Нулевые
- -
- 100%
- +
Маша старательно запихивала баскетбольные мячи на верхнюю полку стеллажа в подсобке, когда в зал зашла Вера Павловна, учитель физкультуры в младших классах.
– Здесь никого нет? – крикнула она, заглядывая в помещение для учителей.
Маша, конечно, этого не услышала, как и звука ключа, запирающего спортивный зал. То, что она оказалась в ловушке, стало понятно лишь спустя пятнадцать минут, когда пришла пора идти домой.
– Какого черта! – крикнула Маша, дергая дверь. – Откройте!
Гулкое эхо разнесло ее голос по спортивному залу, но никто не ответил. И тут Машу накрыла паника. Сколько ей еще так сидеть? Если сегодня больше не будет уроков физкультуры, то она останется в зале до самого утра? Маша изо всех сил забарабанила в дверь руками. Но толку от этого не было. Тогда она попыталась сделать так, как показывали во многих фильмах, – выбить дверь ногой. После первой же попытки колено пронзила такая страшная боль, что Маша едва не расплакалась. Она отошла от двери, села на мат и принялась ждать, когда ее спасут.
Время словно заколдовали, стрелка громадных настенных часов практически не шевелилась. Хотелось есть, пить и немножечко в туалет. Последний пункт особенно беспокоил. Как только боль в колене утихла, Маша начала метаться по спортивному залу, будто загнанный в клетку дикий зверь. Оставался последний вариант. Маша зажмурилась, собираясь с духом.
Их школа представляла собой довольно странное сооружение: в основном трехэтажном здании учились средние и старшие классы, а в корпусе поменьше были началка и кабинеты информатики. Попасть из одного здания в другое можно было как по улице, так и по внутреннему переходу, часть которого располагалась как раз над спортивным залом. Видимо, на строительство этого гулкого страшилища выделили не так много денег, поэтому одна его стена была из сибита, а та, что обращена в зал, – из прочной железной сетки. Временами младшеклассники выстраивались у нее и, словно обезьянки, наблюдали за тем, как внизу проходят уроки физкультуры, а самые смелые из детей карабкались по сетке и просовывали руки в щель под самым потолком. Впрочем, учитель их обычно за это гонял.
Маша с сомнением посмотрела на щель. По идее, если она придвинет канат к самому переходу, заберется по нему до потолка, а потом перелезет через железную сетку, то окажется на свободе. И если ей очень повезет, даже не опоздает на работу, а значит, не получит штраф. Щель, конечно, не кажется большой, но уж как-нибудь протиснется. Маша решительно вытерла вспотевшие от волнения ладони о юбку, подошла к канату и начала карабкаться. Это оказалось сложнее, чем она думала, но сдаваться на половине пути было не в ее правилах. Маша пожалела, что не надела свои старые кроссовки, в которых обычно работала у маркета. Для школы она выбирала новые полусапожки, которые сейчас ужасно скользили и не хотели сцепляться с джутовым волокном.
Доползя до перехода, Маша возликовала. Но до металлической сетки было не дотянуться. И почему снизу ей казалось, что это будет легко и просто? Она решила попробовать раскачаться, но лишь неистово дергалась, как акробатка, внезапно впавшая в маразм посреди выступления. С каждой секундой спасительный план все больше напоминал клоунский фарс. Хорошо, что на ее представление не собрались зрители. Надо было признавать поражение и спускаться вниз. Маша посмотрела на разлохмаченный конец каната, касающийся одинокого синего мата, теперь почему-то казавшегося крошечным, и похолодела от ужаса. Ее ноги сплелись узлом; она не понимала, как переставлять руки, чтобы не соскользнуть.
– Помогите! Помогите! – в ужасе заорала она и попробовала перехватить канат, но руки тряслись и не желали слушаться. Маша зажмурилась, продолжая звать на помощь.
– Маша? – Голос Димы заставил ее распахнуть глаза. – Значит, твой крик мне не почудился.
Он стоял в переходе и озадаченно тер переносицу, явно обескураженный такой встречей с одноклассницей.
– Меня заперли в зале. А я на работу опаздываю, – выпалила она, стараясь висеть на канате как можно более грациозно. – Помоги, а?
– Спускайся потихоньку, я пока схожу за ключом на вахту, – сказал Дима и собрался было уйти.
Маша оторвала одну руку от каната и протянула к нему в мольбе:
– Как спуститься?
– Ну как залезала, только в обратном направлении, – не понял вопроса Дима.
– Не могу, – прошептала Маша, снова в отчаянье закрывая глаза.
– Как кошка на дереве, – вздохнул Дима. – Жди тогда, я мигом.
Маша чувствовала себя идиоткой. Наверное, она еще никогда в жизни не попадала в такую дурацкую ситуацию. Хорошо, что ее обнаружил Дима, который не имел привычки издеваться над людьми за их промахи. Если бы здесь была Кристина или Пашка, то на следующий день весь класс бы над ней ржал.
От грустных мыслей Машу отвлек звук открывающегося замка.
– Я уже здесь! – крикнул Дима, подбегая к канату. На секунду он странно завис, но потом встал на мат и протянул руки. – Попробуй спуститься. Сорвешься – я поймаю.
– Если я свалюсь, то сломаю тебе шею, а себе ноги. Лучше найди лестницу! – крикнула Маша. – И поторопись, у меня руки болят!
– Да какая лестница? Не представляю, где ее искать. Слезай давай!
– Страшно!
– То есть слезать тебе страшно, а висеть под потолком, сверкая задницей на весь спортзал, – нет? – иронично спросил Дима, и только тогда до Маши дошло, как высоко задралась ее мини-юбка.
Впервые в жизни она не нашлась что ответить, а лишь задохнулась от возмущения.
– Только не вздумай скользить, сотрешь все ладони! Просто перехватывай! – продолжал Дима.
Маша решила последовать его совету, но руки совершенно ее не слушались. Она попробовала двинуться вниз. Уже через мгновение ладони соскользнули, и боль прожгла кожу. Маша завизжала как ненормальная, падая, но Дима не подвел, он и правда ловко ее подхватил, не дав удариться.
– Сильно содрала? – спросил он, ставя ее на пол и пытаясь поймать ее руки, пока Маша одергивала юбку, решившую стать поясом.
– Спасибо, – сказала Маша, сжимая ладони. – Это ерунда.
– И даже плеер на поясе! Ты под музыку тут лазила? – Дима улыбнулся краешком губ, но у Маши не было сил отвечать. – И почему ты просто не сидела на месте? Рано или поздно кто-то прошел бы по этому переходу.
– Еще раз спасибо. А теперь мне пора, – стиснула зубы Маша.
– А рюкзак твой где? – Он окинул взглядом спортивный зал.
– Оставила у гардеробщицы, чтобы не таскать. – Маше наконец удалось придать себе более-менее опрятный вид, хотя руки еще дрожали.
– Тогда пошли, – отозвался Дима, глядя на часы. – Английский поучить не хочешь? У меня еще есть полчаса.
– Ну нет, – помотала головой Маша. – Этого я не выдержу. И на работу уже опаздываю.
– Тогда до завтра. – Дима все же взял ее руки в свои и попытался осмотреть ладони.
Почувствовав его теплые пальцы на своей коже, Маша дернулась.
– Не надо играть во врача! – прошипела она, ощущая что-то похожее на паническую атаку, про которую ей так часто рассказывала Таня. Машу бросило в жар, сердце бешено заколотилось, а дышать стало трудно.
– Как скажешь. – Он выпустил ее руки и протянул ключ. – Верни на вахту, как запрешь зал, а я пошел.
– Подожди. – Едва понимая, что делает, Маша схватила его за рукав.
Дима остановился и посмотрел на нее. В его взгляде отразилось столько усталости, будто он прожил сотню лет, окончательно разочаровавшись в жизни. Под глазами Димы залегли тени, отчего черты его лица казались заостренными, словно у эльфа.
– Позанимаемся завтра? – робко спросила Маша, пытаясь стряхнуть этот странный морок. С какой стати Дима вдруг стал напоминать ей прекрасное бессмертное существо, уставшее от бренности бытия?
– Ладно. – Он пожал плечами. – Это ты увиливаешь от занятий, а не я.
– Тогда завтра после уроков в библиотеке. – Маша выпустила его рукав, и Дима сразу зашагал прочь, будто боясь, что она еще что-нибудь учудит.
Маша медленно выдохнула и потрясла руками. Почему все вдруг стало так до неловкости странно? С самого садика она легко общалась с мальчишками, по большей части считая их невыносимыми дураками. В принципе за школьные годы это никак не поменялось. Маша обычно потешалась над подружками, которые краснели и смущались под взглядами парней. И почему тогда Дима так волновал ее последние дни? Сегодня она даже кожей почувствовала какое-то неведомое притяжение, когда он стоял рядом. Наверное, падение с каната все же не прошло для ее головы даром. Сам же Дима вел себя с ней как обычно, и это даже расстраивало. Хотя он все-таки что-то там ляпнул про ее задницу, а обычно за ним такие замечания не водились. Маша была уверена, что даже с задранной юбкой смотрелась потрясающе. Конечно, ее трусики явно просвечивали через капроновые колготки, но белье она всегда носила приличное и красивое. Так что Маша рассудила, что, раз Диме сегодня повезло на зрелища, надо как-нибудь обернуть это себе на пользу, например напрячь его завтра с домашкой, пусть помогает.
Глава 6
Идея нагрузить Диму домашней работой оказалась провальной, поскольку он первый забросал ее заданиями, а на тонкие манипуляции и грустные глазки, умоляющие помочь, не велся.
– Ты не ресницами хлопай, а думай, – проговорил Дима, читая свой конспект.
– Но я правда не понимаю, как решать эту задачу. Подскажи хотя бы, как начать.
– Если не уверена в том, что решение правильное, сделай несколько вариантов, а я потом проверю. Чистый лист не принимается. Мне нужно видеть твои попытки соображать, пусть и не в том направлении. – Он задумчиво перевернул страницу, даже не глядя на Машу.
– Легко говорить, когда ты такой умный, а я вот глупенькая…
– Лесть тоже не принимается, – не сдавался Дима.
Маша со злости заскрипела карандашом по бумаге, а потом в отчаянье уронила голову на тетрадь.
– Задачи по химии явно придумали какие-нибудь средневековые инквизиторы, чтобы был повод сжигать красивых ведьмочек, если те не справлялись, – пробормотала она, изучая серьезный Димин профиль.
Он хмыкнул и наконец соизволил на нее посмотреть.
– Ты ведь понимаешь, что на контрольных и уж тем более на экзамене я не смогу сидеть рядом и нашептывать тебе на ухо ответы? – спросил Дима, вытаскивая из-под Машиной щеки тетрадь.
– А мне нравится ход твоих мыслей. Завтра я поменяюсь с Наташей местами на алгебре, а ты во время контрольной будешь вытягивать свою длинную шею и горячо шептать мне ответы, – улыбнулась Маша, тыкая пальцем в Димину родинку на ключице, которая все время, пока они занимались, привлекала ее взгляд.
Дима вздохнул и одной рукой небрежно застегнул верхнюю пуговку на воротнике, лишая Машу зрелища, а второй указал на тетрадь:
– Пиши. Так уж и быть, продиктую первое действие.
Маша встрепенулась и приготовила карандаш, но едва Дима открыл рот, как в библиотеку ввалились Илья, Кристина и Паша.
– Мы не помешаем? – спросил Илья, садясь рядом с Машей.
Паша тоже заскрипел стулом по линолеуму, придвигаясь к Диме, а Кристина села на стол напротив, закинув ногу на ногу и скинув при этом свои черные лаковые лодочки чуть ли не Диме на колени. Одета она была в полупрозрачную розовую блузку и короткую черную юбку, поэтому вышло весьма эффектно.
– Очень помешаете, – медленно проговорила Маша, вкладывая в каждую произнесенную букву максимум раздражения.
– Но мы тоже хотим, чтобы отличник помог нам с уроками. – Илья взял с парты учебник и принялся его демонстративно листать.
– Так найдите своего, этот уже занят, – вскинулась Маша, отбирая у Ильи учебник.
– А ты такая жадная? Влюбилась, что ли? – улыбнулась Кристина, постукивая пальцем по коленке, видимо надеясь привлечь к своим стройным ногам Димино внимание.
– Очень влюбилась, прям вот по уши! – заявила Маша, вставая со стула, торопливо сгребая в кучу тетради с учебниками и запихивая их в рюкзак. – А я ужасная собственница, так что прошу прощения, но этот отличник только мой. – С этими словами она накинула рюкзак на плечо, нарочно задев им Илью, пытающегося ее приобнять, и повернулась к Диме. – Идем?
– Какие тут, однако, страсти разворачиваются! – засмеялся Илья, отцепляя с Машиного рюкзака ярко-розовый значок с ее именем. – Подари?
– Да забирай. – Она великодушно махнула рукой. – Могу даже помочь приколоть.
Илья на секунду растерялся, поскольку рассчитывал, что Маша будет пытаться забрать у него свою вещь, как она уже делала на прошлой неделе, когда он отцепил у нее с рюкзака значок с портретом Ди Каприо. Тогда Маша так смешно вокруг него прыгала, хватая руками, что Илья едва сдержался, чтобы ее не поцеловать.
– Давай, – решил он вступить в игру и отдал ей значок.
Маша оценивающе скользнула взглядом по его черному лепню[1], подвернутому по последней моде, и прицепила значок со своим именем прямо на воротник.
– Только не снимай, милый, – обворожительно улыбнулась она, а потом взяла Диму за руку, побуждая встать.
– А тебе нормально, когда про тебя говорят в третьем лице? – насмешливо спросил Илья, повернувшись к Диме.
– Если тебя волнует, как себя чувствуют другие и я в том числе, можешь поговорить об этом со школьным психологом, – спокойно ответил Дима, надевая рюкзак.
– У-у-у! – закричал Пашка, потирая руки, а Кристина засмеялась.
– Какой-то ты борзый, – проговорил Илья, поправляя розовый значок.
– Ой, ну что вы к нам прикопались? Заняться нечем? – Маша потеряла терпение. – Хочешь, чтобы помогли с уроками? Старосту очаруй, хотя она от тебя и так без ума, как и большинство девчонок. Вон хоть у Кристины спроси. А нам правда пора.
Маша схватила Диму за рукав и потащила прочь из библиотеки.
– Этот отличник только мой! – передразнил ее Пашка писклявым голосом, но Маша даже не обернулась.
– Как же они меня бесят! – ворчала она, не сбавляя шаг. – И где, скажи на милость, носит нашу библиотекаршу? Разве она не должна следить, чтобы всякая гопота не мешала приличным ученикам заниматься?
– Пошли тогда в кофейню, – предложил Дима, заходя вместе с Машей в гардероб.
– Не хочу тратить деньги на дурацкий кофе. А просто так сидеть там нельзя.
– Я заплачу.
– Меньше залезай в кошелек родителей, – скривилась Маша. – Давай ты лучше придешь ко мне сегодня вечером в «Куры гриль»? Там как раз столик и две табуретки.
– Я после трех занят, – отрезал Дима.
– Боишься быть замеченным в таком заведении? Или пропахнуть специями? – надулась Маша.
– Послушай, я не хочу спорить. – Дима галантно подал Маше ее джинсовый плащ. – Сегодня сядем в кофейне, а завтра придумаем что-то еще. Но вечером я и правда занят.
– Только не говори, что ходишь в музыкальную школу или на шахматы, – улыбнулась Маша.
– И на скрипке играю, и в шахматы, а по выходным выезжаю на пленэр, – с серьезным видом ответил Дима, застегивая ветровку.
– Что, правда? – опешила Маша.
– А еще играю в крикет и вышиваю крестиком шелковыми нитками, – с невозмутимым видом продолжил перечислять Дима. – И не забудь про бальные танцы.
– Ты меня дуришь, – сузила глаза Маша, пытаясь хоть что-то прочитать на бесстрастном Димином лице.
– Скорее не спешу разрушать твои шаблонные представления о богатом отличнике.
– Ну и чувство юмора у тебя, – сморщила нос Маша. – Давай веди меня в свою кафешку.
– Как будто твои шутки смешнее, – повел бровью Дима. – Заявила своим дружкам, что влюблена в меня, чтобы нагло пользоваться моими мозгами.
– Они не мои дружки, и я не шутила. – Маша встала на цыпочки и взлохматила Димины жесткие волосы. – Я ведь и правда очень сильно люблю твои мозги! На этой неделе мои оценки значительно лучше, хотя мы занимались всего ничего.
– Вот как! Ну хоть кто-то оценил мой ум, а не обозвал ботаником, – процедил Дима.
– Люблю твои мозги. – Маша продолжала ерошить его волосы. – Люблю-люблю-люблю.
– Все, хватит. – Он осторожно убрал ее руки со своей головы. – Говоришь так, будто ты зомби.
– Просто пытаюсь быть благодарной своему сэнсэю, – подмигнула ему Маша.
– Или пытаешься подмазаться с помощью лести и девчачьих ужимок, чтобы я за тебя все решал, – пробормотал Дима, выходя из гардероба.
– А тебе не нравится? – ослепительно улыбнулась Маша.
– Нет, – бросил он, на ходу поправляя волосы.
– Какой ты неприступный! Впрочем, мне плевать. Главное, чтобы я экзамены хорошо сдала, – беспечно отозвалась Маша, беря Диму под руку. – Веди меня к светлым знаниям, на кофе можешь не тратиться, чая вполне достаточно.
Следующий час они провели в прекрасной уютной кофейне, украшенной тыквами и свечами. Диме даже удалось более-менее увлекательно объяснить ей английскую грамматику. Он притащил ей какой-то потрепанный детектив на английском языке и переводил, а параллельно Маша пыталась догадаться, кто все-таки убийца.
– Всех укокошила та бабка с пирогами!
– Это ты узнаешь сама, когда прочитаешь со словарем. – Дима протянул ей книгу и посмотрел на часы. – А мне пора.
Маша тоже засобиралась домой. По дороге она зашла в ТСЖ и отдала все деньги, которые ей утром передал Илья. Но на оплату коммуналки этого не хватило. Отец, похоже, везде умудрился влезть в долги. Настроение мигом испортилось. Готовить ужин она не стала, так как ей ужасно не хотелось тратить деньги на продукты из заначки, таявшей на глазах. Рассудив, что папа вполне может поесть бутербродов и сварить себе пельменей из морозилки, Маша поспешила на работу в маркет. Она постаралась забить себе рабочими сменами все дни, даже выходные, но с грустью понимала, что этого едва ли достаточно.
Сегодня ей предстояло привлекать прохожих в костюме тигра. Это был не самый плохой вариант, поскольку плюшевая голова была довольно удобной, а сетка для глаз давала хороший обзор. На улице похолодало, и Маша даже порадовалась искусственному меху. Она раздавала листовки, зазывая зайти в магазин игрушек, время от времени пританцовывая, чтобы разогнать скуку.
– Привет, апельсинчик! – Дима похлопал ее по плечу, и Маша едва не взвизгнула. – Узнал по кроссовкам.
В глубине души радуясь, что она никогда не носила это старье в школу, Маша пропищала кукольным голосом:
– Привет! Снова ищешь сестру?
– Пришел тебя поблагодарить и рад, что застал на рабочем месте. – Дима протянул Маше подарочный пакет.
– Не стоило, но спасибо, – смутившись, пискнула она.
– А ты когда заканчиваешь? Я мог бы угостить тебя кофе? – спросил Дима, лучезарно улыбаясь.
Вот жук! Маша хотела было ему напомнить, что он уже выпил сегодня две чашки кофе, пока учил с ней английский, но это означало бы выдать себя, чего ей ужасно не хотелось. Поэтому она брякнула первое, что пришло в голову:
– Нет, спасибо, мне надо после работы домой бежать, малыша спать укладывать.
– У тебя есть ребенок? – изумился Дима.
– Да. Вернее, нет. Это мой брат, – путано объясняла Маша, поражаясь своему дурному воображению: откуда вообще взялся этот малыш, ведь с детьми она дел особо никогда не имела, а в глубине души их даже немного побаивалась?
– Понимаю, я тоже сестру нянчил. Мои родители много работали, а я помогал. Правда, у нас с ней всего два года разницы, так что толку от меня было не много.
– Ага, – односложно ответила Маша, боясь, как бы Дима не начал ее расспрашивать про несуществующего малыша.
– А ты часто здесь работаешь? – не отставал Дима.
– Когда как.
– Значит, иногда будем видеться. Я тоже теперь работаю неподалеку, с сентября устроился. Но моя смена только через пару часов. Хотя я иногда пораньше туда прихожу, успеваю позаниматься.
Маша молча топталась на месте, совершенно не понимая, что Диме еще от нее нужно. Не мог же он заинтересоваться девчонкой-промоутером, с которой толком не был знаком и даже лица ее ни разу не видел. Странный он все-таки, хотя и милый. Может, ему одиноко?
– А кем ты работаешь? – решилась спросить Маша.
– Да ничего важного, на подхвате в основном. – Дима не стал вдаваться в подробности. – Хочешь, и тебе с листовками помогу? Давай половину.
– Не нужно. Даже если листовки закончатся, я все равно раньше уйти не смогу, – ответила Маша, беспокоясь о том, что если и дальше придется коверкать свой голос, то она может осипнуть.
– Ладно. – Дима, похоже, понял, что переборщил с навязыванием своей компании. – Тогда я пойду. Береги себя.
– И ты. – Маша помахала ему вслед, гадая, на какой такой вечерней работе Дима на подхвате. Зря она не уточнила.
Когда он скрылся из вида, Маша отошла за угол и заглянула в золотистый подарочный пакет, в котором лежала серая картонная коробка без каких-либо опознавательных знаков. Снедаемая любопытством, Маша подняла крышку и изумленно ахнула. В шуршащей обертке нашлась пара новеньких белых кроссовок, судя по виду ужасно дорогих, а также перцовый баллончик. Скинув истоптанную обувь, Маша сразу примерила подарок. Кроссовки были чуть великоваты, но, если их потуже зашнуровать, сидели неплохо. Как жаль, что такую красоту нельзя надеть в школу!
Маша от досады закусила губу и прикинула все за и против признания Диме в том, что она и есть тот самый апельсинчик из маркета. Нет, игра уже слишком далеко зашла, это будет глупо. Дима спросит: «А что ты сразу не открылась? Зачем врала про маленького братика? И разговаривала не своим голосом?» Конечно, можно ничего ему не объяснять, а просто прийти в кроссовках в школу и изображать дуру, если Дима вдруг спросит, откуда она их взяла. Сама купила, не последняя же это пара в городе. Пусть думает, что у них схожие вкусы. Затея была опасной, поскольку существовала вероятность, что эти кроссовки привезла мама Димы эксклюзивно из какой-нибудь Америки. Поэтому Маша решила повременить. Идти завтра же в них в школу глупо; может быть, как-нибудь потом, когда Дима позабудет о своем подарке. И можно шнурки поменять на другой цвет. А потом дурачить его: пусть думает, что сходит с ума. Хотя в этом случае он может отказаться с ней заниматься, и тогда она наверняка завалит экзамены и уже точно не поступит на бюджет.
Обдумывая коварные планы, Маша и не заметила, как пролетело время. Дома ее снова ждала тоска в виде уборки и уроков, которые она делала по поздней ночи, поскольку вернулась уже затемно из-за дурацких пробок.
А утром Дима не пришел в школу. Увидев его пустующее место, Маша ужасно разволновалась. Что могло с ним произойти? Заболел? Конечно, он вчера выглядел усталым, но у них половина класса по утрам похожа на нежить, особенно парни, любящие чуть ли не до утра сидеть в компьютерных клубах и интернет-кафе. По-хорошему, надо бы попробовать поймать его ненормальную сестру и расспросить.
Маша попыталась выследить Иру в коридоре, но безрезультатно.
– Что ты тут мечешься? – Илья подошел к Маше, слоняющейся у расписания.
– Да просто.
– Боюсь спросить, что ты вчера сделала со своим отличником, что он впервые за много лет решил прогулять, – улыбнулся Илья, демонстрируя очаровательные ямочки на щеках.
– Съела. Думала, поумнею, – съязвила она. – А что же ты мой значок снял? Не понравилось быть Машей?
– Приколол на очаровательную куколку вместе с клоком твоих волос и теперь практикую магию вуду. Ты разве не чувствовала ничего необычного этой ночью?
Илья подошел к Маше так близко, что ей пришлось прижаться к стене. Его хитрая, лисья улыбка не предвещала ничего хорошего. Харизма у него была бешеная, и Маше пришлось отвернуться, чтобы не попасть под чары известного на всю школу сердцееда. Она не питала иллюзий насчет Ильи, хорошо понимая, что такие плохие мальчики, как он, считают девчонок чем-то вроде своих игрушек, а быть его куклой она точно не хотела. И не верила, как наивная Танька, что любовь меняет даже самых отъявленных негодяев.
– Так что? Чувствовала? – Илья попытался прикоснуться пальцами к ее губам, но Маша мотнула головой и рассмеялась.
– Иди уже клей кого-то другого, а? – Она попыталась оттолкнуть его, чтобы уйти.
Но Илья был не из тех, кто легко отпускает выбранную жертву.
– А я другую не хочу, мне ты интересна, малышка, – не унимался он и для убедительности прижал свои ладони к стене по обе стороны от ее головы.
Маша уже примерилась пнуть его коленом между ног и сбежать, когда ей на выручку пришел учитель физкультуры.
– Это что вы здесь, как кошка с котом, третесь? Зоткина, хочешь еще раз спортзал прибрать? А ты, Ржанов, снова за свое? Ни одной юбки не пропускаешь!
– Пусти уже! – Маша воспользовалась растерянностью Ильи и смогла сбежать, пока физрук продолжал его распекать.
Побегом это, конечно, назвать было сложно, поскольку Илья был ее неизменным соседом по парте. И на следующем уроке он нарочно положил голову на руки и лежал так всю физику, сверля ее взглядом. Только звонок спас его от беды, поскольку Маша уже всерьез подумывала запустить в него циркулем.