благодарна Дорити, Элис Маклахлан, Шеннон Деа, Алану Ричардсону, Джасперу Хитону, Елене Маркович, Челси Розенталь, Доминику Алфорду Дугиду, Кэт Прюитт, Киму Браунли, Крису Стивенсу, Фатиме Амиджи, Киту Мейяру, Рэю Кларку, Адриане Джонс, Мариан Черчланд, Джессике Лэмпард, Алиссе Браззо, Сьюзен Сехрист и Рэю Хсу. Также я благодарю слушателей Университета Манитобы, Университета Саймона Фрейзера, а также серии «Меньшинства и философия» от Flash Talks, где обсуждались ранние версии текста.

Мой терпеливый редактор Паскаль Поршерон и два анонимных рецензента издательства Polity предоставили мне содержательный фидбэк, который помог придать книге ее окончательную форму.

Отрывки из текста и/или относящиеся к нему материалы можно встретить в ранее опубликованных работах:

• “When Love Stinks, Call a Conceptual Plumber,” in E. Vintiadis (ed.), Philosophy by Women: 23 Philosophers Reflect on Philosophy and Its Value (London: Routledge, 2020).

• “Love isn’t about happiness. It’s about understanding and inspiration,” New Statesman, April 2020.

• “How to ‘love-craft’ your relationships for health and happiness”, The Conversation, September 2018.

Я работала над книгой на исторических отнятых территориях Маскуам, Скуомиш и Цлейл-уотут Первых наций.

Введение

Скажите философу, что вы ее любите, и приготовьтесь дать определение использованным терминам.

Это смешно, потому что это правда. В какой-то степени. Некоторые философы всю жизнь работают над определением или анализом понятий. И это не патология. Это важно. Стоит поместить под микроскоп такое понятие, как любовь, и вы увидите, насколько оно зыбкое и неоднозначное. Насколько оно многослойное. Обо что в нем можно уколоться. Скрытые от невооруженного глаза паттерны вдруг становятся захватывающими объектами изучения.

Вот почему некоторые из нас проводят жизнь, пытаясь рассмотреть всё это получше. Философия в своем лучшем виде обеспечивает нас богатым набором инструментов для интеллектуальной работы и работы с образами: новыми способами взглянуть на вещи. Разумеется, речь идет о понятийных микроскопах, но также о понятийных телескопах, и искажающих зеркалах, и цветных линзах… нам требуются самые разные инструменты. Нам необходимо изучать эти понятия как вблизи, так и внимательно рассматривать те из них, что кажутся далекими; мы нуждаемся в способах смотреть на вещи под новыми углами, через разные фильтры. Это касается и тех вещей, которые кажутся нам понятными и привычными. Исследование именно этих вещей особенно важно, поскольку они часто влияют на структурирование нашего образа жизни (независимо от того, осознаем мы их влияние или нет). Преломление и рассеивание наиболее знакомых образов открывает нам нечто совершенно новое, возможно, то, что мы никогда не предполагали увидеть.

Как я заметила в предисловии, эта книга – попытка соорудить концептуальное зеркало. Я стараюсь отразить в нем образ нас самих, в частности, наши представления о романтической любви, ее идеалы. Образ, который в итоге у меня получился, не особенно лестный. Он практически гротескный. Безусловно, в нем есть искажения. Но, как я уже сказала, иногда, чтобы увидеть привычное иначе, нам нужен новый угол зрения, другая точка обзора.

Моя отправная точка – любопытство к реальному опыту грустной любви – любви, которая опровергает предположение, будто любовные истории заканчиваются «счастьем навек». Грустную любовь в современных песнях и историях чаще всего рисуют как ситуацию провала: это катастрофа и трагедия. Но я думаю, что всё гораздо сложнее. Реалии грустной любви – намек, что мы упускаем что-то из вида. Мы что-то упускаем, рассказывая только определенные истории о любви. Конечно, грустная любовь не может быть «счастьем навек». Но она может быть чем-то другим, и я буду называть ее эвдемонической (подробнее об этом слове чуть позже). Эвдемоническая любовь переплетена с творческой активностью и наполнением отношений смыслом того типа, который невозможно обрести в погоне за «счастьем навек».

Но кто эти «мы», о которых я всё время говорю? Слова вроде «мы» ведут себя весьма коварно. Если мы теряем бдительность, «мы» склонны негласно исключать «их». За простым словом скрывается масса предположений о том, для кого пишут, кто включен, а кто исключен, кто нормальный, а кто «другой».

В рамках этой книги «мы» относится ко мне и к моим единомышленникам в вопросах романтической идеологии. Данное «мы» определяется людьми, которых кормили тем же культурным бульоном, что и меня, как и я, впитавшими в себя «выученную мудрость» о том, что такое (настоящая) романтическая любовь. В самом широком смысле это те из нас, для кого доминирующая (белая, патриархальная, капиталистическая и колониальная) культура Северной Америки и Великобритании стала базой для формирования мировоззрения. Весьма неоднозначный и путаный способ определить целевую аудиторию, однако эта неоднозначность намеренна. Это единственный способ охватить группу, на которую я ориентируюсь и которая сама по себе неоднозначна. Эта книга о – и для – тех из нас, кто до сих пор барахтается в этом бульоне.

Бульон этот по большей части состоит из рассказанных историй. И наши истории любви поразительно однородны, точно мы снова и снова рассказываем одну и ту же историю. Вот ее краткая версия:

Мы рассказываем эту историю детям. Они знают ее с ранних лет, еще до того, как у них сформировались критическое мышление взрослого человека и детекторы брехни – защитная броня разума. Мы кормим детей этой историей, этой порцией культурного бульона в простой рифмованной упаковке, благодаря чему они так легко ее проглатывают и повторяют другим. Снова и снова они узнают о ней из сказок и рассказов, а также из отрывков взрослой культуры – из ромкомов, любовных романов, поздравительных открыток ко Дню святого Валентина. И разумеется, дети наблюдают за взрослыми, которые воспроизводят эту историю в реальности. Став взрослыми, мы должны воплощать эту историю в жизнь, или, по крайней мере, сделать всё возможное, чтобы ей соответствовать. Ради детей. Если мы не можем или не хотим соответствовать этой истории, мы должны не допустить того, чтобы дети это заметили.

Это напоминает мне слова Витгенштейна о правилах: мы попросту продолжаем. Мы называем это «следованием» правилу. Однако как бы это ни ощущалось изнутри, на самом деле мы ничему не «следуем». Наш путь не предопределен существующими ограничениями: он определяется нами. Мы создаем правила, идя тем путем, который мы прокладываем.

Не буду утверждать, что так работают все правила, но это применимо ко многим из них. В частности, большинство известных нам «правил» романтической любви – последствия наших поступков, как индивидуальных, так и совершаемых в социальных группах. Практикуя любовь определенным образом, представляя ее только такой, мы создаем правила, нормы и ожидания того, как должны выглядеть любовные отношения. Всему этому мы учим детей. Мы воспроизводим и называем это «движением вперед». И речь идет не только о формировании правил, но и о формировании «нас самих».

Разумеется, этот процесс не заканчивается, когда мы вырастаем. На нас постоянно обрушиваются культурные посылы. Они наступают на нас со всех сторон, заполоняют все доступные медиумы: журналы, новости, музыку, друзей, коллег, членов семьи. Всё что угодно может стать аватаром, передатчиком культурного бульона. (Вы когда-нибудь замечали, каким количеством текста вы окружены в ванной, пока чистите зубы?)

Мы не способны заглушить всё это полностью, но мы можем уделять этому внимание осознанно. На самом деле мы обязаны

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

1

Барбара Розенвейн дает глубокий анализ некоторых образующих любовь фантазий в своей книге Love: A History in Five Fantasies (Cambridge: Polity, 2021). – Прим. авт.

2

Jenkins C. What Love Is And What it Could Be. New York: Basic Books, 2017.

3

Вы можете найти их подборку на сайте www.carriejenkins.net/magazines and www.carriejenkins.net/radioandpodcasts. – Прим. авт.

4

Сеть супермаркетов в Западной Канаде. – Прим. пер.

5

Здесь и далее: Facebook и Instagram – сервисы, принадлежащие компании Meta, признанной в РФ экстремистской организацией, ее деятельность запрещена на территории РФ. – Прим. изд.

6

Флаг (иногда «звезды и полоски»), материнство, яблочный пирог – патриотические символы США. – Прим. пер.

7

На меня обрушилась ненависть от лица феминисток – или, по крайней мере, людей, считавшими себя феминистками, – за то, что я бросила вызов преобладающей норме, согласно которой все отношения должны быть моногамными. У меня сложилось впечатление, что эта критика исходила от людей, которые услышали только то, что лично я не моногамна, но не заметили мою критику того, как институт компульсивной моногамии поддерживает патриархальный статус-кво. – Прим. авт.

8

Подобные пересечения сексуализированного и гендерного расизма были менее удивительны для моих партнеров. – Прим. авт.

9

Тхи Нгуен предлагает отличное описание этого феномена в девятой главе «Геймификация и захват стоимости» новой книги Games: Agency as Art (Oxford University Press, 2020). – Прим. авт.

10

Среди последних работ, посвященных этому феномену, можно назвать работу Джин Кюн Ли The effects of social comparison orientation on psychological well-being in social networking sites: serial mediation of perceived social support and self-esteem (Current Psychology (2020), pp. 1–13) и работу Д. Шмук и ее соавторов Looking up and feeling down: the influence of mobile social networking site use on upward social comparison, self-esteem, and well-being of adult smartphone users (Telematics and Informatics, 42 (2019), pp. 1–12). – Прим. авт.

11

См. например, Janet Brown E. Charles Darwin: Voyaging (Princeton, NJ: Princeton University Press, 1996). – Прим. авт.

12

См. Maynard Keynes, J. Newton, The Man, https://mathshistory.st-andrews.ac.uk/Extras/Keynes_Newton/. – Прим. авт.

13

X and Y sitting in a tree, K-I-S-S-I-N-G. First comes love, then comes marriage, then comes baby in a baby carriage (англ.). Детская песенка в североамериканской традиции. Сравнимо с дразнилкой «Тили-тили-тесто, жених и невеста» в русскоязычной традиции, однако в американской песне прослеживается традиционный сценарий в любви, который критикует Кэрри Дженкинс. – Прим. пер.