- -
- 100%
- +
Переводчик С. П. Маляров
Редактор С. П. Маляров
Иллюстратор Ю. В. Гринько
Дизайнер обложки Ю. В. Гринько
© Джозеф Джейкобс, 2025
© С. П. Маляров, перевод, 2025
© Ю. В. Гринько, иллюстрации, 2025
© Ю. В. Гринько, дизайн обложки, 2025
ISBN 978-5-0067-0920-1
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
Европейские народные и волшебные сказки
Вспомните ту очаровательную сцену из диснеевской «Красавицы и Чудовища», в которой Белль бродит по огромной библиотеке и раз за разом возвращается к любимому сборнику волшебных сказок. Представьте, что именно эта книга теперь у вас в руках – собрание «Европейских народных и волшебных историй», в мастерском пересказе Джозефа Джейкобса.
Поклонники его творчества и новые читатели, желающие окунуться в мир удивительных чудес, встретят это классическое издание с особенной радостью. В нём вы найдёте легендарные сюжеты, многократно покорявшие воображение и сердца: тут и «Золушка», которую справедливо зовут королевой сказок; и «Красавица и Чудовище» – история истинной любви и верности; и «Андрокл и лев» – древний сюжет о великой благодарности; и «Белоснежка», подарившая миру образ светлой и доброй принцессы. Но кроме этих шедевров, вас ждёт ещё целый ряд историй, хоть и менее раскрученных, но столь же прекрасных, изящно переосмысленных в искусном стиле Джозефа Джейкобса.
Отдельного восторга заслуживают оригинальные иллюстрации Джона Д. Бэттена, которые сопровождали книгу в первых изданиях и ныне вновь оживают на страницах – столь же искренние, блистательные и трогательные, сколь и сами сказки.
Наша задача при подготовке этого издания была очень простой и очень сложной одновременно: сделать так, чтобы волшебство дошло до вас в возможно более аутентичном и цельном виде. Текст каждого сюжета тщательно отобран из классических вариантов, стилистика максимально приближена к традициям «большой» сказки: ведь нам хотелось, чтобы, открывая книгу, вы чувствовали то самое «запах бумажных страниц в чудной библиотеке» и словно слышали голос Белль, читающей свои любимые истории.
Пусть эта книга станет для каждого – и для давних любителей собраний Джозефа Джейкобса, и для тех, кто впервые открывает эти сказки – чудесным окном в старинную Европу, где в глубине заколдованного леса ждут отвага, преданность и неизменная победа добра над злом. Надеемся, что вы прочтёте и перепрочтёте их не раз, найдя в каждой истории кусочек детства и напоминание о том, что большое счастье порой кроется в самом малом – пусть даже размером с бобовый зёрнышко или мизинец.
Приятного погружения в этот волшебный мир!
Посвящается ПЕГГИ, И МЭДЖ, И ПЕРЛ, И МЭГГИ, И МАРГЕРИТ, И ПЕГОТТИ, И МЭГ, И МАРДЖОРИ, И ДЕЙЗИ, И ПЕГГ, И МАРГАРЕТ ХЕЙС
(Сколько же всего внучек получается?)
Моя дорогая маленькая Пегги!
Много-много-много лет назад я написал книгу для твоей мамочки – когда она была моей маленькой Мэй, – в которой пересказал сказки, которые английские мальчишки и девчонки когда-то слушали от своих мам, а те, в свою очередь, слышали их от своих мам много-много лет назад. Мой друг мистер Бэттен сделал для той книги чудесные иллюстрации, – но, конечно, ты знаешь эту книгу и сама: в ней есть «Том, Тит, Тот», и «Старушка, что пошла на рынок», и все те истории, которые тебе так нравятся.
А теперь я сделал для тебя новую книгу сказок – и вот она. На этот раз я пересказываю волшебные истории, которые мамы по всей Европе многие годы рассказывали своим маленьким Пегги. Наверное, эти сказки очень им полюбились, раз они распространились из Германии в Россию, из Италии во Францию, из Голландии в Шотландию, из Англии в Норвегию – да и в каждую страну Европы, о которой ты прочтёшь в своей географии. Мистер Бэттен, который рисовал картинки к книжке твоей мамы, сделал иллюстрации и к твоей – и это так здорово, правда? Тем более что он ни разу тебя не видел!
Хотя эта книжка теперь твоя, только твоя, ты же не будешь против, если и другие девочки и мальчики тоже получат её от своих мам и пап, бабушек и дедушек? Ведь когда вы встретитесь, у вас окажется столько общих друзей – «Золушка» (Cinder-Maid), «Граф Каттенборо» (The Earl of Cattenborough), «Мастерица» (The Master-Maid), – и вы все сразу почувствуете себя давними знакомыми. Разве не чудесно? А когда-нибудь ты переплывёшь через Великое Море, и в какой бы стране ты ни оказалась, тамошние ребята и взрослые тоже будут знать все эти сказки, пусть и под другими именами. Разве это не здорово?
И когда ты будешь рассказывать новым друзьям – здесь или за морем – о сказках, которые вы с ними одинаково хорошо знаете, не забудь сказать, что у тебя есть своя собственная книжка, где специально для тебя собраны все эти древние-предревние истории, подаренные тебе твоим старым-престарым
ДЕДУЛЕЙ
P.S. Слышишь, как я, как всегда, зову: «Пегги, Пегги»? А ты, как обычно, ответь: «Дедуля, дедуля!»
ПРЕДИСЛОВИЕ
Почти ровно сто лет прошло с тех пор, как братья Гримм опубликовали свою книгу сказок. С тех пор фольклористы заняты составлением похожих собраний для всех европейских стран, кроме Германии, – и можно сказать, что теперь не сыщется уголка во всей Европе, где бы не разыскивали эти творения народного воображения. Сами Гриммы и большинство их последователей указывали на сходство, а порой и полное совпадение сюжетов и мотивов во многих подобных сказках по всему европейскому фольклорному пространству. Вон Ган, когда в 1864 году собирал греческие и албанские волшебные сказки, свёл воедино общие «формулы» европейской народной сказки. В 1868 году их дополнил мистер С. Бэринг-Гульд, а в 1892-м я сам внёс более обширный перечень в «Справочник по фольклору» (Hand Book of Folk-Lore). Большинство (если не все) из этих «формул» встречаются во всех странах Европы, где собирали народные предания. А в 1893 году мисс М. Роалф Кокс объединила в издании Общества по изучению фольклора (Folk-Lore Society) аж 345 вариантов «Золушки» и родственных историй, показав тем самым, насколько широка эта конкретная «формула» по всей Европе и как сильно совпадают её ключевые эпизоды в каждой стране.
Мне пришло в голову, что для фольклористики было бы не только любопытно, но и важно собрать вместе эти обшие для всей Европы сказки, пересказав их так, чтобы воссоздать изначальную форму, из которой возникли все варианты. Я, разумеется, понимаю всю сложность и риск подобного шага. Но по сути своей это тот же метод, которым учёные восстанавливают исходный текст, исходя из разночтений разных групп рукописей; а ещё больше он схож с приёмами библейской критики, стремящейся вернуться к первоисточникам Писания. Любой, кто рассказывал сказки детям, знает, насколько дети чутки к деталям: стоит переменить какой-нибудь эпизод, и они тут же воскликнут: «Ты в прошлый раз не так говорил!» Значит, можно полагать, что в опубликованных сборниках народных сказок исходные тексты сохраняются почти с той же точностью, что и в большинстве рукописей. Вряд ли найдётся серьёзный знаток труда мисс Кокс, который усомнится в существовании некогда одного-единственного «первоначального» пересказа, созданного народным рассказчиком. Когда встречаются буквально одинаковые «рифмованные отрывки» в таких разных языках, как датский и новогреческий, немецкий и итальянский, невозможно вообразить, что все эти совпадения возникли независимо в Дании, Греции, Германии и Флоренции. То же самое обнаружил и покойный мистер Ньюэлл в другой сфере фольклора: одни и те же рифмы встречаются в детских играх и в Барселоне, и в Бостоне, – трудно представить, что такие сходства могли самопроизвольно возникнуть в столь непохожих местах. И когда в Шотландии и на Сицилии, в Бретани и в Албании те же самые эпизоды выстраиваются в одном и том же художественном порядке, остаётся лишь заключить, что первоначальный вариант истории создал вполне конкретный народный «автор». Задача этой книги и состоит в том, чтобы вернуть сказкам эту изначальную форму, которая, своего рода «интернациональным» путём, распространилась по всей Европе.
Однако стремясь восстановить исходную суть европейских народных сказок, я помнил, что рассказываю их англоязычным детям. Потому я опирался на свой опыт, полученный несколько лет назад, когда я собирал и пересказывал сказки английской фольклорной традиции (English Fairy Tales, More English Fairy Tales). Я подал этот новый материал в манере, которую, как давно стало ясно, англоязычные дети особенно любят. Иными словами, хотя содержание и события этих историй везде «общие», рассказываю их я по возможностям так, как это сделал бы английский сказочник.
При этом я не забывал о том, какой глубокой почтительности требуют маленькие слушатели. Если же какой-то момент, который, насколько мне удалось распознать, относился к изначальной версии, казался слишком грубым и примитивным для детей нашего времени, я спокойно смягчал или изменял его. На все подобные «редактирования» я указываю в достаточно развёрнутых примечаниях, приведённых в конце книги, – надеюсь, они будут интересны и полезны всем, кто серьёзно изучает народные сказки.
Конечно, нужно понимать, что в этом сборнике я представляю лишь те сказки, которые во всех европейских странах зафиксированы в практически одинаковой форме. Помимо них существуют многочисленные другие – уникальные для отдельных регионов или для групп родственных языков (например, кельтских или скандинавских). Я уже выпустил сборники английских и кельтских сказок и, возможно, однажды обращусь и к французскому, скандинавскому или славянскому материалу. А пока можно считать, что именно те истории, которые веками радовали детей всей Европы, благодаря своего рода «международному отбору» лучше всего сохранились и продолжают жить. Значит, собранные здесь волшебные сказки – подлинные драгоценные камни в сказочном фольклорном наследии. Мне же остаётся лишь надеяться, что я сумел достойно оправдать их сияние.
В конце хочу поблагодарить коллег и друзей, которые помогали мне в работе над этой книгой – каждый по-своему. Разумеется, их помощь никоим образом не означает, что они разделяют или одобряют мой подход к этим старинным-престаринным историям. Мисс Роалф Кокс любезно просмотрела мою реконструкцию «Золушки» и предложила кое-какие исправления. Профессор Крейн разрешил воспользоваться его версией «Танцующей воды» из «Итальянских народных сказок» (Italian Popular Tales). Сэр Джеймс Фрэзер ознакомился с моим вариантом «Языка животных», который когда-то сам и предложил мне; а мистер Э. С. Хартланд высказал замечания по поводу «Девы-лебеди». И, конечно, я признателен моему давнему другу и издателю, доктору Г. Х. Путнаму, за его постоянный личный интерес к судьбе этой книги.
Йонкерс, штат Нью-Йорк,Июль 1915Дж. Дж.
ЗОЛУШКА
Жили-были когда-то на свете (хотя и не в наше время, и не в ваше время, и не в чьё-то иное), великий Король и единственный его сын, принц-наследник, которому уже исполнялось восемнадцать. И велел тогда Король послать по всей стране герольда, чтобы он трубил на каждом перекрёстке, где сходились две дороги. А как только народ собирался, герольд громко возвещал:
– О да, о да, о да! Да будет всем ведомо, что Его Милость Король в ближайший понедельник, ровно через семь ночей, даёт в королевском дворце пышный бал. Приглашаются все юные особы благородного происхождения! И да будет также вам известно, что на этом балу его Высочество Принц изберёт себе невесту и будущую нашу Королеву. Да здравствует Король!
Среди придворных был один вельможа, у которого имелась единственная дочь от первого брака. Девочка подрастала, и отец решил, что ей нужна забота и присмотр. Тогда он женился во второй раз на даме, у которой тоже были дочки – две барышни. Но новая супруга души не чаяла в собственных дочерях и лишь о них и пеклась. Сводную же дочь она совсем не жаловала: наряжала только своих, а падчерице оставляла обноски; заставляла её выполнять всю самую тяжёлую работу в доме да возиться с кухонным очагом, а спать гнала на золу в закутке. За это и прозвали бедняжку Золушкой. Никто её не жалел, и нередко она шла на могилу к своей покойной матушке, где росла лещина, и плакала там в одиночестве.
Но вот настал день, когда по приказу Короля герольд собрал всех и провозгласил о приближающемся придворном бале, где Принц изберёт невесту. Вы и представить не можете, как распереживались обе сводные сестрицы:
– Что мы будем надевать, мамочка? Каким платьем нарядиться? – восклицали они наперебой.
Все трое – мачеха и две её дочери – только и говорили, что о бальных нарядах да причёсках. А когда отец робко заметил, что неплохо бы позаботиться и о платье для Золушки, все воскликнули:
– Да как же это можно? Золушка на королевском балу?! Стыд и срам только на нас наведёт!
Услышав такое, отец умолк.
Вот настал день первого королевского бала. Сводные сестры увезли отца и мачеху в карете во дворец, а Золушка осталась дома, пригорюнилась и пошла к могиле матери. Села под лещиной и зарыдала:
– Дерево моё, дерево родное,
Слёзами тебя я растила, родила,
Сделай меня леди прекрасной собою,
Чтоб красота моя всех поразила!
И тут пташка, что обитала в лещине, вдруг пропела ей сверху:
– Золушка, Золушка, встряхни свой лесной приют,
Открой орешек, первый что упадёт.
Золушка встряхнула ветки лещины, и на землю упал орех. Стоило ей его раскрыть, как внутри оказалось чудесное шёлковое платье – голубое, словно небо, усыпанное сияющими звёздами, и две прелестные башмачки из сверкающей меди. Золушка надела всё это, и в тот же миг дерево раскрылось, выпуская к ней великолепную карету из меди, запряжённую четырьмя белоснежными лошадьми; кучер и лакеи тоже были при карете – всё, как полагается. А пташка с ветки её напутствовала:
– Вернись до полуночного часа скорей,
Иначе страшилищем станешь ты вновь.
Когда Золушка вбежала в зал, она была прекрасней всех присутствующих дам. Принц, что как раз танцевал с её сводными сёстрами, сразу увидел чудную гостью и больше ни с кем не захотел танцевать. Но когда стрелки приблизились к полуночи, Золушка вспомнила завет пташки и поспешила к выходу. Принц дал сигнал стражникам следовать за её каретой, однако Золушка, заметив погоню, прошептала:
– Туман позади, свет впереди,
Доведи меня к отчему дому, веди!
И внезапно вокруг стражников сгустился такой туман, что они не могли разглядеть и собственной руки. Так и не нашли они ни пути, ни беглянки.
Вернулись домой отец с мачехой и сёстрами: все в восторге рассказывают, какая там была чудесная дама в голубом платье, усеянном звёздами, и в медных туфельках. Принц лишь с ней одной и танцевал. Но ровно в полночь та незнакомка исчезла, и все её ищут. Сёстры говорили Золушке:
– Вообрази, каково там было! Может, она не появится во второй раз, и тогда у нас будет шанс!
Наступил вечер второго придворного бала. Сёстры опять поиздевались над Золушкой да укатили. А Золушка пошла к лещине и в слезах молвила:
– Дерево моё, дерево родное,
Слёзами тебя я растила, родила,
Сделай меня леди прекрасной собою,
Чтоб красота моя всех поразила!
Пташка откликнулась:
– Золушка, Золушка, встряхни свой лесной приют,
Открой орешек, первый что упадёт.
Орешек упал, Золушка вскрыла его – а там платье золотисто-коричневое, точно сама земля, усыпано роскошными цветами, а башмачки – из сияющего серебра. Карета из лещины на сей раз тоже была серебряная, лошади в чёрных попонах, отороченных серебром, кучер и лакеи – в ливреях с серебряным шитьём. Золушка явилась на бал – и Принц снова не сводил с неё глаз, не отрываясь ни на миг от танца с ней. Когда же пробило полночь, она быстро поспешила к выходу. Принц, чтобы помешать ей улизнуть, велел полить мёдом нижние ступени лестницы, но Золушка перепрыгнула их через одну и успела вскочить в карету, шёпотом приказывая:
– Туман позади, свет впереди,
Доведи меня к отчему дому, веди!
Погоня отстала. Сёстры вернулись домой в безмерном восхищении:
– Ты бы только видела! Какая там была красавица: карета серебром сверкает, платье всё в цветах, башмачки тоже серебряные! Принц только с ней одной и танцевал. Да жаль, опять убежала!
И в третий раз объявили при дворе большой бал – в надежде, что та дивная незнакомка вернётся. Всё случилось, как и в первые разы. Сёстры нарядились и уехали, а Золушка опять отправилась к лещине:
– Дерево моё, дерево родное,
Слёзами тебя я растила, родила,
Сделай меня леди прекрасной собою,
Чтоб красота моя всех поразила!
Пташка откликнулась:
– Золушка, Золушка, встряхни свой лесной приют,
Открой орешек, первый что упадёт.
Теперь из ореха явилось платье зелёное, как морская волна, с узором, будто переливы волн. Башмачки были золотые. А карета, что выкатилась из-под дерева, блистала золотом и была запряжена лошадьми в золотой сбруе; вся прислуга при ней сияла золочёными нарядами. Пташка только успела крикнуть вслед:
– До полночи, до полночи гляди,
А то вновь обернёшься в лохмотья и золу.
На этот раз Золушка так упивалась танцами и разговором с Принцем, что совсем потеряла счёт времени. Часы уже ударили раз, два, три, четыре, пять, шесть… И только тут она спохватилась и кинулась бежать с дворцовой лестницы. Но Принц заранее велел залить нижние ступени дегтём, чтобы задержать её. Когда часы пробили одиннадцать, Золушка с силой вырвалась, но внизу один золотой башмачок прилип к ступени и остался там. А с финальным, двенадцатым ударом пропали и золотая карета, и золотые лошади, и прекрасные наряды. Золушка вновь оказалась в своём затрапезном платьишке и босиком добежала до родного дома, держа в руках лишь второй золотой башмачок.
Сёстры, возвратившись, наперебой захлёбывались рассказами:
– Снова была она, в золотой карете, в платье цвета морских волн и в золотых туфельках! Но как пробило двенадцать – исчезла, и только один золотой башмачок остался у Принца! Вот бы нам так!
А Принц сказал отцу-королю, что, коль не может он разыскать незнакомку, возьмёт в жёны лишь ту, которая сможет обуть золотой башмачок. И тогда Король велел герольду отправиться по всей стране с той самой туфелькой на бархатной подушке, трубить на каждом перекрёстке и объявлять:
– О да, о да, о да! Слушайте все! Каждая юная дама благородных кровей, которая сможет обуть эту туфельку, станет женой Его Высочества Принца и будущей нашей Королевой! Да здравствует Король!
Явился герольд и к отцу Золушки, и первая туфельку примерила старшая сводная сестра. Башмачок был ей мал, но она поднялась к себе и отрезала себе ножом палец и край пятки, чтобы уместить ногу. Вроде бы влезла – и герольд поспешил возвестить во дворец, что нашлась дама, которой впору туфелька. Принц мигом вскочил на коня и примчался туда. Но, посадив лже-невесту за себя на лошадь, заметил, что туфелька-то кровоточит, и пташка, та самая из лещины, принялась причитать:
– Оглянись, взгляни скорей:
В башмачке-то кровь ручьём!
От пятки отрезала кусок,
И от пальца сняла ломтик!
Поняв обман, Принц вернул старшую сестру обратно. Тогда надела туфельку средняя – и ей, конечно, тоже не подошло, но и она пошла на ту же хитрость. Однако всё повторилось:
– Оглянись, взгляни скорей:
В башмачке-то кровь ручьём!
От пятки отрезала кусок,
И от пальца сняла ломтик!
Принц снова вернулся к дому и спросил у отца:
– А нет ли у тебя ещё дочери?
– Да есть, – ответил отец.
– Ничего подобного! – заголосили сёстры. – Это же Золушка, куда ей носить королевские башмачки!
Но Принц настаивал, и герольд пошёл на кухню. Там Золушка увидела золотой башмачок, надела – и он оказался ей точно впору. А из-под золы она вынула второй, точно такой же, и тоже его обула. Герольд сразу понял, что это и есть та самая невеста, и повёл её к Принцу. Тот, завидев милое лицо своей незнакомки, тотчас узнал в ней свою возлюбленную. Он посадил Золушку за себя на лошадь и, когда они отъехали от дома, пташка с ветки лещины запела:
– Кто пятку резал, кто палец оттяпал,
Но туфельку смогла обуть лишь та,
Что у огня всегда сидела.
Так Золушка стала невестой Принца, и сыграли они королевскую свадьбу, жили долго и счастливо – и сказке конец.
ВСЁ МЕНЯЕТСЯ
Жил-был один человек, и уж такой он был ленивый, что, казалось, ленивей не сыскать на целом свете. Не хотел он даже раздеваться на ночь – чтоб утром одежду надевать не пришлось. Чай не подносил ко рту, а сам к чашке наклонялся да втягивал его прямо оттуда, чтоб лишний раз руку не подымать. Сказывал, что ему нельзя ни в какие игры играть: от них, мол, устаёшь да потеешь. И руками работать тоже не хотел – по той же причине. Но пришло время, когда нечего стало есть, и понял он: не миновать ему труда, раз без работы куска не достать.
Взял он и нанялся на время к одному хозяину, что поля обрабатывал. Да только и там ухитрялся побольше съесть и поменьше сделать, и когда подошла пора рассчитываться, работодатель выдал ему за все труды… всего-навсего один-единственный горошек.
– Что это значит? – возмутился ленивец.
– А то и значит, – отвечал хозяин. – Твои усилия ровно столько и стоят. Больше ты у меня съел, чем заработал.
– Ладно, не спорь, давай мой горошек. Хоть он мне по праву причитается.
Спрятал он горошину в карман и отправился дальше. Вдоль дороги постоялый двор стоял, и зашёл он туда.
– Сможете приютить меня на ночь? – спросил он у хозяйки. – Меня и мой горошек?
– С тебя места нет, все комнаты заняты, – говорит она, – но горошек могу у себя оставить на сохранение.
Договорились так. Горошек хозяйка положила на буфет, а наш герой пошёл ночевать в сарай.
Да только в кухню, случилось, зашёл курёнок, увидел горошек да и склевал. Утром ленивец приходит:
– Давайте мой горошек.
– Ох, – говорит хозяйка, – его, кажется, курица проглотила.
– Тогда отдайте мне вашу курицу, – отвечает он.
– Как же так? Целую курицу за одну горошину?
– А иначе как горошек-то мне вернуть? Он теперь в курице.
– Да это ж вздор какой! – ахнула она.
– Ну, если не отдадите, я на суд пожалуюсь.
Тут уж хозяйка решила, что судиться себе дороже, и отдала курицу со злыми пожеланиями.
Взял ленивец курицу да поплёлся дальше по дороге. К вечеру в другой трактир зашёл.
– Есть ли у вас место для меня и моей курицы?
– Для тебя, – говорит хозяин, – нет, а вот птицу могу во дворе пристроить.
Согласился ленивец, переночевал в амбаре, а утром вышло, что во дворе находилась свирепая свинья, и та за ночь курицу съела.
– Где моя курица? – спрашивает он хозяина.
– Ох, прости, братец, свинья твой петушок… точнее, курицу твою сожрала.
– Ну, раз так, придётся отдать мне свинью.
– Что? Мою свинью – за твою курицу? Да это же смешно!
– И всё-таки отдавайте, иначе пойду жаловаться к судье.
Хозяин поворчал, да делать нечего – отдал свинью.
Ленивец взял свинью за верёвку да двинулся дальше. К ночи завернул на третий постоялый двор.
– Сможете приютить меня и мою свинью?
– Комнат свободных нет, – отвечает новая хозяйка, – но свинью во дворе поставим.
Сказано – сделано. Да только среди ночи эта свинья начала бродить по конюшне и слишком близко подошла к кобыле: та лягнула её копытом – и свинья околела. Утром ленивец приходит:
– Подайте-ка мою свинью.
– Беда, батюшка: кобыла копытом угодила ей в лоб, свинья мёртвая.
– Значит, отдавайте мне вашу кобылу.
– Что? Кобылу – за свинью? Да это же безумие какое!
– Тогда встретимся у судьи. Посмотрим, кто кого переспорит.
Поняла хозяйка, что легче согласиться, и отдала ему кобылу. Взял её ленивец за недоуздок, повёл дальше, пока не дошёл до четвёртого постоялого двора.