Яд ночи

Яд ночи

Посвящается всем, кто отпустил прошлое…

Он – вампир с разбитым сердцем

Она – его худшее творение…

Пролог

1 октября 1835 г.

Нет ничего хуже едкого запаха паленой плоти и обугливающихся костей. Он как липкий пепел оседает на языке тошнотворно-приторным привкусом, заставляя судорожно кашлять, скрести ногтями глотку и задыхаться, лишь бы избавиться от заполнившего легкие смрада.

Огонь…

В тот злополучный день его было слишком много. Точно смертельное зарево, заливающее порочной кровью чистоту небосвода, он распространялся оранжевым флером по округе, уничтожая «пламенной рукой» все, чего успевал коснуться.

Через небольшой городок гордо двигалась стройная девушка. Пламя тянулось за ней дымным шлейфом, но оранжевый хищник не обжигал точеных форм, не трогал копну каштановых волос, он благоволил своей хозяйке.

Она легко вспорхнула на перекинутый через узкий канал арочный мост. Бледные руки девушки изящно легли на деревянные перила. Она точно наслаждалась вопиющим танго огненных всполохов на рассвете и разлитой вокруг крови, ставившим под угрозу главную тайну моей семьи.

Разбегающиеся от охватившего местность пожара людишки пронзительно кричали, падали на землю, катались в пыли и грязи, желая приглушить боль от ожогов. А я пробивался к мостику через разъяренную толпу и бушевавшее пламя, выжигающее черные дыры в осенней траве.

Вспыхнувшая повозка преградила мне путь, заставив остановиться в трех метрах от намеченной цели. До боли знакомые зеленые глаза пронзили меня презрительным взглядом. Я едва не отшатнулся, столкнувшись со столь неприкрытой ненавистью, поселившейся в этих глубоких малахитах.

Я заслужил…

Но остальные…

Люди заживо сгорали, содрогаясь в агонии, кто-то из последних сил полз к реке, раздирая ногтями горло, пока я медлил и не решался остановить это безумство.

Следом за мной в захудалый городок на окраине Канады мстительной тенью ворвались еще два чудовища. Нет, они пришли не помогать несчастным, они явились исправлять ошибки, выкорчевывать прошлое…

Наплевав на подкрадывающуюся со всех сторон угрозу, двинулся дальше. Пространство затянуло плотными клубами гари, я запнулся об корягу и повалился на труп старика в драной рубахе.

Ослабленное тело еще не восстановилось после яда, но я не уступал соблазну пополнить резервы крови, понимая, что время на исходе. Прикусив щеку и тем самым приглушив жажду, я встал и сделал пару шатких шагов.

Мертвое сердце ныло, точно его зажали в невидимые тиски. За многовековое существование в замкнутости и одиночестве я и позабыл о чувствах. Однако в то роковое мгновение меня оглушала мучительная боль, рвало на части предательство и угнетала обида.

Я будто снова стал настоящим… Выбрался из оков холодного бессмертия.

– Уходи! – хрипло выкрикнул я стройному силуэту на мосту. Меня ответно оглушили визги ужаса, грохот рушившихся домов и рев пламени. Острота нашего слуха и зрения преобладала над человеческими, и мы оба знали, что все предрешено, поэтому девушка даже не дернулась.

Виолетта здесь…

– Нет! – мелодия голоса той, которая беспощадно растоптала меня, зазвенела в барабанных перепонках ледяной сталью, а потом она обрушила следующий губительный удар: – Я хочу, чтобы ты страдал, Кристиан…

Больше девушка ничего не сказала. Позади нее на мосту возникла темный силуэт. Женственный и утонченный, обманчиво хрупкий. Тонкие руки схватили горло девушки, но она даже не дернулась, только крепко зажмурилась. А потом ее убийца неестественно сильно дернул вверх.

Раздался противный скрежет и треск костей, вышибая почву из-под моих ног. Крик ободрал горло, а заострившиеся клыки прорезали нижнюю губу.

Я хотел рвануть на мост, чтобы помешать Виолетте расправиться с учинившей беспорядок жертвой, но статуей прирос к обгорелой земле, не в силах сбросить обвивший позвоночник приказ «древнего» не шевелиться.

Глухой удар тела об землю соединился с хлюпающим звуком покатившейся по пыльной дорожке головы прекрасной девушки.

Широко распахнутые глаза смотрели не моргая, а потемневшая после перевоплощения кровь из обрубка шеи заливала мои ботинки.

– Omnes animae tempore redimentur, – поучительно бросила Виолетта прежде чем скрыться за стеной огня. Ее непоколебимое влияние погасло, разнесшись по телу приятной волной, и я рухнул на колени, желая подобно бушевавшему вокруг пожару бестелесным дымом вознестись к небесам.

Глава 1

Аллекса

Голден

Наши дни

Скуливший в коридоре больницы Сиэтла сквозняк играл холодом в моих темных, с осветленными прядями, волосах, а тиканье круглых часов над головой действовало на нервы и будоражило воображение. Мерещилось, что в подобных местах, обреченных на ожесточенное сражение смерти и жизни, время отсчитывало остаток коротких дней больных, а врачи всеми силами пытались украсть у этого безжалостного жнеца каждую секунду для тяжелобольных пациентов.

Переминаясь с ноги на ногу, я стояла возле автомата с кофе. Мелкими глотками домучивая горький растворимый напиток, морщилась и болтала его в пластиковом стакане, как будто так он бы стал вкуснее.

– Да. Это нам не Monorail Espresso, – устало подметила мама и любяще потрепала меня по плечу, сдвинув тонкую лямку джинсового сарафана.

За год, проведенный в больнице, роскошная жена владельца аналитической фирмы «MaStar» Коллинз превратилась в загнанную тяжелой судьбой женщину: осунулась, ее загорелая кожа и длинные русые волосы потеряли лоск, а когда-то ухоженное до идеала лицо-сердечко теперь украшали «гусиные лапки» в уголках серых глаз и морщины вокруг рта.

Я поставила недопитый кофе на крышку автомата, собираясь поделиться с матерью планом, как облегчить наши расходы на следующий учебный год, но пока подбирала правильные слова, чтобы не задеть ее «эго», она попросила:

– Зайди к нему. – Мама робко улыбнулась и качнула подбородком на дальнюю палату у окна.

Протяжный вздох покинул легкие, смешавшись с гудением антибактериальных ламп над головой. Отец больше года находился в коме после подстроенной его же сотрудниками аварии. Мне тяжело давалось видеть любимого старика неподвижным, изнеможенным, в окружении мерзко пищащих мониторов и трубок.

За долгие годы кропотливой работы с финансовыми системами аграрных компаний Америки Майкл Коллинз сколотил целое состояние, однако успех в экономических делах имеет две стороны медали.

Безмерное богатство дарует власть, почтение в обществе и раскрепощенность в решениях, но отнимает сострадание окружающих, заменяя ее слепой завистью. Со временем даже лучшие друзья оборачиваются врагами, способными уничтожить доверие, позабыть доброту и предать ради банальной возможности насолить.

И вот из счастливой семьи с виллами на побережье Калифорнии мы с мамой превратились в едва сводивших концы с концами женщин, снимающих потрепанную квартирку с тараканами недалеко от больницы Santa-Sofi.

В одночасье нашу семью лишили всего, позавидовав неожиданному успеху компании MaStar. Прошлым летом отец возвращался с бизнес-встречи из Нью-Йорка и по замыслу убийц должен был погибнуть при лобовом столкновении двух джипов, но Райли, его личный водитель, успел увернуться и врезаться в опору моста. Храбрый парень скончался на месте, папа получил черепно-мозговую травму и впал в кому, а наемный зачинщик аварии скрылся, оставив нас без единой зацепки: камеры на мосту подчистили, свидетелей купили.

Но даже этого ненавистникам MaStar оказалось мало – завистники отца подделали документы компании и подали на него судебный иск. Именитые юристы от нас отвернулись, а в суде нашлись «свои люди», которые обыграли дело так, будто Майкл Коллинз обворовывал активы клиентов и передавал конфиденциальную информацию о финансовом положении их конкурентам.

В итоге признанный арбитражным судом ущерб от деятельности MaStar по отношению к другим копаниям составил миллионы долларов. Наши счета заблокировали, недвижимость изъяли, буквально выставив пинком под зад на улицу с чемоданом одежды.

Чтобы обеспечить дорогостоящее содержание папы в больнице и продлить мою учебу в Seattle University, мама устроилась санитаркой в местный пансионат, а позже взяла дополнительную подработку в библиотеке и смены на заправке. Первое время, собираясь на работу, она часто причитала, ведь в прошлом не утруждала себя ничем тяжелее поднятия бокала вина на закате, но, несмотря на повернувшуюся к нам задницей жизнь, мама не сдавалась.

В перерывах между сменами она навещала отца, искала независимых адвокатов и помогала мне свыкнуться с новыми реалиями, раскрывшими лицемерие элиты Сиэтла.

Иногда я благодарила судьбу за насильственное выселение из «золотой клетки», иначе бы никогда не узнала насколько ослепляют деньги.

Стоило лишиться «кошелька», и началась драма не хуже бродвейской: друзья отвернулись, Брэд со мной порвал, ускакав вприпрыжку к главной стерве университета, преподаватели больше не улыбались, не позволяли пропускать учебу без веских причин. Конечно, моя работа такой не являлась, и даже зная нашу ситуацию, все равно задерживали после занятий, а в социальных сетях началась травля «неудачницы».

Сколько гнили скрыто за бриллиантами, уфф!

Наверное, это бы сломало какую-нибудь принцессу Афелию – мою кузину, чья семья, узнав, что мы – банкроты, даже не пустила нас с матерью переночевать, чтобы не пятнать репутацию их идеального бизнеса родством с «преступниками», ни то, чтобы помочь папе с лечением.

Однако я – дочь своих непоколебимых родителей. Проревев месяц, отпустила произошедшее, решив, что сейчас главное – отыскать средства на лечение отца в клинике в Нью-Йорке, специализирующейся на травмах головного мозга. Поэтому уже полгода брала все ночные смены в кафе «Zolly» и стригла газоны бывшим соседям под их злорадствующие взгляды и причитания: «какая красавица, и так низко пала». А на днях я наконец-то нашла способ как продолжить учебу и сэкономить двадцать тысяч долларов.

– Мам, нужно поговорить, – выпалила я. Мы проходили мимо медицинского поста, где молодая рыжеволосая девушка в синем костюме перекладывала карточки больных.

– Я не сдамся! – мама развернулась так резко, что мой лоб едва не встретился с ее. – Не позволю им отключить Майкла. Я найду деньги, Ребекка обещала помочь с адвокатами, и когда мы вернем чистоту имени…

В горле встал обжигающий ком, точно я проглотила раскаленный уголь. Самым большим страхом мамы было лишиться обожаемого мужа, с которым она провела всю сознательную жизнь, поэтому она буквально зубами вырывала каждый цент на его лечение.

– Мам, я не об этом.

Мама с подозрением прищурилась и двинулась дальше, покачивая бедрами в черной атласной миди-юбке. Она всегда отличалась отменным вкусом, поэтому ей не составляло труда выглядеть как королева и в уцененных вещах из супермаркета.

Пришлось плестись за матерью и говорить на ходу:

– Возьми отложенные на мою учебу двадцать тысяч и заплати за содержание папы или первый этап суда.

– Нет, Лекса, ты не бросишь университет! Мы это уже обсуждали, остался последний год. – Мама раздраженно сжала челюсть и, подойдя к широким дверям, толкнула их плечом, пропуская меня в душную палату.

Трусливо впорхнув внутрь, я специально уставилась на хрустальную вазу с подвявшими за сутки пионами на тумбочке, чтобы не расплакаться от жалкого вида бледного жилистого мужчины, прикованного к больничной кровати.

Мама привычно опустилась на стул рядом с папой. Разгладив складки на больничном одеяле, она бережно взяла его исхудавшую руку в свою и принялась аккуратно поглаживать тонкую потрескавшуюся кожу большим пальцем, обходя катетеры и пластыри.

– Поэтому и хочу предложить иной вариант, – вновь начала я, но мама полностью сосредоточилась на муже.

Обойдя стол с выставленными на нем в ряд лекарствами, я села на край небольшого дивана возле окна и любяще воззрилась на спину мамы.

Редкие свободные от работы часы она старалась посвящать папе: болтала с ним, читала его любимые книги и просто тихо плакала у него на груди, считая, что обычные вещи помогут ему бороться с комой наравне с капельницами.

Я по-доброму завидовала родителям, полностью разочаровавшись в отношениях с Брэдом. Мы познакомились еще в частной старшей школе, сердце сразу дрогнуло при виде его милых темных кудряшек и веснушек на ровном носу, а девичьи гормоны сдались перед мускулистым загорелым телом. Помимо щегольской мужской красоты, Брэд вдобавок обладал отменным чувством юмора, а главное был заботлив и учтив.

До поры до времени.

Он подавал мне салфетки на обедах и переносил на руках через лужи… Знала бы тогда насколько лжив и циничен бойфренд, не согласилась бы выйти за него.

Наверное, мне благоволила судьба, ведь стоило лишиться наследия компании MaStar, как Брэд расторг помолвку, раскрыв мерзкое нутро охотника за деньгами семьи Коллинз. После разбитого сердца я перестала воспринимать пустые обещания парней о вечной любви и преданности и больше не верила в бескорыстные чувства, которые не разлетятся на осколки, столкнувшись со скалами невзгод и царившие на каждом углу соблазны современности.

– Я подписала договор с программой по обмену студентами из Канады, – нарушила я затянувшееся молчание. Мама удивленно посмотреть на меня через плечо. Ее бровь изящно изогнулась – мол, продолжай. – Это позволит бесплатно доучиться в равносильном по статусу университете в городе Голден, недалеко от Ванкувера. По счастливой случайности у них освободилось место на лингвистическом направлении, так что я ничего не теряю. – Небрежно развела руками, словно сообщала о рецепте тыквенного пирога, а не о переезде на целый год в другую страну. – Вчера у меня состоялся видеозвонок с согласившейся приютить меня на время обучения семьей. Мистер и миссис Стоун очень милые и отзывчивые люди. Они не в первый раз участвуют в данной программе, и об их семье на сайте SAN только хорошие отзывы. Им за пятьдесят, так что пасть жертвой аферистов или насильников мне точно не грозит, максимум – наберу вес из-за любви миссис Стоун к выпечке. Видела бы ты ее профиль в социальных сетях, там столько вкусностей.

Беспрерывное тарахтение и неудачные попытки пошутить скрывали волнение перед маминой реакцией. Месяц назад, в июле, мне исполнилось двадцать один, но я еще ни разу не покидала родного Сиэтла без родителей.

Мама упорно молчала, сжимая и разжимая ладонь папы, точно мысленно с ним переговаривалась.

– Отцу деньги нужнее. Да и мне пора вырваться из Сиэтла, – серьезнее добавила я и сложила ладони в умоляющем жесте. – Позволь мне начать новую жизнь вдали от косых взглядов и пересудов.

Мама быстро заморгала и шумно сглотнула, будто давилась подступающими к горлу слезами. Обычно она плакала по ночам, когда никто не видел, чтобы казаться сильной ради меня, но теперь настала моя очередь позаботиться о ней и расправить крылья.

– Когда самолет? – только и уточнила мама, давая понять, что смирилась с моим отъездом.

– Завтра в семь утра.

***

Хорошо, что перелет занял не более двух часов, иначе бы я точно свихнулась и вышла из самолета в воздухе. И проблема заключалась далеко не в душном и до абсурда грязном эконом-классе авиакомпании «Котел Сатаны» – так я в шутку их переименовала, увидев алую форму стюардесс. Главная загвоздка заключалась в моем соседе – странном худощавом парне лет двадцати двух с накрашенными черным лаком ногтями и темно-синими волосами.

Стоило мне занять место у малюсенького окна, он начал загадочно коситься, хмуриться и чересчур громко вздыхать. Я даже незаметно понюхала себя, оттянув ворот бежевого худи, но кроме привычных фужерных духов с пудровым шлейфом, оставшихся от прошлой роскошной жизни, ничего не почувствовала.

Через четверть часа незнакомец и вовсе обнаглел. Он стащил с полки спортивный рюкзак и, покопавшись в нем, извлек карты Таро. Бесцеремонно блуждая по мне взглядом, он раскидывал их у себя на коленях, а потом резко вытащил две черные карты из колоды и низко изрек:

– От тебя разит смертью, соседушка. – Тут в самолете резко погас свет, как в дешевом фильме ужасов, я схватилась за сердце, а парень хихикнул, точно знал, что так произойдет. Мгновение, и тьма рассеялась под натиском восстановившегося электричества. – Тебя ждет прошлое, будь осторожна, когда оно настигнет.

Больше незнакомец ничего не сказал. Убрал карты в карман рваных джинсов и, надев наушники, откинулся на спинку кресла, оставив меня в полном недоумении.

***

Аэропорт Голдена располагался в самом центре небольшого городка, окруженного заснеженными горами. Их пики прорезали пушистые серых облака, точно клыки чудовища, и я с замиранием сердца любовалась красотой природы, стоя у стеклянной стены на третьем этаже терминала А.

Через центр города текла буйная река с порогами, а по периферии раскинулись древние хвойные леса, уходящие зеленой лавиной за далекий горизонт.

Голден напоминал Швейцарский курорт с аккуратными невысокими домиками, узкими улочками и миленькими магазинчиками. Мне даже показалось, что я видела свой будущий университет – старое здание викторианской эпохи со шпилями на красных кирпичных крышах.

– Аллекса Коллинз? – раздался за спиной робкий женский голос, отрывая меня от созерцания здешних красот. Я испуганно сжала ручку чемодана до побеления костяшек и развернулась, встретившись взглядом с милой женщиной в сером спортивном костюме.

– Просто Лекса, – по привычке поправила я, не желая начинать знакомство с «О, это вы дочка Майкла Коллинза, основателя MaStar?». Слава богам, женщина приветливо просияла, не подав вида, что ей известна печальная история моей семьи.

При заключении договора с SAN я специально выбрала отдаленный провинциальный город, поставив на то, что местные могли никогда не слышать про финансовый скандал в Сиэтле.

– Значит, я не ошиблась. Добро пожаловать в Голден, дорогая! – Короткостриженая рыжеволосая женщина с редкой проседью в челке широко раскинула руки в стороны, приглашая в объятия. Смутившись, я приняла ее теплый жест.

– Я Барбара Стоун, но ты можешь называть меня Ба-ба. – Теплые руки ласково погладили меня по спине, даруя чувство защищенности, будто миссис Стоун заглянула в мои мысли и вытащила главный страх на поверхность. А может, в подобном покровительстве старшего нуждались все студенты, прилетавшие сюда с разных уголков Земли, не знаю. Но рядом с лучезарной во всех смыслах миссис Стоун тревога таяла, позволяя наконец расслабить плечи после странного перелета.

Закончив с радушными объятиями, Ба-ба помогла мне с багажом и проводила до старенького темно-зеленого «лексуса», занимавшего сразу два парковочных места.

Шагая к машине, я мельком осматривалась. В Голден осень пробралась раньше Сиэтла. Она вплелась оранжевыми прожилками в кленовую листву, осела зябкой прохладой в воздухе и припорошила бриллиантами росы пожелтевшую траву. Пришлось накинуть капюшон, пряча покрасневшее от порывов ветра лицо, и, заняв пассажирское сиденье, подуть на замерзшие ладони. Ба-ба любезно включила обогрев, услышав стук моих зубов.

Всю недолгую дорогу от аэропорта в окне машины мелькали улочки с прозрачными витринами и небольшие парки с фонтанами.

Миссис Стоун оказалась тем еще Шумахером: подрезала новенький Вольво на повороте и едва не сбила перебегающую улицу собаку. Ба-ба мило бранилась, слишком резко дергала переключатель скоростей и одновременно рассказывала о достопримечательностях города, а я хихикала. Впервые с тех пор, как отец впал в кому.

К слову, достопримечательностей оказалось немного: памятник прошлому мэру в центральном парке аттракционов и старинный магазин лучших сладостей Канады.

Я поставила мысленную галочку, что обязательно наведаюсь в местный «Honeydukes». Мое пристрастие к сладкому можно с легкостью приравнять к зависимости.

Позже, когда мы выехали на длинную улицу с одинаковыми белыми домами с синими крышами, миссис Стоун принялась сыпать комплиментами, чтобы поднять мое настроение.

Она неподдельно восхищалась необычным окрашиванием и длиной моих волос, стройной фигурой, но больше всего ее завораживали мои глаза с гетерохромией.

Мама часто называла меня потерянной душой. До банкротства она пару лет увлекалась эзотерикой, ничего особенного – банальные посиделки с подругами из высшего общества с развлекающей их гадалкой. И вот однажды разряженная тетка в красном платке с цветочками изрекла, что мой правый глаз – яркий малахит – видел прошлое, а левый – янтарно-карий, смотрит в искупляющее грехи будущее.

Вспомнив, как отец, случайно подслушав рассказ гадалки, разбил ее шар и выкинул аферистку за дверь, я неуместно прыснула в кулак, а миссис Стоун наморщила аккуратный носик, восприняв мой смешок насчет ее любезностей.

– Простите. Мне вспомнилось, как одна полоумная женщина увидела в моем генетическом заболевании абсурдную мистику. – Я демонстративно закатила те самые загадочные глаза.

Ба-ба неуклюже крутила руль, чтобы ровно въехать на подъездную дорожку к дому. Жилище семьи Стоун расположилось у окраины хвойного леса, поэтому я не удержалась и, нажав на кнопку «open», опустила окно, чтобы насладиться свежим ароматом хвои.

Барбара странно притихла, пока парковалась, а я глубоко вдыхала аромат новой спокойной жизни. Конечно, меня ждал университет, занятия, противостояние характеров сокурсников и поиск работы, чтобы не слишком злоупотреблять гостеприимством семьи Стоун, да и по возможности помогать маме. Однако, вглядываясь в хмурое небо с кучевыми облаками над незнакомым городом, каждый уголок которого не полнился слухами о компании отца, хотелось воспарить.

–Ты не признаешь ничего сверхъестественного? – вдруг озадачила меня вопросом Барбара.

Я пожала плечами, отвернувшись от окна. Не хотелось обижать учтивую женщину, но я была ярым скептиком в отношении всего, что затрагивало мистику. Прагматизм явно достался мне от отца, верящего только в цифры и научные факты.

Опушенные уголки губ Барбары вновь дрогнули в улыбке.

– Ох, тогда ты по адресу, Лекса. Жители Голдена давно раскрыли сердца всему потустороннему, веками живя бок о бок с древними существами.

– Вы имеете в виду гремлинов, брауни и Санта-Клауса? – пошутила я, старясь не выдать настороженность от ее неадекватных фраз.

Что ж, в старости все немного… хм… интересные.

Миссис Стоун ничего не ответила, со второго раза заглушив машину. «Лексус» дернулся и протяжно скрипнул, точно облегченно выдохнул после поездки. Продолжая выдерживать паузу в разговоре, Ба-ба отстегнула ремень и вышла на улицу. Через минуту и я последовала за ней к багажнику, чтобы забрать чемоданы.

Один чемодан, громко кряхтя, вытащила Ба-ба, ее миниатюрное телосложение не позволяло налагать на тяжести, поэтому опередив ее, я забрала второй и прихватила из багажника дорожную сумку. Перекинув ее кожаный ремень через плечо, направилась за Барбарой к кирпичному крыльцу, заставленному горшками с фиалками.

– Наш город веками обрастал легендами о разных мистических существах, слухами и…

– Жестокими убийствами…

Чемодан с грохотом выпал из моих рук, покатившись обратно к машине по подъездной дорожке, а я замерла на полпути к дому под ветвями раскидистого клена.

Раздавшийся ехидный голос был мне знаком, поэтому, когда я повернулась в сторону дома напротив с таким же широким крыльцом, сумела сдержать за зубами возглас удивления.

– Ну здравствуй, соседушка, – пробубнил синеволосый парень из самолета и, хитро подмигнув, вернулся в дом.

Глава 2

Аллекса

Университет

Вчера вечером я списалась с мамой, коротко поведав ей о том, что перелет прошел удачно, а встретившая меня семья – самые добрые и отзывчивые люди, которых я когда-либо встречала. Правда, тут пришлось немного солгать. Войдя в уютный дом, в котором среди нежных оттенков интерьера царило спокойствие и витал запах выпечки, я наткнулась на сидевшего в кресле в гостиной высокого и статного мистера Стоуна, одетого в черный свитер крупной вязки и брюки. Он тут же принялся отчитывать меня за не по погоде легкую одежу, аргументируя ворчание моим возможным воспалением легких и артритом. По итогу мне выдали два одеяла, грелку и шерстяной шарф, пропахший нафталином.

Старясь не зацикливаться на загадочном соседе и его словах про убийства, я уснула, только дотронувшись щекой до мягкой подушки.

Будильник выдернул меня из неспокойных грез. Я проворочалась в постели минут пятнадцать, а когда осознала, что такими темпами опоздаю на автобус до университета, подскочила как ужаленная.